Интересные открытия, связанные с современной архитектурой постмодерна, сделал Мануэль Кастельс в рамках построения теории социального пространства, пространства потоков и пространства мест. Кастельс делает допущение, что пространство – это не отображение общества, а его выражение [23. – C. 338]. Простран
ство нельзя рассматривать в отрыве от общества – оно и есть общество [23. – C. 338]. Иными словами, каково общество – таково и пространство. Кастельс предлагает, с точки зрения социальной теории, считать пространство материальной опорой социальных практик разделения времени. Которые, в свою очередь, означают социальные практики, осуществляемые одновременно и сведенные вместе пространством [23. – C. 339]. Кастельс утверждает, что общество построено вокруг потоков (повторяющихся систематических обменов и взаимодействий): капиталов, информации, технологий, взаимодействий, изображений, звуков и символов. Потоки есть выражение доминирующих в обществе экономических, политических и символических процессов. Пространство потоков Кастельс описывает как сочетание трех слоев материальной поддержки. Первый слой состоит из цепи электронных импульсов (микроэлектроника, телекоммуникации, компьютеры, высокоскоростной транспорт). Второй слой состоит из узлов и коммуникационных центров. Узлы и центры организованы иерархически в зависимости от назначения сети и своего относительного веса в конкретной сети. Пространственные потоки имеют глобальный мировой характер. В зависимости от сети узлами могут быть мегаполисы, если это экономическая сеть, конкретные населенные пункты или даже учреждения. Как, например, клиника Мэйо в Рочестере – узел мировой медицинской сети. Или как, например, конкретные узлы в одной из самых могущественных сетей – сети производства и распространения наркотиков. Третий важный слой – пространственная организация доминирующих менеджерских элит, осуществляющих свое господство через собственную организацию и одновренную сегментацию и дезорганизацию масс. Пространство играет фундаментальную роль, так как элиты космополитичны,
а народы – локальны [23. – C. 342]. Пространственное проявление логики господства элиты принимает в пространстве потоков две главные формы. С одной стороны, элита формирует свое замкнутое общество, «окопавшееся за мощным барьером цен на недвижимость». Вторая отличительная черта элит информационного общества – это создание унифицированного мирового стиля жизни, полностью игнорирующего культурное разнообразие: от архитектуры и дизайна международных отелей до системы связи, обслуживания поездок и гомогенного стиля жизни [23. – C. 343].
Требование глобальной общности узлов пространства потоков отражается в архитектурном однообразии управленческих центров. «Пространство потоков включает символическую связь гомогенной архитектуры в узлах сетей всего мира»[23. – C. 343].
Рассуждая о символическом значении архитектуры в развитии общества, Кастельс говорит о том, что формы построенной среды – один из наиболее значимых кодов для прочтения базовой структуры господствующих в обществе ценностей. Кастельс выдвигает гипотезу, что пространство потоков размывает связь архитектуры и общества. Он также считает, что постмодернизм – эта подлинная архитектура пространства потоков и выражает новую господствующую идеологию вытеснения пространства мест пространством потоков
[23. – C. 345]. Архитектура постмодерна, по выражению Кастельса, «формы которой так нейтральны, так чисты, так прозрачны, что даже не претендуют на то, чтобы что-нибудь сказать», поэтому ее можно назвать «архитектурой наготы» [23. – C. 345]. Главная коллизия настоящего времени, по Кастельсу, заключается в том, что народы и люди еще живут в конкретных местах, а власть и основные функции организованы в пространстве потоков. «Отсюда следует шизофреническое структурное
раздвоение между двумя пространственными логиками, которое угрожает разрушить коммуникационные каналы в обществе. Если мы не построим мосты между двумя формами пространства, то можем дойти до жизни в параллельных Вселенных, в которых время не может совпадать, ибо они деформированы разными измерениями социального гиперпространства» [23. – C. 350].
