Социоанализ юридической нормы381

на политической власти. Однако всякая смена политической власти в истории всегда сопровождалась учреждением соответствующих ее пониманию правовых установлений и конструировала свою собственную легитимность или принудительный порядок.

Таким образом, правовое состояние, т. е. возможность активного поиска блага сопровождает любое общество, делает возможной согласованную жизнь в нем, гарантируя при этом какой-то определенный стандарт приемлемого нормативного регулирования отношений на частном уровне общественной жизни. Следовательно, правовое качество отношений между людьми формируется через нормативность как таковую в совокупности всего многообразия социальных норм: технических, экономических, юридических и этических.

В регулятивном смысле то, что воссоздает динамику правового качества социальной действительности, констатируется в таком функциональном состоянии, как правопорядок. В современной отечественной юридической литературе конкретное состояние правопорядка соотносится с таким понятием, как правовая жизнь. В правовую жизнь включается собственно позитивное качество общественных отношений, которые конституируются в правовые границы и формы. В правовую жизнь включается и деятельность государства по урегулированию неприемлемого с точки зрения права массива отношений между людьми в направлении придания им качеств правомерного поведения через силовое воздействие государственной власти в модусе «принудительного порядка» (Г. Кельзен): «Правовая жизнь — это совокупность всех форм юридического бытия общества, выражающаяся в правовых актах и иных проявлениях права (в том числе и негативных), характеризующая специфику и уровень существующей юридической действительности, отношение субъектов к праву и степень удовлетворения их интересов»

Используя такое определение правовой жизни, современный отечественный автор профессор А. В. Малько, однако не дает характеристики ключевым понятиям, таким, например, как «юридическое бытие общества», «юридическая действительность». В такой ситуации, видимо, следует провести отличие между правовым и юридическим, либо поставить между ними знак равенства. Тогда

Общая теория государства и права Академический курс. М., 2001. Т. 2. С. 127.

382 Глава 3

можно ли явление и реализацию права в рамках законопослушания назвать юридическим процессом или можно наделить таким признаком и всякое правонарушение, поскольку оно является юридическим фактом?

Либо динамика юридических фактов в контексте отношений между людьми — это определенная аспектодогия социального, когда эти отношения включаются в институциональный процесс правоприменения, осуществляемого правоохранительными органами и судом. Нужно отметить, что граждане при реализации своих прав не придают своим действиям специально юридической значимости и не используют подобного понятия при их совершении. Они руководствуются при этом принципами эмпирической аксиологии, применяя свои силы и способности по своему усмотрению для достижения блага и пользы. При этом их активность осуществляется в рамках того, что считается дозволенным, предписанным, обязывающим и запрещенным. Люди исходят не из юридической, а из социальной и этической фактологии и собственных коммуникативно-антропологических ресурсов.

Юридический факт как сознательное придание социальному соответствующего специфического аспекта и юридическая пропозиция как специально направленное действие и целесообразная деятельность характерны как раз для правоприменения и являются публичными экспозициями юридического смысла того, что совершается субъектами права в процессе осуществления принадлежащих им прав. Таким образом, предоставление права, с одной стороны, и естественное обладание правом, с другой, служат отправными пунктами для воссоздания нормативных систем общества, в том числе и правовой системы. Внутри и над этой системой возвышаются юридическая сфера отношений, представляющая собой публично-правовую, или государственно-властную, систему отношений.

В традиционном обществе право существовало в системе иерархии воплощало в себе определенный уровень антропологической сущности или являлось исторической антропологической фрагментацией, которая по своему внешнему виду представляла собой не что иное, как локализацию ступеней повышения или понижения статуса и достоинства человека. Социальный статус служил естественным уровнем самоопределения человека в праве, под которым одинаково понимаются как возможность, так и расчет в получении дос-

Соци°^анализ юридической нормы 383

тупа к жизненному благу. С точки зрения идеологии буржуазного Просвещения, такое положение оценивалось как заключение в рамки замкнутого социального пространства и состояние общественной несвободы. Тем не менее, правовое качество как стандарт приемлемого или неприемлемого сосуществования людей друг с другом не могло быть уничтожено полностью, это означало бы самоуничтожение общества как такового.

Общественная свобода, обладающая всей полнотой формальных правовых признаков, является достижением нового времени. Можно указать, что право как свободный и социально приемлемый способ утверждения человека в обществе развивается по направлению к такому состоянию через несвободу или через систему обязанностей и зависимости от публичных установлений, которые выражаются, как правильно констатировал в свое время М. Вебер, в традиции и через традицию. Конец традиции заключался в том, что человек получил возможность выйти из системы изначально установленной родовой связи и самостоятельно установить свое жизнепребывание и благо, что и превратило подданного в гражданина.

