Затем она нащупала ожерелье. В середине висел миниатюрный живой бутончик магнолии. Мэй улыбнулась: Беатрис подарок очень понравится.
Она вытащила черное бархатное одеяние с капюшоном и сборочками вокруг ворота. Девочка осторожно приложила саван к себе – гораздо легче того, который она сейчас носила. Вдобавок старый весь перепачкан, покрыт засохшей слизью и кошачьей шерстью. Мэй сняла грязный саван, отложила его в сторону и накинула на плечи новый. Она встала посмотреть на себя.
– Ой!
Стоило подняться, как она и вправду поднялась над веткой. Покачиваясь, Мэй парила в воздухе.
Ее то и дело клонило куда‑то в сторону, и девочка развела руки, стараясь удержать равновесие.
– Ух ты! – Мэй со смехом закружилась.
Ее тело стало таким же прозрачным, как у Беатрис, Фабио и Тыквера. Мэй поболтала башмаками. Она слегка подалась вперед и без всякого усилия пролетела вдоль по ветке. На самом кончике Мэй споткнулась и едва не упала. Она отпрянула и, посерьезнев немного, вернулась к сумке. Конечно же, если умеешь парить, это совсем не значит, что ты будешь летать.
Мэй сунула руку в мешок и вытащила маленький плащ с крошечным капюшончиком и прорезями для ушей. Она засмеялась от радости.
Пришла очередь купальника. Мэй глянула по сторонам, проверяя, нет ли кого‑нибудь поблизости, сняла шорты и старый купальник, натянула новый и поправила на плечах лямочки. Она оглядела себя и ахнула: небо и звезды на купальнике были как живые. На ткани разноцветными брызгами сверкали галактики, плыли облака космической пыли, мерцали звезды, вспыхивали сверхновые. По небу скользили крошечные кометы. Купальник и вправду стал копией ночного неба!
Улыбаясь во весь рот, Мэй вытащила из мешочка компас. Такой же, как тот, что подарил ей Усик в Белль Морт, – стрелка указывала всего три направления: «ВЕРНОЕ», «НЕВЕРНОЕ» и «ДЛЯ ТУРИСТОВ». В мешке осталась всего одна вещь.
Мэй обрадовалась, что сюрприз оказался последним.
Она сунула руку в мешок и нащупала что‑то холодное, металлическое. Мэй провела по нему рукой. Сердце екнуло. В сумке лежал сюрприз – лук и колчан, полный блестящих серебряных стрел.
На одной из них болтался ярлычок с запиской: «Стрелы экзорциста. Превращают духов тьмы в серебро. Возьми себе».
Мэй встала и неловко отлетела назад, балансируя расставленными руками. У девочки, которую она видела в пещере, тоже были стрелы и лук. Мэй не хотела их брать.
Она посмотрела на колчан. Стрелы не просто поблескивали, они сверкали. Мэй подлетела к ним и потрогала серебро – ледяное на ощупь, но едва девочка убрала руку, палец снова потеплел и запульсировал.
Стрелы были прекрасны.
Мэй аккуратно вытащила одну: на месте обычного наконечника – серебряный лепесток магнолии.
Девочка подняла колчан и повесила его на плечо. Он оказался легким как перышко. Как ни странно, Мэй чувствовала себя так, словно с ним и родилась.
* * *
Взволнованные друзья ждали Мэй в гостиной Усика. Все, кроме старика, вскочили и раскрыли рты, глядя, как девочка летит по комнате.
От изумления никто не мог ни слова произнести.
– Миэй! – Кот прыгнул и повис на саване.
Мэй взяла его на руки.
Девочка огляделась. Тыквер засунул в рот пятерню. Фабио и Беатрис смотрели на нее так, словно видели впервые. Антенки Усика радостно покачивались.
Мэй смущенно посмотрела на свое отражение в зеркале. Девочка за стеклом парила в нескольких сантиметрах над полом. По купальнику плыли мерцающие звезды. За спиной сверкал колчан. Мэй покраснела и повернулась к остальным.
– Жжжжж. Милая моя, ты такая…
– Великолепная! – выдохнула Беатрис.
– Я должна вернуться домой. А для этого нужно пробраться в Южное местечко. – Мэй упрямо подняла подбородок, на случай, если ее начнут отговаривать. – Вы уж простите, но так надо.
Друзья переглянулись.
– Южное местечко! – Фабио схватился руками за голову. – Простить она!
