РПЦ — интеллектуальная кормилица русского самодержавия 3 страница

генции показывает, что Макарий обладал всеми отличительными качествами священнослужителя-интеллигента (книжность + косность + смиренномудрие + долготерпение + воцерковленность).

После ухода из жизни почитаемого первосвятителя РПЦ не смогла найти ему достойную замену. Мрачное 20-летие царствования Ивана Грозного было отмечено единственным подвигом святителя Филиппа (Колычева), который не побоялся в Успенском соборе публично осудить царя за чинимые им кровавые преступления и заплатил за это своей жизнью. Остальные иерархи избрали путь тишайшего и смиреннейшего низкопоклонства перед свирепой властью, утратив по сути дела нравственный авторитет в народе.

Нет необходимости вспоминать о мрачных страницах истории Ивана Грозного; они общеизвестны. Вернемся к общим оценкам его жизнедеятельности. Вот мнение В. О. Ключевского: «Царь Иван был замечательный писатель, пожалуй, даже бойкий политический мыслитель, но он не был государственный делец. Одностороннее, себялюбивое и мнительное направление его политической мысли при его нервной возбужденности лишало его практического такта, политического глазомера, чутья действительности»¹. Исходя из этой характеристики, можно было бы квалифицировать Ивана IV как палеокультурного интеллектуала, может быть, интеллектуала-неудачника. Но эта квалификация неточна и поверхностна.

Прислушаемся к С. М. Соловьеву, который отмечает: «С необыкновенной ясностью взгляда, ловкостью в речах и поступках, в Иване было развито в высшей степени другое противоположное начало, женственное чувство: сколько Иван был умен и проницателен, столько же был страстен, восприимчив, раздражителен, способен увлекаться, доходить до крайности». Далее Соловьев добавляет, что «большие дарования, большая начитанность не оправдание, а обвинение ему»². Выходит, что, если в светлую полосу своей жизни царь Иван предстает как палеокультурный светский интеллектуал, то в мрачные времена его проницательный ум заслоняется страстными эмоциями, креативная интеллектность уступает место безумным, разрушительным страстям. Действительно, нет разумного объяснения варварскому разгрому богатейшего города собственной державы — Великого Новгорода, убийству сына и митрополита Филиппа, бесчинствам опричников, расправам с приближенными и советниками. Утрата интеллекта превращает Ивана Грозного из интеллектуала

¹ Цит. по: Нотович О. К. Исторический очерк нашего законодательства о печати. СПб.,
1873.

² КарташевЛ. В. Указ. соч. С. 434.

¹ Ключевский В. О. Сочинения. Т. 2: Курс русской истории. Ч. 2. С. 187.

² Цит. по: Шмурло Е. Ф. Указ. соч. С. 215-216.

226

Глава 2. ПАЛЕОКУЛЬТУРНЫЕ ПОКОЛЕНИЯ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ

2.2. СТАРОМОСКОВСКОЕ ПОКОЛЕНИЕ

227

в безумца, то есть антиинтеллектуала. Безумство — дословно «антиин-теллектность», а антиинтеллектуал — человек, лишившийся способности рационально рассуждать, но сохранивший образованность, этическое и религиозное самоопределение. Самоубийство — разновидность антиинтеллектуальности.

Ивана Грозного иногда считают душевнобольным человеком. Например: «его правление — время опричнины, дикого произвола и параноидальных метаний русского самодержца, время истребления боярских родов, завершившееся дикой междоусобицей, новым обескровливанием и разорением страны»¹. Не берусь ставить психопатологические диагнозы, мой диагноз — антиинтеллектуальность. Этот недуг обнаруживается у некоторых российских властителей и в дальнейшем, особенно в пору гражданской войны.

Федор Иоаннович (1557-1598) — последний царь из рода Рюриковичей, ставший символом вырождения могущественной династии. Современники-иностранцы рисовали его карикатурный образ: скудоумен от природы, с придурковатой вечной улыбкой на устах, государственными делами не интересовался, предпочитал трезвонить в церковные колокола и слушать обедни. Русские же люди видели в Федоре следы блаженного юродства, нравственной чуткости, называли его «освятованным царем», свыше предназначенным к святости, к венцу небесному: «благо-юродив бысть от чрева матери своея и ни о чем попечения имея, токмо о душевном спасении»². Не случайно А. К. Толстой в своей драме «Царь Федор Иоаннович» (1868) вложил в уста царя признание:

Какой я царь? Меня во всех делах И с толку сбить, и обмануть не трудно, В одном лишь только я не обманусь: Когда меж тем, что бело иль черно, Избрать я должен — я не обманусь.

