Этикетка на немецком языке

 

К четвертой перемене вся школа просто гудела. О невероятном случае на уроке физкультуры, казалось, знали уже все. Даже мелкота из младших классов. Во всяком случае, не успевали друзья выйти на перемене к своему подоконнику, как мимо них дружно начинали дефилировать представители всех начальных классов. Разве что пальцами в невозмутимого Сергея не тыками! И то – Гришка был просто уверен! – из почтения перед фантастической силой внешне худощавого невысокого Ильина. Или – из страха. Последнее было вернее. Вид у их компании сегодня – еще тот! Серега, по‑прежнему успешно изображавший вампира, и мрачная до невозможности группа друзей рядом с ним. Любого бы проняло! Не только малышей. Одноклассники только посматривали на ребят настороженно. Проходили мимо, не задавая вопросов. Даже девчонки не ахали восторженно и не крутились рядом с Сергеем, как случилось бы еще месяц назад. Что‑то удерживало их на расстоянии от него. Сами же друзья угрюмо помалкивали, не обсуждая случившееся даже между собой.

Первой не выдержала Парамонова. Встав в классическую позу ильинской няньки, Карповны, – «руки в боки», – она потребовала от Сергея объяснений. Практически прямым текстом! Прижала растерявшегося от ее напора Ильина к подоконнику и с легкой насмешкой спросила:

– Так ты вампир теперь?

Дина еле слышно ахнула. Гришка хмыкнул. Светлана с интересом ждала ответа.

К удивлению друзей, Ильин не смутился. Спокойно отстранил Лену и задумчиво протянул:

– Думаешь?..

– А что мне еще остается?! – со злостью усмехнулась Парамонова, никогда не отличавшаяся особым терпением или тактичностью.

Сергей даже головы к ней не повернул. Равнодушно пожал плечами и холодно бросил:

– Каждый живет в том мире, какой он выбрал сам. Хочешь видеть во мне вампира – флаг тебе в руки. Ничего не имею против!

Ребята растерянно переглянулись. Побледневшая Дина почти умоляюще прошептала:

– Н‑но если ты н‑не в‑вампир, к‑как же ты удержал Игоря? И к‑как на канат взобрался? У т‑тебя же раньше н‑не получалось!

Сергей обернулся к ней. Его лицо вдруг расслабилось, стало мягче, человечнее.

– Не беспокойся за меня, – он легко коснулся Дининой руки. – Со мной все будет в порядке.

– А к‑как же С‑сушков? – жалобно пролепетала Дина.

– Ты забыла о спорте, – осторожно напомнил ей Сергей. – Я уже больше полугода занимаюсь в нашем домашнем спортзале. Отец меня заставил.

Друзья недоверчиво смотрели на него. Ильин с легким раздражением пояснил:

– Мастера прямо на дом к нам ходят. С четырех утра меня достают! Особенно один, желтолицый. Мастер по боевому тай‑дзи‑сюаню.

– Тай‑дзи… чего?! – изумленно открыла рот Лена.

– Тай‑дзи‑сюаню, – растянул губы в насмешливой улыбке Сергей. – Отец, знаете ли, решил вдруг, что я должен уметь себя защитить! И не только себя.

Пораженные друзья некоторое время молчали. Потом Лена возмущенно воскликнула:

– Так что же ты валенком прикидывался?!

Сергей пожал плечами:

– А зачем мне раньше времени раскрываться? – Он холодно хохотнул. – Зато сейчас вы в отпаде. И как раз вовремя. Послезавтра же Хеллоуин!

Светлана в упор посмотрела на него:

– Хочешь сказать: все это – игра, и ты обычнейший человек, как и мы все?

– Почему? – удивился Сергей. – Я абсолютно ничего не хочу сказать! Просто я объяснил Дине ситуацию. Ну, этот случай на физкультуре.

Дина робко улыбнулась. Лена раздраженно заявила:

– Я так больше не могу! Ты вампир или нет?! Отвечай прямо!

– Не собираюсь, – усмехнулся Сергей. – Это же неинтересно! Решайте сами. Я уже сказал: каждый живет в том мире, в каком он хочет жить. – Он вдруг резко обернулся к Гришке: – Правда, Лапшин?

И ушел в класс.

Окончательно замороченные друзья разочарованно смотрели ему вслед. Они не знали, что и думать. Сергей держался так непривычно… Светлана и Лена мрачно переглянулись. Дина судорожно сжала кулаки. Ее личико раскраснелось, карие глаза заблестели от слез. Один Гришка не сломался. Он восхищенно покрутил головой и прошептал:

– Ну и артист! Кто бы мог подумать!

 

В буфет друзья пошли – как и всегда! – на большой перемене. К их искреннему изумлению, к ним присоединился и Сергей. Обычно он на это время исчезал в мастерской у Карандаша, доводил до ума свою очередную работу. А тут – пошел сам. Друзья его и пригласить не успели. Сергей спокойно отстоял с ними в очереди, совершенно не обращая внимания на шепот и взгляды окружающих, и помог Дине донести ее поднос до стола.

– А п‑почему ты себе ничего н‑не взял? – робко поинтересовалась Зимина. – Деньги д‑дома забыл, да? Давай одолжу…

– Не нужно, – усмехнулся Сергей. – Я с собой сок захватил.

И он демонстративно извлек из кармана какую‑то двухсотграммовую банку с незнакомой этикеткой.

– Мог бы и не рвать карманы, – Светлана пожала плечами. – В буфете сока полно. На любой вкус.

– Такого здесь нет, – возразил Сергей.

