И. Синтагматическая эффективность

12.5. Синтагматическая характеристика элемента: «валентности»

Родовые категории и варианты могут сцепляться - или не сцепляться - между собой согласно правилам, исходящим из внешнего мира (то есть в конечном счете из истории); тем самым можно считать, что каждая родовая категория, с одной стороны, и каждый вариант, с другой, наделены некоторой ассоциативной силой, измеряемой числом противоположных элементов, с которыми они могут сцепляться, образуя значи­мую модную черту; ассоциативные отношения элемента мы будем называть валентностями (в химическом значении сло­ва); если сочетание возможно, валентность будет положитель­ной, если сочетание исключено - отрицательной. Каждый эле­мент (род или вариант) структурно характеризуется некото­рым числом валентностей; так, родовая категория цвет со­держит 10 положительных валентностей и 20 отрицательных,

' Как известно, в средние века были известны рукава с вырезами.

а вариант гибкости - 34 положительных и 26 отрицательных'. Таким образом, каждый род, как и каждый вариант, характе­ризуется числом своих валентностей, которым измеряется сте­пень его смысловосприимчивости; составив для каждого рода и варианта схему его синтагматических связей, мы получим настоящее семантическое гнездо, обладающее столь же на­дежной определительной силой, как и словарная рубрика, хотя в нем и не содержится никаких указаний на «смысл» данного элемента. Итак, наряду с простым лексиконом Моды (тюссор = лето) можно представить себе и настоящий син­тагматический лексикон, дающий для каждого элемента под­робную роспись его возможных и исключенных сочетаний. Тем самым у нас появятся «гнезда» комбинаторного сродства элементов, способные играть для них характеризующую роль: Аксессуар:

Возможное: Существование, Маркированность, Вес и т.д.

Невозможное: Форма, Облегание, Подвижность и т.д. Искусственность:

Возможное: Аксессуар, Крепление, Баска и т.д.

Невозможное: Чулки, Браслет и т.д. Подобный лексикон, который можно назвать структур­ным лексиконом, был бы не менее важен, чем его лексиког­рафический сосед, ибо именно из него Мода берет свой смысл, то есть свое бытие, а уже во вторую очередь из таблицы произвольных, случайных, зачастую лишь ритори­чески существующих означаемых. Следует повторить: имен­но через такие синтагматические парадигмы в знаковую сис­тему вторгаются внешний мир, реальность, история; прежде чем изменить свой смысл, знаки меняют свое окружение, или, вернее, меняя свои синтагматические отношения, они и изме­няют свой смысл. История, реальность, праксис могут непос­редственно воздействовать не на знак (в той мере в какой этот знак, будучи немотивированным, все же не является произ­вольным), а главным образом на его связи. И вот для Моды-описания такой синтагматический лексикон легко может быть составлен (поскольку число родовых категорий и вариантов умеренно и конечно): понятно, что именно он должен слу­жить основой постоянного перечня элементов Моды, без кото­рого не поддается никакому анализу распространение мод­ных моделей в реальном обществе (объект социологии Моды).

' Напомним, что наш корпус позволяет выделить 60 родовых катего­рий и 30 вариантов.

12.6. Принцип синтагматической эффективности

Сопоставить все полученные при описании гнезда синтаг­матической сочетаемости - значит сравнить семантическую силу родов и вариантов по отношению друг к другу; ясно ведь, что родовая категория с более высоким числом положительных валентностей (например, край) имеет больше шансов быть значимой, чем такая родовая категория, у которой это число невелико (например, клипс). Будем называть эту степень смыс-ловосприимчивости элемента, измеряемую числом его валент­ностей, синтагматической эффективностью; будем говорить, например, что у оппозиции длинное / короткое высокая эф­фективность, так как она может прилагаться к большому чис­лу родовых категорий. Следует подчеркнуть, что здесь речь идет о структурной, а не собственно статистической оценке, хотя в ней и применяются числа (на самом деле очень про­стые - это не статистика, а всего лишь бухгалтерия); подсчету подвергается отнюдь не число реальных употреблений неко­торого синтагматического отношения в рамках изучаемого кор­пуса, а лишь принципиальные, статусные сочетания; на дан­ный момент нам маловажно, что такая модная черта, как лег­кая блузка, сто раз встречается в модных журналах, — вес является богатым вариантом не благодаря такой повторяемос­ти¹, а благодаря большому числу родовых категорий, с кото­рыми этот вариант может сочетаться.

