Второй результат: определение специфики

Следующим результатом было выяснение того специфически нового, что отличает «Немецкую идеологию» от всех предшествующих произведений Маркса и Энгельса.

То, что здесь Маркс и Энгельс изложили материалистическое понимание истории более или менее цельно и систематически, стало уже чем-то само собой разумеющимся, чем-то самоочевидным. Но что нового, помимо этой разносторонности изложения, было сделано Марксом и Энгельсом в «Немецкой идеологии», какими новыми теоретическими положениями отличается она от всех предшествующих произведений Маркса и Энгельса? И почему возможно стало это целостное изложение исторического материализма? На первый вопрос различные авторы отвечают по-разному. На второй они обычно ответа не дают. И можно прямо сказать, что дать правильный ответ на эти вопросы, не зная последовательности работы Маркса и Энгельса над «Немецкой идеологией», было практически почти невозможно. Вот почему обычные представления сводятся в основном к тому, что в этом произведении собраны отдельные положения материалистического понимания истории, сформулированные уже в предшествующих произведениях Маркса и Энгельса, и к ним добавлены некоторые новые, – отличие, по существу, чисто количественное.

Одна из распространенных ошибок в оценке произведений Маркса и Энгельса (и не только их произведений) состоит в следующем: те или иные яркие высказывания, встречающиеся в данном произведении, рассматриваются как специфически новые мысли, впервые именно в нем и появившиеся. При этом не учитываются различия между первым появлением мысли и ее первым высказыванием, изложением, между первым изложением мысли и ее классической формулировкой.

Если, не впадая в такую ошибку, сопоставить содержание «Немецкой идеологии» с содержанием предшествующих произведений Маркса и Энгельса, тогда можно выделить то новое, что появляется впервые именно в «Немецкой идеологии». Это и было сделано в ходе нового исследования еще до того, как была выяснена последовательность написания рукописи. Результат сопоставления получился такой. Очень многое, что на первый взгляд кажется специфически новым в «Немецкой идеологии», фактически уже имелось в предшествующих произведениях. Многое из того, что действительно появляется только в «Немецкой идеологии», оказывается либо не самым существенным, либо производным от других, более глубоких положений. И только в одном, но зато кардинальном, пункте появляется принципиально новое: понятие производственных отношений и формулировка диалектики производительных сил и производственных отношений. Ничего подобного до «Немецкой идеологии» не было. В предшествующих работах можно обнаружить лишь некоторые подходы к этому открытию.

Но то, что представляется теперь как совершенно ясный и однозначный результат сопоставления «Немецкой идеологии» с другими произведениями Маркса и Энгельса, то в реальном исследовании не сразу стало чем-то самоочевидным. Поначалу этот результат сопоставления выступил лишь в виде гипотезы, которая еще подлежала проверке. Одним из способов проверки был логический анализ функциональных связей между различными элементами материалистического понимания истории, которые появляются в «Немецкой идеологии». Уже этот анализ показывал, что определяющим среди достижений «Немецкой идеологии» является выяснение диалектики производительных сил и производственных отношений. Однако решающим способом проверки гипотезы стал анализ изменения историко-материалистической концепции в пределах самой рукописи.

После того как удалось расположить отдельные части рукописи в той последовательности, как они были написаны, стало совершенно очевидно, что перед нами не статика, а динамика идей, что различные части рукописи имеют различную, последовательно возрастающую степень зрелости, что ясность понимания и изложения рассматриваемых здесь законов развития общества все время возрастает. И при этом решающим, переломным моментом, где как бы воочию можно наблюдать качественный скачок в развитии материалистического понимания истории, является то место в первой главе (стр. 52, а также 61 черновой рукописи)[360], где формулируется диалектика производительных сил и производственных отношений. После данной части рукописи изложение материалистического понимания истории поднимается на новый, более высокий уровень.

Затем следовало проверить, не противоречит ли тенденция развития, обнаруженная в пределах «Немецкой идеологии», общей тенденции развития, свойственной всему периоду формирования марксизма, укладывается ли данная частная тенденция в объемлющую ее более общую тенденцию.

