А ночь не кончалась. Длинная и страшная, она растянулась как будто на несколько дней. Со вторника по четверг Влад мог поклясться, что не видел белого света.
Он пришел в санаторий один (остальные еще торчали в частном секторе). Не было видно охранника, медсестер и даже чудо‑санитарка куда‑то делась. Васечка дрых, положив ноги на подушку. Фантом – сынок математичкин, паникер малолетний, уже поджидал у изголовья кровати.
Влад подошел не сразу. Сходил умылся, застирал майку, поразглядывал царапину на ухе (единственная – и то хорошо). Даже зубы почистил и, когда уже стало нечем себя занять, вышел к фантому.
– Ну?
– Мой дом горит, – сказал пацан и вжал голову в плечи. Не зря, потому что врезать ему хотелось. Влад шумно плюхнулся лицом на кровать (Васечка крепко спит) и сделал в подушку: «Пф‑ф‑ф».
– Слушай, а ты другие слова знаешь? Мама, папа, крепдешин? Ты вообще разумный? Или спам‑бот? Получаса не прошло, как твой дом потушили!
– Мой дом горит, – несмешно повторил пацан. Точно бот! Чего только не бывает в потустороннем мире!
– Слушай, ты… – Влад сел на кровати, чтобы подробно рассказать фантому, что о нем думает. Мельком глянул в окно…
И тут же подскочил к нему, не веря своим глазам. За дырявым забором, отделяющим санаторий от частного сектора, полыхало. Яркое в темноте пламя плясало тут и там, казалось, что горит весь поселок… Нет, только два дома, может, три. Отсюда не видно. Все эти дома пустовали, Влад откуда‑то это знал. К тому же по стадиону в сторону корпуса не спеша шли математичка с Ванькой‑настоящим, Елена, Жирный Дима и еще полсанатория. Они не видели, что творится у них за спиной. Несколько десятков человек – и не видели.
А может, никакого пожара и нет? Может, огонь – фантом, вон как этот? Влад подумал, что сходит с ума от этой потусторонней мути, и запустил подушкой в Васечку:
– Глянь в окно!
– Не хочу. Там страшно, – пробубнил сонный Васечка, но тут же вскочил и послушно уставился в окно: – Горим!
– Значит, не глюк, – успокоился Влад, но действовать не спешил. Васечка сам распахнул окно, замахал идущим по стадиону, вопя про пожар. Те обернулись, увидели. Ага!
А что, собственно, «ага»? Охранник и несколько ребят из старшей группы тут же побежали в сторону поселка. Елена удерживала своих и математичку с Ванькой‑настоящим. Ей быстро удалось убедить их: вся компания осталась на стадионе наблюдать за пожаром. Васечке тоже приспичило в люди:
– Пойдем!
Влад помотал головой:
– Без нас справятся.
– А я пойду! – с вызовом ответил Васечка и правда ушел на стадион. Фантом, забытый в углу, озабоченно засеменил следом. У дверей он обернулся и осуждающе глянул на Влада, но тот недвусмысленно показал ему кукиш. Отчего‑то Влад был уверен, что все будет в порядке: пожар быстро потушат, и не пострадает никто. Его охватила какая‑то странная апатия, сам не заметил, как уснул.
…А уже в семь Елена пришла будить ребят, как обычно. Пациент обязан соблюдать режим, и гори огнем все на свете пожары. Влад сказал ей: «Спасибо», – и перевернулся на другой бок: экзаменов у него не было. Васечка тоже свои сдал и обещал сегодня сам появиться в классе отметить отсутствующих.
В общем, спать бы Владу да спать, но Елене приспичило поговорить. Она дождалась, пока соберется‑уйдет Васечка, делая вид, что поторапливает его, а когда он ушел, полезла к Владу с разговорами.
– Ну и пожарище был вчера! Только в третьем часу потушили. Татьянсанна с Ванькой пока поживут в санатории. Дом выгорел, внутри дышать невозможно – гарь. Пока отремонтируют…
– Угу. – Влад еще лежал, накрывшись с головой, и делал вид, что спит. Елена сидела на Васечкиной койке и делала вид, что не замечает.