Беа погладила его по руке, успокаивая, а затем посмотрела на Мэй большими голубыми глазами и кивнула:
– Мы пойдем с тобой.
Глава восемнадцатая
Омерзительная резинка
На следующее утро всех разбудил Усик. Прошлой ночью они засиделись допоздна, обсуждая, как пройти к Мертвому морю. Старик посоветовал идти в городок под названием Фокус‑Покус.
– Вход в морские глубины – там, – сказал он. – В этом городе произззводят все страхи и ужжжасы для людей: кошмарные зззелья, порчу и так далее. Что там творится! Словами не передать. Толпы духов тьмы шляются по клубам, пляшут, играют в азззартные игры. Случается, и съедят кого, но властям до этого дела нет. У них других зззабот полно. Ззз… там есть маяк, а в нем – лестница, что ведет в Южжжное местечко.
Тыквер по‑прежнему сидел нахохлившись и дулся из‑за того, что Хозяйка ничего ему не подарила.
– Чтобы попасть в нижжжний мир, духам тьмы достаточно прыгнуть в воду. Но если кто‑то другой так сделает, сразззу окажжжется в Пещерах оставленной надежжжды. – Усик поежился. – Кажжжется, так. Через дверь идти лучше. Надеюсь, на лестнице никаких… ззз… неприятностей вам не встретится. – Он раздвинул шторы, впуская в комнату звездный свет. – Жжж… Вам пора. Нужжжно уйти как можжжно дальше, пока духи тьмы не пронюхали, куда вы направляетесь. Вас будут искать. Так что держжжите рот на зззамке. Никому ни слова, куда идете. – Усики многозначительно качнулись в сторону Тыквера. – Если, конечно, не жжжелаете, чтобы в Южжжном местечке вас встречали с оркестром. Ззз…
Когда все собрали вещи, Усик подлетел к входной двери:
– Я кое‑что для вас приготовил.
Он пригласил всех на крыльцо, и друзья изумленно ахнули. Перед домиком парили, выстроившись в ряд, четыре светящиеся лошади.
– Далеко на них вы не уедете, ведь жжживотных из страны Навсегда выгнали. Жжж… Но, по крайней мере, они довезззут вас до границы Окаменелого перевала.
Беатрис досталась белоснежная лошадка. Фабио – полковой скакун с гривой, украшенной косичками и лентами. Тыквера ждала пегая кобылка. Рядом стоял огромный вороной конь в серебряной сбруе, а к его седлу была пристегнута сумочка для Пессимиста.
– Мэй, по‑моему, это твой, – сказала Беатрис.
Распахнув длинные руки, Тыквер принялся душить старичка в объятиях:
– Вот спасибо! Спасибо! Спасибо огромное!
Призрак подбежал к лошади и обхватил ее за шею.
* * *
После трогательного прощания усталые путники отправились в ледяные просторы.
Через несколько часов один Тыквер держался молодцом. Он раскачивался туда‑сюда в седле и распевал:
– Конь есть конь, как его ни верти, и конечно же тут коня не найти, если только этот конь – не призрачный конь по имени Супер‑Пупер‑Тыквер!
– Вот это имечко, – усмехнулась Мэй, дрожа.
Фабио в тридцатый раз посмотрел на компас.
– Всех нас отмечаем, – объявил он. – Идем на правильном пути.
Никто не жаловался, но Мэй знала, что чувствуют ее друзья. Они все пришли сюда в надежде отдохнуть, а что получили? Только новые опасности!
Путники выехали из долины с восточной стороны. Они двигались по самым пологим склонам заснеженных гор, потихоньку забираясь все выше. Мэй и Пессимист жались друг к другу, чтобы хоть чуть‑чуть согреться.
На вершине друзья остановились. С одной стороны лежали зеленые леса Фермы. С другой – вековечные сумерки страны Навсегда. В небе мерцали звезды. Мэй обернулась, отыскивая глазами дерево Хозяйки. Она махнула рукой на прощание, хотя не знала, видят ее оттуда или нет.
Друзья решили сделать привал. Пессимист, очарованный новеньким саваном, гонялся за прозрачным хвостом, проскальзывал между ног Мэй и не переставал кувыркаться на радостях. Тыквер, Беатрис и Фабио почти не разговаривали и мрачно взирали друг на друга. Мэй ни о чем их не спрашивала. Она и так знала, о чем все думают – о Южном местечке.