Он торопливо вскрыл банку и как‑то хищно облизнулся. Девочки, украдкой наблюдавшие за ним, невольно вздрогнули и поспешно отвели взгляды в сторону. А Гришка опять подумал, что Ильин явно переигрывает. Уж очень жутко смотрелись сейчас его накладные зубы! Одни заостренные клыки чего стоили… Гришка смотрел, как жадно Сергей глотает свой сок, и брезгливо морщился – точно, переигрывает! При его‑то сдержанности – и ТАК чавкать!

Сергей допил сок. Вытер губы белоснежным носовым платком и кивнул ребятам.

– Доедайте! Я подожду вас возле класса. А то меня от здешних запахов что‑то подташнивает. Как только вы их терпите?

И вышел из столовой.

Девочки растерянно переглянулись, но ничего не сказали. Гришка тоже промолчал. Он пытался проследить, куда Ильин сунет пустую банку из‑под сока. Увидел, что Сергей просто поставил ее на последний в ряду столик, и удовлетворенно кивнул. Вообще‑то сок походил на томатный, но… Гришке почему‑то хотелось в этом убедиться. К тому же этикетка на банке была совершенно незнакомой. Он таких ни разу не видел. Лапшин едва ли не впервые в своей жизни повел себя как джентльмен – вежливо пропустил вперед девочек. Потом, прячась за их спинами, он незаметно стянул со стола ильинскую банку и спрятал ее в карман. И, не дожидаясь звонка на урок, помчался к Карандашу.

К сожалению, Гришка не мог самостоятельно прочесть надпись на красочной этикетке. Она была явно не на английском языке. Может, на французском? Или немецком? Если так, то Карандаш Гришке переведет. Он‑то эти языки знает не хуже русского. Гришка отлично помнил: у старого художника в Германии, где‑то под Бреттеном, живет его старший сын с семьей. Лапшин угадал. Язык на этикетке оказался немецким. Оторванный Гришкой от мольберта Карандаш неохотно покрутил в руках банку. Несколько удивленно посмотрел на Гришку и перевел:

– Консервированная свиная кровь для домашних кровяных колбасок! – Он еще раз осмотрел банку. Брезгливо понюхал ее и поинтересовался: – Зачем тебе эта дрянь? У тебя что, цинга?

– При чем тут я? – огрызнулся бледный как смерть Гришка. – Я ее в буфете подобрал. Этикетка меня заинтересовала.

Он почти равнодушно смотрел, как Карандаш выбрасывает страшную банку в мусорную корзину. Гришка даже не попытался спасти – для предъявления девчонкам – такое явное доказательство Сережкиного коварства!

Еле волоча ноги, он поплелся в класс. В Гришкиной голове назойливо вертелась одна‑единственная мысль: «Если он и вампир, то хоть на людей не бросается. Консервированная кровь – это еще ничего…» Гришка уже спустился на свой этаж, как внезапная мысль превратила его в соляной столп – а как же он сам?! Гришка позеленел от страха. И начал вслепую ощупывать собственную шею. Он только сейчас вспомнил про ворот своей футболки, испачканный кровью.

 

Глава 18

Хеллоуин

 

Хорошенько поразмыслив, Гришка решил до праздничного вечера ничего не предпринимать. Зачем? Совершенно не имело смысла дергаться из‑за каких‑то жалких двух дней. Тем более ни он, ни девчонки так до конца ни в чем уверены не были. Ведь вполне могло случиться и так: Ильин элементарно прикалывается и будет просто счастлив оставить их всех в дураках. Особенно его, Гришку! Потом Серый всю жизнь станет припоминать ему эту глупейшую историю. И правильно! Испытания‑то, получается, Гришка не выдержал. На собственный розыгрыш купился, как дурная рыба, пустую приманку заглотал. Смешно, он сам ведь похожий план продумывал! Почти один в один с ильинским совпадавший.

О случае с консервированной кровью Гришка никому так и не рассказал. Как и о своем последнем визите к Ильину и сделанных там мрачных открытиях. Гришка ни капли не сомневался: все это талантливо срежиссировано самим же Серегой. А эта… как ее там… тай‑дзю… сьюн, что ли? Или сюан? А‑а, один черт! Эта штучка тоже кое‑что объясняла. Правда, Гришка никогда не думал, что физическую силу можно развить до такой степени за каких‑нибудь полтора месяца. Или Серый говорил про полгода? Точно, про полгода. Интересно, как это Ильин не проболтался им о своих занятиях? И не уговорил друзей к нему присоединиться? Гришка пожал плечами: ответов что‑то не находилось. С другой стороны, он предпочитал верить, что Ильин не соврал. Так проще. Хотя вставать ежедневно в четыре утра… Гришка вспомнил, как он два дня подряд – уже самостоятельно! – пытался отыскать злосчастный магазин, где приобрел неизвестное зелье, и тяжело вздохнул. Цилиндрический ларек как корова языком слизнула! Главное, Гришка ни одного свидетеля не нашел. Пока он расспрашивал местных продавцов, прямо‑таки форменным идиотом себя чувствовал. Какая‑то толстенная тетка, которой Гришка красочно описывал исчезнувшую палатку, даже выразительно покрутила пальцем у виска. Мол, малыш, может, тебе к врачу обратиться? Подлечишься, сейчас это запросто… Так что в третий раз Гришка на поиски таинственного магазинчика не пошел. С него вполне хватило и двух попыток!

К праздничному вечеру Гришка готовился всерьез. Как, впрочем, и все остальные старшеклассники. Еще бы! Наконец‑то стали известны шесть основных призов – туристические путевки на неделю в Англию. На Рождество! Две путевки давались за лучшие рисунки в стиле «Ужастик». Одна – за лучший концертный номер. Три остальных – за лучшие костюмы.

