Утром Влад первым делом побежал в дом напротив. Ну и что, что его там не ждут, ведь Владу именно сейчас нужен совет. Может, этот напыщенный мужик с газетой про Влада забыл давно. Что ж теперь, пусть ведьмы атакуют? Хоть монаха и получилось прогнать – надолго ли это? В конце концов, кому надо, приходит сам. Влад взбежал на пятый этаж, нажал неработающий звонок и толкнул дверь.
– Я пришел!
Никто не отозвался. Конечно, потомок Жана Бодена мог промолчать просто из вредности. Влад зашел в комнату: стол, газета, пустое кресло, торшер. И правда никого. Жаль. Придется подождать.
Он уселся в кресло у окна и лениво уткнулся в газету, как будто сидит в приемной у врача или ждет мать из парикмахерской. Эта газета оказалась аж послезавтрашней. Влад даже заглянул в календарь на телефоне, может он числа перепутал с этими каникулами? Нет, газета была послезавтрашней и опять про чернуху. «Сгорела аптека», «В парке травят собак», «Школьника убили за телефон»…
От нечего делать Влад прочитал полгазеты (вторую не осилил, сколько можно вынести кошмаров одному человеку)… А тот школьник, которого за телефон убили, – сам дурак: в полицию надо было бежать, а не меряться силой со взрослым бандитом. И телефон‑то был не его, а приятеля… Дурак, в общем, и не лечился.
Влад сложил газету и уставился в окно. Пашка уже сидел в беседке, как на посту, и даже с поводком в руках. Поводок Влада бесил больше всего. Зачем он, когда пристегнуть больше некого?! Пашка нытик и занимается самоедством с утра до ночи, сидя в этой беседке! Без него паршиво…
И где только ходит этот плешивый инквизитор?! Влад еще побродил по пустой квартире, попинал стулья, полил кактус. В конце концов, оставил записку: «Надо поговорить. Влад», – и пошел во двор.
Дощатая беседка, посеревшая от времени и дождей, торчала на краю двора, как скелет выгоревшего дома. Пашка сидел, как обычно, уставившись куда‑то в кусты, и Владу опять показалось, что вот‑вот мелькнет в сирени наглый хвост. Он подкрался и от души хлопнул Пашку по спине, как следует, чтобы носом клюнул:
– У тебя что, экзаменов нет? Торчишь тут целыми днями…
Пашка испуганно поднял голову. Как будто не Влад пришел, а целый директор школы или кто похуже. Да еще начал оправдываться:
– Сегодня консультации только. Я уже был.
Влад кивнул и уселся рядом на низенькую стену беседки. Говорить было не о чем, работать жилеткой не хотелось. Из вежливости Влад все‑таки спросил про собаку.
– Весь вечер искали. – Пашка теребил в руках поводок и не сводил глаз с кустов сирени. – Колян с Саньком, как с тренировки пришли, сразу побежали искать.
– И?
– Сейчас придут, узнаем. Хотя думаю, если бы нашли, позвонили бы.
Услышав, что ребята сейчас придут, Влад приободрился. Как же давно он их не видел, с тех пор как уехал в санаторий! Вроде и недолго, а как будто все лето прошло!
Влад завертел головой, высматривая ребят, но Пашка все равно их увидел первым. Робкая надежда с его физиономии моментально сползла под напором разочарования. Ребята подходили со стороны своего двора и, конечно, без какой‑либо собаки.
Колян, кажется, успел еще подрасти за эти две недели. Он прошел под турником, едва не задев макушкой, но специально не пригнулся. Похоже, ему нравилось замерять этим турником свой рост. Санек – номер один в их компании, успел отрастить себе челку. Светлые волоски стояли торчком, и Санек не без удовольствия пригнулся, проходя под турником. Следом во двор вкатился Толстый – номер четыре. Он обошел турник и зачем‑то стал разводить руками и мотать головой, как будто и правда не видно, что собаку не нашли.
– Здорово, спортсмен! – Коля ловко перемахнул через стенку беседки, за ним – Санек. Толстый тихонько вошел по ступенькам. – Как жизнь в лагерях? Слыхал, что у Пашки случилось?
Влад закивал, его мысли были далеко от Пашкиной овчарки. Он смотрел на ребят и все думал: сказать – не сказать? Пашка – нытик, ему одному Влад нипочем бы не рассказал о своем новом таланте и потомке Жана Бодена. А вот при ребятах…
С Коляном они с первого класса за одной партой сидели. Во втором пришли Санек и Толстый. Толстый – не то что Жирный Дима, не противный, и шутки у него нормальные, не из прошлого века. Влад им доверяет, как себе, и знает, что смеяться они не будут, но вот поверят ли? Вон, Толстый вечно всех разыгрывает! То изобразит на уроке адские боли в животе и сматывается, беря в провожатые кого‑нибудь из ребят; то позовет всех к себе, якобы на новый фильм, а сам устроит подставу типа ведра с водой над входной дверью. И все ему верят! Каждый раз покупаются, даже скептик Санек! Скорее всего, просто из любопытства: что еще Толстый выкинет? А Влад хочет рассказать такую длинную и скучную правду, которую к тому же показать‑то нельзя…
– Слыхал… Нормально в лагерях, но скучно. Я уж все экзамены сдал.
