Конфигурации юридической ответственности

ем некоего публичного, всеобщего начала, действие этого начала в силу его реактивности, восстановительного и утвердительного в своей правоте действия приобретает одновременно признаки кары, возмездия и воздаяния

Естественно, что такими признаками не обладает санкция, пре­дусмотренная за административное правонарушение, хотя в дейст­вующем законодательстве она также получила наименование нака­зания, некоторые авторы относят ее к штрафной ответственности. Денежное взыскание в этом случае не является актом, восстанавли­вающим чье-либо субъективное право, поскольку речь идет о таких объектах правовой защиты, как общественная безопасность, право­порядок, общественная нравственность. Административное наказа­ние предназначено дисциплинировать поведение субъектов соответ­ствующих правоотношений и не несет в себе потенциала борьбы с общественной опасностью, однако признак реагирования как ответ на правонарушение присутствует и здесь.

Нужно отметить, что в случае как уголовного, так администра­тивного права речь идет о нарушении, которое представляет собой один из многочисленных составов правонарушений, предусмотрен­ных Особенной частью УК РФ и Кодекса РФ об административных правонарушениях. Это законодательство в соответствии с результа­тами предшествующей аналитической работы следует отнести к нормативному массиву негативной рецептивности.

Если действие лица подпадает под признаки соответствующего состава правонарушения и включается в контекст этой отрицатель­ной рецептивности, то за совершение этого правонарушения насту­пает юридическая ответственность согласно санкции, предусмот­ренной в законе.

Что касается гражданско-правовой ответственности, то она ос­новывается на нормативном массиве позитивной рецептивности и, как уже указывалось, объем, качество, размер ответственности оп­ределяется исходя из системы обязательств, предусмотренных зако­ном (ст. 8 ПК РФ). Позитивная рецептивность юридической нормы заключается в том, что в ней содержится схематизм договорных от­ношений на основе взаимного определения прав и обязанностей сторон соглашения Причинение вреда, или сфера гражданско-правового деликта, также входит в область обязательств, где глав-

философская антропология юридической нормы 309

ным разграничением от уголовной ответственности является харак­тер вменения и размер ущерба

Применение гражданско-правовой ответственности при внедо-говорном причинении вреда нельзя признать имеющей характер санкции, поскольку закон устанавливает общую обязанность воз­местить вред без установления его размера, последний определяется лицом, потерпевшим от ущерба, или судом при разрешении спора между участниками такого юридического конфликта

Таким образом, имущественная ответственность по динамиче­ской конфигурации ее применения к виновному лицу существенным образом отличается от уголовной и административной ответствен­ности. В последних случаях объектом принудительного воздействия со стороны государства является личность виновного лица, хотя при применении уголовной ответственности и также может применяться изъятие имущества в виде его конфискации

Имущественную ответственность в юридической литературе ха­рактеризуют как правовосстановительную ответственность, связан­ную с устранением нарушенного права за счет имущества виновного лица. Применение этой ответственность базируется на частном и собственном интересе в вопросе обращения за защитой нарушенно­го права.

Во всех случаях применения ответственности она имеет свойст­во ретроспективности. т. е. основывается на единстве факта и права Это означает, что стадии применения юридической ответственности предшествует факт совершения правонарушения, именно он порож­дает эту ответственность При этом следует отличать предусмотрен­ные гражданским законодательством штрафные санкции от мер публично-правового воздействия, характерных для уголовного и административного права, поскольку это меры потждения к испол­нению гражданско-правового обязательства, а не меры принужде­ния, имеющие качество реакции на нарушение права

Интересной следует признать дискуссию в отечественной юридиче­ской литературе о негативной и позитивной видах ответственности

Характеристика этой дискуссии была в свое время дана в работе Н. С. Малеина «Правонарушение' понятие, причины, ответствен­ность»: «С недавнего времени некоторыми юристами выдвигается тезис об ответственности без правонарушения, основанный на об-Щесоциологическом понятии термина "ответственность'". Проявля-

310____________________________________________________ Глава2

ется стремление "обогатить" традиционное понятие юридической ответственности, объединить его с общесоциологическим понятием и создать, таким образом, общую категорию ответственности.

