Обоснование проблемной области когнитивной ортологии обусловлено необходимостью расширения исследовательского спектра анализа языковой нормы. Думается, что распространение в теории языковой нормы представлений о ее возможном анализе в коммуникативном или стилистическом аспекте во многом подготовило обсуждение ее когнитивных функций. Когнитивный аспект языковой нормы теоретически обоснован и системообразующей спецификой этого типа норм, на материале исследования которых в конечном счете и основываются разнообразные версии функционального описания языка – речи. Тот факт, что языковая норма – это прежде всего особая форма языкового мышления, обстоятельно доказан и в структуральной ортологии, и функциональной стилистике и неориторике, поскольку в этих и других дисциплинах функциональной лингвистики, по сути дела, накоплены необходимые сведения, позволяющие построить такую интерпретационную теорию языковой нормы, которая учитывала бы важнейшую функцию языка – быть формой мысли, моделью ее организации (выражения) и образования (порождения).
Когнитивный подход к системе языка [Kубрякова и др. 1996; Кубрякова 1994; 1997; Демьянков 1994; Кибрик 1994; Степанов 1995; Паршин 1996; Рахилина 1997; 2000; Ченки 1997; Филипенко 2000 и др.] раскрывает функции языковых категорий как моделей мыслительной и речевой деятельности человека. Отсюда внимание этого направления лингвистики к изоморфизму языковых и ментальных категорий, к проблемам репрезентации языковых структур в структурах сознания, ментальном, внутреннем лексиконе, языковом сознании, памяти человека. Когнитивную лингвистику можно определить как наиболее обобщенную научную парадигму, синтезирующую весь накопленный лингвистический опыт научного познания мира и языка. Тот подход новой научной парадигмы, который определен Е.С. Кубряковой как когнитивно-дискурсивный, означает, что исследуемые когнитивной лингвистикой процессы, происходящие в сознании человека, рассматриваются в связи с использованием им языка. И здесь когнитивная лингвистика уходит своими корнями в философские и риторическое учения Платона и Аристотеля, средневековую спекулятивную грамматику, философские грамматики XVII-XVIII вв., синтезирующие концепции языка ХIX-XX вв. Проблематика когнитивной лингвистики пересекается и с компьютерной лингвистикой, и с лингвистической философией Л. Витгенштейна.
Кардинальное понятие когнитивизма – знание, отсюда главная проблема – язык и представление знаний. Основываясь на сведениях о структуре сознания человека, эксплицируемой при коммуникации в какой-либо языковой форме, когнитивная лингвистика объясняет семантические основания процесса репрезентации знаний, необходимые в процессе говорения и понимания языка для доказательства того, почему язык – наиболее адекватная система познания мира. Являясь по сути еще одной теорией языковой семантики, когнитивная парадигма уходит от противопоставления экстралингвистических и лингвистических знаний, которые выступают для нее как единое целое в интерпретации значения. Но в отличие от структурно-семантических категорий, изучающих языковое значение как факт объективный, существующий вне структур человеческого сознания, категории, оцениваемые когнитивной лингвистикой, связываются с процессами понимания и использования семантических структур, их моделированием в структурах сознания. Когнитивное определение значения как концепта, подведенного под форму знака (А.А. Потебня, Е.С. Кубрякова, М.В. Никитин), свидетельствует о том, что знак – это информационная структура, возникающая в сознании благодаря процессу познания мира, мыслительной деятельности человека и ее коммуникативным интригам. И поскольку язык является ведущей формой познания мира, ведущей формой мышления, представляет собой единую когнитивную инфраструктуру получения, переработки и хранения информации, в языковом знаке отражается и поверхностный (символический) уровень познания мира, и ментальный уровень, уровень сознания. Именно таким образом определяются ключевые вопросы когнитивной теории языкового знака [Кубрякова 1988; 1995; 1997]:
1. Проблема языковой категоризации: большей части знания человека о мире свойственно языковое выражение. Человек познает мир через язык, поэтому язык является ведущей структурой хранения знаний. В результате для когнитивной парадигмы характерно представление о языковых категориях как формах (репрезентациях) сознания и мышления.