Замена правового способа доступа к благу через регулятивный корпус законодательства общественной собственностью, которая есть не что иное, как государственная собственность, с точки зрения экономической онтологии блага должно было создать возможность и условие всеобщего доступа к благу. На самом деле это в условиях советского общества фактически привело к некоему повторению традиции на новом историческом уровне. В этой связи коммунистическую идею в таком ее выражении, как отсутствие частной собственности, которая представляет собой антропологическую составляющую этой идеи, можно оценить как правовую иллюзию. При таком положении отношения собственности из экономических превращаются в публично-правовые и политические. Это, с точки зрения понятия юридического аспекта социального, можно квалифицировать как превращение отношений собственности в экспозиции подручности блага в отчужденные внешние отношения, где доступ к благу осуществляется путем распределения и посредством использования политико-правового бюрократического механизма системы обязанностей.

В итоге уравнивание в праве находит свое предметное выражение в системе распределения, осуществляемого не через собствен-

384___________________________________________________ Глава 3

ное вознагражденное усилие, а через дарующе-распределяющий жест публичной власти. Из этого можно сделать вывод, что правовое качество действительности создается не только и не столько через феномен материального богатства, а через систему антропологических координат, где главным становится достоинство человека самого по себе. В отечественной юридической литературе указывается: «Проблема достоинства личности тесно сопряжена с проблемой ее статуса. Перевод неправовой действительности — категории человеческого достоинства и ее значений — в правовую предполагает создание соответствующих правовых понятий (субъект права, правосубъектность, статус личности), с помощью которых социально-этическая реальность воплощается в правовую реальность. В правовую форму облекаются важнейшие комплексы общественных отношений, выражающие различные грани человеческого достоинства. Поэтому правовая реальность выступает как определенная сторона, момент общественной жизни в целом, в силу чего право рассматривает людей как субъектов права, носителей различных ценностей, как реальных участников общественных и правовых отношений.

... Идея достоинства так же, как принципы права, является исходным положением, ведущим началом формирования права. Она предшествует созданию системы права, выражая потребности и интересы общества, лежит в основе формирования его воли, объекти-вируясь в особой норме. Будучи исходным положением социально-политической и нравственной природы права, идея достоинства личности пронизывает многие нормы конституционного, трудового, гражданского, уголовного и других отраслей законодательства».

Из сказанного можно заключить, что правовое качество отношений само по себе лишено внешнего регулятивного воздействия, оно представляет собой норму свободного осуществления прав субъектами права, которые ориентируются на юридический закон и следуют принципам правомерного поведения. Юридический же компонент в «эстетике» правового качества действительности и обычного порядка вещей возникает в случае нарушения права. Оценка этой ситуации как факта, имеющего юридический смысл и предполагающего возможность восстановления нарушенного права

Указ. соч. Т. 1.С. 481,483

Социоанализ юридической нормы 385

через внешнее вмешательство и употребление публичной власти, дается в случае правонарушения государством. Защита нарушенного права осуществляется через последовательные стадии публичного правосудия в рамках уголовного, гражданского и административного судопроизводства.

Действия, посягающие на достоинство личности и связанные с нарушением имущественных и неимущественных прав, различаются между собой. Первые можно охарактеризовать как нарушение глубинных оснований и норм существования, а вторые — как отклонение от требований закона и нарушение границы в праве, что в целом может восприниматься по разному: преступление как вид социальной аномалии, неопределенность в праве или юридический конфликт. Именно в сфере такого конфликта возникает юридический компонент правовой реальности: «Юридический конфликт в узком смысле слова непосредственно связан с правовыми отношениями сторон — это противоборство субъектов права с противоречивыми правовыми интересами, возникающее в связи с созданием, реализацией, применением, изменением, нарушением или толкованием права. Юридический конфликт в широком смысле — это любой социальный конфликт (смешанные или переходные формы), имеющий хотя бы один элемент, обладающий юридической характеристикой (субъект, объект, субъективную сторону (мотивацию) либо объективную сторону (действия), который юридизируется, т. е. завершается (или имеет возможность завершиться) юридическим способом».

Таким образом, правовое качество действительности как нормы повседневного существования создается за счет внешнего регуля-тивно-принудительного воздействия в случае выхода за пределы соответствующего установления, действующего в контексте конкретного общественного отношения, либо в случае вторжения в правовое пространство, которое принадлежит другому лицу. Следовательно, юридическую норму следует расценивать как меру дозволенного в праве. В этом отношении нарушение меры в праве, которое, как правило, связано с причинением вреда, ущерба, умалением достоинства личности, попранием законного интереса, оказывается за пределами правового качества отношений и перемещается

⁸ Указ. соч. Т. 3. С. 431,432.

