Недемократические режимы иного типа

Посттоталитаризм

К посттоталитарным относят порядки советского типа, например постсталинский режим. Методы правления здесь уже утрачивают ряд ос­новных признаков тоталитаризма. Такие режимы отличаются и от собствен­но авторитарных, хотя в ряде отношений посттоталитарные политические, социальные и экономические структуры преобразуются в авторитарном на­правлении.

Абсолютные системы сильны до тех пор, пока они абсолютны. Если они начинают реформы, они проигрывают, однако они не могут из­бежать реформ или они взорвутся.   М. Джилас, «Лицо тоталитаризма»

Обычно посттоталитарные режимы развиваются после ухода из жиз­ни тоталитарного лидера-харизматика, когда начинается процесс так назы­ваемой рутинизации харизмы (т.е. попытки законсервировать идеалы пре­жнего правления). Поскольку культ личности здесь явно ослабевает, то су­щественно возрастает уровень бюрократизации правящей элиты.

Главными характеристиками посттоталитаризма являются: ослабление полицейских служб или их нейтрализация с помощью армии; разрешение кризиса управления путем создания центра власти уже в виде коллективно­го, а не персонального руководства; переутверждение роли партии как быв­шего источника легитимности лидера; постепенный процесс детоталитаризации (т.е. снятия наиболее жестких характеристик режима) во избежа­ние радикального переворота.

Начало бюрократизации и профессионализации, определенные элемен­ты либерализации (смягчение тотальной идеологии и большая терпимость к деполитизации) политического процесса в целом означают уже посттота­литарное развитие. Политологи выделяют три состояния режима. Ранний посттоталитаризм наиболее близок к тоталитарному правлению, однако отличается от него, как правило, возникновением ограничителей на власть лидера (СССР при Н.С. Хрущеве, 1953-1964). В позднем посттоталитариз­ме власть все более терпимо относится к критике режима (Чехословакия, 1977-1989). При зрелом посттоталитаризме значительно преобразуются все характеристики прежней системы властвования, неизменной остается только руководящая роль партии (Венгрия, 1982-1988).

В тоталитаризме нет ни социального, ни экономического, ни полити­ческого плюрализма, и власть жестоко подавляет любые попытки институционализации или просто выражения оппозиционных мнений. Авторитар­ные режимы признают ограниченный политический и более широкий эко­номический и социальный плюрализм. При зрелом посттоталитаризме раз­вивается социальный плюрализм, может даже формироваться параллельная политическая культура, появляются по сути антитоталитарные публикации самиздата. Тогда же складывается и известный экономический плюрализм в виде небольшого частного сектора в сфере услуг, сельском хозяйстве. Вме­сте с тем посттоталитарный социальный и экономический плюрализм от­личается от авторитарного: 1) в авторитаризме сильнее развит частный сек­тор и больше свободы вероисповедания; 2) зарождающаяся посттоталитар­ная параллельная культура представляет собой лишенную традиций новую тенденцию, ибо предыдущий режим искоренил все источники организо­ванного и ответственного плюрализма.

Обратите внимание Самиздат — написание, нелегальное издание и распространение не разрешенной властями литературы, содержащей критику советского строя и действий властей. Считается, что самиздат появился в СССР и соцстранах-сателлитах после смерти Сталина как реакция интеллигенции на ликвидацию свободы слова. Советский режим пытался бороться с этим явлени­ем, подрывавшим монополию государства на распространение ин­формации, уголовным и административным преследованием не толь­ко самиздатовцев, но и их читателей, особенно в 1970-е гг., а также ограничением доступа к копировально-множительной технике. Са­миздат был свернут к началу 1990-х гг., когда возникли независимые СМИ и издательства, получившие конституционные гарантии.   В посттоталитарной Венгрии самое влиятельное самиздатовское из­дание «Beszelo» выходило с 1982 по 1989 г. ежеквартально тиражом в 20 тыс. экз.   К 1 февраля 1988 г. в СССР наблюдатели насчитывали 30 тыс. не­формальных групп, представляющих различные социальные инте­ресы. Столь бурный рост подобных неформальных объединений оз­начал начало процесса полной детоталитаризации. Закон об индивидуальной трудовой деятельности стал первым ша­гом к созданию частного сектора в СССР: в январе 1989 г. в стране было уже 75,5 тыс. кооперативов.