Свою картину Гришка давным‑давно закончил. И, хотя он искренне считал, что она удалась, особых иллюзий на этот счет не питал. Абстракционизм – штука капризная и для большинства зрителей непостижимая. Гришка довольно ухмыльнулся: «Вампир в солнечном свете» – его конкурсное полотно к карнавалу – вообще улет! Даже невозмутимый Карандаш на этот раз оказался шокирован всерьез. Бродил вокруг Гришкиного мольберта, как сомнамбула, и невнятно бормотал:

– Да что ж это такое делается… Совсем я сдаю…

Он надолго отходил к дивану, садился. Слепо смотрел в окно, о чем‑то напряженно размышляя. И опять возвращался к Гришкиному «Вампиру»! При этом его лицо становилось обиженным, как у ребенка.

То ли дело – ильинский «Ночной город»! Возле полотна Сергея потрясенные старшеклассники толпились часами. И даже разговаривать громко не решались. Млели себе тихо, и все.

Зато – и Лапшин гордо улыбнулся – именно из‑за его, Гришкиной, картины две чересчур впечатлительные девчонки из параллельного восьмого класса попали прямиком в школьный медпункт! И парни бледнели, как свежестираные простыни. Те, которые давали себе труд задержаться у мольберта, конечно, и попытаться что‑то понять. Остальные‑то просто шли мимо. Мимолетный взгляд кинут на полотно, и все. Одноклеточные!

Гришка не очень‑то надеялся на свою картину, он искренне отдавал первое место полотну друга, сам от него не мог отойти, картина буквально околдовывала его. Но съездить в Англию на Рождество ему очень хотелось. Так что теперь Лапшин ломал себе голову над карнавальным костюмом. И ничего не мог придумать, как ни старался! Проклятый Ильин наверняка обставит его и здесь. Спрашивается, зачем? К чему ему целых две премии?! Девчонкам‑то хорошо. Они излишне мучиться не стали и дружно решили нарядиться утопленницами. Все трое. А Гришка, само собой, пообещал их «раскрасить». Не заигравшегося же Ильина об этом просить! Уж лучше он сам. К тому же тема довольно интересная. Гришка будущие девчоночьи костюмы буквально видел как наяву.

Трагические маски слишком рано погибших юных девушек… Венки на головах из нежных белых цветов – желательно речных, что‑то типа кувшинок… А волосы им лучше распустить, тут Динкина коса отпадно будет смотреться! Полупрозрачные шелковые светлые рубашки, облепленные травинками и речными водорослями. Непременно – длинные, до самых щиколоток. Но с обязательными разрезами сбоку! А как же – ведь стройные девичьи ножки надо видеть!

Из этого скромного перечня – по Гришкиным прикидкам! – сложнее всего будет смастерить цветы. Они ни в коем случае не должны походить на искусственные, иначе весь шарм исчезнет, достоверности не будет, к чему тогда огород городить? Но Гришка и с цветами справился довольно быстро, всего одну ночь только и не поспал. Зато сплел к утру экспериментальный венок из речных кувшинок – девчонки аж завизжали от восторга! Гришке и самому венок понравился. От живых цветов не отличить, даже вблизи!

Отец Светланы обещал купить девчонкам духи с соответствующим запахом. Горьковатым и пронзительным, чтоб тревожил воображение. Тут действительно – без проблем! И эскизы масок Гришка лично разработал. Для каждой – свою. Девчонки и их одобрили. Только Динка испуганно зажмурилась и заявила, что лучше ей свою маску пока не видеть: мол, ей страшно…

А вот для себя Лапшин так ничего не придумал к карнавалу. Не копировать же ему Сережкиного «вампира», в самом‑то деле! Кстати, сколько Гришка по городу ни бегал – ни таких классных накладных зубов, как у Ильина, ни нужных линз для глаз он так и не нашел. Где только хитрющий Серега их выкопал?! «Если он вообще их покупал, конечно, – помрачнел Гришка. И тут же заставил себя улыбнуться. – Может, отец Серому всю эту мелочь из‑за границы привез? Вроде бы в начале осени он мотался куда‑то в Европу…» Гришка раздраженно засопел – в магазинах их города лежали лишь примитивнейшие маски. И такие же фальшивые вставные челюсти из пластика. Их и на первый‑то взгляд невозможно принять за настоящие!

К вечеру измученный и окончательно отупевший Гришка плюнул и решил нарядиться скелетом. А что? Как говорится – простенько и со вкусом. Главное, высунув язык, носиться по городу ему больше не придется. Все дома есть. И нужно‑то – всего ничего! Гришка с огромным облегчением улыбнулся: черное спортивное трико, маска из плотного черного капронового чулка, черные лайковые перчатки – и дело в шляпе! А разрисовать все это – пара пустяков. Если же добавить в краску немного фосфора… Классная идея! Завтра вечером девчонки от ужаса просто завизжат, а парни из штанов выпрыгнут!

 

Время до начала карнавального бала пролетело незаметно. Тем более до самой последней минуты и Гришка, и девчонки оказались заняты собственными костюмами. И перевозбудились до предела – костюмы, кажется, действительно удались!

Светланин отец, например, заглянув в комнату дочери, ойкнул и инстинктивно захлопнул дверь. При этом его лицо выглядело до того потрясенным, что девочки невольно зафыркали, а Гришка удовлетворенно захохотал. Что называется, пробный выстрел! Лапшину и самому становилось немного не по себе, когда он смотрел на подруг. Классно они выглядели, без вранья! Самого себя Гришка, к счастью, не мог оценить – захлопотался, лишь мельком в зеркало взглянул. Зато он заметил, как старательно отводили от него глаза впечатлительные Дина и Светлана. А временами – даже непробиваемая Ленка! Последнее о многом говорило.