Сторонники такого мнения полагают, что в современных усло­виях понятие ответственности должно иметь более широкое значе­ние, включающее не только ретроспективную (негативную, пассив­ную) ответственность (как последствие правонарушения), но и от­ветственность в позитивном смысле

Под позитивной (перспективной, активной) ответственностью понимаются определенное внутреннее состояние индивида, его от­ношение к порченному делу, обществ}', государству, и своему по­ведению (в настоящем и будущем), чувству самодисциплины, созна­тельности.

Объявление ответственностью обязанности совершить преду­смотренные законом действия (долг) ведет, с одной стороны, к уд­воению терминологии: одно и то же явление одновременно имену­ется и обязанностью и ответственностью, и с другой — вносит неяс­ность в терминологию: ответственностью называется и сама обязанность, и последствия ее неисполнения, при этом допускается смешение этих двух качественно различных явлений.

... Конструирование двух видов ответственности — негативной и позитивной — или объединение их в одну специфическую юриди­ческую категорию вряд ли применимо. Ведь содержание отношений и положение субъекта так или иначе различны: когда он надлежаще пользуется своими правами, добросовестно выполняет обязанности и когда он их нарушает».

В работе О. Э. Лейста «Санкции и ответственность по советско­му праву» в качестве завершающего дискуссию жеста указывалось, что позитивную ответственность необходимо понимать как ответст­венность, основанную на правомочии, она может быть конститутив­ной, функциональной и персональной. В частноправовом варианте она выражается в феномене гражданской ответственности, которая имеет ярко выраженную ориентацию на идейно-политическое со­держание задач государства и общества.

⁴² МалеинН С. Правонарушение понятие, причины, ответственность. М., 1985. С 130, 131, 133.

философская антропология юридической нормы 311

О. Э, Лейст делает вывод, что «позитивная правовая ответст­венность не является оборотной стороной юридической ответствен­ности за правонарушения, ее. так сказать, зеркальным отражением, вторым аспектом этого понятия. Позитивная ответственность связа­на с ретроспективной в том отношении, что последняя служит од­ним из средств пресечения и предупреждения правонарушений. Но эти понятия ответственности существенно разнятся по содержанию и по целям. Правонарушитель привлекается к ответственности за общественно вредное деяние, совершенное в прошлом; несущий по­зитивную ответственность отвечает за достижение общественно по­лезных результатов в настоящем и будущем. Если через ретроспек­тивную ответственность осуществляются охранительные функции социалистического государства, то в позитивной ответственности выражается его демократический характер и творческая созидатель­ная роль. Привлечение к ответственности правонарушителя связано с ограничением его прав; возложение позитивной ответственности, наоборот, сопровождается предоставлением лицу или органу, сораз­мерных ей правомочий. Поведение лица, привлеченного к ответст­венности за правонарушение, характеризуется претерпеванием пра-воограничений и мер принуждения; позитивная ответственность требует активной деятельности, направленной на достижение опре­деленного результата. Обвиняемый не обязан доказывать свою не­виновность, давать объяснения, отчитываться в содеянном; позитив­ная ответственность включает подотчетность. Ретроспективная от­ветственность направлена против пережитков прошлого; позитивная ответственность организует и воспитывает строителей будущего».⁴³

Оставляя без внимания идеологическое наслоение, которое бы­ло неизбежным в отечественной юридической литературе более 20 лет назад, зададимся вопросом о том, имеется ли. в частности, в вопросах о позитивном, негативном, ретроспективном и перспек­тивном относительно юридической ответственности рациональное содержание, которое распознаваемо вне и помимо идеологии социальной ответственности.

Во-первых, нужно согласиться с позицией Н. С. Малеина и ука­зать на недопустимость смешения социальной и юридической ответ-

⁴³ Лейст О. Э. Санкции и ответственность по советскому праву М, 1981. С. 237, 238.

