Глава XII Задачи государственного кинематографа

Что кинематограф в Советской республике должен был быть национализирован, об этом, в сущности, не было споров, Это могучее орудие просвещения массы и пропаганды естественно должно было войти в общую сеть просветительных учреждений социалистической России.

Но если легко было взять в свои руки чисто эксплуатационный аппарат кинематографии, т. е. национализировать сами кинематографические театры, то гораздо труднее наладить свое собственное государственное производство новых фильм, а без этого национализация кинематографии почти что бессмысленна.

Если буржуазный театр заражен репертуарной пошлостью, то в гораздо большей мере развращен всякой дребеденью кинематограф.

Поэтому Советской власти необходимо было приняться за самую энергичную работу по созданию нового репертуара, составлению новых сценариев, съемке новых фильм, отвечающих духу нашей революционной эпохи.

Успех кинематографу создала масса благодаря техническим особенностям, относительной дешевизне, портативности, исключительному разнообразию своего репертуара, кинематограф очень быстро проник даже в самые захолустные уголки, на далекие окраины и в не видевшие никаких зрелищ {188} деревни, и там повсюду он нашел себе миллионы благодарных зрителей. Именно эти широкие массы неискушенных в искусстве зрителей и создали кинематографу главную точку опоры, которая помогла ему развиться в гигантское дело, оставившее далеко позади себя все другие виды зрелищ в том числе и театр.

Но если кинематограф был все время излюбленным зрелищем широких масс, то он никоим образом не отвечал истинным запросам своих зрителей. Конечно, картины экрана находили себе отклик у посетителей, но большинство этих экранных произведений подходило к зрителям с самыми элементарными и пошлыми темами и свой успех базировало на потакании дурным инстинктам толпы.

Главное, бесчисленные сюжеты кинематографических фильм реже всего разрабатывали темы, касающиеся самой жизни широких масс. А по существу именно кинематограф особенно приспособлен для того, чтобы выяснить в художественных образах техническое величие массовых выступлений и яркие контрасты психологии народа, особенно в бурные эпохи социальных конфликтов.

Для большинства даже столичных театров постановки с массовыми сценами являются исключительно тяжелыми для выполнения и тягостными для бюджета. Провинциальные, а тем более крестьянские и рабочие театры вынуждены совсем отказаться от пьес, в которых чересчур много участников или много картин.

Разве много театров в России, которым под силу поставить не только «Зори» Верхарна, «Жакерию» Мериме или пьесы Ромен Роллана из эпохи Французской революции, но даже хотя бы «Юлия Цезаря» или «Феодора Иоанновича»? А если ими эти пьесы ставятся, то толпа, которая является главным действующим лицом такого рода постановок, чаше всего сводится к двум десяткам статистов. Конечно, и 5 человек при иной постановке могут создать иллюзию толпы, но нам все же хочется видеть самую толпу, подлинную, многоликую, бурную, творящую историю.

{189} Вот тут-то и может прийти на помощь кинематограф. Вот это-то и есть его истинная сфера, особенно в нашу эпоху мирового кризиса и острых социальных конфликтов. То, что непосильно даже крупному государственному театру в виду даже технических условий театральных постановок (размера сцены, необходимости играть под крышей, в определенном месте и т. д.), то доступно экрану. Кинематограф, а особенно кинематограф государственный, может и должен позволить себе щедрость иметь для массовых постановок труппу, исчисляемую не сотнями, а тысячами участников. Он может и должен создать для этих постановок декорации грандиозного масштаба, может быть, выстроит по примеру Америки целые города и селения, какие-нибудь гигантские сооружения, переносящие нас в прошлые эпохи. Он может воспользоваться для своих съемок всеми историческими зданиями и местностями.