Ребята смотрели на него и явно ждали чего‑то необыкновенного. Сказать? А как они удивятся!.. И не поверят ни единому слову. Ну то есть сначала поверят, а потом скажут: «Покажи!» – И Влад будет мямлить, что ведьмы показываются только избранным, ему да потомку Жана Бодена… Инквизитора предъявлять – дохлый номер. Этот зануда не впечатлит ребят, только все испортит.
Колян болтал ногой, и цепь от ключей, торчащая из кармана, раскачивалась туда‑сюда, задевая стену беседки. Она противно постукивала, но никто не говорил: «Прекрати», – все смотрели на Влада. Сказать?
– Пашка говорил, тебя террористы из лагеря выжили? Давай колись, жутко интересно!
Влад мысленно выдохнул: да! Террористы! Нельзя сознаваться в одной лжи и тут же плести слишком странную правду. Точно не поверят. Сказал террористы, значит, террористы.
Пришлось рассказывать про пожар. Где‑то Влад приврал, где‑то умолчал, показал порезанное ухо… Он уже почти смирился, что с ведьмами придется воевать самому. Обидно, конечно, что друзья не могут тебе помочь. Может быть, потом, когда будет подходящий случай. Ведь это с ним навсегда!
Влад только что это понял и даже замолчал от такого открытия, как раз на интересом месте, когда математичка – пособник террористов обвиняла в поджоге его…
Но ребятам, кажется, уже наскучил его рассказ.
– Ну ты даешь! – делано восхитился Толстый. – А у нас на экзамене вчера…
– Идет, – глухо перебил Пашка, и все уставились куда‑то за Владькину спину.
Из подъезда не спеша выходил Алик. Он был явно при параде: в чистой одежде, бритый и трезвый. Влад в очередной раз удивился, как все‑таки Алики и Ленчики похожи между собой. Как будто поджигатель неваляшек специально отмахал сто километров, чтобы и в Москве без него не скучали. Или наоборот? Алика‑то он знает дольше. Сколько лет самому Алику, никто понятия не имел, он был таким всегда. Как будто старшеклассника законсервировали, вон, все волосы масляные.
С Аликом старались не связываться не только из брезгливости. Говорят, у него есть знакомые бандиты, да и сам он на руку нечист. Он нигде не работает, значит, точно имеет проблемы с законом, а иначе на что он живет? Говорят, он даже сидел, да много чего про него говорят. Достаточно, чтобы не связываться. А Колян, балбесина, ткнул в спину Влада и сказал:
– Пошли.
– С ума сошел? – Это Влад говорил, уже плетясь за ребятами в сторону Алика. Что они задумали? Перегрелись, что ли?
– А говорил знаешь, что у Пашки стряслось. – Санек посмотрел на него так подозрительно, как будто Влад виноват в пропаже овчарки.
– Собака‑то при чем?
– Да не собака!.. Ты же спортсмен? – Санек говорил, как будто берет на слабо, хотя было видно, что сам боится.
– Скажи хоть зачем?
Но времени на объяснения уже не было. Ребята технично преградили дорогу Алику, Пашка‑нытик вяло ударил его первым вместо «здрасьте». Ну если уж Пашка…
Дальше надо было не рассуждать, а бить. Алик – мастер отмахиваться, и Пашка уже кувырнулся через низкую оградку подоконного садика. Через секунду за ним полетел Толстый. Колян повис у Алика на руке, Влад вцепился в другую: захват, контроль, подшаг… Дальше Алик должен был аккуратно лечь на землю, но ему мешал повисший на руке Колян.
Алик просто выл от боли и отмахивался ногами от Санька, который норовил засветить ему в челюсть. Влад сильнее вцепился в кисть, надавил на локоть: падай, или перелом! Но Колян упасть не давал. Алик взвыл, достал, наконец, ногой Санька, но тут подоспели Пашка и Толстый. Пашка сделал подсечку, и Алик, наконец, рухнул на землю (Владу показалось, что он слышит вздох облегчения). Толстый двинул поверженного по коленке и без церемоний принялся обшаривать его карманы.
– Если пропил – убьем, – пообещал Колян, а Толстый вытащил из Аликова кармана Пашкин телефон. Так вот оно что! И когда подрезать успел, Пашка не жаловался. Ну теперь‑то все в порядке!
Влад выпустил захват (кажется, он все‑таки сломал Алику руку). Поверженный встал, зыркнул на него:
– Пожалеешь! – И ухромал в свой подъезд. Прежде чем за ним захлопнулась дверь, Влад заметил еще кое‑что и сам себе не поверил.
Алик двоился перед глазами.