312 Глава 2

ственности и включение в качестве ингредиента в объем последней дополнительного содержания обязывающей нормативности, свойст­венной для стремления к общественному благу, которое формулиру­ется в сфере политической идеологии общества. Однако нужно со­гласиться с тем, что при характеристике юридической ответственно­сти необходимо отметить признак утвердительного отрицания по отношению к правонарушению через применение санкции. Такая конфигурация юридической ответственности оценивается как пас­сивная ответственность, поскольку она основана на идее следования закону и недопустимости его нарушения, в этом отношении воздер­жание от правонарушения не может считаться активным отношени­ем в области пользования правами и свободами

С точки зрения разделения законодательства на сферы негатив­ной и позитивной рецептивности юридическая ответственность так­же может быть разделена на ответственность в сфере негативной рецептивности (уголовное и административное право) и в сфере по­зитивной рецептивности (гражданское право). Промежуточное по­ложение между ними занимает ответственность за действия, нару­шающие права и свободы граждан и юридических лиц, которая свя­зана с использованием правомочий и надлежащим исполнением обязанности должностными лицами и коллегиальными органами

Во всех случаях основанием для юридической ответственности является совершение правонарушения, и в этом смысле ответствен­ность применяется на основании совершенного или имевшего место правонарушения как факта, ее порождающего.

Совершенно правильно отметил профессор О. Э. Лейст в одной из более поздних публикаций: «Теоретическое исследование про­блем юридической ответственности будет успешным и плодотвор­ным при непременном учете объема этого понятия. Юридической ответственности нет и не может быть за пределами действующего права. Как и правовое регулирование в целом, юридическая ответст­венность возможна лишь там, где объективно существует доказуе­мость и исполнимость правоотношений средствами юридического процесса, причем ее реализация требует специального аппарата,

философская антропология юридической нормы 313

способного применять правовые нормы и при необходимости при­нуждать к их исполнению и соблюдению».⁴⁴

В отмеченной особенности как раз и заключается логическое и хронологическое значение признака ретроспектив ности в содержа­нии юридической ответственности. Но поскольку в результате ее применения происходит публичное воздействие в виде санкции, возложения обязанности или имущественного взыскания, т. е. имеет место утвердительное отрицание правонарушения, то одновременно открывается и перспектива Эта перспективность усматривается в определении положения дел в настоящем и будущем, поскольку фе­номен внешнего применения ответственности представляет собой динамику утверждения должного в праве и суть вклад в перспективу законности и правопорядка.

Во всех случаях применения юридической ответственности можно говорить об ответственном отношении субъектов права в осуществлении принадлежащих им прав либо о посягательстве на это право, установлении недозволенного законом препятствия для его осуществления, непризнании за ним соответствующей значимо­сти либо его прямом отрицании Разнообразие этих видов отноше­ния к правам и обязанностям приводит к возникновению и истори­ческой эволюции различающихся между собой конфигураций юри­дической ответственности, под которыми следует понимать особые нормативные формы применения юридической ответственности, связанной с особенностями правонарушений. В зависимости от это­го происходит разграничение охранительной функции государства в сфере сохранения прав и свобод граждан на соответствующие ре­гионы (публичное и частное) и отрасли права (уголовное, админист­ративное, гражданское) и тяготеющие к ним подотрасли права и правовые институты.

Само по себе постулирование обязанности в какой-либо юриди­ческой норме — предписании или принципе —* не может являться основанием для применения юридической ответственности, по­скольку применение ее связывается с конкретным фактом правона­рушения. Для того чтобы раскрыть единство видов юридической ответственности, число которых не совпадает с отраслевым делени-

Проблемы теории государства и права. Учебное пособие/ Под ред Н. Марченко. М., 2002. С. 640

314____________________________________________________ Глава 2

ем правовой системы, необходимо обратиться к динамическим кон­фигурациям ее применения в указанных отраслях права.

Если исходить из целеполагания юридической ответственности, которое связывается с восприятием правопорядка и законопослуша-ния, то первичным признаком эффективности принуждения в праве следует считать воссоздание правовой дисциплины как режима са­моконтроля в осуществлении права свободы гражданами. Дисцип­лина в праве представляет собой компонент вменения, который со­провождает осуществление прав и обязанностей субъектом права.