* * *
На следующее утро, как только Мэй и Пессимист проснулись, отряд отправился в путь. Даже на восточной стороне гор повсюду лежали кости древних великанов. На границе перевала путешественники остановились.
– Пустынное плато, – сказала Беатрис, глядя на безжизненную равнину, где не было ровным счетом ничего, кроме гигантских костей на самом краю. – На целые мили кругом – сплошные пустоши. Если не считать Хламовых гор. Там свалка.
Фабио гордо поднял компас. Подарок Хозяйки убедил капитана, что он – признанный штурман и командир отряда.
Мэй, наоборот, расстроилась. Ее тревожило смутное предчувствие. Что‑то здесь было не так.
– Идем! – Фабио спешился.
Остальные последовали его примеру. Один Тыквер по‑прежнему сидел верхом. Он лег, крепко обнял коня за шею и жалобно посмотрел на Мэй, выпятив губу.
– Тыквер, придется их отпустить, – сказала та и похлопала призрака по плечу.
Тыквер повернулся к ней своим соломенно‑желтым затылком:
– Нет.
– Тыквер, – сказала Мэй построже. – Слезай немедленно.
– Нет!
Мэй посмотрела на Беа и капитана Фабио. Те беспомощно развели руками.
– Тыквер, если ты слезешь, капитан Фабио даст тебе подержать компас. – Мэй бросила умоляющий взгляд на Фабио. Тот прижал компас к груди, но потом взглянул на призрака и смягчился.
– Таковой блестящий, Тыквер, – сладким голосом пропел капитан.
Громко шмыгая носом, Тыквер медленно сполз на землю со спины Супер‑Пупер‑Тыквера. Длинная тощая рука потянулась за компасом.
Отпустив лошадей, друзья зашагали вперед. Вскоре они дошли до последних останков – два огромных скелета лежали на земле, вытянув друг к другу руки.
Тыквер пролетел между огромными пальцами.
– Страшно тут. – Он хмуро посмотрел на Мэй. – А нам и правда нужно идти в Фокус‑Покус?
– Тсс! – зашипели все. – Усик сказал, чтобы мы помалкивали про Фокус‑Покус.
Тыквер завертел головой по сторонам:
– Но тут нет никого.
И в этот самый миг из‑за великаньей кости выглянуло что‑то маленькое и черное. Друзья замерли.
– Кот? – прошептал Фабио.
– Мью, – обиделся Пессимист.
При ближайшем рассмотрении пятнышко оказалось гоблином, но только дружелюбным. Он широко улыбался друзьям, скаля острые, как бритвы, зубки. Сунув руку в карман габардиновой юбки, гоблин вытащил пачку «Омерзительной резинки» и протянул ее путешественникам. Все, кроме Тыквера, попятились.
– Ой! – Призрак не сводил с резинки взгляда.
Отказаться было выше его сил. У жвачки был такой блестящий фантик! Тыквер посмотрел на Мэй. Девочка яростно замотала головой. Призрак покусал ноготь и покосился на гоблина:
– Я, пожалуй, не откажусь. – Он присел на корточки и взял угощение. – Спасибо!
Тыквер дружески улыбнулся гоблину, а тот в ответ улыбнулся еще шире. Призрак развернул фантик и сунул резинку в рот. Работая челюстями, он блаженно вздохнул и посмотрел на остальных, как будто хотел сказать: «Вот видите?»
И тут улыбка гоблина стала еще шире, он разинул пасть и чуть не вцепился Тыкверу в руку.
– Арррххххххххххх!
Будто по сигналу из‑за костей выпрыгнула целая орава гоблинов. Все они бросились на Тыквера.
– Арррххх!
Рот призрака превратился в огромное кривое «О». Тыквер с воплем бросился прочь. Он никак не мог стряхнуть гоблинов. Они висели на шее и на рубахе, а один и вовсе схватил его за клок на макушке и дергал волосы, точно поводья.
Тыквер зигзагом продвигался к остальным, размахивая руками и визжа как сумасшедший:
– Помогите! Помогииите!
Он налетел на Фабио, и капитан растянулся на земле.
Несколько гоблинов, точно блохи, перескочили ему на колени, а еще трое прыгнули прямо на плечи и вцепились в медали, пытаясь их сорвать.
– Помогите! – вскрикнула Беатрис.
Гоблины повисли у нее на платье и развязали кушак.