^386______ Глава 3

в другое пространство. Это нарушение меры как конкретное действие получает значимость юридического факта, тем самым, выделяясь из общей ткани правовой реальности как аномалия, так же, как пузырек на поверхности воды, как утрата нормативного, обычного состояния жизни Такое внешнее проявление правонарушения в контексте социальной данности требует создания внешнего публичного способа восстановления меры, поскольку сама правовая реальность, рассчитанная по своему назначению и смыслу на соблюдение нормы, не располагает собственными ресурсами для устранения правонарушения, восстановления нарушенного права и применения ответственности.

Правовая реальность — это предметный язык законопослуща-ния, а правонарушение — это проявление ненормативной предметной лексики в праве, т. е нечто чужеродное по отношению к этому языку. Это чужеродное для массива социальной нормативности может быть извлечено из гомогенной среды специфическим способом и внешними средствами. поэтом\ юридическое представляет собой институциональное публичное бытие права, которое уже не есть право как способ самореализации и дееспособности индивида, а право как власть, распространяющаяся на всех с точки зрения возможной практической юрисдикции.

Такого рода власть, поскольку она приходит на защиту достоинства личности извне, необходимым образом теряет признаки внутреннего усилия. По отношению к правонарушению она выступает как внешнее принуждение и законное насилие. Она воплощает в себе ответ на тот вызов, который делает субъект права такому виду приемлемой социальной нормативности, как юридический закон, устанавливающий границу в сфере дозволенного. В некотором смысле юридическая деятельность выступает как форма реакции на разрушительный акт правонар\ шения и последующего привлечения к юридической ответственности. Тем самым насилие и внешнее принуждение, нарушение прав лица, которые осуществлены как посягательство на частном уровне общественной жизни, аннулируется посредством законного насилия, когда включается регулятивный юридический механизм охраны, защиты и восстановления нар\ шен-ного права.

Конституирование государства и юридической деятельности входит в общий контекст коллективных созидательных усилий (

Социоапализ юридической нормы 387

щества, которое учреждает публичную власть как систему подчинения и дисциплины и консолидирует тем самым ее в мощный социальный институт Этот институт входит в общий конструктивно-антропологический механизм защиты от внешней и внутренней опасности общества как целого Такой институт как инструментальное средство может находиться в руках того или иного класса, но самое бытие юридической нормы как регулятивного способа воссоздания правовой реальности, каков бы ни был объем последней, остается незыблемым.

Регулятивное качество юридической нормы не может быть полностью описано в феноменологии образца, стандарта, обыкновения или стереотипа. В этом отношении следование юридической норме не означает ориентации на добродетель и за счет реального присутствия последней осуществления вклада в общественное благо. Только всеобщее согласное следование норме каждого субъекта права дает такое качество общественных отношений как правопорядок В этой связи отдельно взятая юридическая норма является микроскопическим элементом правопорядка как динамического общественного состояния.

В юридической литературе приводятся многочисленные классификации юридических норм, имеющих различное регулятивное назначение и смысл. Нужно отметить, что это назначение и смысл и делают необходимой своеобразную юридическую логику их взаимосвязи, создавая особую, ни на что похожую, их иерархию и силовое соподчинение, через которые выражается язык воссоздания правовой реальности в той или иной сфере общественных отношений

Юридические нормы делятся на нормы-принципы, или исходные нормы, общие нормы, касающиеся определения задач регулирования каждой отдельной сферы общественной жизни, и специальные нормы, которые регулируют отношения, обладающие специфической однородностью и определенным социальным качеством. Регулятивный потенциал воздействия определяется в таких номинациях юридических норм как императивные, диспозитивные. поощрительные, рекомендательные и т. д Нужно отметить, что определение юридической нормы не может полностью связываться с такими понятиями, как мера бытия вещи, явления. Оно может быть связано только с мерой действия субъекта права, и в этой связи юридическая норма отражает в себе следование четко определенному установле-

388____________________________________________________ Глава 3

нию. Последнее не означает обладания нормой как мерой самообладания, как это имеет место, скажем, в случае таких экзистенциально-аксиологических состояний жизненного мира человека, как здоровье, благо, счастье или болезнь, ущерб, вред, лишение, несчастье, горе.