Как показывает исторический опыт, самым устойчивым наследием тоталитаризма оказались позиции господствующей партии. И в посттота­литарных обществах официальная партия все еще обладает «руководящей и направляющей» ролью в политике, монополией на власть и стоит над государством, а пределы ее критики санкционированы только рамками «со­циалистического плюрализма» мнений.

 

Коммунистическая партия как организация, объединяющая наибо­лее сознательных представителей всех классов и социальных групп общества, тысячами нитей связанная с массами, призвана выполнять объединяющую роль, интегрировать в единой политике многообраз­ные, подчас противоречивые интересы, добиваться единства и спло­ченности нашего общества, причем единства на основе широкого плюрализма мнений, позиций, точек зрения в рамках социализма, с одной стороны, и сознательного, добровольного сотрудничества лю­дей, соединения существующих интересов — с другой. «Очерк теории социализма» (1989)

Однако при посттоталитаризме меняется характер руководства. Лиде­ры уже не являются харизматическими фигурами — ведь коллективное руководство не способно быть таковым. Правящая элита расширяется за счет бюрократов, технократов и пр. — номенклатурных работников.

Номенклатура и есть пресловутый один из отрядов интеллигенции, профессионально занимающийся управлением и поставленный в несколько особое положение по отношению к тем, кто занят испол­нительским трудом... Ей и принадлежит особое место в обществен­ной организации труда при социализме... Номенклатура и есть гос­подствующий класс советского общества. Управляющие — это но­менклатура.   М. Восленский, «Номенклатура»

После кончины всевластного тоталитарного лидера политическая эли­та прежде всего старается обеспечить предсказуемость нового руководите­ля и тем самым свою безопасность, что становится едва ли не главным фак­тором перехода от тоталитаризма к посттоталитаризму. Лидеры нового ре­жима по-прежнему являются выходцами из «руководящей и направляющей» партии, но они неспособны на устрашение своего окружения и общества в целом даже просто из-за нехватки харизматичности. Кроме того, на них уже действуют идеологические лимиты. С точки зрения конституционно­сти власти лидера, ограничения его власти и предсказуемости политики посттоталитарное лидерство сближается с авторитарным.

Различия между посттоталитаризмом и авторитаризмом прослежива­ются между тем в процессе рекрутирования лидеров. Посттоталитарные лидеры обязательно выдвигаются структурами, созданными самим тотали­тарным режимом, авторитарных же поднимают к вершинам власти силы прежнего режима. Основной критерий для вхождения в тоталитарную пра­вящую группировку —личная преданность вождю, в авторитаризме — про­фессиональные навыки в любых областях, включая юриспруденцию и ком­мерцию. Хотя в зрелом посттоталитаризме профессионализм и компетент­ность в управлении постепенно выходят на первое место, но доступ к получению таких навыков все еще контролируется партией, членство в ко­торой необходимая предпосылка карьеры.

Партия придает первостепенное значение тому, чтобы все участки партийной, государственной, хозяйственной и культурно-воспита­тельной и общественной работы возглавляли политически зрелые, знающие свое дело, способные организаторы.   «Стенографический отчет XXIV съезда КПСС» (1972)

По своему содержанию посттоталитарная идеология мало чем отлича­ется от тоталитарной, продолжая считаться основой легитимности правя­щей партии, а также существующей политической иерархии.

Консолидирующим началом духовной жизни социализма является марксистско-ленинская идеология как совокупность идей, теорети­ческих положений, выражающих коренные интересы рабочего клас­са, всех трудящихся и научно отражающих объективные закономер­ности социалистического развития... Основная функция социалис­тической идеологии — это сплочение трудящихся вокруг идеи создания нового общественного строя.   «Очерк теории социализма» (1989)

Вместе с тем в посттоталитаризме меняется отношение к идеологии со стороны и общества и некоторых представителей элиты. Сравнение дей­ствительности с утопическим идеалом наполняет политическое сознание скептицизмом, апатией или критическими настроениями, недоверием к «конечной цели» тотальной идеологии. Для большинства граждан идеоло­гия становится просто формальным ритуалом, т.е. идеологизированная то­талитарная мобилизация замещается посттоталитарным конформизмом (приспособленчеством). Если в тоталитаризме действовал принцип «тот, кто не с нами, тот против нас», то в идущем ему на смену режиме он пере­формулирован — «тот, кто не против нас, тот с нами». Значит, можно гово­рить об относительных деидеологизации и политической демобилизации посттоталитарного общества.