Дверь в детскую вновь тихо приоткрылась, и в щель заглянул сильно побледневший родитель Светы. Квадратными глазами рассматривая восьмиклассников, он воскликнул:

– Кошмар какой! Вы же любого до инфаркта доведете!

– Па, так нужно, – весело отозвалась Светлана.

Лена поправила на длинном полупрозрачном зеленоватом платье темную нить водоросли и рассмеялась:

– Это же Хеллоуин! Чем страшнее – тем лучше.

– Ага, – неуверенно кивнула Дина, по‑прежнему упорно не глядя на подруг.

Гришка с понимающей усмешкой подумал: «Хорошо, что Динка себя не видит. Из нее получилась самая убедительная русалка!»

Длинные темно‑каштановые Динкины кудри спускались ниже пояса. Гришка собственными руками вплел в них водоросли – искусственные, естественно, лично им изготовленные! – и мелкие звездочки лесных цветов. Бледное испуганное личико обрамлял венок из речных кувшинок. На нежных лепестках еще дрожали капельки воды. Прозрачный бисер, разумеется! Картину довершали огромные карие глазищи, трагично надломленные тоненькие брови, самое простое платьице из двух белоснежных полотен – почти! – прозрачного шелка, разрезанное чуть ли не до бедра, и изумительно стройные босые ножки Дины. А если учесть живописную рану на виске и тонкую струйку бегущей из нее крови – результат чьей‑то «злой воли», – то впечатление зритель получал не слабое. Прямо хоть полицию вызывай!

– Ну что, – Дмитрий Алексеевич, Светланин папа, упорно отводил взгляд от родной дочери и ее подруг, – поехали?

– Давай, пап! – бодро воскликнула Светлана.

Она с удовольствием осмотрела в зеркале страшный порез на собственной шее. Гришка так здорово над ним поработал, что девочке порой хотелось дотронуться до него пальцем. Просто чтобы убедиться: под порезом – обычная здоровая кожа, и бегущие из него струйки поразительно яркой крови, испачкавшие ее платье, – всего лишь искусная иллюзия.

– Еще за С‑сергеем заехать надо, – пролепетала Дина, – я ему обещала.

Лена – единственная из девчонок! – позволила Гришке изуродовать себе добрую половину лица изображением жуткой полуразложившейся раны – сквозь нее даже проглядывала желтоватая кость! – пожала плечами:

– Обещала, так заедем.

Лукьяненко‑старший нервно икнул. Лена бросила удовлетворенный взгляд на его бледное лицо и насмешливо ухмыльнулась:

– Ладно, пошли! До начала карнавала всего тридцать две минуты осталось. – Она обернулась к подруге и фыркнула: – Хотя Ильин вообще‑то мог бы и сам добраться! Машин в их гараже хватает.

Дина сердито посмотрела на Парамонову и тут же поспешно опустила глаза. Ее замутило: уж слишком натурально все смотрелось!

Дину больше всего пугала огромная жирная муха, копавшаяся в висевших лоскутами «мясе» на Ленкиной физиономии. Зимина как‑то постоянно забывала о том, что противное насекомое – всего лишь рисунок.

– Да не кривись ты, – поймав ее брезгливый взгляд, засмеялась Лена. – Заедем за твоим вампирчиком, так и быть!

– О Господи! – прошептал Дмитрий Алексеевич.

И, не будучи больше в силах смотреть на родную дочь и ее закадычных друзей, он опрометью бросился вон из комнаты, в гараж.

– Только бы они в машине на глаза мне не лезли, – еле слышно бормотал он себе под нос, пулей слетая с лестницы. – Еще в аварию угожу…

 

Ждать им Сергея не пришлось ни минуты. Он, увидев подъезжавшую машину, вышел к ней сам. Дмитрий Алексеевич, только что запихнувший компанию друзей подальше от собственных глаз – на заднее сиденье! – был вынужден открыть ему переднюю дверцу лично. Рассмотрел последнего пассажира и вздохнул облегченно: хоть один нормальный! Сергей действительно оделся как обычный человек. На первый взгляд!

Длинный черный шелковый плащ‑накидка, из‑под которого выглядывал такой же темный, классического покроя, костюм. Белоснежная рубашка. Крошечная алая бабочка под воротником – и все.

«Интересно, а Ильин – кто такой? Кого он изображает? По словам Светика, на карнавале будут представлены одни монстры», – с невольным любопытством подумал Лукьяненко‑старший, но спросить ничего не успел.

Потому что Сергей, сев в машину, счел своим долгом с ним поздороваться и вежливо улыбнулся. И несчастный Дмитрий Алексеевич внезапно увидел в десяти сантиметрах от своего лица багровые, словно налитые кровью, белки и жуткого вида острейшие клыки. Его нервы наконец не выдержали, и он с воплем:

– Черт побери, вампир!!! – резко рванул машину с места.

До школы все ехали в молчании. Молчали все: и пассажиры, и слабонервный водитель, Светин папа. Только Дина изредка прерывала тишину слабыми вздохами. Да еще Лена восхищенно пыхтела, разглядывая в свете фонарей светившийся живой скелет, сидевший рядом с ней. Самого Гришки в темном салоне было и не рассмотреть. Вместо знакомого лица Лена видела лишь желтоватый, тускло поблескивающий череп и пустые глазницы.

– Ну все, ребятки, – Дмитрий Алексеевич с облегчением выскочил из машины и широко распахнул дверцы. – Вы на месте!