Америка давно уже усвоила, какую исключительную притягательность имеют всякие постановки, о которых реклама может сказать: «В картине участвуют 20.000 человек и 3.000 лошадей». Именно Америка дала нам за последние годы несколько образцовых в техническом отношении картин, в которых главным действующим лицом являлась народная масса. Укажу, например, на пресловутую постановку Грифитса «Рождение нации», в которой трактуется эпоха гражданской войны в Соединенных Штатах, или картины милитаристского характера «Гибель нации» и «Боевой клич мира».

Эти блестящие постановки пытались трактовать историю народов, но, конечно, они явили собой лишь образец того, как извращается прошлое в угоду лозунгам настоящего момента. Да и во всем мировом запасе фильм американского, французского или итальянского производства нельзя будет найти ни единой картины, где бы социальная борьба народа в прошлом или настоящем была отражена хоть сколько-нибудь правильно.

Вот где лежит грандиозная работа для Государственного Кинематографа Социалистической республики. Откройте {190} первую страницу «Коммунистического Манифеста» и вы найдете десяток сюжетов для изумительных по богатству содержания массовых съемок. Ибо что может быть более заманчивым для режиссера, художника и литератора, чем изображение истории классовой борьбы в минувших веках? Борьба в первобытном обществе, трагические картины социальной борьбы в Египте и Греции, борьба патрициев и плебеев, восстание Спартака, а затем величественные сцены из социальной истории Европы: крестьянские восстания, движения ремесленников и, наконец, бурный период буржуазных революций и выступлений рабочего класса.

Если даже ограничиться только XIX веком, как много тем и сюжетов можно в нем найти. В драматической литературе большинство этих сюжетов почти не было освещено, да они, может быть, были даже просто недоступны для театра.

Русское прошлое тоже даст исключительно богатый материал для массовых постановок. Задайтесь, например, целью представить перед зрителем историю Москвы, трактуя ее исключительно с точки зрения народных движений, которые имели в ней место. Или дайте историю революционного Петербурга, может быть, начав ее с мрачных страниц, когда петербургская столица строилась на костях рабочих и крестьян, а потом покажите восстание декабристов, николаевскую реакцию, отклики крестьянских движений, Чернышевского на плахе, демонстрацию на Казанской площади, борьбу народовольцев, гибель Александра II, рабочее движение 90 гг., 9 января, первую революцию и т. д. вплоть до наших дней, вплоть до съемок, снятых с действительной жизни.

Или другой сюжет: история русского крестьянина. Разиновщина и Пугачевщина, крестьянские бунты перед крепостным правом и крестьянские восстания при Николае II.

А на фоне этих массовых движений, а может быть, в виде самостоятельных картин можно будет нарисовать фигуры героических борцов за дело народного освобождения. Десятки имен сейчас же приходят на память: Перовская, Халтурин {191} Чернышевский и Плеханов, поэт Михайлов и Радищев и т. д. А из западноевропейских деятелей — Маркс и Энгельс, Марат, Луи Блан и т. д.

Нет слов, эти постановки требуют гигантских сумм, сложной и долгой работы, но зато они действительно смогут повернуть историю кинематографа и создать серию картин, которые явятся пропагандой идей социалистического освобождения мира. Впервые кинематограф станет той трибуной, которая будет пропагандировать идеи социализма. Надо обратить внимание, что ведь эта работа над новыми социалистическими фильмами будет полезна не только для России, но и для всего мира. Как сама Советская Россия является сейчас очагом социалистических идей и вдохновителем мирового пролетариата в его борьбе за освобождение, так и Советская кинематографическая промышленность будет источником, питающим новыми фильмами весь мир.

Чрезвычайно важно также хорошо поставить дело текущей кинохроники.

Такая хроника вообще популярна среди зрителей, потому что она, подобно газете, говорит о текущей злобе дня, о том, что всех интересует в данный момент, о близкой всякому повседневности. Этот интерес широкой публики надо учесть и использовать.