Одной рукой девочка отмахивалась от них, а другой шарила в сумке. Она выхватила толстую, пыльную книгу о темных духах и стала отбиваться ею от гоблинов. Мэй хотела броситься на помощь подруге, но между ними встал Тыквер. Три гоблина висели у него на ногах и пытались связать их веревкой. Еще двое спрыгнули с плеч призрака и рванулись к Мэй. Пессимист, шипя, выскочил вперед и обнажил когти.
И вдруг девочка вспомнила о луке и сняла его с плеча. Стрелы со стуком посыпались из колчана на землю. Мэй присела, схватила одну и натянула тетиву. Руки тряслись, будто ее било током. Сначала Мэй прицелилась в гоблина, который висел на платье Беатрис. Потом в того, кто вцепился в волосы Тыквера. Туда‑сюда, туда‑сюда. Наконец она выбрала мишень и, затаив дыхание, выстрелила. Стрела взлетела, миг повисела в воздухе и медленно, как перышко, упала на землю.
– Мадонна! – взвыл Фабио. Он лежал на спине и размахивал кинжалом, отгоняя двух гоблинов. Те уже обмотали его ноги веревкой и завязали ее миленьким бантиком. – Эти стрелы из чего? Из спагетти?
Беатрис уже сбили с ног. Теперь она сидела на земле, пятясь назад, и торопливо листала книгу, то и дело применяя ее вместо оружия.
– Гоблины, гоблины, – бормотала девочка, шелестя страницами.
Мэй сглотнула, собралась с духом и выстрелила еще раз. Стрела медленно проплыла по воздуху и снова опустилась на землю.
Мэй беспомощно посмотрела на бесполезную стрелу и на кавардак, царивший вокруг.
– Мэй, сделай что‑нибудь! – крикнул Тыквер, пролетая мимо.
Обороняясь, кот отступил почти к самым лодыжкам девочки.
Мэй думала изо всех сил. Почему‑то ей вспомнился Джон Бом‑Кливер.
Беатрис каталась в пыли с гоблином на шее. Фабио стенал, а парочка страшилищ таскала его за усы. Тыквер взобрался на верхушку гигантского черепа.
И вдруг Мэй поняла, почему вспомнила про Джона. Однажды он говорил ей кое‑что о привычках гоблинов. Она помедлила и кашлянула, прочищая горло.
– Ууу любвииии, как у пташки, крылья… – пропела она и замолчала, покусывая ноготь.
Фабио позабыл, что гоблины связывают его по рукам и ногам. Капитан уставился на Мэй, и его рот под взъерошенными усами превратился в длинный овал.
Гоблины тоже замерли. Они с интересом посмотрели на Мэй, но все же поморщились.
Мэй продолжала пищать, отчаянно фальшивя.
Гоблины тряхнули головами и принялись за старое. Один из них проскочил мимо Пессимиста и схватил Мэй за ногу.
– Но крыльев ей нам не связааать…
Все замерли. На этот раз взгляды были прикованы к Тыкверу. Он стоял на черепе и неуверенно смотрел на Мэй. Она закивала, и призрак продолжил.
Гоблины мечтательно ахнули. И даже Пессимист тихонько вздохнул. Гоблины отпустили руки призрака и уселись рядышком, восхищенно глазея на него.
Тыквер встретился глазами с Мэй. Она улыбнулась, и его улыбка стала еще шире. Призрак театрально поднял руки и запел в полную силу.
Гоблины отпустили пленников и один за другим уселись на землю. Некоторые утирали слезы. Они бочком подсели друг к другу, обнялись и начали подпевать. Некоторые что‑то бормотали. Друзья не понимали гоблинского языка, а если бы понимали, то в паузах услышали бы: «Мне всегда нравились эти туфли» и «Сиреневый тебе идет».
– Меня не любишь, но люблю я, – пропела Мэй вполголоса.
– Мииууу, – тихонько продолжил Пессимист.
Беатрис начала постукивать ножкой в такт, и все стали подпевать.
Гоблины сидели, тесно прижавшись друг к другу, качали головами, шевелили носками туфель и напевали себе под нос. Ария кончилась, и они снова забеспокоились. Призрак вопросительно посмотрел на Мэй.
– Другую, – шепнула она.