2. Проблема «внутреннего» функционирования языковых категорий. В решении этого вопроса когнитивизм во многом исходит из достижений психолингвистики, признавая наличие индивидуального языкового сознания, описываемого через понятие внутреннего, ментального лексикона. Данная модель хранения знаний представляет собой систему, репрезентирующую в когнитивную инфраструктуре человека, его внутреннем мире естественных категорий, национально-культурных, языковых форм и правил их употребления.
3. Проблема формы единиц внутреннего лексикона: каковы формы репрезентации знаний в сознании человека и в какой мере эти ментальные формы изоморфны или асимметричны языковым категориям.
4. Проблема речевого функционирования языкового знака. Здесь когнитивная лингвистика описывает тот этап речепорождения, на котором концептуальная структура «схватывается» звуковой формой. Когнитивизм исходит из актуальности правил речепорождения, а именно – условий использования языкового знака, которые составляют отдельную систему знаний. Главным понятием, описывающим эти правила, является дискурс.
Итогом накопленного говорящим коммуникативного опыта является фонд его языковых знаний, изучаемый в когнитивной семантике в русле проблемы внутреннего лексикона, а также вопросов соотношения концептуальной и языковой картины мира (см. [Роль человеческого фактора в языке 1988]). Поэтому языковые знаки, семантически отображающие знания, оперируемые человеком в процессе своей деятельности (концепты), есть компоненты языковой картины мира, сопряженные содержательно и структурно с концептуальной, а язык – семиотическая система, воплощающая концептуальное пространство мира [Кубрякова 1988]. Концепт как оперативная единица сознания во многом изоморфен центральной единице системы знаков – слову (а нередко приписывается ему) (о различных подходах к определению термина концепт см [Кубрякова и др. 1996]). Эта ментальная форма психической мотивации правил функционирования языка демонстрируют феномен сознания человека непосредственно в самом языке, то есть осознание человеком «способности слова репрезентировать и заменять в сознании человека определенный осмысленный им фрагмент действительности, указывать на него, возбуждать в мозгу все связанные с ним знания – как языковые, так и неязыковые, – и в конечном счете оперировать этим фрагментом действительности в процессах мыслительной и речемыслительной деятельности» [Кубрякова 1997: 51]. Следовательно, семантика знака предстает как концептуальная форма его структуры, а языковые категории – как обладающие такими свойствами, которые сближают эти категории с концептуальными и природными.
В аспекте языкового сознания языковые знаки определяются с позиций их выражения и формирования мышления и психологии личности. Основы такого подхода были заложены В. фон Гумбольдтом и И.А. Бодуэном де Куртенэ. В целостном виде структура знака как феномен сознания была определена в учении о стихиях слова А.А. Потебни. Современное языкознание связывает изучение ментальных функций знака прежде всего с различными направлениями теории речевой деятельности и когнитивной лингвистики.
В отличие от психолингвистики, занятой преимущественно поиском индивидуальной системы языка и ее единиц по данным ассоциативных стратегий идентификации семиотических структур, когнитивная лингвистика устанавливает эту индивидуальную систему в самом языке. Ментальный лексикон с когнитивных позиций определяется в направлении от языку к сознанию, поэтому когнитивная лингвистика – это еще одно направление системоцентрического языкознания, утверждающее в качестве ведущей функции единиц системы их познавательную активность. Поиск ментальных единиц в когнитологии ведется применительно не к сознанию, а к самой системе знаков, поэтому зачастую возникает впечатление о синкретичности исследовательского объекта. Ментальный уровень как бы растворяется в языковом контексте, благодаря чему каждый языковой знак характеризуется ментальной актуальностью. Не случайно, выделяемые когнитивной лингвистикой единицы в определенной мере изоморфны традиционным системообразующим единицам ономасиологии и даже структурной семантики. Так, например, структурная трактовка семантических инвариантов или архисем близка когнитивному прочтению концептов, а ономасиологические модели семантики – когнитивным фреймам и т.п. В то же время значимость новой версии семантики очевидна. Она состоит, конечно, не в новизне терминов, которые в большинстве своем когнитология заимствует из логики и психологии. Новизна заключается в интерпретации. Семантика в когнитивной лингвистике престает осознаваться в качестве структурной категории выражения знака, но постигается в качестве направления его формирования. Вследствие того, что значение знака определяется как форма репрезентации знаний человека, единицы языка предстают как модели образования мысли. По сути дела, когнитивная семантика отстаивает ключевое определение языка В. фон Гумбольдта, синтезируя в анализе когнитивных функций отражательную и знаковую природу языковых понятий.
