Первое великое открытие Маркса 4 страница

Вспомним теперь, что как раз в самом конце «Экономическо-философских рукописей» Маркс обратил пристальное внимание на разделение труда: «Рассмотрение разделения труда … представляет величайший интерес» и т.д.[257] Не путем ли углубленного исследования разделения труда пришел Маркс к открытию диалектики производительных сил и производственных отношений? Это представляется очень правдоподобным. Действительно, с одной стороны, разделение труда есть следствие и проявление развития производительных сил, с другой – основа разделения производителей на определенные группы и всего общества на классы, т.е. основа производственных отношений. Не через анализ ли этой двойственности разделения труда пришел Маркс к открытию диалектики производительных сил и производственных отношений? Ответ на этот вопрос может дать только специальное исследование, в частности анализ эксцерптов 1845 г.

Во всяком случае складывается впечатление, что в ходе экономических исследований 1845 г. выявилась необходимость разработки материалистического понимания истории как методологической основы новой политической экономии и сложились предпосылки для выяснения диалектики производительных сил и производственных отношений; в «Немецкой идеологии» выясняется диалектика производительных сил и производственных отношений и на этой основе осуществляется первая всесторонняя и целостная разработка всего материалистического понимания истории; это первое великое открытие Маркса становится методологической основой всех дальнейших исследований в области политической экономии, и через 12 лет Маркс делает здесь свое второе великое открытие – создает теорию прибавочной стоимости. Можно добавить, что если первоначально материалистическое понимание истории еще выступало в определенном смысле как гипотеза, то применение этой концепции к анализу капитализма подтвердило и обогатило ее и превратило ее в доказанную теорию[258]. Так в истории марксизма осуществлялось взаимодействие между развитием материалистического понимания истории и развитием марксистской политической экономии.

Теперь необходимо уточнить смысл открытия, впервые зафиксированного и первоначально разработанного в «Немецкой идеологии». Сказать, что это – открытие диалектики производительных сил и производственных отношений, строго говоря, было бы не вполне точно. В «Немецкой идеологии» ни разу не формулируется тезис: производительные силы определяют производственные отношения. Ни прямо, ни косвенно.

Понятие производительных сил существовало и в домарксистской политической экономии[259]. Можно считать, что в системе категорий марксизма это понятие было переосмыслено[260]. Но понятие производственных отношений – если не терминологически, то во всяком случае по существу, по своему содержанию – является специфически марксистской категорией, и притом одной из центральных категорий материалистического понимания истории. Поэтому необходимой предпосылкой для выяснения соотношения производительных сил и производственных отношений является выработка понятия производственных отношений. К этому в значительной степени сводится проблема. Сводится, но не исчерпывается. То и другое, как увидим, не вполне совпадают.

Понятие производственных отношений в «Немецкой идеологии» по существу уже есть, есть уже и сам этот термин. Но форма отстает здесь от содержания. Это понятие кристаллизируется здесь в содержании таких терминов, как «гражданское общество», «способ общения», «форма общения», «отношения общения», «отношения производства и общения», «форма собственности», «отношения собственности» и, наконец, «производственные отношения». Понятие это еще не определяется здесь достаточно точно, но в общих чертах оно уже складывается (следует учесть и различную степень зрелости разных частей рукописи).

Но вот что странно: когда в «Немецкой идеологии» Маркс и Энгельс рассматривают производительные силы, они никогда не соотносят их с производственными отношениями. Соотносительно здесь рассматриваются: производительные силы и форма общения, производительные силы и форма собственности. Попробуем свести эти два случая к терминологии развитого марксизма.

1) В «Немецкой идеологии» Маркс и Энгельс выясняют самые фундаментальные основы существования и развития человеческого общества. Одним из исходных положений материалистического понимания истории становится здесь определение деятельности людей. Деятельность людей имеет две стороны: производство (отношение людей к природе) и общение (отношение людей друг к другу)[261]. Производство и общение взаимно обусловливают друг друга, но определяющей стороной является производство. Общение – это процесс взаимодействия людей между собой. В этом процессе складываются определенные отношения между людьми – отношения общения. Это – общественные отношения в широком смысле (а не общественные в противоположность личным), т.е. все вообще отношения, складывающиеся внутри общества (в отличие от отношений между обществом и природой). Форма общения – это определенный тип общения, определенный тип отношений общения. Таким образом, положение «производительные силы определяют форму общения» эквивалентно положению «производительные силы определяют общественные отношения». Такая интерпретация подтверждается тем, что в работах Маркса, написанных особенно в период непосредственно после «Немецкой идеологии», фигурирует именно такая формула: производительные силы определяют общественные отношения[262].

