– Даже если это правда, то мне тебе нечем помочь. – Игорь отхлебнул из железной кружки, мятой, как будто черти в футбол играли.
За подсобным помещением церкви, в служебной комнатушке, или как она там называется, все было как у людей. Только печенье постное. Стол, стул, диван, электрический чайник, плакат с мотоциклом для демократичности. Игорь со своей нечесаной бородкой прекрасно вписывался в интерьер, да и говорил о земном, насущном.
– Я тебя даже по ночам здесь прятать не смогу. Меня утром самого выгонят. На одну ночь еле напросился. – Наверное, Влад опять подозрительно глянул на его прическу и наряд, поэтому Игорь быстро объяснил: – Проездом я здесь. В область собрался, трудником. А сам – северный, у меня в Москве – никого. Ну и… Думал, не прогонят же меня из церкви!
– Гастарбайтер, значит?
Игорь хрюкнул в чашку, обрызгав плакат с мотоциклом.
– Ну и чудной ты! То у тебя ведьмы, то гастарбайтеры… Трудники, да, от слова труд, но мы при монастырях трудимся, а не на стройках.
Влад разницы не понял, но решил промолчать. Игорь истолковал по‑своему:
– Тебя не возьмут, мал еще. Да и пока справки все соберешь, сожрут тебя твои ведьмы. Хотя, конечно, для тебя это оптимальный выход. – При этом у парня было совершенно серьезное лицо.
Если бы не волосы и эта бородка, Влад бы принял его за десятиклассника. Но не может же десятиклассник на полном серьезе рассуждать о монастырях и оптимальных выходах? Вчера Влад бы только посмеялся над ним. Бежать? Прятаться? Да еще в монастырь на край света? А дальше что? Как, например, ходить в школу, да вообще жить, когда ведьмы кругом? Нет, прятаться не выход.
Но сегодня за забором дежурил Алик, Влад это чувствовал и прятался в церкви. И, кажется, готов был поверить, что это навсегда. Страх заполнял черепную коробку и порезанное ухо, не оставляя места ни мыслям, ни планам. Влад хотел рассмеяться парню в лицо, а спросил:
– Что за справки?
– Как в лагерь. Там еще рекомендация от духовного наставника… Забудь, не возьмут тебя. Но адресок я тебе чиркну. Приезжай, если совсем припрет, может, и не прогонят. А ты не врешь?
Влад покачал головой. Надо же: вот Игорь весь такой верующий, по монастырям ездит, а о ведьмах слышит в первый раз. Ну, может, не первый, но все равно удивлен.
– Слушай. Может, ты мне что‑нибудь посоветуешь? Ну, что церковь говорит с ними делать? Не на костер же тащить?
– В том‑то и дело! Лет пятьсот назад кинули бы в прорубь твоего Алика и забыли. А теперь даже изгнание дьявола шарлатанством считается. Да и не припомню я, чтобы кто‑нибудь это делал.
– И здесь помочь не можешь.
Игорь смущенно пожал плечами, поставил пустую чашку и достал откуда‑то из‑под себя камуфляжный спальник.
– Ложись. До службы прогонят, вон светает уже. Адресок я тебе чиркну, приезжай, если что. – Он вышел, а Влад так и сидел с недопитой кружкой и спальником.
Он жалел уже, что рассказал Игорю о своей беде. Еще один человек на Земле считает Влада придурком или просто ненормальным. Ну кому еще ведьмы мерещатся?! Не поверить‑то не поверил, а вон адресок обещал. Монастырь не может отказать в приюте убогому, который чертей ловит по ночам. Может, и сам этот Игорь – того? Нарик, например? Ну с чего вдруг молодому парню в монастырь идти? Эх…
Влад, одетый, плюхнулся на диван, положил под голову спальник, не разворачивая, и только глаза прикрыл, как его затормошили:
– Пора. Выходи потихоньку, чтобы не видели. Я сам здесь на птичьих правах. – В руку легла скомканная бумажка с адресом, и Влад сразу вспомнил, как он здесь оказался.