Почти 14 лет, поручив государственные заботы своему шурину Борису Годунову, царь-пономарь поневоле носил шапку Мономаха. Он дал отдохнуть Московскому царству, измученному и разоренному 20-летним безумным произволом Ивана Грозного и его приспешников. Можно было бы отнести его к палеокультурной интеллигенции (смирение, кротость, воцерковленность позволяют это сделать), но смущает низкий уровень интеллекта, отсутствие креативности. Я думаю, что в интеллектно-эти-

¹ Жидков В. С. Соколов К. Б. Десять веков российской ментальное™: картина мира
и власть. СПб., 2001. С. 155-156.

² Ключевский В. О. Сочинения: в 9 т. М., 1988. Т. 3: Курс русской истории. Ч. 3. С. 19.

ческом континууме место царя Федора Иоанновича — в полуинтеллигентном слое; он — полуинтеллигент старомосковской эпохи.

Борис Федорович Годунов (ок. 1552—1605 гг.) — современник Ивана Грозного, личность не менее колоритная. Бояре Годуновы — потомки татарского мурзы Четы, перешедшего на службу к московским князьям при Иване Калите. Борис, который «красотой цвел и внешностью своей многих людей превзошел», сумел выгодно жениться на дочери Малюты Скуратова (женщине очень властной, хитрой, жестокой, как ее отец); его сестра Ирина стала женой царевича Федора. После смерти царя Ивана Годунов сделался регентом «благоюродивого» Федора и стал править государством от его имени. Постепенно он захватил такую власть, «яко же и самому царю во всем послушну ему быти».

Правил Борис умно и осторожно. Он сослужил очень важную службу русскому православию. Для окончательного утверждения Москвы в качестве Третьего Рима и вселенского признания автокефалии РПЦ не хватало одного: патриарха, а не митрополита в качестве первостоятеля Русской церкви. За организацию русской патриархии взялся Борис Годунов. Ему удалось заманить в Москву константинопольского патриарха Иеремию, и его держали в плену до тех пор, пока он не дал согласия на учреждение Московской патриархии. 26 января 1589 года Иеремия торжественно возвел в патриархи митрополита Иова, а через два года пришла в Москву грамота собора высших восточных иерархов об основании в России патриаршества. Патриарх Иов не остался в долгу перед Годуновым. Он организовал в 1598 году крестный ход к Новодевичьему монастырю, где находился Борис, с просьбой принять царский венец. Он составил избирательную грамоту Земского собора, содержащую основания, по которым Годунову следовало стать преемником Рюриковичей. Иов же совершил торжественный обряд венчания на царство в Успенском соборе.

Современники отзывались о новом царе следующим образом: «Сей государь и великий князь в Русском государстве градов и монастырей и прочих достохвальных вещей много устроив, ко мздоиманию же зело бысть ненавистен, разбойство и татьбы много покусився еже бы во свое царство таковое не богоугодное дело искоренити, но не возможе отнюд. Во бранех же неискусен бысть, оруженосию не зело изяшен, а естеством светлодушен и нравом милостив и нищелюбив», но вместе с тем «оболганных людей без рассуждения напрасно мучителем предаваше» «и властолюбив вельми бываше»¹. Главное его внимание было обращено

' Цит. по: Лихачев Д. С. Человек в литературе Древней Руси. С. 16, 20.

228

Глава 2. ПАЛЕОКУЛЬТУРНЫЕ ПОКОЛЕНИЯ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ

на устройство внутреннего порядка в государстве, на «исправление всех нужных царству вещей», и Россия «цвела всеми благами». С восторгом отзываясь об уме и благолепии Годунова, москвичи с удивлением отмечали, что он был первый на Руси «бескнижный» государь, «грамотично-го учения не сведлый до мала от юности, яко ни простым буквам навычен бе». Говоря современным русским языком, «он был полностью безграмотным, то есть до конца дней не умел ни писать, ни читать»¹.