Юридическая норма есть не что иное, как публичное установление, которому необходимо следовать для того, чтобы находиться в рамках правового качества действительности. Именно связное функциональное бытие юридических норм создает правовую реальность, и в этом отношении правонарушение как аномалия выявляется путем обращения к соответствующей юридической норме, которая содержит указание на правомерный способ действия субъекта права либо характеризует это правонарушение как недопустимый, неприемлемый способ поведения. Можно полностью согласиться с утверждением современного российского теоретика права О. Э. Лейста: «Право по его сущности можно определить как нормативную форму упорядочения, стабилизации и воспроизводства общественных отношений, поддерживаемую (охраняемую) средствами юридического процесса и государственным принуждением.... Правом надо считать не абстрактные формулировки государственных законов или общие рассуждения о правах и свободах личности, а систему правоотношений, в которых выражены и согласованы (а тем самым упорядочены) многочисленные и разнообразные интересы членов общества. Что касается правосудия и мер принуждения — то это не право, а способ обеспечения, охрана права, его гарантия, которая, как гарантия и охрана, всегда должна быть чем-то внешним по отношению к тому, что охраняется и гарантируется».

Однако, в последнем случае нет ссылки на законодательную власть, которая осуществляет издание законов, определяет объем прав и свобод и тем самым устанавливает вполне определенные границы в праве как приемлемом способе совместного существования людей друг с другом. В то же время, нормотворческие действия законодателя — это текущий обзор правопорядка и государственности в целом, где субъектом признания приемлемого качества социально-

⁷ 7. Лейст О. Э. Сущность права Проблемы теории и философии права. 2002. С. 27, 39.

з юридической нормы_______________________________ 389

_го выступает все общество и оно определяет ценностные координаты и масштаб права в обществе.

В связи с этим нормативный способ определения правового качества социальной действительности существует как системное динамическое единство ориентиров-границ, ориентиров — способов меры в праве, ориентиров-запретов, целевых ориентиров-задач. Все это приводит к тому, что правовая реальность создается по своим признакам в том или ином историческом объеме через принцип законности.

Для того чтобы в условиях правовой реальности быть держателем принуждения и силового воздействия как приемлемых для частного существования способов социального действия, нужно встать рыше этого уровня, подняться над ним, приобрести черты сверхэмпирической ценности или святости. Именно этим духом святости как максимумом авторитетности и наделяется юридический закон и государственная власть в архаическом и традиционном обществах. Из ресурсов святости, которые находятся вне конфликта в праве, и черпается сила, которая превышает индивидуальное представление о возмещении утраты как мести, расплаты, которые не могут завершиться частной сферой войны, прекращение войны возможно только через получение возмещения не от правонарушителя, а от инстанции, которая действительно способна определить меру ответственности.

Иными словами, правовое качество и правомерное поведение можно создать через установление меры ответственности в области лишения, принуждения, насилия, т. е. меры в сфере принципиально неприемлемого. Если же неприемлемое в частноправовом смысле как пространство применения ответственности и как внешнее принуждение становится общей потребностью, то его местопребывание Должно быть выведено за пределы межличностных отношений. При этом оно должно соединять в себе одновременно функции правового обмена в сфере ответственности одного субъекта права перед другим, а это возможно только тогда, когда получит всеобщее признание представление о правовом качестве принуждения или правомерности и законности насилия. Предоставление такого правомочия единичному субъекту является противосмысленным. поскольку он ориентирован только на меру в праве, но не знает меры приемлемого ^в сфере защиты права и применения принуждения к другому лицу.

390____________________________________________________ Глава 3_

Он впадает в круг мести, разрушая тем самым приемлемый способ совместного пребывания с другим лицом и делая его бытие несовместимым с его личной жизнью, социальный порядок превращается в хаос.

В связи с этим юридический закон, будучи сформулированным как всеобщая мера и масштаб ответственности, разрывает «путы» мести и как установление, приносящее мир и благо, становится священным, т. е. как бы данным самой природой и божеством. Эта мера должна обеспечить эффект восстановления правового качества и обеспечить возврат к исходному состоянию, которое существовало до нарушения права. Таким образом, право публичного принуждения претендует на то, чтобы сделать бывшее небывшим, а такое возможно только со стороны внешней по отношению к участникам конфликта инстанции и в соответствии с правилом, которое имеет ретроспективное, а не перспективное движение в этом конфликте. Иначе говоря, эта инстанция должна находиться не только вне конфликта, но и располагать возможностью привести хаотическое положение вновь в состояние нормы. Именно в этом и состоит конструктивный смысл юридической нормы. Эта норма является оборотной стороной нормы права, которая реализуется в контексте правовой реальности, где юридический процесс присутствует латентно в качестве законопослушания. дисциплины и соблюдения меры в праве.