Живой кот – священное божество посещает Призрачный город. 7 страница

Берта ныряла под рычаги, торчавшие из стен, перешагивала через тоненькие лески, натянутые над полом, и показывала друзьям путь, чтобы те ненароком не попали в ловушку.

– Скоро все тут будете знать как свои пять пальцев, – заверила она.

Коридоры с мусорными стенами уходили все выше. Путешественники проходили по мостам из цепей – в любой момент цепи можно было снять с крюков, чтобы все, кто на них стоял, попадали в пропасть. В глубине горы находились большие пещеры, набитые продуктами, слитками серебра и ониксами.

– Чтобы духов отгонять, – сказала Берта. – Да вы и сами знаете.

В одном из таких залов стояли высоченные стеллажи, доверху забитые книгами. У многих не хватало переплетов. Все корешки оставались абсолютно чистыми, пока не посмотришь на них внимательнее. Только тогда на них начинали проступать буквы.

– Это мы покупаем на распродажах в «Поползне».

Старуха повернулась к стопке, лежавшей на полке справа, и вытащила несколько томов: «Если ваш подросток – гоблин», «Щенки черных псов. Приучаем к горшку», «Как стать темным властелином». Берта показала книги Мэй и положила их обратно.

– Знай врага в лицо, – шепнула женщина Тыкверу.

Призрак охнул и покачнулся, будто вот‑вот упадет в обморок.

В других пещерах совсем не было потолка, вверху светили звезды. К изумлению Мэй, тут росли овощи, фруктовые деревья, цветы.

– Семена нам привез один парень, О'Харрис. Ботаник, представляешь себе? Потонул вместе с кораблем в Бермудском треугольнике. Вот повезло! Надо же нам что‑то есть, а на ритуальные подношения в эти дни рассчитывать не приходится. На Земле совсем про них забыли. В духов они не верят, видите ли. Верят только тому, что видят, а духи – это так, сказочки. Вот балбесы! – Она покачала головой. – Нет уж. Нам сейчас только на себя рассчитывать можно. – Берта повернула к другой двери. – А здесь банк. – На столе сверкали столбики монет. – Тут столько тележетонов, что на целую вечность хватит. У нас даже есть свои телепорты. Так что всегда можно в любой конец страны попасть.

Мэй ахнула:

– Так это вы… Вы ограбили монетный двор? В газете писали!

Лицо Берты расплылось в довольной улыбке.

– Ты тоже читала? Кстати, в нашем архиве есть все газеты страны. Можешь почитать на досуге. Живые скрываются во всех уголках страны, девочка. Работают на общее дело. Мы уж знаем, как насолить этой заразе Кливилу, хоть мы его никогда и не видели. А теперь пришла ты. Буккарт еще от земли не отлип, а мы уж знали, какой переполох ты наделала в Вечном Здании. Гули все говорили про Книгу Мертвых и про то, что там о тебе написано. Я чуть в обморок не грохнулась, когда услышала. Вот дела! – Старуха пригладила облачко седых волос, и друзья стали подниматься выше, выше и еще выше, пока не дошли до круглого люка в потолке, сделанного из автомобильного диска.

– Мое любимое место, – сообщила Берта, толкая люк.

За ним оказалась лестница. Берта поднялась на несколько ступенек и махнула рукой остальным.

Повеяло ночным воздухом, и глазам друзей предстал захватывающий вид. Просторы страны Навсегда лежали перед ними как на ладони. Вдали виднелось Мертвое море. На берегу и в самом деле чернела башня маяка. Над ним клубились грозовые тучи. Ужас шевельнулся в сердце Мэй.

Тыквер сжал ее руку. Девочка благодарно взглянула на него.

– Миу?

Мэй посмотрела на Пессимиста. Кот разглядывал ее купальник. Метеоры и сверхновые на ткани мерцали, отражая свет молний, которые вспыхивали далеко на горизонте.

– Отличное местечко! – восхищалась Берта. – Укромное! Вряд ли кому придет в голову тут рыскать. А мы, если захотим, телепортируемся в любой город на побережье и шпионим за духами тьмы. В последнее время приходится ухо востро держать. Они какую‑то гадость затевают. Я нутром чувствую.

Мэй с беспокойством оглядела горизонт:

– Что же вы будете делать?

Старуха пожала плечами:

– Мы? Уж придумаем что‑нибудь. Все что угодно. Как только мы о тебе услышали, сразу воспряли духом. – Берта примолкла, но оказалось, что она просто морщится из‑за того, что в щеку ей уперся кусочек чеснока. Старуха сунула палец в рот, сковырнула чеснок и снова стала его жевать. – Девочка, которая сумела улететь из Вечного Здания, – ценный воин, как ни верти. – Она оглядела Мэй с ног до головы. – Правда, не думала я, что ты такая крошка. Кажется, только дунь – и свалишься.