Но для этого кинохронике надо предъявить особое, исключительное требование как в смысле подбора, так и в смысле разработки материала. Я бы сказал, что второе еще более важно, чем первое. Как газетная хроника, чтобы быть живой и отвечать задачам газетной пропаганды, должна быть хорошо обработана и отражать мнение газеты, точно так же и кинохроника не должна быть бездушной и безличной летописью событий, а, напротив, в каждой своей картине в каждой надписи должна выявлять определенное, субъективное отношение к изображаемым фактам и свою собственную оценку происходящего.

Как в газетной работе мы стремимся отрешиться от сухого и бесстрастного изложения фактов, чем когда-то и совершенно напрасно гордились некоторые буржуазные газеты {192} вроде «Русских Ведомостей», и стараемся отразить события в нашем собственном освещении и использовать факты действительной жизни непременно в целях нашей пропаганды, точно так же и кинохроника должна быть не просто рядом фотографий, весьма точно и тщательно отражающих жизнь, а предстать перед зрителями живым рассказчиком, не только показывающим, но и объясняющим события.

Только при этом условии кинохроника «дойдет до зрителя» и будет не только правильно воспринята им, но и послужит одним из элементов для создания нового мировоззрения. Надо помнить, что кинохроника, это — в сущности кино-газета, которая должна не только давать отклик на все происходящее, но и освещать его с определенной точки зрения.

Чтобы выяснить свою мысль, приведем несколько примеров. Кинохроника, желая познакомить с деятельностью отделов народного просвещения, показывает на экране какую-нибудь детскую колонию, уютно расположившуюся в подмосковном имении графа Шереметева. Все это прекрасно. Но этого мало, чтобы факт существования в бывшем помещичьем имений пролетарской детской колонии был с полной яркостью усвоен зрителем. Картину надо монтировать совсем иначе.

Покажите то же самое имение — вот этот старинный барский дом с колоннами, этот парк с липовыми аллеями и пруд с лебедями в том виде, как они были два‑три года тому назад, в эпоху самодержавия. Дайте несколько сцен праздной помещичьей жизни, покажите барчуков в чистеньких костюмчиках с боннами, играющих в крокет. Покажите у ограды вне пределов досягаемости группу чумазых крестьянских ребят, для которых барский парк под запретом. Дайте две‑три сцены, характерно рисующих роль помещика деревни. И уже после этого покажите, как, благодаря социалистической революции, благодаря деятельности Советской власти, этот самый парк и этот самый роскошный дом отнят у помещика, чтобы обслуживать рабочую и крестьянскую бедноту. Такая хроника, связанная с постановкой, {193} конечно, несколько хлопотлива и технически затруднительна, но зато она явится незаменимым агитационным орудием, которое в пять-десять минут даст зрителю всех национальностей незабываемую иллюстрацию благодетельности Октябрьской революции.

И такого рода наглядных контрастных иллюстраций можно набрать сколько угодно. Возьмите любую сторону жизни: армию и университет, газетное или школьное дело, любую сторону быта, и вам легко будет создать целую серию картин о том, что было, и что есть. Такая серия будет не только животрепещуща и злободневна, но она не утратит своего интереса даже в течение ряда лет и, может быть, будет нуждаться лишь в некоторых дополнительных картинах.

Если специальные постановки, дополняющие кинохронику, будут порой затруднительны, то можно будет тех же самых эффектов добиться и путем сопоставления какой-нибудь хроники «Пате-журнала» прошлых лет с фактами действительности. Покажите тот же самый дом московского генерал-губернатора в минуту какого-нибудь официального торжества самодержавной России и затем в дни октябрьского праздника или будничной работы Московского Совета. Покажите, как веселилась раньше буржуазия, как кутила она, играла на скачках, блаженствовала в своих особняках, и сопоставьте это с тем, как веселится пролетариат, как он учится в клубе, созданном на месте прежнего ресторана, как он празднует свои праздники.

Кроме того, можно интересно сопоставить факты текущей российской жизни с событиями Западной Европы и путем такого сопоставления наглядно показать, условия жизни трудящихся России и пролетариата Запада.

Наконец, можно сообщение кинохроники из текущей жизни восполнить не только предисловиями о том, что было раньше, но и послесловиями, которые нарисуют нам картину будущего, к которому мы стремимся.