Тыквер кивнул:
– Сноова туда, где мооре огнееей…
* * *
Семь песен спустя (включая две из мюзикла «Звуки музыки» и три из «Кошек») гоблины повалились на землю. Восторг привел их в полное изнеможение. Как только последний из них захрапел, друзья переглянулись и на цыпочках зашагали дальше.
Глава девятнадцатая
Тяжёлая поступь зомби
– Тыквер, ты просто чудо! – восхитилась Беатрис.
– Знаю.
– А малышка Мэй, – добавил Фабио, – так чудесно пела!
Теперь‑то все они вспомнили гоблинов, которых видели в Вечном Здании. Тогда Джон Бом‑Кливер сказал, что больше музыки гоблины любят разве что хождение по магазинам.
Друзья продолжили путь. Чего только не попадалось им по дороге: и старые автоматы хлюп‑газировки, и поеденные червями рекламные щиты, и сломанные кареты, и старые гробы, и тостеры. Мэй подумала, что плато можно называть как угодно, но только не Пустынным. Похоже, сюда свозили ненужные вещи со всей страны Навсегда.
Понурив голову, девочка тихо плелась в хвосте. Она была рада, что им удалось сбежать, и гордилась друзьями. Но вот поведение стрел ей совсем не нравилось.
Все остальные так увлеклись, поздравляя друг друга с удачным избавлением, что не заметили, как вошли в узкую долину, которая извилистой лентой перерезала надвое кряж Хламовых гор.
Слева и справа возвышались массивы старых саркофагов, разбитых скелефонов и теневизоров. Даже издали Хламовы горы пахли свалкой.
Тыквер, выпятив грудь, летел впереди, подгоняемый ветром самодовольства. Когда Фабио и Беатрис делали ему очередной комплимент, он оборачивался и с напускной беспечностью посылал им воздушный поцелуй.
– Пустяки. Сущие пустяки, – говорил призрак.
Пессимист плыл за ним следом с восхищенной и счастливой мордочкой.
Тыквер высоко задрал нос и не видел, что происходит под ногами. Но если бы он глянул на землю, то, возможно, заметил бы появившиеся на ней трещины.
– Аррррхххх!
Из трещины показалось желтоватое, точно песок, тело со спутанными волосами и сморщенной кожей. Пустые черные глазницы равнодушно глядели на путников. Длинные руки, словно палки, вытянулись вперед. Не прошло и нескольких секунд, как из‑под земли полезли другие чудища. Они окружили путников, завывая:
– Ооооууууууурррх!
Мэй ошарашено посмотрела на Беатрис. Та схватила ее за руку:
– Это зомби!
Чудовища медленно приближались.
– Бежим!
Путешественники рванулись вперед. Тыквер с размаху налетел на страшилище, которое вылезало из трещины. Призрак отскочил и упал. Зомби медленно наклонился и протянул к нему окоченевшие руки.
– Мээээй! – завизжал Тыквер, закрыв лицо.
Мэй и Беатрис оттащили его в сторону. Уворачиваясь от зомби, которые махали руками, точно заводные куклы, девочки полетели вперед. Фабио прикрывал отступление, оборачиваясь и размахивая кинжалом.
Они виляли. Они нарезали круги и петли. Но куда бы ни поворачивали, всякий раз новый зомби вылезал из‑под земли, и маленький отряд с воплями несся в другую сторону.
Облетая кучи мусора, друзья поглядывали через плечо. Зомби приотстали, однако по‑прежнему тащились следом.
– Как их остановить? – крикнула Мэй.
Беатрис помотала головой:
– Зомби медлительные… но никогда не останавливаются!
Тыквер, летевший впереди, споткнулся и рухнул на землю. Мэй, Беатрис и Фабио успели затормозить как раз вовремя. Перед ними лежал саркофаг, присыпанный землей.
Мэй глянула через плечо. Зомби выли где‑то поблизости, но их скрывали из виду кучи хлама. Мэй ухватила ручку саркофага и потянула:
– Помогайте!
Все посмотрели на девочку так, словно ее мозг съели зомби, но все‑таки дружно потянули скобу. Крышка откинулась.
– Лезьте скорее! – Мэй размахивала руками как сумасшедшая.
Они забрались в большой темный гроб. Последней влезла Мэй. Как только все устроились внутри, она закрыла крышку. Стало темно и тесно. Пессимист запрыгнул к хозяйке на колени и свернулся калачиком. Тыквер попробовал сделать то же самое, но сумел притулиться только на краешке. В тишине слышалось сопение Мэй и Пессимиста. Их теплое дыхание согрело воздух. Все сидели в духоте и прислушивались к тому, что происходит снаружи.