Правда, симпатизировавший «рабоцарю», царю из рабов академик С. Ф. Платонов (1860-1933) оговаривался: «Близость к образованному Ивану развила и в Борисе вкус к образованности, а его ясный ум определенно подсказал ему стремление к общению с цивилизованным Западом. Борис призывал на Русь и ласкал иностранцев, посылал русскую молодежь за границу учиться (любопытно, что ни один из них не вернулся назад в Россию) и своему горячо любимому сыну дал прекрасное по тому времени образование»². Наш современник Руслан Скрынников обнаружил две грамоты, где «аккуратным, почти каллиграфическим почерком» было написано «Яз Борис <...> руку приложил». Взойдя на престол, Годунов, по мнению нашего медиевиста, «не желал нарушать вековую традицию, воспрещавшую коронованным особам пользоваться пером и чернилами». Тем не менее Скрынников признает, что «в юности Борис получил лишь начатки образования»³.

Малограмотный самодержец в конце XVI века! Впрочем, чему удивляться? Безграмотный народ, безграмотные бояре, во главе — малограмотный царь. Эка невидаль! Золотоордынские ханы вообще пренебрегали книжностью, но 200 лет они звались на Руси «царями». Беда в том, что безграмотность неразрывно связана с безнравственностью. Получается: безнравственный царь, безнравственные бояре... безнравственный народ? Да, безграмотность и безнравственность — два порока, точнее, два бедствия, неизменно сопровождающие Святую Русь. Не могу разделить оптимизм Н. М. Карамзина, написавшего: «Народ еще коснеет в невежестве, в грубости; но правительство уже действует по законам ума просвещенного» (см. выше). Не обнаруживаются ни в боярской думе, ни в государевых приказах «умы просвещенные». Что касается нравственных кондиций Бориса, его друзей и недругов, то этические уроки «государей всея Руси» были усвоены ими неплохо и без книжных учебников. Трудно диких насильников и вероломных стяжателей отнести даже к полуинтел-

229

2.3. ДОПЕТРОВСКОЕ ПОКОЛЕНИЕ

лектному слою. Но для умственно развитого, хотя и чуждого книжности Бориса Годунова сделаем исключение: дадим ему титул палеокультурно- го полуинтеллектуала.

Печальная получается картина. Какие ужасные лики! Из пяти старомосковских самодержцев, почти 150 лет создававших и терзавших российское государство, нет ни одного полноценного интеллигента или интеллектуала. Три жестоких и малообразованных полуинтеллектуала, один антиинтеллектуал и один безобидный убогий полуинтеллигент. Кормилица самодержавия РПЦ смиренно и безропотно подчинилась их неистовству. Лишь митрополит-книжник Макарий да трудолюбивые монахи-нестяжатели поддерживали огонек палеокультурной интеллигентности. Удивительно, что безумная круговерть Смуты не потушила этот огонек.

2.3. ДОПЕТРОВСКОЕ ПОКОЛЕНИЕ

Своеобразие духовной культуры допетровского столетия всесторонне раскрыто в публикациях академиков Д. С. Лихачева и А. М. Панченко и является общепризнанным¹. Д. С. Лихачев полагал, что XVII век в России сыграл роль, аналогичную западноевропейскому Ренессансу, но по объективным причинам не смог перерасти в подлинное Возрождение. Поэтому он назвал это время Предвозрождением. Тем не менее XVII век, не случайно прозванный «бунташным», остался в русской истории культурно-историческим переходом от палеокультурной старомосковской модели к неокультурной петровской модели. В связи с этим интеллектный слой «бунташного» века назовем допетровским. В первой половине столетия, замутненной Смутой, этот слой остается в пределах палеокуль-турных стереотипов. Центральным событием в духовной жизни допетровского поколения стал раскол русского православия, представляющий собой, на мой взгляд, столкновение двух полюсов русского священства, персонифицированных во властолюбивом интеллектуале-деспоте Никоне и консервативном квазигуманисте Аввакуме.

Во второй половине века культурную элиту представляют аристократы и духовенство, вполне соответствующие неокультурным формулам

' Лебедев Л. Великороссия: жизненный путь. СПб., 1999. С. 105-106.