С этим необходимо сопоставить два факта. Во-первых, уже в «Немецкой идеологии» материальная (в сущности производственная) деятельность выделяется как основная, определяющая форма деятельности людей и, соответственно, материальное (resp. производственное) общение выделяется как его определяющая форма, так что материальное производство и материальное общение выступают как определяющая сторона жизнедеятельности людей[263]. Во-вторых, во многих случаях Маркс и Энгельс сближают и даже отождествляют понятия общества и гражданского общества, общественных отношений и производственных отношений (ср. термин «общественные производственные отношения»), и это по той естественной причине, что производственные отношения являются основными общественными отношениями, определяющими все прочие отношения между людьми.

Если эти различные положения свести воедино, то можно сделать вывод о связи производительных сил и производственных отношений.

2) Теперь возьмем положение о связи производительных сил и формы собственности (выше мы уже отмечали в «Немецкой идеологии» их функциональную связь, опосредствованную разделением труда). Форма собственности – это определенный тип отношений собственности. А как указывал Маркс позднее, в предисловии к «К критике политической экономии», отношения собственности есть не что иное, как юридическое выражение производственных отношений[264]. Таким образом, с точки зрения 1859 г., за исходными положениями, развитыми в «Немецкой идеологии», уже стояла та мысль, что производительные силы определяют производственные отношения. Но такая осуществленная нами «ретроспективная подстановка» правомерна лишь относительно, лишь с целым рядом указанных выше оговорок. В самой «Немецкой идеологии» форма собственности еще не сведена прямо к производственным отношениям.

Следовательно, в «Немецкой идеологии» уже есть все предпосылки для вывода: производительные силы определяют производственные отношения. Но такой вывод здесь прямо еще не сделан. Великой заслугой Маркса Ленин считал выделение из всей совокупности общественных отношений – производственных отношений как определяющих[265]. С этой точки зрения можно сказать, что в «Немецкой идеологии» этот процесс выделения еще не вполне завершен, не до конца осознан, что здесь еще остается некоторое несоответствие формы содержанию.

Если взять работы Маркса и Энгельса, написанные непосредственно после «Немецкой идеологии» – «Нищету философии» и «Манифест Коммунистической партии», – то в них уже прямо определяется связь производительных сил и производственных отношений. Это определение проясняет основную концепцию. Но отсюда неправильно было бы заключать, будто Маркс и Энгельс отказываются от первоначальной более абстрактной, но и более широкой формулы, или будто впоследствии они отказываются и от понятия «общение». Если бы это было действительно так, тогда невозможно было бы объяснить, почему это понятие встречается во многих местах позднейших произведений Маркса и Энгельса, когда формирование марксизма во всех отношениях уже давно было завершено. И уже совсем невозможно было бы объяснить возрождение «старой» концепции в 1857 г. в знаменитом «Введении» к «Критике политической экономии»[266]. Но именно это «Введение» показывает рациональный смысл «старой», но более полной концепции 1845 г. Достаточно обратить внимание на вынесенную в заголовок тему: «Производственные отношения и отношения общения» (значит, это не одно и то же). Или следующее положение: «Отношение между производительными силами и отношениями общения особенно наглядно в армии». Ср. примерно в то же время (через месяц) в письме Маркса Энгельсу 25 сентября 1857 г.: «История армии всего нагляднее подтверждает правильность нашего воззрения на связь производительных сил и общественных отношений»[267]. Действительно, применительно к армии нельзя говорить о производственных отношениях, но закономерность та же, что и в сфере производства: производительные силы определяют отношения общения, или общественные отношения (сопоставление двух последних цитат ясно показывает, что для Маркса это синонимы, это одно и то же).

Судьба понятия «общение» в истории марксизма аналогична судьбе понятия «отчуждение». В ранний период («отчуждение» – в «Экономическо-философских рукописях», «общение» – в «Немецкой идеологии») эти категории играют весьма существенную роль. В позднейшие периоды сами эти понятия остаются и употребляются, но меняется их место, вернее их удельный вес в системе категорий развитого марксизма. В истории марксизма можно наблюдать общую тенденцию диалектического развития от абстрактного к конкретному. Одним из следствий и проявлений этой тенденции является уменьшение удельного веса таких абстрактных категорий, как «отчуждение» и «общение». Им теперь уделяется меньше внимания.