Чтобы этот материал хроники был как следует усвоен, надо обратить внимание на пояснительные надписи, которые {194} должны быть не только газетными заголовками, кратко и ярко формулирующими сюжет картины, но и давать несколько пояснительных фраз, осмысливающих и углубляющих фотографическое изображение. Полезно наряду с такими надписями давать и другие пояснительные таблицы, например, диаграммы и картограммы, порой просто карты.

Кинохроника теперешнего дня живет какую-нибудь неделю и затем навеки исчезает для зрителя. Хроника, обработанная указанным образом, будет иметь интерес в течение гораздо более длительного периода и иной раз займет место наряду с картинами, пользующимися популярностью у публики ряд сезонов. Да и вообще следует время от времени перетряхивать кинохронику прошлых лет, так как из нее можно выбрать и скомбинировать очень любопытные ретроспективные обозрения, например, в роде тех, какое было составлено однажды кинокомитетом для октябрьского юбилея. Такие обзоры по разным отраслям жизни за определенный период времени должны явиться периодическими. Иными словами, рядом с кино-газетой надо создать и киножурнал, который будет давать не коротенькие сценки из текущей жизни, а более обстоятельные обзоры событий.

Кроме обработки материала для кинохроники, необходимо подумать о том, какой именно материал нужно выбрать для съемок. По установившейся традиции, — съезды, демонстрации, торжественные собрания, открытие памятников, похороны и т. д. Между тем в самом быте социалистической России имеется много любопытных сторон, которые следует отыскать и осветить. Конечно, эти бытовые стороны гораздо труднее для съемки и порой потребуют некоторых дополнительных инсценировок и, может быть, даже небольших сценариев, но при всем том они будут точными отражениями действительности с ее внутренней, а не внешней стороны.

Показать будничную жизнь гражданина Советской республики во всех ее проявлениях — задача очень трудная, но очень благодарная и чрезвычайно интересная не только для заграничных товарищей, но и для самих русских. Можно найти {195} много тем и сцен будничного характера, которые подчеркнут происходящие социальные перемены гораздо выпуклее, чем все съемки торжественных процессий и многолюдных съездов.

Надо найти и показать на экране много из того, о чем мало пишут и мало говорят, — например, хозяйственную работу в Советской России, деятельность кооперации, культурно-просветительную работу и т. д., и при этом все это не в виде кратких эпизодических сцен, а в более цельном и обработанном виде.

Конечно, задачи кинохроники очень многообразны, и постановка ее — дело сложное. Поэтому сейчас приходится ограничиваться лишь такими общими указаниями на те пути, по которым должна идти работа в этой области. Практика покажет, какие изменения придется внести в наличную программу.

* * *

К сожалению, приходится признать, что из этих задач, стоящих перед деятелями Советской кинематографии, почти ничего не выполнено. Кинематограф до сих пор не превратился в орудие коммунистической агитации. Над государственным кинематографом продолжает лежать та же печать неподвижности и застоя, как и над государственными театрами. Конечно, к тому есть «смягчающие вину обстоятельства» — малое количество фильм и аппаратов, косность профессиональных киноработников, отсутствие специалистов дела и пр. Но это все не меняет общей оценки положения — революцию в кинематографическом деле еще только предстоит совершить.

Глава XIII Театр и школа

Намечая путь, по которому пойдет развитие театра будущего, следует различать между созиданием театра наших дней, т. е. работой над пролетарским театром, и созиданием театра социалистического, который будет соответствовать эпохе торжества социализма.

Пролетарский театр творится в огне и буре, — поэтому он естественно носит характер несколько односторонний. Он выдвигается в общественном развитии как орудие борьбы рабочего класса. Он требует боевого репертуара. Он не признает профессионализма.