² Платонов С. Ф. Русская история. М., 1996. С. 128-129.

³ Скрынников Р. Г. Борис Годунов. М., 2002. С. 15-16.

¹ Лихачев Д. С. Развитие русской литературы X-XVII вв.: Эпохи и стили. Л., 1973. С. 138-164; Панченко А. М. Русская культура в канун Петровских реформ. Л., 1984.

230

Глава 2. ПАЛЕОКУЛЬТУРНЫЕ ПОКОЛЕНИЯ ИНТЕЛЛИГЕНОИИ

2.3. ДОПЕТРОВСКОЕ ПОКОЛЕНИЕ

231

интеллигентности и интеллектуальности, например, боярин-благотворитель Ф. М. Ртищев, искусный дипломат A. JI. Ордин-Нащокин, первый русский драматург и версификатор Симеон Полоцкий, его ученица царевна Софья¹. Зримым показателем растущей интеллектности общества является становление мануфактурной книжности. Хотя продолжалось интенсивное производство манускриптов, особенно книг с красочными иллюстрациями (старообрядцы вообще не признавали типографские издания священными), русские печатники выпустили в свет более 500 книг, в том числе светские сочинения С. Полоцкого «Соборное уложение» (1649), «Учение и хитрость ратного строения», «Три чина присяг» и др.

2.3.1. Смута — разгул антиинтеллектности

Покручинься моею обидой, Погорюй по моим мертвецам, Не продай басурманам, не выдай На потеху лихим молодцам...

М. Волошин. Русь гулящая

Смута (1598-1613) — первый опыт братоубийственной гражданской войны в России, когда в сражениях, от эпидемий и голода погибла треть населения страны². Причиной Смуты стало сосредоточение трех видов кризисов: политический кризис — насильственное и таинственное пресечение династии Рюриковичей, вызвавшее недоверие народа интригану Годунову, разложение светской власти и подготовившее почву для самозванства; экономический кризис — неурожаи 1601-1603 годов повлекли за собой голодные бунты и мятежи³; нравственный кризис, превративший в обыденные явления ложь, клятвопреступления, убийства. В результате массовый менталитет «измалодушествовался», «поисшатался» и «обун-ташился». Смута стала суровым испытанием национального характера и социального интеллекта.

¹ Хьюз Л. Царевна Софья. СПб., 2001.

² Слова «смута», «смутные времена» принадлежат подьячему Посольского приказа
Г. Котошихину (Котошихин Г. К. О России в царствование Алексея Михайловича. СПб.,
1906. С. 3). С его легкой руки «смута» стала обозначением нравственного разложения
и самоубийственной борьбы всех против всех, то есть разгула антиинтеллектуальности.

³ В последней трети XVI века было резкое похолодание климата (малый ледниковый
период). Бедствие обрушилось на Россию в 1601-1603 годах. После необычайно дождливо
го июня 1601 года в июле и августе ударили морозы, а в сентябре выпал снег; в 1602 году
мороз погубил яровые и всходы овощей; то же повторилось на следующий год. Наступил
«великий годуновский голод» (Борисенков Е. П., Посещай В. М. Тысячелетняя летопись
необычайных явлений природы. М., 1988. С. 503-504).

РПЦ не могла остаться в стороне. Хотя потускнела мифологема «Святой Руси», и концепция национально-религиозного мессианства утратила свою актуальность, духовные силы РПЦ не были исчерпаны. В смутные времена ярко и впечатляюще проявились ее прикладные функции: ПФ-5 Компенсаторно-благотворительная, когда церковь не только утешала страждущих, но и раздавала голодным хлеб и другие продукты из церковных запасов; ПФ-6 Консолидирующая, национально-идентифицирующая, проявившаяся в 1609-1612 годах в призывах к защите православной веры от интервентов-иноверов; ПФ-7 Политическая — усилия по возрождению государства, когда церковь осталась единственным авторитетом, единственной властью, признаваемой деморализованным и обезумевшим русским народом. Смута стала «звездным часом» палео-культурной РПЦ.