Итак, характерные признаки посттоталитарных режимов:

- отсутствие политического плюрализма;

- появление элементов социального и экономического плюрализма;

- сохранение официальной идеологии при сравнительном уменьше­нии идеологизированности;

- некоторое ослабление мобилизации граждан через существующие институты, но при обеспечении необходимого уровня конформизма по от­ношению к режиму;

- бюрократическое номенклатурное руководство, рекрутируемое из рядов правящей партии.

Султанистское правление

Султанистские режимы подвластны «султану» — здесь наименование правителя нужно понимать в переносном смысле слова. Султанизм, по Лин­цу, — крайняя форма патримониального наследственно-родового господства, которая не сводится исключительно к режимам Ближнего Востока. Формула, приписываемая Людовику XIV (1638-1715) в качестве генерального прин­ципа его политики, — «Государство — это я!», — выражение не только мо­нархического абсолютизма, но и султанистского подхода к властвованию.

 

Патриархальному (и патримониальному — как его разновидности) господству свойственно то, что наряду с системой непреложных, абсолютно священных норм, нарушение которых влечет за собой дурные магические или религиозные последствия, действует свое­образный произвол и милость господина, основанные, в принципе, на чисто «личных», а не «объективных» отношениях, и потому «ир­рациональные».   М. Вебер, «Социология религий»

Обратите внимание Султан — титул мусульманского светского правителя. В Осман­ской (европейское название — Оттоманской) империи (XV — на­чало XX в.) ее султан после покорения Дамаска (1516) получил ти­тул калифа, что подразумевало религиозную власть. Светское и ре­лигиозное единоначалие были разделены еще в те времена.

Султанистские режимы, как и авторитарные, существуют с античнос­ти, примеров подобного правления в истории немало.

 

Не только писатели, но и их книги были объектами безумия... и пре­краснейшие работы были сожжены... Они выдворяли учителей фи­лософии, вытесняли все благородные побуждения... и никто не мог противостоять им... Мы были свидетелями крайнего порабощения.   Тацит, «Биография Агриколы» (97)

Султаны (т.е. деспоты, тираны) по своему усмотрению казнят или ми­луют, пытают или одаривают. Все индивиды, группы и институты могут в любой момент стать объектами непредсказуемого деспотического вмеша­тельства со стороны султана и его окружения.

Этот человек волной излил свою щедрость на весь Каир. Во всем султанате не было ни одного придворного или другого чиновника, который не получил бы от него подарка золотом. Аль-Омари, хронист XIV в., о правителе Мали

Примеры султанистских режимов — Гаити при Дювалье, Доминикан­ская республика при Трухильо, Центральноафриканская Республика при Бокассе, Филиппины при Маркосе, Заир при Мобуту и т.д.

В султанистском режиме личное переплетается с общественным, про­сматривается сильная тенденция к семейной династической власти и пре­емственности, нет различий между государственной службой и служением правителю, успехи должностных лиц зависят от личных отношений с дес­потом, напрочь отсутствует сколь-нибудь рациональная идеология и, что самое важное, султан абсолютно свободен в своих действиях для достиже­ния любых целей.

 

Обратите внимание В Книгу рекордов Гиннесса (1999) по категории «самое крупное во­ровство у нации» занесен бывший президент Филиппин Фердинанд Маркое: нанесенный им ущерб нации с 1965 г. — примерно 5-10 млрд долларов. Журнал «Forbes» (1999) оценил личное состояние иракс­кого правителя Саддама Хусейна в 6 млрд долларов, из которых 2 млрд он потратил на президентские дворцы; своим соратникам он выплачивал многотысячные месячные стипендии при средней гос­зарплате в 3,5 доллара. Из 22 млн долларов кредита МВФ за 16 млн гаитянская семья Дювалье не отчиталась. Это примеры тесного переплетения личного с государственным. Та­кие режимы называют также клептократиями (гр. klepto — краду).

В данном режиме не может быть места для оп­позиции и плюрализма, нет ни одной сферы в эконо­мике или обществе, которая была бы ограждена от тиранических проявлений воли султана. Полное от­сутствие плюрализма — едва ли не единственная схожая черта у тоталитаризма и султанизма.