Социалистический театр, который разовьется после того, как острая борьба пролетариата за власть закончится и социалистическое строительство станет протекать в рамках более спокойного развития, будет отличаться большей разносторонностью и гармоничностью. Именно он сможет дать нам образцы слияния актеров с толпой и творчества массы.

Этот социалистический театр будущего будет базироваться на новом классе — пролетариате, но он станет осуществимым также и благодаря новой школе.

Новая школа Социалистической республики должна всесторонне развить способности детей пролетариев и выработать {197} из них людей, чутких к прекрасному, обладающих умением проявить свои способности в области искусства, гармонически развитых и в физическом и в духовном отношении.

Только новое пролетарское поколение, выросшее в условиях революции и переходной эпохи, за ней следующей, чуждое капиталистического яда, прошедшее свободную социалистическую школу, сможет явиться созидателем того истинно нового театра, о котором мы теперь лишь мечтаем. Поэтому на театр в школьном деле нам предстоит сейчас обратить особенное внимание.

Слово «театр» у нас обычно ассоциируется со сценой, рампою, занавесом, зрительной залой. Одним словом, только с одним видом театрального творчества. Это ошибка. Область театра гораздо более обширна. Элементы театра вкраплены в очень многие жизненные явления. Театральное занимает гораздо больше места в нашей обыденной жизни, чем это кажется с первого взгляда.

Организуется народное празднество, демонстрация в честь 1‑го мая, торжественный парад Красной армии — разве здесь нет благодарной арены для чисто театральной работы — и декоративной, и режиссерской, и чисто актерской.

Открывается клуб или народный дом, устраивается школьный праздник. Разве можно обойтись при открытии без театрального? Надо красиво убрать здание (декоратор), умело составить программу, хорошо скомбинировать различные выступления ораторов и исполнителей (режиссер), привлечь посетителей к активному участию в торжестве (актеры).

Организуются какие-либо массовые выступления просветительного или увеселительного характера — экскурсии, игры, спортивные состязания, — и тут нужен театральный инстинкт, режиссура, использование артистичности участников.

Вот именно исходя из этого широкого понятия о театре и театральности, и приходится выяснять значение театра в деле школьного и внешкольного образования.

{198} В школе изучаются все элементы театра. Во всяком случае они все должны изучаться в новой школе.

Изучение литературы должно естественно сочетаться с чтением вслух стихотворений или отдельных прозаических отрывков и целых рассказов и пьес. Отсюда работа не только над дикцией (ибо дикция будет изучаться уже при обучении чтению, с первых школьных лет: в социалистическом обществе не будет шепелявых, картавых, заик и т. д.), но и над декламацией, т. е. художественным чтением вслух.

До сих пор у нас не было и помина о художественном чтении в школе. Не было такого предмета, не было соответствующих учебников. Социалистическая школа обратит на декламацию (и дикцию) тем большее внимание, что она должна подготовить людей, умеющих виртуозно владеть своим голосом и выступать в качестве искусных ораторов.

Выбор пьес для постановки должен связаться с попытками самостоятельного литературного творчества учащихся. В виде переходной меры можно рекомендовать создание инсценировок, переделку пьес, их приспособление к особым задачам (напр., упрощение) и т. д.

Работа над дикцией и художественным словом естественно сомкнется с музыкальным преподаванием. Прежде всего, конечно, в новой школе будет хорошо поставлено пение. Оно будет обязательным предметом, вероятно, одним из наиболее любимых. Пение не только поможет выработке голоса, но и вкоренит в новом поколении зачатки музыкальности. Одновременно будет идти и другая музыкальная работа — знакомство с каким-либо инструментом, хотя бы самого простейшего типа.

Физическое развитие в новой школе положит в основу не военную гимнастику (как это было прежде), а трудовые процессы — физическую работу под открытым небом и в мастерской. Но, кроме того, физическое развитие тела будет совершаться в тесной связи с эстетическим воспитанием учащихся. Отсюда обучение ритмической гимнастике, пластике, различным упражнениям тела под музыку. Быть может, даже сама работа в поле или мастерской будет совершаться {199} под руководством не только специалистов агрономов и техников, но также и под наблюдением музыкантов и учителей пластики, которые подчинят музыкальному ритму даже самую будничную работу.