Здесь следует оговориться. Может показаться странным, что исследователь сначала путем микроанализа пытается обнаружить тенденцию развития в пределах одного произведения, где она едва заметна, а затем переходит к рассмотрению целого периода, где та же тенденция должна действовать в значительно бóльших масштабах, где общее направление развития теории обнаружить значительно легче и где это развитие уже достаточно изучено. Если бы дело обстояло действительно так, то это было бы поистине странно. На самом же деле сначала исследование шло, конечно, от макроструктуры к микроструктуре. Прежде чем началось новое исследование «Немецкой идеологии», уже была ясна общая картина формирования марксизма, уже с самого начала было ясно, от чего к чему шло общее развитие теории, что было и чего еще не было в работах Маркса и Энгельса до «Немецкой идеологии» и что нового появилось в последующих произведениях; следовательно, общая тенденция развития, проходящая через весь период, а значит – так можно было умозаключить – и через рукопись «Немецкой идеологии», была выяснена заранее. Но в науке переход от общего к частному – это задача несколько более сложная, чем построение элементарного силлогизма или решение тривиального уравнения. Даже после того, как путем сравнения «Немецкой идеологии» с предшествующими работами Маркса и Энгельса было выделено то новое, что появляется в ней впервые, предстояло еще проделать решающую часть работы: проследить, так сказать, во времени развитие содержания «Немецкой идеологии». И только эта последняя фаза исследования могла дать окончательную уверенность в том, что специфически новое в этом произведении теперь выявлено и схвачено. Если до выяснения динамики содержания «Немецкой идеологии» мы исходили из общей картины формирования марксизма, чтобы определить направление поисков, то после исследования рукописи и ее содержания мы вновь обращаемся к периоду формирования марксизма, чтобы еще одним способом проверить полученный результат и, быть может, внести некоторые коррективы в общепринятую интерпретацию этого периода.

Итак, сопоставление полученного результата с общей картиной формирования и развития марксизма показывает, что этот результат вполне вписывается в общую схему. В то же время он несколько модифицирует, уточняет общепринятую схему формирования марксизма и приводит к более глубокому пониманию всего процесса становления и развития теории Маркса.

В свете полученного результата некоторые из основных моментов истории марксизма представляются следующим образом.

Главный итог теоретической деятельности Маркса можно кратко определить так: создание научного коммунизма. Но, как неоднократно указывал Энгельс, превращение социализма из утопии в науку стало возможным только благодаря двум великим открытиям Маркса[361]. Первое из них – материалистическое понимание истории, второе – теория прибавочной стоимости. Материалистическое понимание истории – это непосредственная философская основа теории научного коммунизма. Теория прибавочной стоимости – ядро политической экономии Маркса. Значит, если взять шире, то тезис Энгельса можно переформулировать так: марксистская философия и марксистская политическая экономия суть теоретические предпосылки и основы теории научного коммунизма.

Превращение социализма из утопии в науку – это длительный процесс, охватывающий более 20 лет теоретической деятельности Маркса и Энгельса. Этот процесс начался в середине 40-х годов и окончательно завершился в 1867 г. с выходом в свет первого тома «Капитала». Весной 1844 г. в Париже вышел в свет «Немецко-французский ежегодник». В опубликованных здесь статьях Маркса и Энгельса завершился их переход от идеализма к материализму и от революционного демократизма к коммунизму. Начался в собственном смысле период формирования марксизма, завершившийся к 1848 г. созданием «Манифеста Коммунистической партии». («Немецкая идеология» является крупнейшим произведением этого периода.) Следующие 20 лет от «Манифеста Коммунистической партии» до первого тома «Капитала» Энгельс называл «инкубационным периодом» развития марксизма[362].