Он проводил взглядом удалявшиеся по аллее силуэты утопленниц, в одну из которых так неожиданно превратилась на эту ночь его единственная дочка, и со вздохом облегчения сел в джип. Уже трогаясь с места, Лукьяненко‑старший неожиданно заметил на переднем сиденье рядом с собой крохотную пластиковую коробочку. Он громко выругался. Встречаться с этими жуткими монстрами лишний раз ему не хотелось. Но и другого выхода он не видел. Вдруг это что‑то важное? Какая‑то деталь костюма, например? Дмитрий Алексеевич неохотно вышел из машины и еще более неохотно потрусил за светившимся где‑то впереди скелетом. И угрюмо подумал: «Вот уж кого не нужно искать в темноте! Эту зловещую фигуру и за километр, наверное, отчетливо видно…»

Гришка давно был во всеоружии. Он еще в салоне машины надел свою превосходную маску‑чулок. Поэтому, когда он обернулся, у несчастного Дмитрия Алексеевича просто не нашлось слов! Увидев перед собой темные провалы пустых глазниц и страшные зубастые челюсти, Лукьяненко‑старший лишь громко булькнул. Протянул скелету на вытянутой ладони найденную коробочку и продребезжал:

– В‑вот! П‑передай в‑вампиру. Он забыл…

И, не успел удивленный Гришка взять коробочку, как бесстрашный вроде бы мужик, удачливый бизнесмен и заботливый родитель мгновенно развернулся и гигантскими прыжками умчался прочь. К машине.

«Скелет» удовлетворенно ухмыльнулся:

– Неплохо!

Вихляясь и гремя костями – секрет фирмы! – и страшно ухая, Гришка помчался догонять друзей. Отдавать Сергею коробочку, принесенную отцом Светланы, он вовсе не собирался. Вначале он сам рассмотрит, что в ней!

В холле Гришке пришлось сделать вид, что ему срочно нужно кое‑что поправить в костюме. Просто чтобы сбежать подальше от Ильина и заглянуть в коробку. Гришка разглядел ее содержимое и испуганно вздрогнул – линзы! Не багровые – вампирские, как он надеялся, – а самые обычные. С белоснежными белками и стандартной темно‑серой радужкой! Такие линзы покупают люди с поврежденным глазным яблоком. Или пижоны, меняющие цвет глаз в зависимости от моды или настроения. Гришка вышел из туалета и растерянно поискал взглядом Сергея. Ильин стоял у входа в зал рядом с девчонками и беззаботно посматривал по сторонам.

Гришка мрачно подумал: «Ничего себе! Получается, он таскал эти штучки дома, чтобы не пугать домашних? Иначе – зачем они ему? С нормальными‑то глазами…» Гришка вспомнил свою радость, когда Ильин встретил его в прихожей, и криво усмехнулся: «А я‑то, кретин несчастный, целую теорию на этом построил! Мол, если белки нормальные, то нормален и человек. Да‑а, здорово же он меня поводил за нос… Интересно, а что с клыками? Неужели они тоже настоящие?!»

В такое ему никак не верилось! Вернее, не хотелось верить. Гришка сердито пожал плечами и неприязненно покосился на друга. «Впрочем, мне‑то какое дело? Все равно сегодня уже Хеллоуин! И завтра этот кошмар закончится. Если есть чему кончаться, естественно…»

– Представляю, – уныло прошептал Лапшин себе под нос, – как Серый надо мной потешается! Причем в обоих вариантах. Даже если все это и не грандиозный розыгрыш…

Внезапно зазвучала музыка, двери в зал торжественно распахнулись. Гришка мгновенно оживился. Отбросил свои тревоги в сторону и догнал друзей. Его последней связной мыслью было: «А‑а, и черт с ним! Где наша не пропадала!» И Лапшин вместе с другой «нечистью» – ее разнообразие поразило бы воображение душевнобольного! – с диким воем ворвался в школьный актовый зал, освещенный лишь свечами, задрапированный темной тканью – самый мрачный на свете школьный зал…

 

Глава 19

Тайна Сергея

 

Утром следующего дня крепко спавшего Гришку с большим трудом разбудил Тимка. Нетерпеливо повизгивая, щенок старательно облизывал его лицо горячим, влажным, чуть шершавым языком. Даже Гришкино ухо не оставалось без его внимания! Хитрющий Тимка обычно таким образом просился гулять. Спать до девяти часов – даже в воскресенье – он был просто не в состоянии. Скучно ведь!

А в окна давно било солнце. Воробьи, сидевшие стайкой на ветках тополя, галдели просто оглушительно. И тянуло из открытой форточки самыми сладкими запахами – прелыми осенними листьями, влажной землей и свободой. Гришка протяжно зевнул. С усилием разлепил глаза и, подтянув щенка поближе, звучно поцеловал его в нос. Тимка восторженно гавкнул. Гришка рассмеялся. Настроение у него было преотличным! Давно он не просыпался с таким легким сердцем. И причину Гришка знал: сегодня утром наконец закончилась эта проклятая история с зельем. Теперь больше не нужно ломать голову, кто такой Серега – вампир или человек? Естественно, человек!

Гришка вскочил с постели и громко, радостно захохотал. До того по‑детски глупой ему показалась мучившая его вчера дилемма. Нет, надо же придумать такое – вампир! Серый – вампир! Вурдалак! Сосущий у людишек кровь и летающий по ночам. Фантастика! Гришка пожал плечами – главное, совершенно непонятно, кто кого разыграл? То ли он Серегу, то ли Серега – его? И кто из них при этом больше перенервничал? Издавая победные вопли, сопровождаемый по пятам восторженно повизгивающим Тимкой, Гришка помчался к телефону. Обзванивать друзей.