В нашей истории вслед за С. Ф. Платоновым принято различать три периода Смуты¹:

Период 1: 1598-1606 гг. — борьба за московский престол от воцарения Бориса до убийства Лжедимитрия I. В этот период проявились две характерные черты русского народа: святая доброта и святая простота, доходящая до антиинтеллектности. Во время страшного голода 1601-1603 годов, когда бывали случаи людоедства, находились добрые люди, не утратившие альтруизма и милосердия. В памяти народной сохранились подвиги праведной Иулиании Лазаревской (Ульяны Осорьиной), причисленной к лику святых РПЦ. Не покладая рук, она пекла хлеб, смешивая муку с древесной корой и лебедой, и кормила голодающих. Страждущие уверяли, что ее хлеб вкуснее испеченного из чистой муки, который раздавало правительство Годунова. В. О. Ключевский в благотворительной лекции, прочитанной в 1891 году в пользу пострадавших от неурожая, рассказал о подвигах человеколюбия, совершенных святой Ульяной. Благодаря таким женщинам, — утверждал историк, — «Русская земля пережила те страшные годы, обманув ожидания своих врагов»². Кстати сказать, Ульяна, как подавляющее большинство женщин того времени, была неграмотна, но она «любила слушать чтение Священного Писания, святоотеческих книг и житий святых, которым она старалась подражать, и муж ее, бывая дома, часто читал ей вслух»³.

¹ Платонов С. Ф. Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI-XVII вв.
М., 1994.

² Ключевский В. О. Добрые люди Древней Руси // Ключевский В. О. Литературные
портреты. М., 1991. С. 258-276.

³ Русские святые: 1000 лет русской святости. С. 45.

232 Глава 2. ПАЛЕОКУЛЬТУРНЫЕ ПОКОЛЕНИЯ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ

Политический кризис Смутного времени породил неведомый ранее на Руси феномен самозванства. В. О. Ключевский отмечал, что самозванство стало хронической болезнью российского государства. По словам А. М. Панченко, самозванство -— «это народная оболочка бунта»¹. Наши культурологи изучают самозванство как «феномен не только русской, но и советской, и даже постсоветской культуры»². Лжедимитрий I (?-1606) — первооткрыватель длинного списка известных русской истории самозванцев. Это весьма загадочная личность³, и многие авторитетные историки склонны видеть в нем не обманщика, а обманутого. Например, С. М. Соловьев писал: «Чтобы сознательно принять на себя роль самозванца, сделать из своего существа воплощенную ложь, надобно быть чудовищем разврата, что и доказывают нам характеры последующих самозванцев. Что же до первого, то в нем нельзя не видеть человека с блестящими способностями, пылкого, впечатлительного, легко увлекающегося, но чудовищем разврата его назвать нельзя. В поведении его нельзя не заметить убеждения в законности прав своих... Лжедимитрий не был сознательный обманщик»⁴. Тот же Соловьев сообщал, что он «в минуту, ко всеобщему удивлению, решал такие дела, над которыми бояре долго думали. Он любил и умел поговорить, любил приводить примеры из истории разных народов. Нередко, впрочем, всегда ласково, упрекал думных людей в невежестве, говоря, что они ничего не видели, ничему не учились, обещал позволить им ездить в чужие земли, где могли бы они хотя несколько образоваться... Когда поляки советовали ему принять строгие меры против подозрительных людей, то он отвечал им, что дал обет Богу не проливать христианской крови»⁵. Получается образ идеального интеллигента: образованный, креативный, доброжелательный, толерантный, просвещенный. Умному и проницательному Лжедимитрию было около 25 лет, когда он оказался на московском престоле. Конечно, к этому времени он не мог не разгадать своего действительного происхождения и тех «благотворителей», которые стояли за его спиной. Но он продолжал свою безумную, самоубийственную игру до кровавого конца. Подавляя свой разум и совесть, он действовал как антиинтеллектуал.

¹ Панченко А. М. Я эмигрировал в Древнюю Русь. С. 95.

² Кондаков И. В. Указ. соч. С. 125.

³ А. М. Панченко довольно уверенно утверждал, что Лжедимитрий «был постригшим
ся в монахи, а затем расстригшимся дворянином», Отрепьевы — галицкие «дети боярские»
(Панченко А. М. Я эмигрировал в Древнюю Русь. С. 96).

⁴ Цит. по: Шмурло Е. Ф. Указ. соч. С. 231.

