Утопическое мышление и архитектура

Наиболее сильное влияние на развитие архитекту­ры на всем протяжении истории, по мнению Иконни­кова, оказывают утопии. «Любая архитектурная задача исходит от некой идеальной модели жизнеустройства и имеет в ней свое оправдание» [39. – С. 3]. Утопии как идеальные модели будущего, по мнению автора, явля­ются неотъемлемой частью общественного мышления, мысленно (идеально) компенсируя неопределенность ситуации, что особенно характерно в периоды кризи­сов, революций, бурного развития [39. – С. 4]. Особен­но характерны утопиями и утопическим мышлением, по мнению автора, ХIХ и ХХ века с их ускоряющимися темпами развития. Фактически А.В. Иконников считает историю современной архитектуры историей утопий

[39. – С. 5]. В своих исследованиях А.В. Иконников под­робно проанализировал историю развития архитектуры через развитие социальных утопий и их ответвлений – архитектурных утопий. Само слово «утопия» произошло от названия книги лорда-канцлера короля Генриха VIII Томаса Мора и буквально означало «блаженная страна

нигде» [39. – С. 8]. Автор более подробно рассматри­вает утопии последних двух веков, но уделяет внима­ние и развитию утопий от древних времен до Маркса. Древнейшая утопия – античный миф о «Золотом веке» как альтернативе реальному бытию, воспетом еще Ге­сиодом и Овидием. Автор считает архетипом утопии, «прото утопией», «Государство» Платона, в котором идеальное государство есть отражение и продолжение идеального космоса [39. – C.17]. Иконников отмечает четыре свойства, присущие всем утопиям: уравнитель­ство и коллективные ценности, упрощение, радикализм, вневременность. К источникам утопизма в архитектуре автор относит многие философские труды, рожденные человеческой мыслью на протяжение веков, в том чис­ле немецкий перевод Нового завета Мартина Лютера, утопию Томаса Мора, «Трактат об архитектуре» Фила­рете, «Город Солнца» Томмазо Кампанеллы, «Новую Атлантиду» Фрэнсиса Бэкона, «Историю севарамбов» Дени Вераса д'Алле, «Завещание» Жана Мелье, тру­ды Ж.Ж. Руссо, архитектурные утопии Клода Никола Леду, архитектурные фантазии Этьена Луи Булле, тру­ды социалистов-утопистов Клода Анри де Рувруа Сен­Симона, «Путешествие в Икарию» Этьена Кабе, труды Франсуа-Мари-Шарля Фурье, Роберта Оуэна, анархиче­ские утопии Михаила Александровича Бакунина и Пет ра Алексеевича Кропоткина, «Города-сады будущего» Эби­низера Говарда, «Русскую идею» В.С. Соловьева и «Супра­морализм, или Всеобщий синтез» Н.Ф. Федорова, кото­рый главной идеей прогресса считал исполнение долга перед всеми поколениями предков – возрождение всех когда-либо живших. Но одной из главных утопий стали труды К. Маркса и Ф. Энгельса. И хотя они уже в «Мани­фесте коммунистической партии» отмежевались от уто­пизма, в дальнейшем внутри самой марксистской теории стали возникать утопии и главная из них – построение СССР. Анализируя эстетические утопии ХIX – начала ХХ века, А.В. Иконников отмечает важность идей, из­ложенных Рихардом Вагнером в трактате «Художествен­ное произведение будущего», одной из центральных идей которого была необходимость объединения всех видов искусств для синтезирования совокупного произ­ведения искусства – Gesamtkunstwerk [39. – С. 102]. Более практичными оказались эстетические утопии Джона Рескина, которые пытался перенести в жизнь Уильям Моррис. Попытки воплощения утопии в архитектуре предпринимались во все времена сущест вования утопий. Так, например, подобными попытками автор считает реконструкцию Рима в XVI веке в интересах контрре­формации и неосуществленный проект перестройки Московского Кремля В. Баженовым по заказу Екатерины

II. А вагнеровскую сценографию в архитектуру пытался перенести баварский король Людвиг II в горном замке Нойшванштейн. В России, в силу замкнутости ее раз­вития, эстетические утопии создавались под знаком по­исков национальной самоидентификации, что привело к появлению «псевдорусского» стиля, в котором создава­лись, например, произведения А.В. Щусева и В.А. Пок­ровского. С развитием техники, отмечает А.В. Икон­ников, архитектуру стали сопровождать «машинные» утопии, которые привели в созданию модернизма в ар­хитектуре с его формулой, впервые введенной главой «Чикагской школы» архитектуры Салливеном: «Форма следует за функцией. Таков закон» [39. – С. 195]. Самым целеустремленным и продуктивным среди авторов архи­тектурных утопий «машинного века» Иконников счита­ет Ле Корбюзье. Суть его утопии заключалась в том, что архитектура может влиять на общественные отношения и формировать их. А его отношение к архитектурным сооружениям выражалось формулой: «Дом – машина для жилья» [39. – С. 227]. Свой идеальный «современ­ный город» Ле Корбюзье впервые представил в книге «Урбанизм» («Планировка города»). «План Вуазен», по­казанный на Международной выставке декоративного искусства 1925 года в Париже, уже был планом преобра­зования Парижа, а «Лучезарный город» в 1935 году со­держал эскизы перепланировки Москвы. Ле Корбюзье, по выражению А.В. Иконникова, создал архетип архи­тектурных утопий «машинного века» [39. – С. 251]. Боль­шое значение автор придавал и утопическим проектам в Германии – Баухаузу во главе с Гропиусом.