– Еще этого… Ленчика дом, который к Диме вчера приходил, помнишь? Сгорел до бревнышка. Не знаю, как он теперь будет.
– Угу. – Влад уже догадывался, чего от него хотят. Елена же еще вчера спрашивала: «Скажи, кто, я не буду ругаться… Иначе, откуда ты знал?» А что ему говорить?
– Вовремя ты всех разбудил, – со значением повторила Елена, но Влад не сдавался:
– Угу.
Одеяло слетело на пол, и Влад увидел осуждающие очки медсестры:
– Ты понимаешь, насколько это серьезно?
Влад хотел напомнить ей, как вчера они с охранником гоняли его по корпусу, не хотели выпускать. Не понимали, насколько это серьезно, точнее, не верили. А теперь…
Но вышло очередное: «Угу», – и Елена взбесилась. Вскочила на ноги, сверкнула очками, дернула дверь:
– Подумай до вечера, может быть, тебе все‑таки есть что мне рассказать!
Дверь хлопнула, каблуки негодующе уцокали дальше по этажу, а в дверях появилась радостная физиономия Лысого:
– Ну ты даешь, староста! – Лысый вошел, плюхнулся на Васечкину кровать, покачался на пружинах, цапнул с тумбочки яблоко:
– Надо же квартиру шишки поджечь! – восторгался он с набитым ртом.
Влад так ошалел, что даже не сразу понял:
– Какой еще шишки?
– Вот балда‑скромник! Я говорю: «Надо же – математичку поджечь!» А чем она тебе насолила‑то? Ты ж вроде все сдал?
Влад потряс головой: не послышалось ли, а Лысый продолжал гнуть свое:
– Да ты не отпирайся, все уже знают! Весь санаторий только про тебя и говорит!
– Что говорит?
– Ну ты заперся, как на допросе! Кто первый заметил и всех на уши поднял? В последний момент испугался, да? Ничего, я бы тоже… А кого не было на стадионе, когда уже второй раз тушили? Где прятался‑то? Думал под койкой отсидеться? А мы тебя вычислили!
– Кто? Погоди, я не…
– Да ладно отпираться‑то! Никто ничего не докажет, хотя Татьяне лучше не попадаться. Ох и злая она!
Влад вскочил и стал одеваться. Чем оправдываться перед придурком Лысым да обсуждать весь тот бред, пойдет‑ка он к математичке да объяснится. Не думает же она, в самом деле, что это Влад ее поджег! Она вон в огне не горит. А как вышла из дома, так и заполыхало. У нее на уроке списать невозможно, потому что она все видит. Потому что она такая.
– Ты куда сейчас? – Лысый сглотнул остатки яблока и встал, готовый сопровождать Влада, куда ему вздумается. Вот тебе и заработал авторитет у самых отмороженных слоев населения. Только Лысого им с Васечкой не хватает в компании дурачков.
– Пойду корпус администрации подожгу. Все равно выгонят.
Лысый проводил его ошалевшим взглядом. Не увязался – и на том спасибо.
В коридоре, несмотря на экзамены, было шумно и людно. У подоконников толпились ученики: то ли ранние пташки, сдавшие быстрее всех, то ли группы поддержки тех, кто в классах. Дверь кабинета математики была распахнута: никаких человеческих следов. Ни портфелей брошенных, ни забытых ручек на столе. Не было переэкзаменовки? С Татьянсанной точно все в порядке, он же вчера ее видел. Что тогда?
Влад заприметил у подоконника рыжую макушку – значит, и Жирный Дима где‑то рядом. Не хотелось ему идти к этой компании, но надо же математичку найти?
Войтекова заметила его первой:
– О! Пожарник! Ну ты здоров языком трепать!
– Зато он теперь знаменитость! – кривлялся Жирный Дима. – Так что, ребята, завидуем молча.
Компания и правда притихла, когда Влад подошел ближе. Только Рыжая хихикала.
– Может, хоть вы мне объясните, что за ажиотаж вокруг моей персоны?
– Они просто завидуют! – выдавила Рыжая сквозь смех.
– Я серьезно.
– Конечно, серьезно, – подхватил Дима. – Ты вообще серьезный парень, математичку поджег. Мы все тебя боимся. – В этот раз заржали все.