Дисциплина как состояние создается в результате научения и опыта пользования правами. В случае совершения преступления применение наказания рассчитано на достижение эффекта исправ­ления и перевоспитания индивида., т. е. преобразования вменения и воссоздания сознания и воли, которые ориентированы на соблюде­ние закона и обретение устойчивого состояния правовой дисципли­ны как принципиальной невозможности в силу соответствующей трансформации сознания индивида совершить подобное правона­рушение вновь.

Санкция в административном праве также рассчитана на то, чтобы исключить правонарушение путем угрозы применения адми­нистративного наказания вновь. При этом применение наказания в отношении других лиц имеет то же самое значение, которое раскры­вается через понятие общей превенции, т. е. схемы отрицательной рецептивности уже в сфере применения наказания и его неотврати­мости в каждом случае совершения правонарушения.

В то же время наказание в уголовном и административном пра­ве отличается от гражданско-правовой ответственности, где лица в результате ее применения принуждаются к иснолнению обяза­тельств, т. е. к исполнению того, что они были обязаны сделать и без внешнего воздействия по условиям соглашения или в силу закона. При этом ответная сторона (ответчик), становящаяся таковой в силу того требования, которое выдвигается истцом как другой стороной отношения, согласно схематизму наказания не несет бремени лише­ния и претерпевания, а всего лишь обязывается к тому, что необхо­димо было предоставить и что причиталось притязающей стороне согласно распределению прав и обязанностей по договору либо по­лагается в соответствии с требованиями закона.

философская антропология юридической нормы 315

Эта особенность как раз связана с тем, что правонарушение в области осуществления гражданских прав является правонарушени­ем в частной сфере жизни и основано на обязательстве, по поводу которого может быть достигнуто соглашение, не требующее по­средничества государства и его вмешательства. Вмешательство го­сударства происходит при обращении в суд за защитой нарушенного права. В связи с этим гражданско-правовую ответственность харак­теризуют как правовосстановительную и компенсационную, где имущественное взыскание направлено на удовлетворение обязатель­ства по договору либо из других оснований, которые предусмотрены гражданским правом. В данном случае можно с точностью опреде­лить размер ущерба, причиненного виновным лицом, поскольку речь идет о возможности количественного измерения последствий правонарушения, качество правонарушения заключено в таком объ­екте защиты, как имущественное и неимущественное право лица.

Подобные количественные параметры не могут быть установле­ны, когда речь идет о достоинстве личности и ее правах в случае со­вершения преступления и заключения такого рода конфликта в уз­кие рамки частной сферы, где не может быть эффективного средства для его конструктивного разрешения. В то же время в случае совер­шения преступления как общественно опасного деяния, где потер­певшим одновременно с жертвой преступного деяния становится все общество, недопустимо использовать частное количественное изме­рение, и здесь должен быть применен адекватный универсальный масштаб определения меры ответственности. Поэтому в данном случае происходит операция исключения и вытеснения социально неприемлемого, которое зафиксировано в нормативном массиве не­гативной рецептивности уголовного кодекса. Аналогичная ситуация имеет место и в сфере административного права.

В нормативном массиве позитивной рецептивности, к которому следует отнести область гражданского права, наоборот, действует принцип утверждения нормы как стандарта и регулятивное обязы-вание в ее соблюдении. Позитивная рецептивность здесь основыва­ется на принципе договора и закона, которыми определяется право и обязанность субъектов правоотношений.

Если взять сферу договорного права, то здесь оно реализуется на основании тех условий, которые определяются договором и фак­тическими действиями, обусловленными соглашением, направлены

316 Глава 2

на установление, изменение и прекращение имущественных прав и обязанностей. Исходя из этого возложение обязанности судом на сторону, не исполнившую обязательство по договору, является при­нудительным способом утверждения той позитивной рецептивно-сти, которая зафиксирована в гражданском праве и относится к кон­кретным договорным отношениям, возникшим между субъектами права.