Действительно, нужно же им сегодня собраться? Всей компанией, как всегда. У Ильина, понятно. Ведь они уже сто лет нормально не сидели! Гришка всей пятерней поскреб в затылке: «Вот интересно, расколется Серый сегодня или нет? Упрямый же как осел!»

 

Гришка добрые полчаса топтался в сквере возле ильинского дома, поджидая девчонок. Тимка жизнерадостно носился вокруг него, то и дело наступая любимому хозяину на ноги. Весьма чувствительно наступая, прямо скажем. Полугодовалый Тимка давно был не в весе пера! Гришку сегодня такой пустяк расстроить не мог. Он только добродушно покряхтывал и безуспешно пытался увернуться от щенка, торпедой несшегося к нему с очередной палкой в зубах.

Девочки появились лишь к двенадцати, зато – все вместе. Молодой доберман восторженно рванулся им навстречу. Уронил испуганно попискивающую Дину в ворох сухих листьев. Облизал ей щеки. Истоптал ее упавшую на землю сумочку. И уже аккуратнее поприветствовал остальных. Потом Тимка с чувством выполненного долга снова потащил к хозяину свою палку. Счастливый донельзя, довольный собой и жизнью. Она явно удалась!

Гришка терпеливо забросил палку подальше в кусты и повернулся к Светлане:

– Ну, как твой папа?

Девочка серьезно отозвалась:

– Вроде бы немного отошел к утру.

Парамонова хихикнула, а Дина сердито посмотрела на подругу. Она считала – смеяться тут абсолютно не над чем. Лукьяненко‑старшему еще повезло, раз он остался после вчерашнего в здравом рассудке.

 

Дмитрию Алексеевичу действительно стоило посочувствовать. Вчера вечером он очень неудачно подъехал за ребятами к школе. В самый час пик, что называется! У старшеклассников как раз закончился карнавал, и из четырехэтажного здания повалила на свободу вся скопившаяся там «нечисть». В костюмах! В гриме! Никто не переоделся.

Дмитрий Алексеевич увидел несущуюся прямиком к его машине – с дикими воплями, потусторонним воем и жутким улюлюканьем! – толпу и неожиданно для себя утратил чувство реальности. Несчастный Светланин отец рванул прочь. Он даже бросил на растерзание нечистой силе свой новенький джип! Дмитрий Алексеевич спасал свою жизнь, и ему было не до машины. Его сердце билось так сильно… Буквально по пятам за Лукьяненко‑старшим катилась волна самых невообразимых личностей. И все это стенало, визжало, клацало челюстями, гремело костями и роняло на бегу слюну и разнообразные лохмотья. Что только помогало перепуганному бизнесмену наращивать скорость!

Хорошо, что ребята его заметили. Гришка еле‑еле догнал потерявшего голову мужчину. На его призывные крики отец Светланы то и дело оборачивался, но… Видел за собственной спиной светившийся скелет – самого жуткого вида! И вместо того, чтобы остановиться, он лишь из последних сил прибавлял ходу. Пришлось Гришке прямо на бегу раздеться. Он содрал с лица и где‑то уронил бывший мамин чулок. Потом очень неохотно расстался с верхней частью костюма, но Лукьяненко‑старший все никак не желал останавливаться или хотя бы притормозить. Бедняга не видел в темноте аллеи самого мальчика, зато нижняя часть скелета, упорно преследовавшая его, едва не довела Дмитрия Алексеевича до инфаркта. Он летел вперед со скоростью курьерского поезда и звуки издавал соответствующие. И уж останавливаться никак не желал!

Гришка уже с грустью подумал, что содрать на бегу штаны он вряд ли сумеет. И прикрыть ладонями свои светившиеся тазобедренные суставы ему никак не удавалось, хоть плачь! Еще и правая кроссовка осталась позади, когда он споткнулся. Так что несчастный скелет – вернее, его нижняя половина! – теперь еще и прихрамывал. Хорошо же Гришка выглядел со стороны! Сумасшедший скелет, сбежавший в честь праздника из кабинета анатомии! И тут Гришке повезло. Дмитрий Алексеевич наконец выдохся.

Нет, он еще какое‑то время честно бежал – мысленно проклиная свою лень и нежелание заниматься по утрам зарядкой! – но вот скорость его резко упала. Уставшие ноги начали предательски заплетаться. Колени подламывались. Из груди со страшным свистом вылетал воздух… Скоро упала не только скорость, но и сам хозяин! Гришка вернулся к друзьям победителем. И отконвоировал Светланиного отца – бледного до синевы! – до самой машины. Впрочем, если уж совсем честно – не столько конвоировал, сколько тащил его на себе. А Дмитрий Алексеевич оказался весьма тяжеленьким…

Поэтому вопрос о его самочувствии лишним никому из друзей не показался. Вчера встревоженная Светлана за руль отца не пустила – повела машину сама. А Лукьяненко‑старший приходил в себя, тихо сидя рядом с дочерью. Дмитрий Алексеевич старался не оглядываться на заднее сиденье. Он даже на собственную дочь не смотрел: Светлана все еще не смыла великолепную Гришкину раскраску. Он был в шоке!

Друзья с удовольствием вспоминали вчерашний вечер. Больше всего их радовало, что все они стали призерами, и поездка на Рождество в Англию из мечты превратилась в реальность. Пять призов! В это до сих пор до конца не верилось. Первый приз за самую «страшную» картину разделили между собою Гришка и Сергей. Единогласное решение жюри!