– Берта… – начала Мэй.

– Пойдем, – перебила ее старуха и стала спускаться вниз. – Тут еще есть на что посмотреть.

Женщина с деловитым видом повела их дальше по коридорам.

– Ну, а как же вы умудрились пройти через портал, мисс Берд? – спросила она.

– Эээ…

– Это все я помог, – вставил Тыквер, подавляя притворный зевок и наблюдая за реакцией Берты. Но та пропустила его слова мимо ушей.

– А здесь мы читаем лекции. – Старуха почесала подбородок.

Шагая вперевалочку, она вела друзей мимо пещер, где стояли аккуратные ряды парт. В коридоре висела доска. На ней мелом было написано расписание сегодняшних занятий:

 

«Кливилология – 9:00

Борьба с мировым злом – 12:00

Жизнь среди мертвых – 13:00

Изгоняй с нами! – 14:00»

 

– В свободное время у нас тренировки. Готовимся дать отпор Бо Кливилу.

Берта вошла в один из пещерных классов, взяла с полки газету и открыла ее на последней странице.

– Как только нам доложили, что ты сбежала из Призрачного города, мы стали постоянно давать одно объявление.

Она положила газету на стол и показала на рамочку в середине страницы. Там стоял заголовок: «Союз Мятежных Революционно Активных Духов». Ноздри девочки ощутили чесночное дыхание.

– Думаю, ты приведешь нас к победе.

Мэй смотрела на объявление:

– А сколько вас тут?

Берта начала считать, загибая пальцы:

– Тут – человек сорок, а еще десять ведут с нами переписку. И телепаграммы присылают. Мы для этого стащили аппарат из Фокус‑Покуса. Телепорт с телепатией – и дело в шляпе! – Она подмигнула Мэй. – Всего полсотни выходит. Хотя наверняка здесь есть еще живые, просто они не знают, как нас найти.

Мэй вспомнила глобус в кабинете Усика в Белль Морт. Шарик показывал, сколько жителей в стране.

– Но темные духи… Их же так много!

Берта кивнула.

– Бо Кливил один целой тысячи стоит. Да еще Буккарт.

В горле Мэй застрял ком, но Берта гордо подняла голову:

– Они все разбросаны по свету, эти духи. Вот что нам на руку. Зато почти весь Призрачный город у них под колпаком, это уж точно. До сих пор они сидели тихо, да только в последнее время что‑то зашевелились. Города переделывают в Кливилграды. Все потому, что Бо Кливилу это по душе, кумекаешь? Чистота, порядочек, все как по линейке. И конечно, все называется в его честь… – Берта брезгливо поморщилась.

Они пошли дальше по коридору, мимо пещеры отдыха, где Фабио, отыскав колоду карт, играл сам с собой в подкидную ведьму, а Беатрис читала какую‑то книгу.

– Тыквер, посиди здесь с Пессимистом. А ты, Мэй, шагай за мной.

Берта привела девочку в другой зал.

– Тут мы стреляем из луков.

Она показала на мишень у противоположной стены: картонный гуль с оскаленными клыками. Кто‑то пририсовал ему косые глаза и завитушки усов под рылом, а на груди написал: «Вонючка!»

Берта оглядела девочку и задержала взгляд на колчане:

– Покажи‑ка мне стрелы.

Мэй сняла колчан и лук, протянула ей.

Старуха натянула тетиву, прищурив глаз:

– Редкая вещица. Ах какой красавец! Сразу видать, что настоящий, с Фермы.

– Он не совсем исправен, – тихо сказала Мэй.

Берта покосилась на девочку и вручила ей лук.

– Вот противник, – кивнула она на гуля.

– А может, не надо? – смутилась Мэй.

– Это же гуль! Стреляй! – Берта подала ей колчан и смерила девочку взглядом, словно бросала ей вызов.

Мэй послушно натянула тетиву, прицелилась и выстрелила.

Стрела, как и прежде, вместо того чтобы вонзиться в цель или хотя бы улететь подальше, мягко, точно перышко, поплыла по воздуху и опустилась на пол, будто бы уснула.

Мэй посмотрела на Берту Бреттуоллер, а Берта Бреттуоллер посмотрела на Мэй:

– Еще раз.

Мэй выстрелила снова. Стрела вяло спланировала на землю.