– Как тебя угораздило‑то? – спросил он то ли Пашку, то ли сам себя. Некстати вспомнил заметочку «Школьника убили за телефон» и подумал, что этой ночью гостей прибавится. Надо же: раньше двоились только женщины. Так вот что за парень точил топор в зеркале! Ох…
– Да вчера! Подкараулил меня вечером одного и… – Пашка махнул рукой. – Хорошо хоть продать не успел.
– Обращайся, если что, – сказал Колян, не дожидаясь «спасибо». Тут и Толстый очнулся, со своим: «Вы видели, как я его?» – в общем, до обеда ребятам было что обсудить.
А потом все разошлись, кроме Пашки, конечно. Этот наивный так и остался караулить свою овчарку. Толстый пошел обыскивать дворы, Коля и Санек обещали присоединиться вечером и сбежали на свою тренировку.
Влад еще разок зашел к Невидимому другу, постучал в уже запертую дверь. Значит, он был дома? И записку видел? Ну тогда позовет, как появится. А пока – домой. Бабки сегодня нет, значит, можно спокойно пережить утро и приготовиться к ночи.
Мать была дома. Она возилась в кухне и, когда Влад вошел, глянула на него специальным виноватым взглядом, заготовленным для бабки. Да еще и оправдываться начала:
– Меня пораньше отпустили. Высокое начальство в отпуске, вот завотделом и устроил нам праздник непослушания.
Влад пожал плечами «мне‑то что?» и уже собрался к себе, но тут из комнаты вышла Лиза. Сперва, в полумраке прихожей Влад не разобрал толком, что у нее с лицом. Но потом Лиза прошла в кухню и села прямо напротив окна, как будто специально, чтобы Влад мог рассмотреть.
Лицо было жуткое. Красное и раздутое, как будто Лиза весь день провела в солярии, но ей показалось мало и захотелось заглянуть еще на пасеку.
«Ожог, – отметил про себя Влад. – Здравствуй, Черный монах».
Мать брякала чашками где‑то у раковины, как ни в чем не бывало. Влад сел за стол напротив Лизы и уставился на нее, как следователь на допросе. Спрашивать: «Чем вам бабка насолила?» – он все‑таки постеснялся. Лиза первая заговорила:
– Ты только бабушке не говори, что мать рано с работы пришла. Ты ж ее знаешь!
Влад кивнул и продолжал молча пялиться на Лизино лицо. Конечно, Поезд «Сапсан» – тот еще подарочек, но никаким Лизам…
– Мне просто за нее обидно, – сказала Лиза, непонятно о чем. – Взрослая тетка, а мамочку боится…
– А уж мне‑то как за себя обидно! – Мать шумно поставила чашки на стол. – Но это мой крест…
– Это наш Поезд «Сапсан», – хрюкнул Влад и захрустел конфетами с каким‑то странным облегчением.
– Ты не бойся теть‑Лизу, она в солярии пересидела. – Мать сменила тему, наверное, чтобы Лизу осадить, но та не обиделась, а только виновато пожала плечами:
– Хотела встретить лето во всеоружии.
…И волосы надо лбом у нее были сожжены. В солярии так не обгорают.
Влад быстренько допил чай и пошел было к себе подумать, но в прихожей ждал сюрприз. Нет, не бабка. Зеркало! Отражения ведьм никуда не исчезли. Те же люди‑муравьи. Шумы и запахи, ночь прошла, они остались. И Влад опять увидел Алика.
Только теперь Алик стоял на перилах, лестничных или балконных, и раз за разом, как на анимированной картинке, сбрасывал оттуда огромный мешок. Мешок шевелился и орал слишком знакомым голосом, чтобы не догадаться, кто внутри.
Алику показалось мало, и он возник в другом углу зеркала. Тот, второй Алик был одет в перепачканный кровью фартук мясника и недвусмыслено помахивал топором. Третий Алик… Да, еще был третий, четвертый и пятый. Как будто Алик‑настоящий просто сидит дома и придумывает Владу казнь, а зеркало все показывает. Ну нельзя же все это проделать с одним человеком…
– Можно, – шепнуло зеркало. И ведьмы наперебой стали помигивать Владу, казалось, что сейчас они спрыгнут в прихожую и мало уже не покажется.
«Надо поговорить с этим в окне», – подумал Влад и опять побежал во двор. Пашка еще сидел в своей беседке. Влад проскочил мимо и битый час колотил в запертую дверь: ну не мог же этот в окне просто уйти, когда он так нужен! Влад пытался вспомнить: может, его как‑то вызвать можно? Ну что, например, он делал, о чем думал последний раз, перед тем как Невидимый друг его позвал? Ну должен же быть способ!
Вышла соседка, сказала: «Чего стучишь?» – и Владу пришлось топать домой.
Весь день, до самого вечера он бегал к окну смотреть, не пришел ли Невидимый друг. Лиза подозрительно поглядывала, но ничего не говорила.
Глава X