– Да не поджигал я! Кто вообще пустил этот глупый слух?!
Войтекова посерьезнела и честно ответила:
– Мы думаем, что ты сам. – Надо же, а Влад не считал ее дурой.
– Зачем?
– Ну, тебе виднее. – Дима заржал, и остальные следом.
Ну и дела! Кто пустил слух, Влад, например, догадывался: Елена со своими безумными подозрениями вряд ли могла сидеть молча. Одного спросила, не видал ли он Влада перед самым пожаром и со спичками, у другого поинтересовалась, где Влад, когда все на стадионе, и какие у них вообще отношения с математичкой. Ребята сделали выводы – и готов слух. Но кому пришло в голову, что Влад сам его пустил, чтобы прослыть крутым… Да Диме же и пришло! Вот уж кто интриган хуже девчонок!
…Зато над бровью Димы переливался зеленоватый синяк, замазанный тремя слоями пудры. Девчонки небось не один час колдовали, а все равно заметно!
– Тебе Ленчик привет передавал, – буркнул Влад и пошел искать математичку.
Он спустился на первый этаж, заглянул во все комнаты персонала, там сказали, что Татьянсанна с Ванькой у Елены в кабинете. К Елене соваться совсем не хотелось, да и Васечка небось уже там, поговорить не даст. Но было надо.
Влад вышел на улицу, толкнул исписанную дверь в подвал. С того дня, как он сюда приехал, посланий прибавилось. «Я люблю Диму», – гласила свежая надпись зеленым фломастером. «Ну и дура», – был рядом ответ черным маркером. «Дима, не зазнавайся», – приписал кто‑то карандашом, и Влад мысленно сказал ему спасибо. На асфальте у дверной коробки кто‑то заботливо пристроил старенький маркер. Влад поднял его, послюнявил (кислятина!) и, чтобы не одному жить с этой мыслью, вывел: «Математичка – ведьма».
Одноухий котяра привычно кинулся в ноги. Влад ничего не припас для него и виновато пожал плечами. Казалось, что кот в курсе санаторных сплетен и, только не дай колбасы, начнет тебя высмеивать человеческим голосом. Одноухий молча пристроился рядом, как собачонка, и бежал, осуждающе поглядывая на Влада. Значит, и чудо‑санитарка здесь? Кот ее боится, вечно спасается у Влада на плечах.
Они миновали траченный жизнью диван, вечную лужу, и котяра, царапнув в очередной раз, вспрыгнул Владу на шею. Из‑за угла на них шел кое‑кто поинтереснее санитарки.
– Татьянсанна! А я вас искал! – Котяра на плечах зашипел и впился когтями. Он осаживал Влада, как наездник лошадь: «Не подходи!»
Математичка отстранилась и прибавила ходу.
– Татьянсанна! – Влад развернулся и побежал за ней. Неужели правда думает, что он виноват?! Ведь знает же! – Это не я, Татьянсанна! Вы же знаете, что не я!
Математичка вдруг развернулась и пошла к нему навстречу. Что‑то в ней было не так. Ах да, она не двоилась в глазах, как обычно днем, она была прозрачной. Как чудо‑санитарка по ночам или Ванькин фантом. И что это значит? Кто бы разобрал эту нечисть?!
Одноухий на плечах шипел, как сковородка под краном. Владу показалось, что он даже дымится от негодования. Протянуть руку и осадить кота он однажды попробовал, но с тех пор завязал. Математичка подошла вплотную. Сквозь ее лицо было видно серую грязь подвала, трубы и лужу с плавающими окурками. Она злилась.
– Ты! Сжег мой дом.
– Я? – Вот уж от кого Влад не ожидал обвинений. – Да я же… Вы же сами…
Одноухий взвыл и мазнул когтистой пятерней сквозь прозрачное лицо. Математичка почему‑то отпрянула, как будто не знала, что кот ее не поранит.
– Скажи спасибо Елене, что она вас иногда пересчитывает! – Она ушла быстро и бесшумно, а кот все продолжал шипеть и махать лапами.
– Не, ну ты видал?! – Влад повернулся к коту, да и получил шальной лапой в бровь. Кот виновато глянул на царапину и быстро свалил в темноту.