Длительность всего этого процесса была непосредственно обусловлена тем, что между двумя великими открытиями Маркса прошло более 10 лет. Первое великое открытие Маркса относится к середине 40-х годов и было впервые всесторонне разработано в конце 1845 – начале 1846 г. в «Немецкой идеологии». Второе было сделано в конце 1857 г. в экономических рукописях Маркса 1857 – 1859 гг., основную часть которых составляет рукопись «Критика политической экономии» (1857 – 1858 гг.)[363], и последовательно развито в начале 60-х годов в серии экономических рукописей Маркса 1861 – 1863 гг., главную часть которых составляют «Теории прибавочной стоимости». Первое открытие было впервые научно изложено в печати в «Нищете философии» (1847 г.) и в «Манифесте Коммунистической партии» (1848 г.), второе в – «К критике политической экономии» (1859 г.) и в «Капитале» (т. I, 1867 г.). Таким образом, если несколько огрубить и схематизировать, то два главных открытия Маркса можно датировать 1845 и 1857 гг.

Однако конкретная история первого великого открытия Маркса не сводится лишь к одной дате – 1845 г.

Весной и летом 1843 г. Маркс предпринял критический пересмотр гегелевской философии права. В ходе этой критики он, в противоположность Гегелю, пришел к выводу, что не государство определяет гражданское общество, а, наоборот, гражданское общество определяет государство. Если этот вывод выразить в современной нам терминологии, то он будет приблизительно эквивалентен положениям: экономика определяет политику, или производственные отношения определяют политическую надстройку. Этот вывод явился первым, отправным положением будущего материалистического понимания истории.

Весной 1844 г. в «Немецко-французском ежегоднике» Маркс опубликовал введение к критике гегелевской философии права. В этой статье он впервые сформулировал мысль о всемирно-исторической миссии пролетариата – первое положение будущей теории научного коммунизма.

Летом 1844 г. в «Экономическо-философских рукописях» Маркс предпринял попытку резюмировать начатые им в Париже экономические исследования и, вместе с тем первую попытку всесторонне научно обосновать свои коммунистические воззрения. В этой работе уже вполне определенно развивается мысль об определяющей роли производства в жизни общества, и на этой основе весь исторический процесс рассматривается как отчуждение труда и снятие этого отчуждения.

Осенью 1844 г., продолжая развивать свою основную идею, Маркс формулирует в «Святом семействе» ту мысль, что материальное производство есть материнское лоно истории.

Весной 1845 г. в Брюсселе Маркс приходит к целостной концепции материалистического понимания истории. Когда в апреле Энгельс также переехал в Брюссель, Маркс изложил ему материалистическое понимание истории в почти сложившемся виде. Этот момент становления новой теории был зафиксирован в тезисах Маркса о Фейербахе; хотя содержание тезисов, очевидно, отнюдь не исчерпывает того понимания истории, к которому уже пришел Маркс: ведь это тезисы о Фейербахе, а не тезисы о материалистическом понимании истории.

В ноябре 1845 г. Маркс и Энгельс начинают писать первую главу «Немецкой идеологии». Начинается всесторонняя разработка новой теории, новая, и на этот раз успешная, попытка дать научное обоснование коммунизма. Но это не просто развертывание и изложение на бумаге того, что они мысленно уже уяснили себе. Нет, это процесс дальнейшего углубления самой теории, процесс окончательного выяснения ее фундаментальных основ. И главное здесь – выяснение и формулировка диалектики развития производительных сил и производственных отношений, точнее говоря, производительных сил и формы общения. Это открытие Маркса приводит к выяснению основных функциональных связей и зависимостей между различными сферами человеческого общества: производительные силы – производственные отношения – классовая структура общества – политическая надстройка – формы общественного сознания. Тем самым это открытие дает ключ к пониманию как истории, так и теории общества, его структуры, функционирования и развития. Прямым следствием этого открытия является учение об общественных формациях, начало которого мы и имеем в «Немецкой идеологии».