Лапшин напрасно беспокоился. Его полотно при свечах дало поразительнейший эффект! Оно вдруг перестало быть абстрактным и выглядело, пожалуй, даже слишком реалистично. На нем ДЕЙСТВИТЕЛЬНО умирал в жутких муках вампир, по неосторожности оказавшийся на ярком солнце. Картина была написала так сильно, что смотревшему на нее становилось плохо. По‑настоящему плохо! Зрителю казалось: это умирает ОН САМ. Умирает из‑за предательски разошедшихся в стороны облаков. Из‑за глупой случайности. Из‑за каприза природы. Всегда желанное солнце внезапно обернулось злейшим врагом. Оно убивало!

Девочкам достались все три приза за костюмы. Тоже – единогласно. Их заставили позировать перед видеокамерой. Отдельно от всех остальных ряженых! Просто чтобы в деталях показать по телевидению удивительные костюмы. Гришкину фамилию – как автора этих композиций! – записал в блокнот известнейший художник‑модельер, приглашенный на карнавал администрацией школы в качестве члена жюри. Он отметил одаренность мальчика и предрек ему блестящее будущее. Впрочем, Гришке это и даром не было нужно! Лапшин собирался стать серьезным художником, а вовсе не модельером.

А вот Сережин костюм как‑то затерялся в сотне похожих. Вампиров и вурдалаков почему‑то оказалось на карнавале великое множество. Самых разномастных и разнополых. Каждый «вампир» вырядился в подобие черного плаща, выбелил физиономию мелом, а губы накрасил кроваво‑красной помадой. И, считая через одного, предприимчивые вампиры обзавелись накладными клыками. Желтыми или белыми – неважно, зато длинными и острыми. Конечно, костюм Ильина выглядел совершеннее прочих нарядов, но в глаза это не слишком бросалось. Так что, к Гришкиному искреннему изумлению, приз за костюм Сергей так и не получил. Ну и ладно! Главное, что они поедут на Рождество в Англию. Все вместе! Без родителей! Это же просто здорово!

А последнюю путевку получил какой‑то парень из десятого класса. За забавную песню собственного сочинения – о раскаявшемся вурдалаке.

 

Гришка шел к знакомому крыльцу с некоторым страхом: его всерьез тревожил Тимка. Щенок не то чтобы сильно упирался, но… Вовсе не летел к двери, опережая хозяина! Видимо, кое‑какие неприятные воспоминания об этом месте у Тимки сохранились. Впрочем, поутюжив носом ступени, пес явно успокоился и разрешил хозяину позвонить. Он даже поддержал Гришку нетерпеливым гавканьем! Наверное, в предвкушении скорого угощения. Друзья услышали приближавшиеся шаги и настороженно переглянулись. Для Карповны они казались недостаточно тяжелыми. Значит, это Сергей.

Ребята напряженно уставились на дверь. А потом – не менее напряженно – на появившегося Ильина. Девочки увидели обычную, ничем не примечательную физиономию приятеля – они уже почти забыли ее! – и радостно закричали. А бесцеремонная Парамонова тут же потребовала:

– Ну‑ка, раскрой рот!

Она даже выволокла Сергея на крыльцо, чтобы лучше видеть: все‑таки в холле было темновато, лучше выйти на солнце. Сергей не протестовал, он просто расхохотался. Широко открыл рот и охотно продемонстрировал Лене свои безупречно‑белые зубы. Опять‑таки ничем не примечательные, самые нормальные зубы на свете!

Дина схватилась за свои вспыхнувшие алым щеки и пролепетала:

– И б‑бледность исчезла…

– Точно! – Светлана счастливо улыбнулась. – Волосы у него тоже посветлели, правда? Уже не такие черные.

Гришка выпустил из рук поводок. Проводил взглядом Тимку, умчавшегося по направлению к столовой, и насмешливо поинтересовался:

– Долго вы намерены торчать у порога? Может, в дом войдем? Я, между прочим, по кексикам Карповны страшно соскучился. С орехами и изюмом! – Гришка обернулся к Сергею и встревоженно воскликнул: – Надеюсь, ты их не все слопал за завтраком?

– Надейся, – привычно усмехнулся Ильин и вежливо пригласил девочек в дом.

 

Гришка оторвался от блюда со столь любимыми им кексами только после того, как умял последний. Тяжело дыша, он откинулся на спинку стула и вяло пробормотал:

– Ну, теперь можно и делом заняться…

Девочки, помогавшие сиявшей Карповне перебирать изюм для следующей партии кексов, недоуменно подняли на него глаза. Сергей, игравший с Тимкой в мяч, снисходительно усмехнулся:

– Что, любопытство замучило?

– Именно! Любопытство, – кивнул Гришка. Он умиротворенно сложил руки на округлившемся после обильной трапезы животе. – Сам расколешься или помочь тебе вопросиками?

– Смотря что тебя интересует, – хмыкнул Сергей.

– Эй‑эй, – искренне возмутился Гришка и сыто икнул. – Ты мне голову не морочь! Ишь, невинное дитя! Будто не знаешь, что меня интересует…

Лена мгновенно оставила в покое изюм и переместилась поближе к мальчишкам. Ее яркие голубые глаза поблескивали от любопытства. Но, что было поразительно, – она молчала! Просто с нетерпением ждала развязки. Сергей покосился на Парамонову и отрицательно покачал головой:

– Нет. Так не пойдет! Тебе надо, ты и спрашивай.

– Ну и ладно, – фыркнул Гришка. – Я не гордый. Я и спросить могу.

– Белый и пушистый, – пробормотала Лена. – Правда, в рыжем исполнении.

– Давай‑давай, – насмешливо улыбнулся другу Сергей. – Жду!