Бабка, в новом халате ради такого случая, сидела у подъезда на низком заборчике палисадника. В руках она держала мухобойку – вылитая фрекен Бок. Рядом суетилась мать и уговаривала Поезд «Сапсан» ехать в депо и не позориться. В окнах первого этажа уже показались любопытные старухи – дело принимало серьезный оборот.
…А Пашка так и сидел в своей беседке. Не уходил он, что ли?
Бабка увидела Влада и замахала мухобойкой с воплями: «Иди сюда, бить не буду»; мать его тоже увидела и закричала, чтобы он бежал и дома не появлялся, пока она не придет с работы. Пашка тоже зачем‑то звал, а бабки, торчащие из окон, громко обсуждали увиденное.
А Владу хотелось домой спать. Он прошмыгнул через двор, ловко поймал бабку под руку, державшую мухобойку, и поволок домой под бодрое: «Где ты ходишь, у матери чуть инфаркт не случился». Мать плелась следом и бубнила рефреном: «Не трогай его, мам». В подъезде еще откуда‑то нарисовалась Лиза. Влад шепнул ей, что сбежал на дискотеку в клуб, и заперся в их с бабкой комнате. Лиза объяснит, не впервой. Девчонки сами разберутся, а Владу нужно поспать.
Он скинул кроссовки, воображая, какое у бабки будет лицо, когда она увидит (дома в уличной обуви, что ты себе позволяешь!), плюхнулся на диван и уснул без задних ног, как будто не было этой жуткой ночи.
Проснулся ближе к обеду, в такой тишине, что даже странно. Обычно бабку запорами не удержишь: начнет ломиться, вопить, что забыла в комнате очки, кроссворд и вчерашний день, а тут – дала поспать, надо же!
Влад вышел на кухню, по дороге споткнулся о бабкины тапки в прихожей: ушла. На столе стояла еще теплая тарелка супа, как будто Влад сам себе не разогреет, а под ложкой – записка: «Ушла в полицию. Нечего шляться по ночам. Бабушка».
Влад хрюкнул и припрятал записку в карман: нечего мать расстраивать. Это он уже проходил, классе в шестом. Забегался во дворе, а когда все‑таки пришел, бабка потащила его к участковому на профилактическую беседу. Надо было видеть его лицо! У человека серьезные дела, между прочим, а тут бабка с пацаном: «Вразумите моего внука, чтобы он по улицам допоздна не шлялся и делал уроки». Он и вразумил. Обоих. Бабке тогда досталось больше: «Внуками заниматься надо, а не по милициям таскать». Ну да Поезд «Сапсан» шла и не на такие жертвы ради торжества педагогики. Вот классе в четвертом…
Есть не хотелось. Влад мельком глянул в окно и увидел то, чего ждал все эти сутки. Потомок Жана Бодена снизошел наконец и махал из своего окна.
Как он очутился в этой квартирке на допотопном диване, Влад сам не помнит. Наверное, открылся талант телепортации. Невидимый друг развалился в своем кресле и был очень недоволен юным инквизитором.
– Ну ты натворил делов, молодой человек! Тебя же предупреждали! – Он потряс в руке газету, как будто вытрясал пыль: – Это я для кого оставил, для Пушкина?! Читать ты умеешь, нет? Вот выкручивайся теперь, как хочешь! – Он уставился в окно, как обиженная девчонка, и, пока Влад соображал, при чем здесь газета, буркнул:
– Школьника убили за телефон.
Влад сразу вспомнил эту статейку. В ней не было имен, да и ситуация – не редкость, он даже не думал…
– Завтрашний номер, – добил инквизитор. – Хотя он должен был грохнуть тебя еще сегодня ночью. Я и не ждал, что ты явишься.
– Так вы знали?
– Какая претензия в голосе! По‑твоему, я должен был тебя, дурака, спасать? Ты, между прочим, тоже знал. – Он опять потряс газетой. – И сделал все, чтобы нарваться.