12.7. Богатство и бедность элементов

Богатство элемента, то есть высокое число его позитив­ных валентностей, по определению выражает собой состояние резерва Моды, поскольку Мода черпает изменения своих черт среди вариантов и родовых категорий, способных сочетаться. Из вариантов особенно богаты по своим модным возможнос­тям видовое утверждение, маркированность, искусственность, утверждение существования, сочетание, величина и вес, а из родовых категорий — края, складки, крепления, головные уборы, воротники, украшения и карманы. Итак, наибольши­ми возможностями смыслообразования обладают варианты идентичности; а поскольку эти варианты, по преимуществу качественные, являются наименее техническими из всех (по

¹ Число реальных употреблений небезразлично, но должно интерпре­тироваться с точки зрения риторики: как и всякая обсессия, оно отсылает к пользователю языка, а не к самой его системе; в данном случае оно дает нам сведения о журнале, а не о Моде.

сравнению, например, с вариантами меры или непрерывнос­ти), то можно сказать, что «литературное» развитие Моды имеет сильную структурную поддержку: Мода стремится не столько изготовлять одежду, сколько «рассказывать» о ней. Что же касается родовых категорий, наиболее широко вос­приимчивых к смыслу, то видно, что это по преимуществу не главные части, а вставные детали (воротники, карманы) или же второстепенные элементы (складки, крепления, украше­ния); этим объясняется особое значение, которое Мода прида­ет «детали» в процессе смыслопроизводства¹. Напротив того, бедность элемента (то есть высокое число его негативных ва­лентностей) соответствует резерву истории, поскольку отсы­лает к наименее вероятным сочетаниям, неспособным реали­зоваться без переворота в языке или мышлении. Самые бед­ные варианты - варианты положения и распределения: одеж­де свойственна какая-то топологическая неподвижность, и ре­волюция здесь была бы наиболее ощутима в ориентации эле­ментов. Среди самых бедных родовых категорий встречаются второстепенные элементы, такие как бок, спина или чулки, но также и элементы существенные в глазах Моды - такие как мате­риал и цвет; этот кажущийся парадокс заставляет провести более тонкое различие между силой смысла и его широтой.

12.8. Широта или сила смысла?

В самом деле, сила и «широта» смысла находятся в обратном соотношении, поскольку чем шире веер комбина­ций того или иного элемента, тем банальнее становится этот элемент и тем меньше его информационная емкость. То же обратное соотношение существует и между систематичес­кой и синтагматической эффективностью. Когда сочетаемость родов и вариантов ограниченна вширь вследствие их бедно­сти, то смысловая вариация как бы переносится вглубь, в систематический план, то есть туда, где имеется высокая свобода выбора; например, в случае родовой категории стиль ее синтагматическая бедность как бы уравновешивается си­стематической эффективностью нескольких вариантов, с которыми она может сочетаться, - богатство вариаций дос­тавляют стилю в особенности видовое утверждение и фор­ма, чем и объясняется важное значение этой родовой кате­гории в Моде. Итак, приходится тщательно отличать ши­роту смысла от его силы; сила смысла зависит от совершен -

' См. ниже, 17, 8.

ства его систематической структуры¹, то есть от структури­рованности и запоминаемости сочетающихся членов; широта же смысла зависит от его синтагматической эффективности; а поскольку эта эффективность, как мы видели, носит в конеч­ном счете историко-культурный характер, то в объеме поня­тия выражается власть истории над смыслом; если взять при­мер из языка, то ассоциативная парадигма слова «промыш­ленность» может быть причиной «точности» этого термина, его семантического блеска; а входящее в объем понятия син­тагматическое сочетание «Торговля и Промышленность» от­сылает к истории (широкое распространение этого выраже­ния датируется первой половиной XIX века). Таким образом, для изменения Моды требуется преодолевать весьма различ­ные сопротивления, в зависимости от того, направлять ли уси­лия на план систематики или план синтагматики; если дер­жаться систематического плана, то можно без всякого труда заменять один парадигматический термин другим, и такую операцию как раз и осуществляет по преимуществу Мода в узком смысле (длинная / короткая юбка, в зависимости от года); изменять же синтагматическую эффективность эле­мента, создавая новое сочетание (скажем, выпуклая спи­на), — неизбежно значит апеллировать к культурно-истори­ческим инстанциям.