⁵ Соловьев С. М. Сочинения: в 18 кн. М., 1994. Кн. 4: История России с древнейших
времен. Т. 7-8. С. 459.

233

2.3. ДОПЕТРОВСКОЕ ПОКОЛЕНИЕ

Антиинтеллектным недугом были поражены и те русские люди, которые поверили в чудо воскрешения Димитрия Иоанновича и с готовностью присягали новому государю.

Период 2: 1606-1610 гг. —разрушение государственного порядка от воцарения Василия Шуйского до его свержения. С воцарением Шуйского в истории Смуты наступает резкий перелом: раньше движущей силой были бояре, теперь в нее вовлечены дворяне, служилые люди, донские и запорожские казаки, беглые холопы, польские шляхетские отряды. Характеризуя настроение общества в целом, С. Ф. Платонов писал: «И верх, и низ общества или потеряли чувство правды во всех политических событиях и не знали, во имя чего противостоять смуте, или были готовы сами на смуту во имя самых разнообразных мотивов»¹. Персональными символами этого периода кажутся две фигуры: «боярский царь» Василий Шуйский и Тушинский вор — самозванец Лжедимитрий II. На втором плане маячат дворянин Прокопий Ляпунов, бывший холоп Иван Болотников, донской атаман Иван Заруцкий, Марина Мнишек со своим «во-ренком», польский король Сигизмунд III. Ни одной личности, полноценной в интеллектно-этическом отношении.

На рис. 1.2, характеризуя полуинтеллектный слой, мы постулировали такие типологические фигуры, как «холуй», «фанатик», «вандал», «хам». Сейчас можно персонифицировать эти типы. Василий Иванович Шуй ский (1552-1612), несмотря на свою родовитость, имел психологию лживого и жадного холуя, а не благородного служителя Отечества. В. О. Ключевский красочно его характеризует: «невзрачный, подслеповатый, человек не глупый, но более хитрый, чем умный, донельзя изолгавшийся и изинтриганившийся, прошедший огонь и воду, видавший и плаху и не попробовавший ее только по милости самозванца, против которого он исподтишка действовал, большой охотник до наушников и сильно побаивавшийся колдунов»². Он не пользовался никаким авторитетом, бездарно усугублял Смуту, не мог противостоять иноземным захватчикам. В июле 1610 года Шуйский, «орел беспёрый», был смещен, насильно пострижен в монахи, выдан полякам и бесславно скончался в польском плену.

Карьера Тушинского вора— Лжедимитрия II (7-1610) — бесспорное свидетельство нравственного упадка, поразившего русскую землю в начале XVII века. Хотя он не имел никакого сходства с Лжедимитрием I, его бесстыдно признавали царем Димитрием Ивановичем люди, хорошо

' Платонов С. Ф. Русская история. М., 1996. С. 148.

² Ключевский В. О. Сочинения. Т. 3: Курс русской истории. Ч. 3. С. 33.

234

Глава 2. ПАЛЕОКУЛЬТУРНЫЕ ПОКОЛЕНИЯ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ

2.3. ДОПЕТРОВСКОЕ ПОКОЛЕНИЕ

235

знавшие покойного самозванца, включая Марину Мнишек и Филарета Романова, отца будущего царя Михаила. И народ им доверчиво внимал. До сих пор не установлено подлинное происхождение второго Лжеди-митрия. Есть сведения, что он был «московитом», но долго жил в Белоруссии, где был бедным учителем и подрабатывал чем придется. Другие источники называют его поповским сыном, поскольку он «круг церковный весь знал». Русские власти распространяли версию о его еврейских корнях. Знаток эпохи Р. Г. Скрынников, описывая Лжедимитрия II, употребляет эпитеты «человек малодушный и ничтожный», «трусливый и угодливый бродяга» и т. п.¹ Согласно моей типизации, Тушинский вор — пример полуинтеллектуала-хама, то есть грамотного (он умел читать и писать по-русски и по-польски) и безнравственного эгоиста.