Оооооооууууууррррххххх! Топ‑топ‑топ.
Мэй поняла, что сейчас опасно даже дышать. Она затаилась и прикрыла носик Пессимиста. Зеленые глаза недоуменно уставились на девочку, но вырываться кот не стал.
Топ‑топ‑топ.
Зомби топали прямо по гробу. Тыквер шевельнулся и всхлипнул. Прошла секунда, другая…
И тут Мэй услышала какой‑то звук.
Дыхание.
В гробу кто‑то сопел. Не она. И не Пессимист. А привидения дышать не умели…
– Тыквер, ты меня раздавишь, – прошептала Беатрис.
– Я ничего не делаю, – возразил призрак.
– Пахнет, как фасолевый суп дядюшки Бонино, – прошипел капитан.
В гробу и правда воняло.
Неожиданно дно саркофага провалилось. Друзья завопили. Их сцапали и куда‑то поволокли.
Глава двадцатая
Селение неупокоенных душ
Послышались громкое шарканье и топот множества ног. Все стихло. Мэй и ее спутников опутали сетью из гнилых пыльных веревок. Тот, кто захватил их в плен, по‑прежнему громко сопел в темноте, наполняя воздух зловонием чеснока. Наверху топотали зомби.
– Вы привели их прямо к нам! – проворчал сиплый голос.
В нем было что‑то знакомое… И тут Мэй поняла, что именно: говорили с южным акцентом.
Пленники молчали. В основном из страха перед ходячими мертвецами, а не потому, что новая передряга казалась легче прежней. Они прислушались.
Зомби медленно уходили.
– Раз‑два, взяли!
Кряхтя от натуги и что‑то бормоча себе под нос, неизвестный поволок их во тьму. Наконец друзья оказались в большой пещере, залитой звездным светом. И стены, и высокий свод полностью состояли из хлама – сломанных тостеров, рекламных щитов и машин, спрессованных, точно сардины в банке.
На каминной решетке, которая прочно вросла в стену, висели буквы, оторванные от разных вывесок:
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В СЕЛЕНИЕ НЕУПОКОЕННЫХ ДУШ.
– Мяу? – скептически произнес кот.
Со всех сторон, из тоннелей и залов, в пещеру вышло десятка четыре духов, одетых в черное. На лицах белели маски‑черепа. За спинами висели копья и маленькие авоськи, в которых Мэй разглядела ониксы и серебро. На поясах болтались пучки барвинка.
– Никогда не читала про таких странных духов, – шепнула Беатрис, вся дрожа.
– Они убегали от зомби, – сказал тот, кто захватил их в плен. – Чуть не привели их прямо к нам. Посмотрите, с ними кот!
Духи‑скелеты начали перешептываться между собой. Внезапно тот, кто говорил, сунул руку в складки черной хламиды и выхватил сверкающий кинжал.
Фффух! Лезвие рассекло веревки. Сеть упала, друзья попадали на пол.
В толпе кто‑то ахнул:
– Это она!
– Кто?
Скелет, стоявший ближе всех к Мэй, протянул руку и сорвал с нее саван. В пещере послышались изумленные вздохи и возгласы, затем плеск робких аплодисментов, который вскоре перерос в овацию. Несколько духов упали на одно колено и склонили головы. Мэй схватила Пессимиста и прижала его к груди. Тыквер заулыбался, ответил всем легким поклоном и пригладил клок волос на макушке.
Тот, кто их схватил, скинул плащ и сорвал маску.
Теперь пришла очередь Мэй удивляться. Привидение оказалось плотным и румяным. Оно дышало. Оно было пухленькое и невысокое. Серые, глубоко посаженные глазки озорно блестели, на голове белело облачко седых волос.
Остальные тоже сняли маски и капюшоны, словно бы только и ждали своей очереди. Вокруг стояли живые люди!
Друзья онемели от изумления.
В плен их захватила старушка в летных очках и комбинезоне.
– Амелия, проверь, закрыт ли вход в саркофаг. Элвис, Джимми, идите в дозорную и посмотрите, куда направились зомби.
Трое убежали.
– Что? – спросила Мэй, не веря своим глазам. – Как?
