Не опасаясь преувеличения, можно утверждать, что национализм, отражающий устремления наций (в этническом и гражданско-политическом понимании этого термина), представляет собой в современном мире наиболее универсальную и распространенную идеологию. Но его трудно сравнивать с такими идеологическими течениями, как либерализм, консерватизм, социал-демократия и т.д. Национализм не имеет собственной теории, общих постулатов, классиков и существует не как общее течение, а исключительно как категория, применяемая для обозначения национализмов разных народов, стран и даже отдельных социально-политических группировок. Отличается национализм также своей огромной притягательной силой для миллионов людей, побуждающей их нередко жертвовать всем, даже своей жизнью. Распространенностью национализма, его многообразием и мобилизующим потенциалом объясняется пристальное внимание обществоведов к этому феномену общественной жизни (и соответственно, обилие литературы), множественность подходов и оценок, полемический характер многих исследований на тему национализма. Приведенные ниже отрывки из работ известных ученых и сочинений пропагандистского характера позволяют составить представление о проблематике национализма и его многообразии.
Американские ученые Карл Дойч и Ганс Кон рассматривают возникновение национализма (и млций) как закономерное следствие социальных, экономических, политических и культурных изменений, вместе составлявших процесс формирования современных индустриальных обществ. R противоположность этой точке зрения (и вопреки предостережениям Уокера Коннора об опасности экономического редукционизма, или стремления объяснять сложные общественные явления как прямое следствие экономических факторов) Эрик Хобсбаум и другие сторонники конструктивистского подхода усматривают в национализме исключительно отражение классовых интересов либо правящих групп (если речь идет о государственном национализме), либо этнических элит, по существу, отождествляемых ими с мелкой буржуазией. Согласно этой концепции провинциальные интеллектуалы, не способные успешно конкурировать на рынке труда с представителями доминирующей группы, изобретают национализм, чтобы при поддержке своих соплеменников обеспечить для себя особую и надежную социальную нишу. Наиболее сжато эту точку зрения сформулировал американский политолог Поль Брэсс: «Этничность и национализм — это не "данность", а социальные и политические конструкции. Они созданы элитами, которые используют, искажают и иногда даже подделывают материалы из культур тех групп, которые они стремятся представлять, чтобы защитить их благосостояние или существование или добиться политических и экономических преимуществ для своих групп и для себя. Упоминание о группах, которые существуют наряду с элитами и, стало быть, не могут рассматриваться как созданные ими конструкции, лишает этот тезис всякой логики и смысла. Но главное в другом. В принципе эту концепцию можно подтвердить конкретными примерами из истории национальных движений многих стран. В большинстве случаев становлению конкретной нации предшествовало появление сочинений исторического и культуроведческого характера, сборников фольклора, литературных произведений, явно нацеленных на пробуждение среди народа патриотических и национальных чувств и осознание своего собственного достоинства. Но концепция "конструирования", "искусственного создания" не в состоянии объяснить, почему в сходных и даже идентичных условиях далеко не всегда (скорее наоборот — достаточно редко с учетом общей численности разнообразных локальных групп) появляются националистические "проекты" и почему в одних случаях они приводят к возникновению массовых национальных движений, а в других — или вовсе не находят отклика среди основной массы населения, или вызывают положительную реакцию столетия спустя. В позднее средневековье и в последующие столетия в разных странах представители подчиненных народов пытались пробудить национальные чувства своих соплеменников, но только в XVIII—XIX вв., а во многих случаях лишь к концу нынешнего века, массы стали воспринимать националистические призывы.