Нечего говорить, что игры под музыку, танцы, шествия и т. п. будут обыденным явлением школьной жизни.

Конечно, обучение рисованию займет должное место, при чем оно непременно поставит в центре — краску как основной элемент живописи. Вместо рисованья карандашом, да еще с нелепого гипса, процветавшего в архаической школе прошлого, будет прежде всего преподаваться изучение красочной гаммы.

Предположим, ставится пьеса Шекспира, решено возможно ближе подойти к описываемой эпохе. Художественное задание должно охватывать живописное изучение средневековой

Англии — мотивы архитектурные, стиль костюма, красочную гамму эпохи и т. д. В сущности, однако, подготовка декорации и костюмов может явиться школой по истории искусства прошлого. При этом, наряду с изучением реальной обстановки прошлого, надо преподать и элементы стилизации, ибо совсем не следует натуралистически повторять эпоху с ее мелочными деталями. Детали надо знать, но выбирать из них лишь самое типичное.

В пьесе не исторического характера задачи живописные будут поставлены в более чистом виде — здесь придется подойти непосредственно к проблеме линий и красок, сценической перспективе, сочетанию плоскостей и т. д.

Таким образом школьники будут знакомиться со всеми необходимыми элементами театра. Остается только дать им единую театральную задачу, и все отдельные отрасли искусства сольются во имя воплощения театральной постановки.

С первого же года обучения один — два раза в году (чаще или реже — это вопрос общего плана школьных занятий) каждый класс будет как-то приобщаться к театру — постановкой ли басни или стихотворения, работой над целой пьесой или инсценировкой.

{200} Я мыслю себе эту работу таким образом. Какой-нибудь класс изучает русскую литературу эпохи Пушкина. Намечается: поставить отрывки из «Бориса Годунова», инсценировать «Анчар», отрывок из «Дубровского» и т. д. Назначенные к постановке вещи специально изучаются в классе и тщательно разбираются. Потом их разучивают по ролям. На уроках рисования ученики готовят декорации и костюмы для постановки, разрисовывают программы. В ремесленных классах делают реквизит и бутафорию. На уроках пения разучивают музыку на слова Пушкина, может быть, отрывки оперы «Борис» или «Руслан и Людмила». Преподаватели пластики готовят пластические упражнения на какие-либо пушкинские темы.

Так на один — два месяца весь класс думает о постановке, все уроки того или иного искусства связываются вместе кругом единого задания.

В некоторых случаях, более редких, конечно, вся школа, все классы посвятят свои уроки искусства одной театральной постановке.

Такие совместные постановки дают живительный толчок работе учащихся, они осмысливают ее и придают ей необходимую целостность и связность.

Но эта система введения театра в школу, как необходимого элемента, будет совершенно ложно понята, если она сведет всю работу в классах рисования к приготовлению декораций к очередной постановке, или учителей литературы и пения заставят работать, исключительно применяясь к намеченной пьесе или литературным открыткам.

Постановки должны давать импульс для детского творчества, они должны помогать живому синтезированию всех видов искусства в процессе школьной работы, но они должны целиком поглощать собой всю работу эстетического образования.

Зато театр и его методы должны найти себе применение в целом ряде других предметов новой школы, не имеющих соприкосновения собственно с искусством.

{201} При изучении литературы театральные постановки будут особенно полезны. Совсем не нужно, чтобы они были особенно громоздки и театральны до конца. Порой это будут просто сценические упражнения, импровизированные иллюстрации изучаемого текста, чтение отрывков по ролям и т. п.

Таким путем литературный материал будет ассоциироваться с определенными зрительными впечатлениями и не только лучше запоминаться, но и более тщательно оцениваться.