Выяснение диалектики производительных сил и производственных отношений (теперь мы употребляем эту формулу, подразумевая те ограничения и уточнения, о которых только что шла речь) позволило Марксу и Энгельсу в «Немецкой идеологии» выяснить общую структуру общества в целом: производительные силы – производственные отношения – политическая надстройка – формы общественного сознания. В «Немецкой идеологии» уже появляется формула «бытие определяет сознание» и категории базиса и надстройки.

Не имея возможности развить здесь подробную аргументацию и привести фактические доказательства, скажем только, что сопоставление всех характеристик сущности материалистического понимания истории, имеющихся в произведениях Маркса и Энгельса, при всех различиях таких характеристик, позволяет выделить именно эти четыре элемента структуры общества в целом: производительные силы – производственные отношения – политическая надстройка – формы общественного сознания. В «Немецкой идеологии» они, эти элементы, по существу (но не всегда в терминах, адекватных терминологии развитого марксизма) уже выделены и определены.

С классической точки зрения предисловия к «К критике политической экономии» это означает, что именно здесь, в «Немецкой идеологии», была создана целостная марксистская концепция структуры общества. Принципиальный шаг вперед, сделанный здесь по сравнению с «Экономическо-философскими рукописями» и вообще всеми предшествовавшими произведениями, заключался в том, что теперь был раскрыт внутренний механизм самого производства как единства производительных сил и производственных отношений, была выяснена функциональная связь между этими двумя его сторонами и диалектика их развития. Тем самым в «Немецкой идеологии» было достигнуто существенно более глубокое понимание функционирования и развития самой основы человеческого общества. С другой стороны, здесь была выяснена и структура надстройки, соотношение политической и идеологической надстройки, их составные элементы. Вместе с тем в общих чертах здесь уже выясняются материальные условия жизни общества и формы общественного сознания, соотношение общественного бытия и общественного сознания, базиса и надстройки. Все эти достижения и складываются в целостную картину функциональных связей всех сторон человеческого общества. Если до этого можно было констатировать выработку отдельных элементов концепции, то теперь она приобретает относительно полный и систематический вид. Таким образом, в «Немецкой идеологии» понимание структуры общества стало более глубоким, более полным и впервые целостным.

Прямым следствием открытия диалектики производительных сил и производственных отношений в «Немецкой идеологии» явилась новая периодизация исторического процесса – начало учения об экономических общественных формациях.

Движущей силой развития человеческого общества является в конечном счете развитие производительных сил. Производительные силы определяют форму общения. Определенному уровню развития производительных сил соответствует определенная форма общества (соответственно определенное разделение труда, определенная форма собственности). На известной ступени развившиеся производительные силы приходят в противоречие с существующей формой общения. Это противоречие разрешается посредством социальной революции. На место старой формы общения становится новая, соответствующая новым производительным силам. Так осуществляется переход от одной ступени развития общества к другой, от одной формы общества к следующей, более высокой. Таким образом, социальные революции – это узловые пункты, расчленяющие исторический процесс на качественно различные стадии[268]. В наиболее поздней части рукописи «Немецкой идеологии», относящейся уже к 1846 г., такие основные стадии исторического развития человеческого общества характеризуются как последовательно сменяющие друг друга господствующие на каждом данном этапе формы собственности: 1) племенная, 2) античная, 3) феодальная, 4) буржуазная[269]. Эпоха господства буржуазной формы частной собственности подразделяется на два периода: период мануфактуры и период крупной промышленности[270]. Наконец, в качестве пятой исторической формы собственности подразумевается будущая коммунистическая форма общей собственности[271].

В отличие от рукописи «К критике гегелевской философии права» (1843 г.) и «Экономическо-философских рукописей» (1844 г.), где определенная периодизация истории существовала еще только в скрытом виде, implicite, и ее можно было обнаружить только путем некоторых умозаключений, теперь, в «Немецкой идеологии» (1846 г.), периодизация истории впервые выступает в явном виде. Если в 1843 г. критерием такой периодизации был тип связи между гражданским обществом и государством, а в 1844 г. – наличие или отсутствие отчуждения труда и частной собственности, то в 1846 г. этим критерием становится непосредственно форма общения, или форма собственности, а в сущности – тип производственных отношений, и в основе этой новой периодизации уже лежит диалектика производительных сил и производственных отношений. Если не терминологически, то во всяком случае по существу, периодизация 1846 г. есть исторически первая форма марксистской периодизации истории по принципу экономических общественных формаций. Подход к понятию экономической общественной формации осуществляется в «Немецкой идеологии» по содержанию через понятия форма общения и форма собственности, терминологически – через понятия общественное состояние и форма общества.