Разобраться во всем многообразии и причинах успеха (либо провала) национализма возможно, рассматривая его как идеологию и движение, нацеленные на защиту национальных интересов, общим знаменателем которых является обеспечение оптимальных условий для существования нации (независимо от того, что подразумевается под этим термином — гражданское сообщество, этническая или любая другая относительно компактно расселенная группа). При этом возможны существенные расхождения по вопросам стратегии и тактики и ранжировки приоритетов в программах, выдвигаемых различными социально-политическими сегментами, и, соответственно, разные типы национализма — от либерально-демократического до воинственно-радикального (вплоть до нацизма). Поэтому каждый конкретный национализм представлен в виде нескольких течений и обладает сложной внутренней структурой, включающей определенный комплекс интересов (целей, ценностей), символов и автостереотипов культурного и исторического свойства. Как правило, если имеются минимальные условия для выражения различных мнений, доминирующей становится та разновидность, которая наиболее полно выражает широкий общественный консенсус относительно главных национальных целей и путей их достижения. В программных документах многих национальных движений обычно формулируют национальные задачи во всех сферах общественной жизни: экономической, социальной, культурной. Но в конкретных ситуациях очень часто национальный консенсус сводится к достижению какой-либо одной конкретной цели: права использования родного языка в общественной Жизни, достижения национально-территориальной автономии или независимости, воссоединения разделенных административными или государственными границами частей территории, рассматриваемой в качестве исконных частей родины и т.п. В колониальных Н зависимых странах национализм отождествлялся с освободительным, антиимпериалистическим движением и его идеологией (см. отрывок из статьи руководителя китайской революции 1911 — 1913 гг. Сунь Ятсена), а по достижении независимости используется как синоним патриотизма.
В исключительных случаях глубокой фрагментации общества и его деления на непримиримые политические лагери интерпретация Противостоящими группами национальных целей и приоритетов настолько расходится, что говорить о национализме как общей идеологии и движении едва ли возможно. Но даже в таких ситуациях противоборствующие течения национализма объединяются положительной самооценкой нации, необходимостью ее сохранения и некоторыми символами, в особенности представлениями о славном прошлом либо, если речь идет о небольших народах, пережитых испытаниях. Так или иначе, сколь бы незначительным и отсталым ни казался какой-либо парод постороннему наблюдателю, большинство людей обычно ценит свою национальную принадлежность, притом не обязательно из сентиментальных побуждений. Эрнест Геллнер, более тридцати лет назад утверждавший, что "национализм изобретает нации там, где они не существуют", в одной из своих последних работ признает: "Для среднего человека пределы его культуры представляют собой если не совсем пределы мира, то по крайней мере границы его трудовых возможностей, социальной приемлемости, достоинства, эффективного участия и гражданства.<...> Его глубочайшая идентичность определяется отнюдь не его банковским счетом, родством или статусом, а культурой его воспитания. Он националист не из-за атавизма, а как раз наоборот, скорее из-за совершенно трезвой, хотя редко явной и сознательной, оценки своих собственных интересов." В современном мире предрасположенность многих людей к той или иной форме этнического национализма зачастую не столь иррациональна, как это порой представляется его критикам, которые, иногда сами этого не замечая, фактически отстаивают идеи государственного национализма. Скрытая полемика между этническими и государственными националистами была и остается одним из факторов, препятствующих объективному анализу одного из центральных феноменов нового и новейшего времени. Поэтому внимательного чтения заслуживают отрывки из фундаментальных работ крупнейших специалистов, представителей классической европейской школы в обществоведении — Ганса Кона и Карла Дойча. На фоне господствующих неомарксистских концепций этнополитических процессов актуально звучит предостережение Уокера Коннора не увлекаться экономическим редукционизмом. В работах Энтони Смита, российских обществоведов Валерия Тишкова и Сергея Панарина рассматривается не менее злободневная для современной России проблема соотношения государственного и этнического национализма.
Даже в наиболее обобщенном виде каждый национализм всегда очень конкретен, его доминирующее течение определяется ближайшими и долгосрочными целями, прежде всего согласно интерпретации доминирующих групп. Это наглядно видно по отрывкам, в которых речь идет о национализме конкретных народов.