Ведущей методологической стратегией когнитивной лингвистики является концептуальный анализ. Исходя из того, что концепт определяется одновременно и как оперативная единица сознания, и как формирующий параметр знака, концептуальный анализ призван определить влияние представлений человека о мире на языковую способность личности. Устанавливаемая система отражения знаний (языковая система) обладает свойствами хранения, интерпретации и получения знаний. Данные характеристики связаны прежде всего с так называемыми выводными знаниями, которые ассоциируются у индивида с семиотикой, заложены в ней и моделируют языковое мышление.
Человек, отражая свои знания о мире в языковой форме, продуцируя виды деятельности в знаке, осознает особую ментальную релевантность языковых категорий. Это осознание получает выражение в процессах означивания в системе, или категоризации. Обобщение направлений категоризации в наивной картине мире личности достигается поиском детерминаций сознания и языка через соотнесение перцептивного опыта с семиотической способностью. Созерцание основано во многом на лингвистическом мировосприятии, как и в системе языка отражены модели познания. Поэтому знание о языке трактуется индивидом как знание о мире нередко в нерасчлененной форме. Однако синкретичность видов ментальной деятельности возможна только потому, что она отлита в символическую форму языковых категорий, подразумевающих целостность моделей отражения знаний. Следовательно, концептуальный анализ знака направлен на определение того влияния, которое оказывают сложившиеся категории языкового сознания на знаковые представления и понятия, с одной стороны, а с другой – в какой мере когнитивные функции знаков обусловлены характером самих языковых категорий. Решение этой второй задачи концептуального анализа раскрывает в первую очередь своеобразие динамики языка, т.к. порождающие знак процессы призваны показать формирование языковых категорий в широком семиотическом контексте познания.
Вполне очевидно, что восприятие человека не может не противопоставлять семантические признаки, отграничивающие один концепт от другого в языковой форме. «Поскольку каждая языковая единица возникает и существует для того, чтобы выделить и закрепить за ней разные кусочки, разные кванты человеческого знания о мире и языке, а также для того, чтобы отразить разные стороны человеческого опыта, фрагменты такого знания и опыта, связываемые с разными единицами языка, существенно различаются» [Кубрякова 1998: 46-47]. Для такой когнитивной идентификации языковых знаков необходимы системные принципы организации семантических категорий, которые в состоянии отражать многообразие знаний человека. В когнитивной лингвистике вопросы системности отражаемых в языке концептов обобщены в рамках теории прототического значения. «Суть ее в том, что человек воспринимает любую семантическую категорию как имеющую центр и периферию и, следовательно, имеющую «более прототипических» и «менее прототипических» представителей, связанных между собой отношениями «семейного сходства» (family resemblance)» [Рахилина 2000: 352]. Выявление полевой структуры семантики лежит в основе языковой категоризации, которая является прототипической, так как языковые концепты объединяют признаки и свойства «разного веса», устроены «неравномерно, по принципу центр-периферия» [там же: 354]. Отсюда определение прототипического значения, которое «…допускает вариативность и возможность неполного удовлетворения заданных в прототипе критериев» и «….позволяет говорить о центральном или ядерном смысле лексемы и, кроме того, если это кажется необходимым, о различных неравноценных отдельных критериях, которые используются при определении прототипа» [Филлмор 1983: 30-31]. Прототипическое значение выступает как своеобразная модель когнитивной деятельности человека, выявляющая основания категоризации и структуру языковых таксономий [Лакофф 1988: 31 и след.]. Таким образом, в процессе категоризации выявляется некоторая промежуточная ступень, «базисного», «прототипного» уровня классификации объектов (Э. Рош). Именно с его помощью устанавливается системность семантических категорий, определяющих степень близости членов категории.
Прототипические принципы категоризации подтверждаются в характере соотношения существенных семантических признаков в значении языкового знака и его форме. Особое значение данные принципы играют при нормативной оценке знаковый свойств.