Султанистские режимы лишены какой-либо иде­ологической основы. Некоторые высказывания лиде­ра могут претендовать на идеологичность, однако они не формируют идеологию, как в тоталитаризме. Идеи лидера доводятся до масс после его прихода к власти или в связи с определенными действиями и никоим образом не ограничивают его владычество, ибо все­гда корректируются в зависимости от ситуации. В то­талитарных режимах лидеры тоже имели возможность манипулировать идеологией для оправдания своих ак­ций, но они пытались хотя бы вписаться в некие иде­ологические рамки. Султаны не ограничены ничем — ни идеологией, ни законами, ни принципами, ни мо­ралью, ни традициями, даже несмотря на заверения в уважении к ним.

 

Тиран — это разбойник, не боящийся ни суда, ни наказаний. Это — палач без судьи и закона. Это — человек, отвергший все человечес­кое. Это — черт в зримом обличьи... А на нашем языке тирана зовут «людодерцем»... Кто не думает ни о страхе Божием, ни о стыде пе­ред людьми, ни о славе грядущих времен, — тот истинный и под­линный тиран.   Ю. Крижанич, «Политика» (1667)

Султаны могут объявлять себя пожизненными президентами, импера­торами, назначать своих родственников принцами и герцогами, менять свои имена, навязывать обществу династическую преемственность власти. К при­меру, Бокасса, захвативший в 1966 г. пост президента в ЦАР, сначала про­возгласил себя маршалом и пожизненным президентом, а затем назвал стра­ну империей, а себя — императором.

В отличие от авторитарных лидеров власть и поступки султана совер­шенно непредсказуемы. Правители из семьи Дювалье предпочитали убий­ства и пытки (как некоторые авторитарные лидеры), а Саддам Хусейн ис­пользовал химическое оружие, атакуя курдские поселения на севере Ира­ка. Перечень преступных действий подобной власти можно продолжать почти бесконечно.

Обратите внимание Мобуту Сесе Секо Куку Нгбенду Ва За Банга (настоящее имя Жозеф Дезире МОБУТУ; 1930-1997) - правитель Заира с начала 1960-х гг., изгнан из страны в 1997 г. Заирский диктатор Мобуту пришел к власти в 1965 г., официально объявил себя президентом в 1972 г. и поменял имя на другое, кото­рое переводится с банту как «всемогущий воин, который благодаря своей выносливости и непоколебимой воле к победе будет покорять все новые вершины, оставляя за собой огонь». Личное состояние Мобуту в середине 1980-х гг. оценивалось в 4 млрд долларов. Его считали единственным лидером в мире, который мог бы оплатить долги страны из своего кармана.

Источники утверждают, что император Бокасса хранил у себя в холодильнике тела своих жертв и был людоедом. В каннибализме обвиняют и президента Мобуту, и дик­татора Уганды Иди Амина, которые, расправляясь с по­литическими противниками, таким образом торжество­вали над ними.

Мобилизация населения в политику (одна из главных характеристик тоталитаризма) редко приме­няется султанистскими режимами, не имеющими соответствующих институтов и идеологии. Если мо­билизация и происходит, то только в определенных ситуациях; она жестко контролируется султаном и не­равномерна. Массовая поддержка основана на инте­ресе, обещаниях награды за преданность либо на боязни расправы за неповиновение. Если султаны объявляют выборы, то результаты в случае пассивности избирателей непременно фальсифицированы в пользу власти.

 

Обратите внимание Шах Ирана Мохаммед Реза Пехлеви предложил подданным вступить в его партию или отправиться в тюрьму; тысячи отказавшихся были убиты. В 1954 г. режим получил 100% голосов на выборах, однако бюллетеней оказалось больше, чем зарегистрированных избирателей. Принято считать, что Гаити занимает первое место в мире по фаль­сификации выборов, в результате которых приходили к власти все президенты страны.

Отсутствие мобилизации в султанизме несколько напоминает авторита­ризм. Однако большинство авторитарных режимов отличается от султанистских наличием определенных структур со своими нормами, процедурами и ролями (к примеру, функциональные обязанности бюрократии, «разделение труда» между армией, полицией и налоговыми орга­нами). В султанистских режимах полномочия и функ­ции всех структур меняются в зависимости от усмот­рения султана: этот хозяин общества может приказать выполнять свою волю любому подданному, даже если это не входит в его прямые обязанности.