В чем же состоит тот существенный шаг вперед, который был сделан благодаря этому открытию? В результате критики гегелевской философии права (1843 г.) была выяснена одна функциональная связь: гражданское общество определяет государство, что приблизительно соответствует звену: производственные отношения – политическая надстройка. В «Экономическо-философских рукописях» (1844 г.) развивается уже более общая и глубокая мысль: производство определяет все сферы деятельности человеческого общества. В «Немецкой идеологии» (1845 г.) достигается существенно новый уровень понимания. В отличие от уровня 1843 г. здесь выясняется более глубокая основа: чем же определяется само гражданское общество, царство экономических, производственных отношений; и ответ гласит: производительные силы определяют производственные отношения. В отличие от уровня 1844 г. здесь совершается переход от более общего к более конкретному пониманию, раскрывается внутренний механизм самого производства. Этот переход от сущности одного порядка к сущности другого, более глубокого порядка[364] завершается выяснением общей функциональной структуры общества (в частности, начало учения о базисе и надстройке) и общего закона его движения и развития (особенно научная периодизация истории, начало учения об общественных формациях). Важнейшим следствием этой концепции явился в «Немецкой идеологии» вывод о необходимости и неизбежности пролетарской, коммунистической революции, объективная основа которой была найдена в противоречии между производительными силами и производственными отношениями буржуазного общества. Как видим, «Немецкая идеология» представляет принципиально новую ступень в истории марксизма. Здесь Маркс и Энгельс осуществили первую всестороннюю разработку материалистического понимания истории и тем самым первое, философское, или социологическое, обоснование теории научного коммунизма.

В плане материалистического понимания истории «Нищета философии» и «Манифест Коммунистической партии» сравнительно немногое добавили к тому, что уже было сделано в «Немецкой идеологии». В них скорее было развернуто и обнародовано то, что Маркс и Энгельс уяснили себе в «Немецкой идеологии».

Второе и последнее – экономическое – обоснование теории научного коммунизма Маркс осуществил в серии фундаментальных работ, которую открывают экономические рукописи 1857 – 1858 гг. Между «Немецкой идеологией» и рукописями 1857 – 1858 гг. существует глубокая аналогия. Но на сопоставлении их в этом плане мы здесь останавливаться не будем. Важно только отметить, что в 1857 г. Маркс как бы снова возвращается к проблематике 1845 г. и при этом делает новый решающий шаг вперед также и в области материалистического понимания истории. Новые исследования Маркса в этом направлении начинаются в августе – сентябре 1857 г. гениальным введением к «Критике политической экономии», которым открывается главная из рукописей 1857 – 1858 гг., и увенчиваются классической формулировкой сущности материалистического понимания истории в предисловии к первому выпуску «К критике политической экономии», которое датировано январем 1859 г.

Сопоставление «Немецкой идеологии» с последующими произведениями, особенно с работами 1857 – 1859 гг., позволяет выявить некоторую незавершенность в понимании кардинального вопроса о диалектике производительных сил и производственных отношений.

До сих пор, для того чтобы резче выделить специфически новое в «Немецкой идеологии» по сравнению с предшествующими работами Маркса и Энгельса, мы почти без оговорок утверждали, что это новое есть диалектика производительных сил и производственных отношений. В первом приближении такое упрощение, огрубление, преувеличение допустимо. Всякий процесс познания проходит подобную фазу: сначала предмет исследования рассматривается в общих чертах и описывается приближенно, а затем раскрывается его тонкая структура, и он определяется более точно. Но теперь, когда «Немецкая идеология» сопоставляется с дальнейшим развитием марксизма, необходимо перейти к более конкретному определению ее специфики и ее исторического места.