Следует отметить, что по внешней видимости эти периодизации истории (1843, 1844 и 1846 гг.) не отличаются от общепринятых периодизаций, сложившихся еще в эпоху Возрождения. Но так может показаться только на первый взгляд. Специфически марксистским в Марксовых концепциях указанных годов является не выделение тех или иных периодов истории, а понимание (в разные годы – с различной степенью глубины) того, что объективно в основе периодизации всего исторического процесса лежит периодизация экономической истории, последовательные ступени развития материального производства. Впервые в истории науки Маркс правильно объяснил те качественно различные эпохи в развитии человеческого общества, которые были подмечены и внешне описаны его наиболее проницательными предшественниками. Но действительное понимание фундаментального внутреннего механизма всего исторического процесса открыло путь и к существенно более точному выделению и разграничению самих основных периодов истории человечества. В «Немецкой идеологии» периодизация истории приобретает уже вполне специфически марксистские черты. Здесь уже не только потенциально, но и реально концепция исторического процесса становится отличной от всех домарксистских концепций.

И еще один решающий шаг вперед был сделан в рукописи «Немецкой идеологии»: здесь мы находим первую развитую структуру самого материалистического понимания истории. В полном соответствии с объективными законами материалистической диалектики структура этой теоретической концепции определяется структурой исследуемого и отражаемого в ней предмета. Система материалистического понимания истории, как она развита в «Немецкой идеологии», имеет следующий вид: предпосылки – концепция – выводы; сама концепция состоит из четырех частей: производство – общение – политическая надстройка – формы общественного сознания; в части производства рассматриваются основные фазы исторического развития[272], которые различаются здесь по форме собственности, господствующей в каждой такой фазе: племенная, античная, феодальная и буржуазная формы собственности; главным выводом этой концепции является необходимость коммунистической революции. Таким образом, завершая начавшееся в 1843 г. становление этой новой концепции, в «Немецкой идеологии» материалистическое понимание истории выступает прямо и систематически как непосредственная философская основа теории научного коммунизма, как его исторически первое социологическое обоснование.

Таков результат, достигнутый в процессе формирования материалистического понимания истории к 1846 г. в рукописи «Немецкой идеологии». Однако в действительности дело обстояло несколько сложнее, чем это изображено выше.

В период формирования марксизма развитие теории шло настолько стремительно, что в больших рукописях этого периода – в рукописи «К критике гегелевской философии права», в «Экономическо-философских рукописях» и, быть может особенно, в «Немецкой идеологии» – отражается не просто некоторый достигнутый к соответствующему времени уровень, результат развития, но сам процесс изменения теории. Поэтому при достаточно детальном исследовании периода формирования марксизма необходимо выделять качественно различные этапы работы в пределах указанных больших рукописей.

Первая всесторонняя разработка материалистического понимания истории нашла отражение главным образом в первой главе «Немецкой идеологии». Именно здесь сконцентрировано положительное изложение марксистской концепции. Как уже упоминалось, текст этой главы, работа над которой так и не была завершена, сложился из пяти рукописей, написанных в разное время и в различной логической связи. Эти рукописи отражают последовательные этапы разработки теории (напомним, что три основных этапа представлены соответственно хронологически I, II – III и IV – V рукописями). Существенной особенностью этих рукописей является то, что все они написаны по некоторому общему плану (основу его составляет воспроизведенная выше структура материалистического понимания истории)[273], который с различной степенью полноты отражается в каждой из них, и, взаимно дополняя друг друга, они в совокупности дают целостную картину материалистического понимания истории.

Для нас сейчас важно то, что эта внешняя специфика «Немецкой идеологии» позволяет констатировать в пределах этой рукописи наличие трех различных фаз разработки материалистического понимания истории. Специальное исследование показывает, что эти три основные фазы можно с известным приближением датировать соответственно так: ноябрь – декабрь 1845 г., январь – апрель 1846 г., июнь – июль 1846 г. Сравнительный анализ содержания теории в этих трех фазах развития позволяет наглядно, так сказать, на ощупь проследить, как совершается переход от уровня, достигнутого в сущности уже в «Экономическо-философских рукописях», к качественно новому, значительно более высокому уровню, представленному в наиболее поздних частях рукописи «Немецкой идеологии». Таким способом, например, можно проследить эволюцию проблемы отчуждения. Выше мы уже обращали внимание на преемственность между «Экономическо-философскими рукописями» и «Немецкой идеологией» в анализе разделения труда. Но нас здесь в большей степени интересует другое.