Но никаких вопросов с Гришкиной стороны не последовало. Напротив, в столовой повисла напряженная тишина. Теперь изюм перестали перебирать и Светлана с Динкой. На бедного Гришку смотрели уже четыре пары глаз. Лишь Карповна по‑прежнему трудолюбиво склонялась над керамическим блюдом, думая, видимо, о чем‑то своем. Гришка вдруг почувствовал себя полным идиотом. Абсолютно любой вопрос – как он только что понял! – прозвучал бы глупо. Например, такой: «Ты был вампиром?» Или этот: «Ты нас разыгрывал, да?» Причем оба вопроса предполагали, что он, Гришка Лапшин, ВЕРИТ во все эти дурацкие сказочки! Ну, раз спрашивает ТАКОЕ.

Сергей, прекрасно видевший Гришкины сомнения, почти сочувственно усмехнулся:

– Пойми, Рыжий, это не имеет смысла. Что бы я сейчас ни сказал, ты мне все равно до конца не поверишь.

– Почему? – с интересом спросила Лена.

– Ну, смотрите, – Сергей некоторое время помолчал, что‑то обдумывая, и продолжил: – Вариант первый. Говорю – я был вампиром. Настоящим! Глаза, бледность, зубы, волосы – все неподдельное, настоящее. Даже кровь пил, как вампиру положено. И над городом летал по ночам. Оборачивался летучей мышью – и летал. Вы верите в это?

Дина испуганно пискнула и побледнела. Светлана нервно улыбнулась. Гришка и Лена недоверчиво переглянулись.

Сергей расхохотался:

– Правильно! Вы думаете: волосы можно покрасить, накладные зубы и линзы – купить, все остальные розыгрыши – запросто подстроить. Так? Хотя бы подсунуть ту баночку с консервированной свиной кровью доверчивому, как теленок, Лапшину!

Гришка жарко вспыхнул. Парамонова возмущенно уставилась на него:

– Ка‑акую такую баночку?!

– Вот видишь, – фыркнул Сергей, – Гришка даже вам не решился все выложить. И правильно сделал! Зачем зря вам нервы трепать?

Лену слова Ильина совсем не убедили. Она сердито шлепнула Гришку по затылку.

– Его дело было доложить! Хотя бы мне!

Сергей поднял руку, требуя тишины. Лена неохотно подчинилась. Правда, взгляды она бросала на Гришку отнюдь не ласковые. Сергей воскликнул:

– Теперь, допустим, я говорю, что я вас разыгрывал. Вы поверите? Если да, то пожалуйста. Я не возражаю: это был розыгрыш! Самый честный розыгрыш – с Гришкиной подачи. Так, Рыжий? Ты же именно ЭТО нам и собирался устроить?

Дина просветлела, на ее щеки вернулся румянец. Дина даже улыбнулась, с легким сочувствием посматривая на Лапшина, покрасневшего от злости. Светлана с нескрываемым интересом ждала продолжения. Гришка и Лена вновь озадаченно уставились друг на друга. Парамонова вдруг тоже покраснела. Сдвинула светлые брови, повернулась к Сергею и грубо потребовала:

– Ну‑ка, покажи мне накладные зубы! Те, что ты недавно таскал во рту. И линзы для глаз! С красненькими белками.

Сергей довольно усмехнулся:

– Вот‑вот! Это я и имел в виду. Доказательства, подтверждения, то‑се… Только я вам их не предъявлю, не надейтесь!

– Почему? – растерялась Лена.

– Пожалуйста, – ехидно улыбнулся Сергей. – Опять‑таки, два объяснения. Вам на выбор. Видите, какой я добренький?

– Давай‑давай, добренький! – невнятно проворчал Гришка, исподлобья разглядывая друга. – Гони свои два объяснения.

Сергей пожал плечами:

– А я их выбросил! Сразу же после карнавального вечера. Специально, чтобы некоторые личности – прежде чем совершать в следующий раз такие идиотские покупки – хоть немного задумались о последствиях! Так что теперь вам самим решать: был я вампиром или не был?

– А второе объяснение? – угрюмо потребовала Лена. – Ты вроде бы сказал – их два?

– Второе? Пожалуйста! Я их не выбрасывал, поняли, нет? Это были МОИ зубки и МОИ глазки. Натуральные! До окончания ночи Хеллоуина, по крайней мере. – Сергей вдруг резко замолчал. Окинул друзей насмешливым взглядом и бросил: – И ваше счастье, что только – до ее окончания! Не забудьте: вы же сами меня уверяли, что если мне ПОНРАВИТСЯ…

Гришка крякнул. Лена скривилась, словно глотнула уксуса. Светлана посмотрела на Ильина ошеломленно: она как‑то о ТАКОМ варианте не думала! Дина испуганно приоткрыла рот…

Сергей громко захохотал. Свистнул Тимке, нетерпеливо ожидавшему окончания разговора, и весело крикнул:

– Твое счастье, Гришка, что у тебя кровь абсолютно безвкусная! А то бы мы еще порезвились!

Он бросил восторженно завизжавшему Тимке мяч. И принялся играть с щенком, не обращая больше ни малейшего внимания на друзей. Он ВСЕ сказал, что хотел. И побежал вместе с Тимкой на лужайку.

Лена и Гришкой проводили его мрачными взглядами, и девочка угрюмо пробормотала:

– Ни черта я не поняла! Был или не был он вампиром‑то, а?!

В ответ на что хмурый, вконец запутавшийся Гришка со злостью отрезал:

– Какая теперь‑то разница?!

Дина и Светлана пожали плечами и вернулись к миске с изюмом. Они не хотели ломать себе головы над этим вопросом. Просто обрадовались, что все наконец закончилось. Причем вполне благополучно!

 

 

[1] Маэ‑гери – специальный удар ногой в контактном карате.