Ведущими в сфере этой нормативной рецептивности являются понятия сделки и договора как стандартных способов осуществле­ния гражданских прав. При этом определяющим в установлении по­зитивного качества названных способов осуществления граждан­ских прав является их соответствие требованиям закона. Существует общее правило, заключающееся в том. что сделка, совершенная с нарушением закона, является ничтожной по своим юридическим последствиям. Иными словами, утвердительное как позитивная ре-цептивность норматива-сделки ничего не утверждает, т. е. не влечет каких-либо правовых последствий, если это утвердительное совер­шено с нарушением действующего законодательства.

В Гражданском кодексе РФ перечислены случаи, при которых сделки считаются ничтожными, т. е. не порождает той позитивной рецептивности договорных связей, которые составляют внутреннее содержание всего массива нормативности гражданско-правовых от­ношений. Наряду с этим выделяются оспоримые сделки. Их недей­ствительность, с точки зрения порождающего правовое качество от­ношений между людьми эффекта, зависит от таких фундаменталь­ных оснований позитивной рецептивности, как правоспособность и дееспособность физических и юридических лиц, соблюдение объема их правомочий, отсутствие пороков воли при совершении действий, направленных на установление, изменение и прекращение имущест­венных отношений.

Одним из последствий признания сделок недействительными является возвращение сторон в первоначальное состояние (Restitutio in mtegrum), которое, с точки зрения дисциплины в праве, можно считать возвращением в исходное состояние готовности к осущест­влению имущественных прав Эта первоначальность является также и возвращением к истоку позитивной рецептивности, которое вы­звано неправильным способом, методом, формой совершения юри­дически значимых действий по распоряжению правом, когда наме-

"

философская антропология юридической нормы___________________ 317

пение по осуществлению права потерпело неудачу в силу ошибоч­ности совершенных действий, которые вместо реализации указанно­го намерения породили спор между сторонами.

В идее restitutio in mtegmm кроется представление о недопусти­мости утверждения в имущественном обороте и контексте соверше­ния сделок по распоряжению имуществом (вещами) обмана, наси­лия, заблуждения, злоупотреблений, т. е. в широком смысле произ­вола и юридического иррационализма. Эта идея, будучи принадлежностью римского частного права, была воспринята евро­пейским правом и в качестве последствия недействительности сдел­ки применяется как один из способов защиты нарушенного права.

В работе М. Бартошека «Римское право: Понятия, термины, определения» дается следующее определение этого публичного результата в оценке совершенной сторонами сделки как недействи­тельной и влекущей в качестве своего последствия применение restitutio in integrum. «Restitutio in integrum. Восстановление в первоначальном состоянии, чрезвычайное средство (auksilium aekstrordinarium). с помощью которого претор по причинам, заслу­живающим особого внимания (iusta causa r-nis), устраняет некото­рые вредные последствия гражданского права так, как будто они вообще не наступали Restitutio in integrum всегда должно было опираться на imperium магистрата, который волен был поступать по своему усмотрению, однако со временем основные причины и условия restitutio in integrum стали составной частью преторского эдикта, поэтому стороны получали право притязать на защиту в этих пределах».⁴⁵

Restitutio in integrum можно считать неким публично выражен­ным актом научения в праве, неким видом дрессуры в точном и без­укоризненном воспроизведении требования юридической нормы, которая включена в массив позитивной рецептивности Такой вид гражданско-правовой ответственности применяется наряду с при­нуждением к исполнении обязанности по договору и имуществен­ным взысканием как результатам определения размера ущерба, на­ступившего вследствие причинения внедоговорного вреда (деликт). При этом в качестве оснований для признания сделок недействи-

БартошекМ Римское право Понятия, термины, определения М, 1989 С 278

318____________________________________________________ ГлаваЗ

тельными современное гражданское право содержит указание на различные пороки воли, т. е. связывает возврат в первоначальное положение сторон по сделке опять же со сферой вменения. В каче­стве разрушительных для юридически конструктивного воплощения свободы воли субъекта права признаются такое единство внешних и внутренних факторов, как заблуждение, обман, насилие, стечение тяжелых обстоятельств, злонамеренное соглашение участников до­говорных отношений.