Ученики, изображая, например, разные моменты какого-нибудь декламируемого стихотворения, напр., «Анчар», естественно внесут в него какое-либо свое понимание, они чем-то творчески дополнят текст, как-то по-своему его переработают

При изучении истории в английской и американской школе широко применяется способ «драматизации», т. е. театрального прохождения описываемых исторических событий, биографий великих людей человечества, трагических, эпизодов прошлого. В нашей школе такая «драматизация» будет чаще всего новинкой. Конечно, ее нельзя применить в таком большом масштабе, но все-таки в опытных руках театрализации исторического прошлого будет полезным подсобным методом школьного преподавания истории.

Такой же прием представления можно применять и при изучении многих других предметов, ибо благодаря ему все отвлеченное и трудно усваиваемое становится конкретным и осязаемым.

Кто из нас не ломал в свое время головы над непонятными, таинственными бассейнами, наполнявшимися из двух Кранов, или какими-то цибиками чая разного сорта, которые старательно смешивали для нас, учеников, разные хитроумные составители задачников, вроде Евтушевского, Верещагина и др. Сколько нелепой схоластики до сих пор живет в примерах преподавания математики.

Практические англичане и американцы и в этом случае ввели своеобразную драматизацию. Один ученик — торговец, {202} другой — покупатель. Задача задается и решается так, как она решается в жизни, за прилавком: столько-то фруктов покупается по такой-то цене; сколько сдачи?

Кое‑что в этом роде начинает, по-видимому, вводиться и в нашей трудовой школе.

Костромская газета «Красный Мир» сообщает, например, о любопытном применении театра в местной школе-коммуне при 1‑м Костромском рабочем социалистическом клубе. Была сделана инсценировка суда, «рассматривалось дело о краже. Спокойный, уверенный тон председателя, горячие речи общественного обвинителя и защитника, угрюмый вид подсудимых, — все заставило как бы забыть на минуту, что мы не в здании народного суда на площади революции, а в 1‑м рабочем социалистическом клубе».

Присутствовавшие дети и взрослые — все с одинаково большим интересом затронуты этой новой темой коллективного творчества в школе, соединяющей в себе искусство с практической общественной подготовкой. Предположено инсценировать ряд дальнейших подобных сюжетов («Вестник Театра», № 47).

Театральные методы в преподавании помогут усвоению материала и тем облегчат ознакомление с ним. Но они дадут и многое другое. При их помощи, например, в детях развивается фантазия, способность к импровизации, к совместному творчеству. Я бы ввел специальные уроки для развития дара импровизации. Вот задается тема — разработайте ее, дайте эскиз декорации, костюма, лица (грима) и т. п. Или иначе — пусть дети создадут свою импровизацию, новую вариацию какой-нибудь общеизвестной сказки, с очинят иной конец к рассказу и т. п.

Кроме того, участие в театральных постановках, хотя бы самого скромного характера, во время классных работ, без декорации и костюмов, вырабатывает в учениках то, что англичане называют «self-control», т. е. самодисциплину, уменье владеть собой, не теряться, не выдавать волнения, следить за своими поступками.

{203} Наконец, театральное творчество в применении ко всем школьным предметам неизменно отмечено печатью самодеятельности и учащихся, что особенно ценно в новой школе. Театральные постановки и методы дадут возможность всякой индивидуальности широко проявиться и свободно творить.

Все это заставляет считать введение театрального начала в школе весьма благодетельным и живительным.

Кроме непосредственного воспитательного и образовательного значения, театр в школьном и внешкольном деле должен сыграть немаловажную роль в борьбе с религиозными суевериями.

Ведь не следует упускать из виду, что привязанность крестьянства к церкви в значительной степени объясняется тем, что церковь с ее богослужениями и церковными торжествами заменяла крестьянству театр и давала некоторое удовлетворение эстетическим его инстинктам. Элементы театрального зрелища очень значительны в церковном ритуале. Налицо все элементы театра — декорации и специфическое освещение их, особые яркие костюмы, музыка (пение), диалог, декламация, пантомима и т. д.