Возьмем рукопись, в которой представлена I фаза работы[274]. Хронологически и по содержанию она ближе других к «Экономическо-философским рукописям». Основные стороны социальной деятельности, первая и определяющая из которых – материальное производство, рассматриваются здесь как пять видов производства[275]. Это является прямым развитием того положения рукописей 1844 г. об определяющей роли производства, которое мы уже приводили выше. Далее, три стадии общественного развития: первичные исторические отношения, общественное разделение труда и коммунизм, что соответствует в сущности доклассовому, классовому и будущему, бесклассовому коммунистическому обществу, – эти три стадии[276] есть не что иное, как развитие той потенциальной периодизации истории, которую мы уже обнаружили в «Экономическо-философских рукописях».

Но вот во II фазе работы наиболее резко формулируется диалектика производительных сил и формы общения[277]. И положение существенно меняется. Следствием этого открытия становится качественно новое понимание структуры общества и периодизации истории.

В III фазе работы, как следствие этого открытия, вырабатывается наиболее четкая для данного периода формулировка сущности материалистического понимания истории и новая периодизация истории – начало учения об общественных формациях[278].

Следует, правда, оговориться. Может создаться впечатление, будто открытие диалектики производительных сил и производственных отношений относится только ко II фазе работы и было сделано в момент написания соответствующей части рукописи. Такое впечатление было бы ложным. Как уже отмечалось выше, проявления этого открытия обнаруживаются и в I фазе работы[279]. Но между самим открытием, полным осознанием его и развитием всех его следствий проходит определенное время. Это и необходимо учитывать.

Еще одно уточнение. Мы прослеживаем процесс выработки Марксом материалистического понимания истории. Но «Немецкая идеология» – труд двоих, Маркса и Энгельса. В какой мере мы можем отнести на счет Маркса достигнутое в этом произведении? В отличие от «Святого семейства», где по сообща выработанному плану каждый из двух авторов писал свои части текста, «Немецкая идеология» нераздельный труд двоих. Только путем очень сложного анализа можно попытаться выделить из общего труда то, что вложил в него каждый автор, да и это можно установить лишь относительно некоторой части содержания.

Но все-таки проблема поддается если и не количественному, то по крайней мере качественному решению. Прежде всего мы знаем, с чем каждый из авторов пришел к 1845 г. Вообще сравнительный анализ содержания «Немецкой идеологии» и всех других произведений Маркса и Энгельса позволяет с большей или меньшей степенью вероятности определить происхождение многих элементов содержания этого произведения. Так, например, сопоставление по содержанию «Тезисов о Фейербахе» и «Немецкой идеологии» друг с другом и со всеми предшествовавшими им произведениями Маркса и Энгельса приводит к выводу, что в «Немецкой идеологии» развивается содержание почти каждого из этих 11 тезисов и автором этих элементов совместной рукописи все-таки следует считать Маркса. Далее, анализ правки основного текста рукописи и дополнительных вставок, сделанных рукой Маркса и рукой Энгельса, позволяет определить удельный вес вклада того и другого в общее дело. Наконец, мы имеем прямые свидетельства Энгельса, что основным автором концепции материалистического понимания истории был именно Маркс. Напомним одно: «Огромнейшая часть основных руководящих мыслей, особенно в экономической и исторической области (здесь Энгельс бесспорно имеет в виду материалистическое понимание истории. – Г.Б.), и… их окончательная четкая формулировка принадлежит Марксу». Поэтому теория «по праву носит его имя»[280].

Все это позволяет сделать вывод, что главным автором достижений «Немецкой идеологии», основным творцом целостной концепции материалистического понимания истории был Маркс.

Итак, в «Немецкой идеологии» материалистическое понимание истории впервые стало целостной концепцией структуры общества и периодизации истории. В силу общей диалектической закономерности превращения теории в метод эта концепция выступает здесь уже не только как теория общества и его истории, но и как метод познания общественных и исторических явлений. Одним из важнейших следствий целостности этой концепции явилось в «Немецкой идеологии» то, что, в отличие от «Экономическо-философских рукописей» и «Святого семейства», теория классов и классовой борьбы уже приобретает здесь все основные специфически марксистские черты – те самые черты, которые впоследствии Маркс классически сформулировал в цитированном уже письме Вейдемейеру[281].