Итак, признаками персонифицированных султа­нистских режимов является отсутствие: идеологии, политической мобилизации, ограничителей на власть султана, плюрализма.

В заключение приведем очень четкую компара­тивную таблицу режимов, созданную Линцем и Сте­паном (см. с. 111).

Вопросы для семинарского занятия

1. Является ли культ личности или харизматичность лидера, который кон­центрирует значительную власть, необходимой чертой тоталитарных режимов?

2. Ведут ли к распаду тоталитарных режимов кризисы преемственности?

3. Не все однопартийные режимы тоталитарны, тогда какие признаки делают режим таковым? Может ли тоталитарный режим быть много­партийным?

4. Приведите примеры дототалитарных авторитарных режимов. Покажите отличие их от тоталитарных.

5. Каковы причины, способствующие появлению и распаду военных ре­жимов?

6. Сравните несколько примеров постколониального авторитаризма. Не­которые политологи называют постколониальные режимы личными диктатурами во главе с лидером-харизматиком. Согласны ли вы с этим?

7. Существуют ли сходство и различия между тоталитарным и султанистским режимом? Некоторые политологи сравнивают режим Саддама Хусейна с режимом Гитлера. Согласны ли вы с этим?

8. На рисунке (политические режимы по X. Линцу) попробуйте показать режимы И.В. Сталина, Н.С. Хрущева, Л.И. Брежнева, М.С. Горбачева, Б.Н. Ельцина и В.В. Путина.

9. Режимы какого типа нуждаются во внешней поддержке и финансовой помощи? Какие режимы получали поддержку США, СССР и почему?

10. Каковы были характеристики политического режима в СССР/России, непосредственно предшествовавшего перестройке?

Сравнительная таблица общих характеристик основных политических режимов

Характеристика	Демократический	Авторитарный	Тоталитарный	Посттоталитарный	Султанистский
Политический плюрализм	Ответственный плюра­лизм	Ограниченный, безответ­ственный плюрализм; может быть слабая оппозиция	Нет (официальная партия обладает полной монополией на власть)	Нет (партия все еще формально монополизи­рует власть)	Нет (ни одна группа не свободна от власти деспота); нет правового порядка
Социальный и экономический плюрализм	Да	Может быть	Нет возможности для параллельного общества или теневой экономики	Ограниченный, но ответственный (в зрелых режимах оппозиция часто создает «вторую культу­ру», «параллельное общество» или теневую экономику)	Существует, но могут быть непредсказуемые деспотические вмеша­тельства
Идеология	Приверженность гражданским принципам и правилам конкуренции; уважение прав меньшин­ства, законности и ценности личности	Нет четко разработанной руководящей идеологии	Наличие руководящей и направляющей идеоло­гии, описывающей достижимую в будущем утопию	Руководящая идеология официально существует, но уменьшаются привер­женность и вера граждан; смещение акцента с идеологии на прагмати­ческий консенсус	Манипуляция символами; прославление правителя; отсутствие руководящей идеологии
Мобилизация	Низкая мобилизация, при понимании ценности высокого уровня участия; терпимость к мирной, соблюдающей правила оппозиции	Нет политической мобилизации, кроме исключительных случаев	Экстенсивная мобилиза­ция в большое число созданных режимом организаций; мобилиза­ция основана на энтузиазме	Постепенная потеря интереса к мобилизации; рутинная мобилизация в госорганизации поддер­живает необходимые конформизм и покорность	Низкий уровень; периодически бывают мобилизации для насилия над группами, указанны­ми султаном
Лидерство	Лидеры меняются периодически по итогам свободных выборов; власть их ограничена конституционно	Власть лидера (малой группы правителей) огра­ничена вполне предсказу­емыми, но плохо определенными нормами	Неопределенные границы, большая непредсказуемость лидерства, часто харизма­тического; рекрутирова­ние на высшие посты зависит от приверженно­сти и успешной карьеры в парторганизации	Высшие лидеры практи­чески не бывают харизматиками; их рекрутируют из офици­альной партии, а деятельность в основном ограничивается парт-структурами, процедура­ми и механизмами «внутренней демократии»	Лидерство сильно персонифицировано; отсутствуют рациональ­но-легальные ограничи­тели; покорность лидеру базируется на страхе или ожидании награды; его окружение рекрутируется из членов семьи, друзей либо людей, обеспечива­ющих насилие со стороны режима; мощная династическая тенденция

Линц X., Степан А., «Проблемы демократического транзита и консолидации»

Тексты

Арендт X. Истоки тоталитаризма. — М., 1996. Арон Р. Демократия и тоталитаризм. — М., 1993. Восленский М. Номенклатура. — М., 1991. Джилас М. Лицо тоталитаризма. — М., 1992.