Влад не знал, нападать, оправдываться или, может, у виска покрутить. Суть претензии он уловил: в газете…
– Газета предупреждает, да?
– Газета предупреждает, – передразнил инквизитор. – Ты на номер‑то смотри! Если новости завтрашние…
– Понял‑понял. – Влад вспомнил о пожаре в детском садике и еще паре трагедий, о которых его предупреждала газета. А он… Инквизитор хренов. – Я вас затем и искал, чтобы спросить, что делать‑то? В смысле как с ними бороться?
– Да как ты с ними поборешься! – Потомок Жана Бодена вздохнул – не сердится. – Вот в былые времена покидали бы мы с тобой всех в прорубь или на костер, и был бы порядок. А теперь…
– Что теперь?
– Да ни шо! Кончилось наше время! Мы с тобой – недоразумения. Ошибки природы. – Он отбросил газету и заходил по комнате. – У нас нет никаких полномочий. Запомни: никаких! Все, что мы можем, это читать газету и не нарываться, не связываться! – Он остановился перед Владом и объяснил, как маленькому: – Ну не принято в наше время отправлять людей на костер.
– А как же я?
– А так же! Отправляйся к тому, кто тебя инициировал. Я больше не покажусь. Газета всегда в твоем распоряжении. – Он отвернулся к окну, давая понять, что разговор окончен.
Влад встал и пошел восвояси. Ему тоже поднадоел этот ненормальный. Может, оно и к лучшему. Уже в дверях он вспомнил:
– Ой, а кто меня инициировал‑то?
– Тот, кто был рядом, когда ты начал видеть! Ищи, он должен помочь!
Дома ждала бабка. Она пила чай на кухне с таким скорбным видом, словно у нее день рождения, а гости не явились.
– Участковый ушел, – пожаловалась она, как будто и правда ждала сочувствия. – Посидел десять минут, потом говорит: «Если загулял, то это надолго. А меня дела ждут». Даже чаю не попил. – Она шумно отхлебнула из блюдца и жалобно спросила: – Ну в кого ты такой?! Хоть бы записку оставил! – Поезд «Сапсан» умеет размазать муху до размеров слона.
– Я потомок Жана Бодена. Или Аввакума какого‑то.
– Че‑го?
– Проехали. Я больше не буду.
Бабка кивнула и заявила как о давно решенном:
– Сейчас допью – в церковь пойдем. Спятишь ты со своими аввакумами‑бакуганами. Говорила тебе мать: «Не сиди за компьютером с утра до ночи»!
– А я уже был. – Влад радостно плюхнулся на табуретку и налил себя чаю, поглядывая за метаморфозами на бабкином лице. Вряд ли она ожидала от внука такой сознательности. Так и было.
– Когда это ты успел‑то?
– Ночью. Когда из клуба шел. – Влад рассказал ей о своей ночевке в церкви, об Игоре‑труднике и о справках в монастырь, как в лагерь. Бабка слушала, замерев с полным блюдцем в руке и открытым ртом.
– Нет, ну ты точно сошел с ума! Постучаться в церковь, ночью… Что ты там забыл?
– Мимо шел. Ты же сама… Да! Он сказал, чтобы я ехал назад в санаторий, – быстро соврал Влад. – Типа взглянул страху в глаза, ну и отдохнул все‑таки. А то в городе совсем сбрендить недолго. – Он уставился на бабку честным взглядом нашкодившего кота, и она проглотила:
– Ну если ты готов… Деньги за путевку они не возвращают… Сегодня же позвоню! – Она встала, радуясь, что для нее нашлось занятие, и долго полоскала под краном чашку.
– Ой, только ехать самому придется, автобус же за тобой не пришлют. Может, мне тебя отвезти?
Влад с набитым ртом замотал головой и ретировался в комнату. «Отвезти» – еще не хватало!
Глава XII