Если сопоставить теперь приведенную в начале нашего анализа характеристику «Немецкой идеологии» в предисловии Маркса к его «К критике политической экономии» с результатами проделанного анализа, то такое сопоставление необходимым образом приводит к двоякому выводу. С одной стороны, в характеристике Маркса есть элемент «ретроспективного смещения». Сущность материалистического понимания истории, как она сформулирована в предисловии 1859 г., где эта классическая формулировка явно относится к периоду «Немецкой идеологии», точнее к 1845 г., и содержание этой концепции в самой «Немецкой идеологии» не вполне совпадают. В «Немецкой идеологии» концепция еще не достигла такой ясности и точности. Но, с другой стороны, в целом, по основным элементам, они безусловно совпадают, и формулировка 1859 г. относится все-таки к «Немецкой идеологии». Именно здесь материалистическое понимание истории было впервые разработано всесторонне и стало целостной концепцией. Вся ее дальнейшая история – это уже углубление, уточнение и развитие целостной теории. В этом смысле можно считать, что в «Немецкой идеологии» завершается процесс формирования материалистического понимания истории, и с этого времени начинается процесс его дальнейшего развития.

Обратимся в заключение снова к предисловию 1859 г. В «Немецкой идеологии» Маркс и Энгельс «уяснили дело самим себе». Далее Маркс сообщает: «Решающие пункты наших воззрений были впервые научно изложены, хотя только в полемической форме, в моей работе „Нищета философии“, выпущенной в 1847 г. и направленной против Прудона»[282], (Ср. приводившееся уже свидетельство Энгельса в предисловии к «Анти-Дюрингу»: «Это наше миропонимание, впервые выступившее перед миром в „Нищете философии“ Маркса и в „Коммунистическом манифесте“…»[283]) Очевидно, эти высказывания Маркса и Энгельса дали Ленину основание назвать «Нищету философии» и «Манифест Коммунистической партии» первыми зрелыми произведениями марксизма [284]. Рассматривая это определение, необходимо учесть тот факт, что основное содержание «Немецкой идеологии», сконцентрированное в ее первой главе, не могло быть известно Ленину. Эта глава была впервые опубликована только в 1924 г., уже после его смерти.

По смыслу приведенных высказываний Маркса и Энгельса «Нищета философии» и «Манифест Коммунистической партии» – это первые печатные, опубликованные произведения зрелого марксизма (из числа крупных работ Маркса и Энгельса). Такое понимание подтверждается сопоставлением приведенных оценок с содержанием «Немецкой идеологии» и с содержанием «Нищеты философии» и «Манифеста Коммунистической партии» и в особенности – анализом всего процесса формирования марксизма. Такой анализ показывает, что различие между «Немецкой идеологией», с одной стороны, и «Нищетой философии» и «Манифестом Коммунистической партии», с другой, не таково, чтобы можно было характеризовать рукопись 1845 – 1846 гг. как еще не зрелое или не вполне зрелое произведение, а работы, написанные и опубликованные в 1847 – 1848 гг., как первые произведения зрелого марксизма. В том смысле, в каком мы вправе считать «Нищету философии» и «Манифест Коммунистической партии» произведениями зрелого марксизма, в этом же смысле к их числу должна быть по существу отнесена и рукопись «Немецкой идеологии». Действительное соотношение между этими тремя произведениями в целом таково: то, что Маркс и Энгельс первоначально уяснили себе в «Немецкой идеологии», то было затем опубликовано, главным образом, в «Нищете философии» и «Манифесте Коммунистической партии».

Но мы уже отмечали выше некоторый шаг вперед по сравнению с «Немецкой идеологией», который был сделан в плане развития материалистического понимания истории в «Нищете философии» и «Манифесте Коммунистической партии». Этот шаг заключался в том, что в этих последних произведениях уже прямо формулируется соотношение производительных сил и производственных отношений. Однако, как мы видели, все предпосылки для такой прямой формулировки уже были выработаны в «Немецкой идеологии». Здесь мы снова встречаемся с аналогичным соотношением, дополняющим уже намечавшийся выше ряд: рукопись «К критике гегелевской философии права» – статьи «К еврейскому вопросу» и «К критике гегелевской философии права. Введение», напечатанные в «Deutsch-Französische Jahrbücher»; «Экономическо-философские рукописи» – «Святое семейство»; «Немецкая идеология» – «Нищета философии» и «Манифест Коммунистической партии».