О'ДоннелГ. Делегативная демократия. — Пределы власти. — 1994. —№ 1. Поппер К. Открытое общество и его враги. — М., 1992. Риггс Ф. Непрочность режимов «третьего мира». — Международный жур­нал социальных наук. — 1993. — № 3. Friedrich С. J., Brzezinski Z. Totalitarian dictatorship and autocracy. —N.Y., 1967. Linz J. Totalitarian and authoritarian regimes. — Boulder, CO, 2000.

 

Дополнительная литература

Авторитаризм и демократия в третьем мире. — М., 1996. Андерсон Р.Д. Тоталитаризм: концепт или идеология? — Полис. — 1993. — №3.

Истягин Л.Г. Исследования по тоталитаризму: в поисках нового обоснова­ния концепции. — Полис. — 1997. — № 2.

Миллер А. Авторитарный и тоталитарный опыт Центральной Европы. —\ Мировая экономика и международные отношения. — 1996. — № 7.

Цыганков П. Современные политические режимы: структура, типология, динамика. — М., 1995.

Щербинин А.И. Тоталитарная индоктринация: у истоков системы (Поли­тические праздники и игры). — Полис. — 1998. — № 5.

Huntington S.P The Soldier and the State. The Theory and Politics of Civil-Military Relations. — Cambridge, Mass., 1957.

Finer S.E. The Man on Horseback. — Harmondsworth, 1976.

Friedrich C.J., Curtis M., Barber B.R. Totalitarianism in Perspective: Three Views. — N.Y., 1969.

Moore B. Social Origins of Dictatorship and Democracy. — Boston, 1966.

Sultanistic Regimes (H.E. Chehabi, J.J. Linz, eds.). — Baltimore, 1998.

 

Глава 5

 

Демократия

Программные тезисы

· Исторические формы демократии (первобытная, античная, демокра­тические системы Нового времени и в США), их особенности и фак­торы преемственности. Всенародность, самоуправление, выборность и равенство граждан как базисные принципы первоначальных видов демократии.

· Классические и современные модели демократии. Охранительная де­мократия с разделением властей и набором правил, ограничивающих власть государства. Демократия для развития свободных информиро­ванных граждан. Понятие общей воли. Демократия для народа (или марксистская) с идеалом отмирания государства. Партиципаторная концепция демократии: расширение политического участия как цель; демократические механизмы — референдум, инициатива и отзыв вы­борного лица. Понятие прямой демократии. Демократия для избран­ных — элитарная концепция: избиратели контролируют власть только на выборах. Плюралистическая модель: соревнование партий и воз­можность групп интересов свободно выражать мнение.

· Понимание современной демократии как полиархии — власти мно­гих, но не всех. Идеальные критерии, реальные институты и принци­пы (правление большинства при уважении прав меньшинства, равен­ство граждан, легитимность и представительный характер власти, плю­рализм и свобода в политике) полиархии. Характеристики форм политического правления. Определенность процедур при неопределен­ности результатов. Понятие и функционирование консоциативной де­мократии.

· Переходы к демократии и периодизация «волн» демократизации. Ус­ловия демократии: национальная идентичность и государственное единство, экономические и культурные параметры. Понятие и фазы демократического транзита — либерализация, демократизация и кон­солидация демократии.

 

Проблемные вопросы

1. Как народ может реализовать свою власть?

2. Следует ли признать любое правление в интересах народа демокра­тичным?

3. Существуют ли пределы для прямого самоуправления народа и нужно ли ему правительство?

4. Насколько совместимо непосредственное осуществление власти все­ми с установлением меры политического участия каждого в процессах самоуправления?

5. Означает ли делегирование власти ее утрату? Как избежать такой ут­раты?

6. Что позволяет гражданам контролировать тех, кому они делегировали власть?

7. В чем состоит демократический и гуманистический потенциал основ­ных правил политической игры при полиархии?

 

С. 113: Процедура голосования.