Идти к Елене расхотелось, хотя после того, что наплела математичка, было нужно не идти, а бежать. Если накосячил и не попадаешься на глаза, уровень доверия к тебе падает каждый час. Елена сидит себе в кабинетике и выдумывает все новые подробности твоего преступления, подгоняя их под факты. Надо было сразу ей объяснить… «Что объяснить‑то?» – спросил себя Влад и сел на трубу.
Ночь не кончалась. В темноте подвала сновали разнокалиберные коты, иногда громыхали мимо тележки, запряженные работниками кухни. На Влада никто не обращал внимания, да и плохо его было видно в темном углу на трубах. Пять минут прошло или пять часов, но, когда Влад решился идти, Елена возникла перед ним сама.
– Вот ты, значит, где? Заходить уже боишься?
Влад пожал плечами и добавил для ясности:
– Думай, что хочешь, а математичку я не поджигал. Хотя она мне тоже не верит.
Елена подняла брови над очками (неужели поверила?!) и на всякий случай одернула:
– Не математичку, а Татьянсанну. И меня, будь добр, называй на «вы». Это Васечке можно для адаптации, а ты‑то… – Кажется, она хотела сказать «не дурак», но отчего‑то промолчала.
– Я тоже дурак, – заявил ей Влад. – Не надо было вас предупреждать, сейчас бы жил себе спокойно.
– Не передергивай. Просто…
– Что просто? Свалить больше не на кого?! – Влад сперва ляпнул от обиды, а потом понял, что угадал. Что так оно и бывает: кто первый поднял тревогу, на того и падают подозрения. Даже поговорка вроде какая‑то есть на эту тему… Забыл.
У Елены стало такое беспомощное лицо, что Влад понял: самое время повернуться и гордо уйти. Что он и сделал. Парень боялся, что Елена его окликнет, даже извинится и вынудит‑таки зайти в кабинет на разговор. Что он тогда скажет? Лучше обиженно молчать. Дураком он уже прослыл, только ярлыка психа недоставало. Или экстрасенса. – Жирный Дима любит красивые прозвища.
Влад почти убегал по подвалу и все‑таки расслышал за шумом собственных шагов, как Елена разочарованно уцокала к себе в кабинет.
На пути ему встретился Васечка и долго допытывался, почему Влад идет не к Елене, а обратно. Просил пойти с ним или хоть проводить, а то он крыс боится. Что Влад ему наплел – сам не помнит.
Вышел во двор, а там – вся группа. Жирный Дима, конечно, в центре внимания со своими бородатыми анекдотами. Увидел Влада, что‑то сказал, все сразу – давай ржать и перешептываться. Надпись на двери не осталась без внимания. Красным маркером, перечеркивая «Диму», шла надпись: «Воробьев, я тебя убью».
«Дикие люди, – подумал Влад Воробьев без особого страха. – Настенная переписка, наскальная живопись. Интернет же есть!»
Ночью пришла математичка. Васечка давно спал, в частном секторе погасли все окна, Влад уже клевал носом, а тут – она. Прозрачная, как днем в подвале, и злющая.
– Ты поджег мой дом.
– Да с чего вы взяли‑то?! – Влад сел на кровати, но ведьма толкнула его назад. Влад ударился головой о подоконник и решил, что лучше не спорить.
– Видеть тебя не могу. Убирайся отсюда, а то тебе несдобровать.
– Прямо сейчас?
– Подерзи мне еще! И чтобы никто не узнал о том, что произошло в санатории, ясно?
– А что произошло?
– Понял, молодец. – Хотя Влад ни черта не понял. Она из пожара хочет сделать тайну? Да его весь поселок видел и весь санаторий!
– Завтра ночью, если ты еще будешь здесь, приду и накажу. – Она шагнула назад и пропала.
На следующий день после обеда, когда все разбрелись по кружкам, Влад потихоньку собрался, оставил записку на подушке Васечки, легко и бесшумно стащил ключи у Жирного Димы (почему он не сделал этого раньше?!) и поехал домой. Пусть сами разбираются, кто там кого поджег. Влада и так уже задразнили.
Глава VII