Больше того, сам христианский храм построен под влиянием античного театра. Три двери иконостаса соответствуют трем дверям древней сцены. Средние двери и в театре и в церкви называются «царскими». Архитектура иконостаса с его ярусами, колоннами, статуями целиком заимствована у античного театра, конечно, при этом герои заменены святыми, а картины греческой мифологии — сценами из жизни Спасителя[46].

Неудивительно, что для неискушенного театром зрителя богослужение — истинный спектакль. В католической церкви эти спектакли достигают большого технического совершенства: особенно в торжественные дни процессий, выноса плащаницы и т. п.

{204} Когда широко будут распространены театры по городам и селам Советской республики, когда будет обращено внимание на тщательную организацию народных празднеств церковь встретит серьезного соперника в театральном искусстве. Недаром испокон века духовенство вело ожесточенную борьбу против театра и актеров. Театр всегда был опасным конкурентом религии.

К школьной и внешкольной работе театр прикасается и еще одной стороной: учащиеся ведь не только сами играют они также посещают настоящие театры. До сих пор эти посещения бывали случайны и считались чем-то выходящим из круга школьной работы. Разумеется, это глубоко неверно. Следует упорядочить это ознакомление школьников с настоящими театрами и установить определенную систему этих посещений.

Наши государственные и частные театры обязаны подумать о специальных постановках для детей разного возраста. Быть может, следует на широких началах создать разного типа театры специально для педагогических нужд новой школы. Во-первых, театр для детей, вместе с кукольным и марионеточным театром, во-вторых, какой-либо театр, где давались бы пьесы, знакомство с которыми необходимо для изучения литературы, и, может быть, другой театр — с историческим репертуаром.

В столицах, с большим школьным населением, репертуар этих педагогических театров (быть может, передвижных) мог бы быть в полном соответствии с школьной программой занятий. Осенью, скажем, изучается Плюшкин, и театр ставит соответствующие пьесы и инсценировки, в январе школьники работают над Горьким, — и репертуар соответственно меняется.

Конечно, эти театры будут все-таки лишь подсобными, своего рода наглядными пособиями; главное внимание придется обратить на самостоятельные постановки.

Спектакли, посещаемые школьниками, должны быть, однако, всесторонне использованы в школьных целях. Перед спектаклями (еще в школе) надо подготовить детей к посещению, {205} прочесть пьесу, потолковать о ней, предложить им попробовать самим (хоть в главных чертах) разыграть и сочинить эскизы декораций и постановок, мизансцены, обдумать типы и общий характер постановки, разыгрывать отдельные сцены и т. п.

С этим собственным творческим запасом ученики совсем иначе, критически, воспримут постановку «настоящего» театра. Они подчинятся ей кое в чем, но в другом они станут отстаивать свое толкование и свои достижения. А ничто не поднимает так творчества духа, как такое соревнование с более сильными, особенно, если есть уверенность в себе.

После спектакля естественны будут школьные разговоры о постановке, сравнение ее с тем, что намечалось самими школьниками. Одновременно будет идти более детальная критика произведения и постановки, более тщательная оценка содержания, формы, толкование.

Полезно будет предложить разыграть отдельные сцены, частью повторяя виденное, частью создавая свое. Может быть, удастся даже импровизация, которая преобразит самую литературную тему и представит ее в ином аспекте.

Таким путем и посещение других образцовых постановок будет восприниматься и перерабатываться школьниками творчески. Театр «настоящий» будет давать силы и для более важного в педагогическом отношении «школьного театра», где ученики будут едиными творцами.

Поставив таким образом школьное преподавание, можно будет много сделать для выработки для пролетарского театра актера-зрителя, который сможет явиться носителем идей нового, социалистического искусства.

Только пролетарское поколение, прошедшее через такую обновленную свободную школу, создаст подлинно-творческий социалистический театр.

Этот новый театр, пути которого сейчас намечаются, создастся в сущности вне стен театра; он вырастет из самой преобразованной социалистической революцией жизни.