В этот момент наделения имуществом между обществом и учредившим его собственником возникают правовые отношения, которые нуждаются в подробном рассмотрении.
В принципе здесь возможны два варианта: в первом случае собственник, создавая общество, не выпускает его из своей имущественной сферы и тем самым расширяет свою экспансию; во втором — собственник отсекает от себя часть имущества, отдает его полностью и получает взамен определенные права в отношении отделенного имущества.
Практически между этими двумя способами создания юридических лиц возможны и необходимы переходы, однако в силу дуализма права, строгого деления его на вещные и обязательственные права указанные два варианта приобрели полярный, взаимоисключающий' характер.
В первом случае возникает тотальный собственник, объединяющий созданные им общества. Поскольку отделения собственника от включенного им в оборот имущества не произошло, постольку собственник отвечает по обязательствам общества сам. При достаточно большом количестве действующих обществ собственник, естественно, уже не в состоянии своей волей охватывать все принимаемые решения и вследствие этого его ответственность по долгам созданных им юридических лиц теряет основания, ведь имущество -— это только база ответственности, а основание — это поведение, акт собственника. Эта коллизия искажает механизмы оборота и, создавая угрозы праву, требует разрешения.
В силу упомянутого дуализма права разрешение коллизии приобретает крайний характер: имущество общества признается его собственностью, что означает отделение общества от учредившего его собственника. "
Дело представляется так, будто собственник, как это происходит при договоре, обменивает свое имущество, передаваемое обществу, на получаемое в результате этого право по отношению к этому предприятию.
Аналогия с договором вполне оправданная, но все же неточная.
Во-первых, права учредителя по своему объему и содержанию неэквивалентны отданному имуществу; более того, эквивалентность из отношений учреждения вообще устранена.
' Здесь кажется уместным высказывание М, Фуко по поводу форм мышления: "Вследствие принципиального разрыва внутри западного мира вопрос стоит уже не о подобиях, а только о тождествах и различиях" (Фуко М. Слова и вещи. С. 85). Вытекающие из основ права ^продукта прежде всего западной цивилизации) неустранимая дискретность, разрыв вместо перехода предопределяют все дальнейшие трудности.
1S6
Конечно, ряд правомочий (права на дивиденд, права на участие в управлении и др.) носит количественный характер, но выражен не в эквиваленте, а в пропорции. Можно, кажется, считать это частным случаем приравнивания. Но здесь — и это главное — приравниваются не противостоящие лица — учредитель и общество, а учредители между собой.
А вот отношения учредителя с обществом вообще не могут приравниваться. Может случиться, что учредитель отдал гораздо больше, чем получил от общества, может быть наоборот, причем и то и другое в равной мере правомерно. Это весьма далеко от обмена, если только не толковать обмен крайне широко.
• Тогда можно обнаружить, что в обмен на выделенное обществу имущество собствеяник на столько же уменьшает свой риск. Так как риск в любом случае не может быть представлен как вещь, то и возникают, собственно, трудности квалификации прав учредителя.
Во-вторых, собственнику (учредителю) в момент учреждения общества противостоит не такое же лицо, т.е. обладающий своей волей субъект, а нечто, получающее свою волю извне, и прежде всего от самого учредителя. Более того, как правило, само это лицо еще не существует в момент учреждения. Между тем обычный юридический источник получения прав из договора — воля противной стороны. Поэтому, например, посредством стипуляции', или односторонней сделки, можно лишь обязаться передать что-то, но не получить прав.
Видно, что возникающие у собственника (учредителя) права хотя и имеют относительный2 характер, но не могут быть без всяких сомнений отнесены к обязательствам3. Эти сомнения
' Стипуляция в классическом праве — устное заявление (обычно в форме ответа на вопрос, т.е. обещание), порождающее строго одностороннее и абстрактное обязательство.