– С луком все в порядке, – сказала женщина. – Дело в тебе. Ты не хочешь. – Она долго изучала девочку. – Если бы хотела, они бы летели точно в цель. – Старуха закусила губу и прищурила глаз. – Ты не собираешься нам помогать, верно?

Мэй отчаянно покраснела. В голову пришел только один ответ:

– У меня мама.

Берта долго рассматривала ее.

Мэй поняла, что нужно все объяснить.

– Хозяйка Фермы сказала, что ход в Болотные Дебри – под кроватью Буккарта.

Берта задумалась, катая во рту головку чеснока.

– Что ж, мы тебя проводим, – наконец сказала она.

Мэй совсем не ждала такого ответа:

– Почему?

Берта подалась вперед и поставила локти на коленки:

– Да так вот. Я знаю, что ты чувствуешь. – Она серьезно посмотрела на Мэй. В глазах у старухи мелькнули столетия безнадежной тоски. Берта улыбнулась чесночной улыбкой: – Правда, у меня есть причина и получше.

– Какая?

– Ты нам нужна. И поэтому мы должны в тебя верить.

Мэй смотрела на Берту. К горлу подкатил ком, но женщина спокойно встретила ее взгляд и сцепила пальцы:

– Я думаю, ты вернешься.

 

* * *

 

К счастью, зомби – самые глупые из всех темных духов. Они еще глупее гулей, у которых коэффициент интеллекта равен тридцати шести (со знаком минус). Когда Мэй и ее друзья исчезли в саркофаге, зомби пришли в полное замешательство. Как потерянные, они бродили по Пустынному плато.

Наконец им встретились гоблины, которые неторопливо шагали домой – все еще под впечатлением от недавнего концерта.

Обнаружив, что никто так не поймал путешественников, отряды затеяли долгую перебранку. Гоблины сказали, что во всем виноваты зомби: ведь зомби не узнают живого, даже если он укусит их за истлевшую руку. Зомби ответили негодующим «ооооуууурррх». Это было единственное слово в их лексиконе.

И хотя отряды шли в одно и то же место, они направились туда разными дорогами.

Гоблины, не торопясь, повернули на юг, поскольку там находились лучшие торговые центры, и повсюду несли за собой весть о чудесном даровании Тыквера. Они заходили в каждое кафе, в каждый морг и бутик, чтобы поведать о певце с ангельским голосом и головой, похожей на огромную тыкву.

От Сглаза до Огненной Вилки пошел новый слух – вместе с пересудами о живой девочке, сбежавшей из Призрачного города, и о голом коте.

Сам того не зная, Тыквер превращался в легенду.

 

Глава двадцать первая

Послание для Изабеллы

 

Командирша Берсерко влетела в кошачью дверцу, проделанную в двери маяка, и спустилась по лестнице в глубины. Она ворвалась в комнату Буккарта как раз в тот момент, когда тот писал приглашение для водяных демонов.

 

Явка всех духов тьмы обязательна!

В полночь будет сделано важное сообщение!

 

Буккарт вздрогнул и смазал последний восклицательный знак. Он с беспокойством выслушал рапорт командирши. В гневных завываниях удалось разобрать, что гоблины и зомби вернулись с пустыми руками. Они упустили девчонку и ее друзей.

– Миоу, миоу, миоу! – плевалась Берсерко.

Она обыскала границы Окаменелого перевала и все Пустынное плато, но так и не учуяла запаха беглецов. Куда они пропали?! Где спрятались? И куда идут?

Для пущей убедительности она кашлянула, выплюнув на стол Буккарта шарик свалявшегося меха.

Берсерко посмотрела в глаза страшилищу так, чтобы он понял – она не шутит. Кошка развернулась и вышла.

 

* * *

 

Живые собрались в пещере для совещаний. Перед ними на столе лежала карта.

– Как вы намеревались проникнуть в Южное местечко? – спросила Берта.

Мэй посмотрела на Беатрис и снова на старуху:

– Ну, мы хотели пойти через маяк Фокус‑Покуса.

Люди неодобрительно загудели. От стона Берты все, кто стоял с ней рядом, пошатнулись и замахали перед носом руками.

Старуха покачала головой:

– Опасный путь. Правда, Харли? – Она обратилась к мужчине в углу, но тот лишь вздрогнул и забормотал что‑то про пыль на ветру.

Мэй и Беатрис вопросительно посмотрели на Берту.

– Он всегда такой. С тех самых пор, как вернулся. Двадцать лет уж как. Что‑то с ним сделали в подземельях. – Старуха со вздохом пожала плечами. – Безнадежный случай.

Мэй сглотнула. На сердце у нее лежал груз, и девочка решила, что о нем нужно рассказать. Сейчас или никогда.