Печально, что этот «вор» в течение двух с половиной лет (с июня 1608-го по декабрь 1610 года), сидя сначала в Тушино, а затем в Калуге, представлял собой реальную политическую силу, привлекательную не только для иноземных наемников. Многие служилые люди, «поцеловав крест в Москве Шуйскому, уходили в Тушино, присягали там самозванцу и, получив от него милости и награды, возвращались опять в Москву. Это была беззастенчивая торговля: кто больше даст или пообещает... Каждый думал об одном себе; Русская земля, общее благо были забыты; Родина перестала существовать»². Известны, слава богу, исключения: 16 месяцев (с сентября 1608-го по январь 1610 года) героически сопротивлялся 15-тысячному польскому войску Троице-Сергиев монастырь, «дом святого Сергия». Осажденные потеряли две трети гарнизона, но предотвратили блокаду Москвы. Мужественно выдерживали многомесячную осаду защитники Смоленска.

Самые страшные проявления Смуты как «гражданской войны» состояли в том, что угнетенный люд — казаки, холопы, беглые крестьяне, получив в руки оружие, вымещали свою ненависть к угнетателям на беззащитных обывателях городов и деревень. Они врывались в дома и хозяйничали в них, как хотели; грабили лавки, забирали товары без денег; похищали женщин и детей; обижали прохожих на улицах. Злоба и ненависть глушили в них даже религиозное чувство: они хладнокровно смотрели, как поляки кощунствовали в церквах, издевались над духовными лицами, сами помогали им в этом. Безумное братоубийство погружало страну в мрачную бездну самоуничтожения. В этом и состоял разгул антиинтеллектности, когда атрофировались разумные нрав-

¹ Скрынников Р. Г. Минин и Пожарский. М, 2007. С. 95-97.

² Шмурло Е. Ф. Указ. соч. С. 237-238.

ственные устои. Пришла расплата за дикий произвол неграмотных бояр и малограмотных самодержцев, за ложь и раболепство корыстолюбивого духовенства, за глупость и невежество старомосковских полуинтеллектуалов.

Период 3: 1610-1613 гг. — попытки восстановления порядка от избрания королевича Владислава до освобождения Москвы и избрания Михаила Романова. Вакантный после смещения Шуйского московский престол нужно было заполнить. Предстоял выбор между Лжедимитрием и польским королевичем Владиславом. Выбирая из двух зол меньшее, лишь бы не стать жертвой «вора» и его банды, москвичи в августе 1610 года принесли присягу Владиславу. В Москве появились польские оккупанты, шведы захватили северо-западные области во главе с Новгородом. Возникла опасность утраты национального суверенитета, и пробудилось религиозное самосознание, вспомнилась идеологема «Москва — Третий Рим». Третий период Смуты можно назвать национально-освободительным, имея в виду освобождение народа от наваждения самоубийственной антиинтеллектности. К счастью, нашлись волевые и решительные интеллектуалы-патриоты, одухотворенные самоотверженным альтруизмом. Они организовали и возглавили национально-освободительное движение. Их имена хорошо известны: патриарх Гермоген, гражданин Минин, князь Пожарский.

Гермоген (1530-1612) стал патриархом в 1606 году, и в бурное Смутное время он проявил себя честным и мужественным духовным пастырем, свято выполняющим свой церковно-патриотической долг. Он разоблачал самозванство Тушинского вора и обращался к его воинству со словами увещевания: «Посмотрите, как отечество наше расхищается и разоряется чужими; какому поруганию предаются святые иконы в церкви, как проливается кровь неповинных, вопиющая к Богу! Вспомните, на кого вы поднимаете оружие: не на Бога ли, сотворившего вас? Не на своих ли братьев? Не свое ли отечество разоряете?» После смещения Василия Шуйского Гермоген призывал избрать на престол Михаила Романова, но бояре с ним не согласились, поскольку не было сил, чтобы защитить Москву от поляков. Гермоген уступил, но поставил условие «если королевич крестится и будет в православной вере, то я вас благословляю; если не оставит латинской ереси, да не будет тогда на вас нашего благословения». Поляки это условие не приняли, и патриарх призвал русских людей «до конца стоять за веру и православие». В 1611 году подошло к Москве первое земско-казацкое ополчение. Раздраженные поляки и их русские приверженцы потребовали от Гермогена, чтобы он призвал ополчение разойтись по домам. Непреклонный патриарх отказался, тогда его заточили в Чудов монастырь, где держали впроголодь. В январе 1612 года