Ограничимся важнейшим моментом ее содержания. Для того чтобы понять диалектику производительных сил и производственных отношений, необходимо было выработать само понятие «производственные отношения». В «Немецкой идеологии» это понятие находится в процессе становления, в завершающей фазе этого процесса. Оно кристаллизуется здесь в содержании таких терминов, как «гражданское общество», «способ общения», «форма общения», «отношения общения», «отношения производства и общения», «форма собственности», «отношения собственности» и, наконец, «производственные отношения». Таким образом, понятие «производственные отношения» здесь уже складывается. Но когда в «Немецкой идеологии» выясняется диалектика развития производительных сил и производственных отношений, то Маркс и Энгельс, выясняя отношение этих двух категорий, еще не доходят до конца и фиксируют только диалектическое соотношение между производительными силами и формой общения. Форма общения здесь – это приблизительно синоним общественных отношений, определенная совокупность или данный тип общественных отношений, сложившаяся на данной ступени исторического развития форма отношений между людьми. Следовательно, сформулированное в «Немецкой идеологии» положение эквивалентно тезису: производительные силы определяют общественные отношения (или форму общества). Та же мысль развивается в известном письме Маркса Анненкову и в «Нищете философии». Вместе с тем в «Немецкой идеологии» уже выработаны все необходимые и достаточные элементы для того, чтобы конкретизировать диалектику производительных сил и формы общения как диалектику производительных сил и производственных отношений. Но такая конкретизация здесь еще не осуществлена. Этот дальнейший шаг был окончательно сделан в 1859 г. в предисловии Маркса к его «К критике политической экономии». В «Немецкой идеологии» этот будущий окончательный результат содержится потенциально, в скрытом виде, implicite. Его можно вывести из наличного здесь материала, но авторами он еще не выведен, так как, видимо, еще не вполне осознан. В «Немецкой идеологии» еще не доведен до логического конца процесс выделения производственных отношений из всей совокупности общественных отношений. Понятие «производственные отношения», можно сказать, уже схвачено, но не все вытекающие отсюда выводы уже развиты. Это прояснение и доведение до конца того, что было достигнуто в работе Маркса и Энгельса над «Немецкой идеологией», становится задачей дальнейшего развития их теории.

Итак, рассмотрение специфики «Немецкой идеологии» в контексте истории марксизма подтверждает правильность определения этой специфики (выяснение диалектики производительных сил и производственных отношений) и углубляет понимание истории формирования и развития марксистской теории. Одним словом, такая «историческая» проверка полученного результата оказывается не только успешной, но и в свою очередь дает положительные результаты.

К сказанному можно добавить еще одно общее соображение. Эту «историческую» проверку можно еще более расширить. В качестве «контекста» может быть взята не только история, но и предыстория марксизма. И тогда бросается в глаза следующее. У предшественников Маркса и Энгельса можно обнаружить отдельные догадки, подходы к тем теоретическим положениям, которые были выработаны до «Немецкой идеологии». Так, у отдельных теоретиков домарксовского периода появляется догадка об определяющей роли экономики, производства в жизни общества. Но ни один из них даже случайно, даже отдаленно не приблизился к пониманию диалектики производительных сил и производственных отношений. Это открытие, сделанное в «Немецкой идеологии», представляет собой в высшей степени специфически марксистское достижение, и поэтому с «Тезисов о Фейербахе» и «Немецкой идеологии», т.е. с 1845 г., начинается принципиально новая эпоха в истории марксизма, его самостоятельная история. С этого времени, когда окончательно завершается размежевание со всей предшествующей философией (и социологией), начинается, если использовать выражение из «Критики Готской программы», развитие марксизма «на своей собственной основе». С этого времени марксизм начинает свое самостоятельное существование и развитие. В течение двух лет этот процесс носит, так сказать, «внутренний», или «скрытый», характер, пока в «Нищете философии» и «Манифесте Коммунистической партии» новое мировоззрение не выступает открыто перед всем миром и не включается отныне во всемирную историю.

Таким образом, теперь получены основные данные, необходимые для ответа на исходный вопрос исследования: о месте «Немецкой идеологии» в истории марксизма, а в сущности и сам ответ, и теперь он при желании без особого труда может быть развит. Однако, как уже отмечалось, новое исследование «Немецкой идеологии» в силу внутренней логики своего развития вышло за пределы первоначально намеченной цели. В одном отношении этот выход проявился особенно наглядно. Речь идет о реконструкции и новой публикации первой главы.