– В Южном местечке держат мальчика. Его зовут Люциус. Я хочу…

– Не обсуждается, – отрезала Берта.

– Но…

– Столько живых рискуют ради тебя головой! На случай, если ты не докумекала, поясню: жизнь в стране Навсегда дороже золота. К духам тьмы попали многие из наших близких. Мужайся. Мы проникнем в город, укроемся где‑нибудь… – Берта помедлила, водя языком под верхней губой. – В Хибарах Кошмара, скорее всего. Проведем тебя в Южное местечко, а потом надо будет поскорее сматывать удочки.

Она поглядела на Тыквера, который, спасаясь от чесночного духа, соорудил себе маску из носового платка. Призрак, насвистывая, отвернулся.

Пожевав немного, Берта поразмыслила и заявила:

– В маяк ходить опасно. Но, похоже, это единственный путь. С тобой пойдет небольшой отряд. – Она ткнула туда, где стоял маяк, и дерзко улыбнулась. Изо рта выскочили несколько кусочков чеснока и повисли на влажных губах. – Короче, идем на дно!

 

* * *

 

В ту ночь Берта, Мэй, ее друзья и небольшая группа живых снова и снова обсуждали план похода. Беатрис настояла на том, чтобы ей дали изучить газеты, журналы и книги из библиотеки. Они с Мэй внимательно прочли все упоминания о городе и его жителях, в надежде, что мама Беатрис окажется среди них.

– А вдруг она там? – сказала девочка. – Каждый городок – это шанс.

Поставив на стопку газет бутылочку светящихся чернил, Беатрис взяла перо и переписала все сведения, которые могли им пригодиться. Мэй сидела рядом и тоже пыталась читать, но все время клевала носом. Она подперла руками подбородок и решила ни за что не засыпать. Пессимист свернулся калачиком на коленях у хозяйки и с любопытством поглядывал на нее, раздумывая, когда же они отправятся ко сну. Уходить он боялся. Стоило ему выйти на прогулку, какой‑нибудь восторженный поселенец сразу норовил прижать его к груди или почесать шейку или – того хуже – начинал сюсюкать писклявым голоском, каким иногда люди обращаются к животным, очевидно принимая их за полных дурачков.

– Тут есть Лонгфелло, – сказала Мэй, ткнув пальцем в список участников благотворительной лотереи, которая проводилась в Приходе сестер‑фантомов. Выручка должна была пойти на покупку одежды для тех, кто утонул, купаясь нагишом.

Затаив дыхание, Беатрис подвинулась ближе. Мэй стала читать вслух, водя пальцем по строчкам:

– В числе участников были капитан Дж. Т. Морган и Генри Уодсуорт Лонгфелло…

Беа со вздохом вернулась к своим газетам.

Часом позже она сложила руки на стопке и печально посмотрела на Мэй:

– Не могу больше. Я так устала.

Ее нижняя губа чуть заметно подрагивала. Беа поджала ноги и обхватила их тонкими, бледными ручками.

– Ничего, – ответила Мэй. – Встанем пораньше и почитаем еще перед уходом.

Ресницы Беатрис дрогнули.

– Ты была права тогда, на Перевале. Мне нельзя так. – Она опустила глаза. – Я так устала, что даже ногти болят.

Мэй засмеялась, но это был тихий, добрый смех.

– Все эти годы я ни о чем другом и думать не могла. Может… надо просто смириться?

– Беа, не говори так. – Мэй погладила холодную руку подружки.

– Нет, это не значит, что я хочу ее забыть. – Беатрис улыбнулась дрожащими губами. – Я хотела сказать… иногда, наверное, нужно все принять, как есть. Понимаешь, о чем я?

Мэй кивнула. Она прекрасно понимала.

– Но… – всхлипнула Беа со слезами на глазах, – как мне по ней не грустить, Мэй? Разве дух может измениться?

– Ох, Беа. – Глаза Мэй тоже наполнились слезами. Она обняла подругу, потом отодвинулась и посмотрела на нее с улыбкой: – Тебе не нужно меняться ни капельки.

Беатрис грустно улыбнулась, глубоко вздохнула и, соскользнув со стула, выплыла из комнаты.

Мэй проводила ее взглядом. Ей тоже хотелось полететь к себе и лечь в постель, но девочка вернулась к стопке газет. Если даже Беатрис отчаялась, кто же тогда найдет ее маму?

Мэй пощипала щеки, чтобы проснуться, и начала читать.

 

* * *

 

Время шло. Мэй клевала носом над журналом «Трюки Фокус‑Покуса». Веки отяжелели и закрывались сами собой, как вдруг в разделе «Реклама» она увидела объявление.