П. Риторическое означающее: письмо Моды

16.3. К стилистике письма

Риторическое означающее - служит ли оно означаю­щим, означаемым или знаком вестиментарного кода - ко­нечно, подлежит лингвистическому анализу. При этом, од­нако, понадобится такой анализ, который, с одной сторо­ны, признавал бы существование феномена коннотации, а с другой - отличал бы письмо от стиля; в самом деле, если, как мы это предлагали в другом месте², соотносить термин стиль с абсолютно индивидуальной речью (например, пи­сательской), а термин письмо с речью коллективной, но не общенациональной (например, с речью определенной груп­пы журналистов), - то очевидно, что высказывания Моды

' Как видно, следует проводить различие между риторическим оз­начающим и риторикой означающего, так как в последнем случае речь идет об означающем вестиментарного кода; то же самое касается и оз­начаемого и знака.

² «Нулевая степень письма».

целиком относятся не к стилю, а к письму; описывая пред­мет одежды или его применение, редактор журнала не вкла­дывает в свою речь ничего своего, ничего такого, что исхо­дило бы из его глубинной психологии; он просто сообразу­ется с некоторым условно-правильным тоном (можно ска­зать - этосом), по которому сразу же можно опознать мод­ный журнал; к тому же мы еще увидим, что и риторическое означаемое в описаниях одежды образует некое коллектив­ное воззрение, соотнесенное с социальными моделями, а не с индивидуальной тематикой; собственно, именно потому, что высказывание Моды целиком поглощается простым пись­мом, оно и не может относиться к литературе, сколь бы «изящным» оно ни было; оно может демонстрировать лите­ратуру (копируя ее тон), но, обозначая ее, именно поэтому не может ее осуществлять. Итак, для изучения риторичес­кого означающего нам требуется своеобразная стилистика письма. Такая стилистика не разработана; можно лишь от­метить ее место в общей системе Моды и бегло указать на некоторые наиболее расхожие признаки риторического тона.

16.4. Основные признаки письма Моды

Будем различать признаки сегментные, образуемые диск­ретными лексическими единицами, и супрасегментные, рас­пространяющиеся на несколько единиц или даже на все выс­казывание в целом. К первой группе банальным образом от­носятся все метафоры (романтический балет аксессуаров) и, шире, все признаки, связанные со «значимостью» слова; хо­рошим примером служит слово маленькое^и, как мы уже виде­ли и еще увидим в дальнейшем², по своему денотативному смыслу маленькое принадлежит к терминологическому уров­ню (это вариант величины), но по различным компонентам своей значимости - также и к уровню риторическому; при этом оно несет более диффузный смысл, складывающийся из оттенков экономичности (недорогое), эстетичности (простое) и умильности (миленькое); точно так же слово шуршащее (взя­тое из проанализированного выше примера), помимо своего денотативного смысла (подражающее шороху сминаемых ли­стьев или тканей), связан с определенным стереотипом жен­ской эротики; старший брат, денотативный смысл которого в

¹ В русском переводе оно может выражаться уменьшительным суф­
фиксом, как в примере из 16, 2. - Прим. перев.

² См. выше, 4, 3 и ниже, 17, 3.

данном случае просто мужское (обычная семантическая еди­ница), относится к семейно-детскому языку и т.д. Вообще, в основном эти сегментные коннотации образуются из «адъек­тивной субстанции» (понятие более широкое, чем прилага­тельное, о котором идет речь в грамматиках). Что же касает­ся супрасегментных признаков, то к ним относятся на про­стейшем уровне (где они еще касаются дискретных единиц, пусть и объединяемых тоном) все те игры рифмовкой, кото­рыми широко пользуются модные журналы: a la page et a la plage [на острие моды и на пляже]; six garde-robes utiles etfutiles [шесть гардеробов - полезных и легкомысленных]; votre tete gracieuse, precieuse etjoyeuse [ваша голова - грациозная, изыс­канная и веселая]; далее, это особые способы построения фра­зы, сближающие высказывание с двустишием или пословицей (Unepetitegansefait i'elegance); наконец, это всевозможные вы­разительные вариации паратаксиса - например, бегло-беспо­рядочная последовательность глаголов (любит... обожает... носит...) и семантических единиц, в данном случае ориги­нальных (Паскаль, Моцарт, кул-джаз), функционирует как знак многообразия вкусов и, следовательно, большого богат­ства личности. В случае мирского означаемого кроме этих собственно стилистических фактов для образования коннота-тивного означающего достаточно бывает простого отбора еди­ниц - говоря о долгой прогулке в конце дня в деревне, во время осеннего уик-энда (высказывание, составленное только из обычных единиц), одним лишь совместным действием об­стоятельств (терминологический уровень) можно отослать к определенному «настроению» и к сложному социальному по­ложению и сентиментальному состоянию (риторический уро­вень). Таким образом, сам факт композиции уже является одной из важнейших форм риторического означающего, тем более активной, что единицы, используемые в высказывании Моды, берутся (в идеале, если не на практике) из внеязыко-вого кода, а этим повышается, так сказать, коннотативная сила даже простейших слов. Все такие элементы, вследствие своего супрасегментного характера, играют в риторической системе примерно такую же роль, какую в языке играет инто­нация; собственно, интонация сама превосходное коннотатив-ное означающее¹. Поскольку речь идет об означающем (хотя

' Поэтому в словесном обращении к животным пониманию подле­жит именно коннотация (гневный, ласковый тон), а не денотация (бук­вальный смысл слова).

бы и риторическом), признаки письма Моды должны распре­деляться по классам оппозиций, или парадигмам; это безус­ловно можно сделать для сегментных признаков, но затруд­нительно для супрасегментных (как, собственно, и для язы­ковой интонации); здесь приходится ожидать, пока продви­нется вперед структурная стилистика.