В связи с этим restitutio in integrum допускает истолкование ее правовой сути как возврат к нормативному истоку и к сфере пози­тивной рецептивное™ тем способом, с помощью которого из граж­данско-правового оборота исключаются и вытесняются перечислен­ные негативные последствия поведения участников имущественных правоотношений, поскольку присутствие перечисленных компонен­тов поведения в этой сфере жизни разрушает доверие и взаимность в обмене правами и обязанностями сторон этих отношений.

В итоге мы видим, что все три проанализированных нами вида юридической ответственности направлены на воссоздание социаль­ной фигуры добропорядочного субъекта права и связаны с такими динамическими конфигурациями в сфере вменения, как побужде­ние, перевоспитание и исправление, т. е. с целой серией внешних воздействий, направленных на создание такого феномена, как пра­вовая дисциплина.

Во всей отчетливости видна дифференцирующая тенденция в области уголовно-правовой санкции, которая связана с тем, что ос­новным видом наказания становится лишение свободы. Индивидуа­лизирующий потенциал этого вида наказания, предполагающий конкретный характер, раскрывается через серийность различных режимов, включающих в себя разнообразие по тяжести способов принуждения, лишений и силового воздействия при его отбывании. Теперь наказание отнюдь не фокусируется вокруг смертной казни и тела осужденного, что составляло его принадлежность в течение многих веков истории. М. Фуко в работе, специально посвященной этому вопросу отмечает: «"'Очевидность'' тюрьмы, с которой нам так трудно расстаться, основывается прежде всего на том, что она — простая форма "лишения свободы''. Как же тюрьме не быть пре­имущественным средством наказания в обществе, где свобода -— достояние, которое принадлежит равным образом всем и к которому

философская антропология юридической нормы 319

каждый индивид привязан "всеобщим и постоянным" чувством. В отличие от штрафа, оно — "уравнительное" наказание. Кроме того, тюрьма позволяет исчислить наказание в точном соответствии с пе­ременой времени. Но очевидность тюрьмы основывается также на ее /предполагаемой или требуемой) роли машины для преобразования индивидов. Как можно не принять тюрьму без колебания, если, за­точая, исправляя и делая послушными, она просто чуть более акцен-тированно воспроизводит все тс механизмы, что уже присутствуют в теле общества?»⁴⁶

Лишение свободы как вид юридической ответственности уже не связано с безвозвратным исключением преступника из общества, оно ориентировано на возвращение его в социальный контекст в преобразованном виде. Эту динамику возврата в обычное состояние правопорядка следует считать возвращением к истоку правомерного поведения, поскольку уже признается, что преступное поведение не является прирожденным способом отношения виновного лица к ми­ру повседневных дел. В связи с этим наблюдается определенное ро­довое сходство в конфигурации уголовно-правовой ответственности в виде лишения свободы и такого способа защиты нарушенного имущественного права при совершении сделки, как возвращение сторон в первоначальное положение. Restitutio in integrum и возвра­щение лица, отбывшего наказание в виде лишения свободы, в обще­ство по своему нормо логическом у смыслу являются однотипными конфигурациями в завершении процесса применения юридической ответственности. В том и другом случае субъект права возвращается в квазиисходное состояние начала пути, когда предшествующий способ осуществления права оценивается как правонарушение и признается неприемлемым. Тем самым лицу предоставляется шанс использовать негативный опыт в позитивном направлении право­мерного действия. Иными словами, акцент ответственности перено­сится не на субъекта как носителя вредоносной активности, а на возможность исправления ситуации использования свободы и права.

Таким образом, конструктивным субстанциальным признаком юридического является такие модификации, как самопринуждение, самоконтроль, обязанность, долг, порядок, а не беспрепятственный выход вовне желания, влечения, склонности и вожделения.

Фуко М. Надзирать и наказывать, Рождение тюрьмы М., 1999. С. 339, 340.

320____________________________________________________ Глава 2