Женщина окинула ее оценивающим взглядом и уперла руки в бока:
– А так. Мы – неупокоенные, дорогая моя. Меня зовут Берта. – Она пожала Мэй руку и поклонилась. – Берта Бреттуоллер. Очень рада встрече.
Мэй захлопала ресницами. Она сразу вспомнила это имя и от удивления не знала, что сказать. Та самая Берта Бреттуоллер? Из Болотных Дебрей?
– Говорят, – продолжила Берта, – ты спасешь нас всех.
* * *
Все устроились вокруг ветхого столика. Живые спорили друг с другом, чья очередь гладить Пессимиста. Мэй и Берта выяснили, что они действительно жили в одном и том же доме. Только в разное время. Берта не видела Седые Мхи с 1897 года.
– Но как же вышло, что вы до сих пор живы? – растерялась девочка.
Хотя лицо старушки расплылось, как талое мороженое, а в уголках глаз появились лучики морщин, держалась она молодцом. Ее пушистые волосы вились и торчали во все стороны.
– Милочка, да ты разве не заметила? Тут же не стареют! Мы ведь живем по звездному времени. Вроде как искривления получаются. Кумекаешь?
Мэй не знала, что такое «кумекать», но заметила, что с тех пор, как упала в озеро, она действительно не подросла ни на сантиметр. Ботинки ей не жали. Коротенькие волосы не стали длиннее. Сколько же она тут провела? И сколько ее искала мама?
Берта засыпала ее вопросами о жизни Болотных Дебрей. Женщина была рада слышать, что библиотека Седых Мхов осталась цела и невредима и что за домом кто‑то ухаживает. Правда, Мэй не смогла ответить, остался ли дикий чеснок в лесу. Старушка таращила глаза, слушая про электрические зубные щетки, бассейны во дворах и полеты в космос.
Она хлопала себя по коленям и сипло хохотала:
– Люди на луне! Вот дела! Похоже, скоро они сюда заявятся!
Мэй представила, как живые прилетят в гости к призракам, и широко заулыбалась.
– А как вы сюда попали? – спросила она.
– Да все водяной демон! – Берта грустно вздохнула, обдав Мэй таким зловонием, что у девочки глаза сошлись к переносице.
– Жалко, что нет омерзительной резинки, правда? – шепнул Тыквер. Мэй пихнула его локтем в бок.
Берта продолжала свою историю. Похоже, она рассказывала ее уже раз сто, и каждый раз приключения становились все интереснее.
– Прихожу я в лес за чесноком и попадаю на это самое озеро. За колючими кустами. Да‑да, за теми самыми. Вообще‑то, плавать я никогда не умела. И тут является мне демон. Ну ты знаешь, как они поначалу красавиц изображают. – Мэй кивнула. – Я смотрю на нее и думаю, не иначе – ангел, и тут – бац! – Берта хлопнула ладонью по столу. Пессимист спрыгнул с чьих‑то колен, проделав сальто‑мортале. – Она меня цап и тащить! Тут бы мне и конец, ан нет. Выплюнула на берег. Но только на другой. – Берта подалась вперед. – На мертвый берег, милочка.
Мэй словно бы невзначай прикрыла нос.
Берта гордо выпрямилась:
– Уж не знаю, почему демон меня выплюнул. По‑моему, на вкус я не хуже прочих. А ты как думаешь, красавчик? – Она подмигнула Фабио и расплылась в улыбке, открыв зубы, между которыми застряли кусочки чеснока. Капитан вздрогнул, подкрутил усы и притворился, будто изучает потолок.
Мэй посвятила Берту и остальных в тонкости современной жизни Болотных Дебрей и Земли в целом, а Берта познакомила девочку с другими обитателями пещеры.
– Мы все тут из‑за несчастных случаев. Амелия пропала, когда летела над океаном. – Она кивнула в сторону женщины в летном комбинезоне, потом большим пальцем показала на другую – в длинной пышной юбке, алом корсете и черных сапожках на высоком каблуке. – А Лисичка Лекси метала ножи в бродячем цирке. Попала в Бермудский треугольник, когда они плыли в Индонезию. Она отбилась от водяного демона. Смелая девочка!
Мэй кивнула. Она знала, что в Бермудском треугольнике находится один из четырех порталов, которые ведут с Земли в страну Навсегда.
– Да что это я все болтаю! Тут всем хочется тебя расспросить. – Берта глянула через плечо на поселенцев, которые пристроились на табуретках и скамьях, жадно слушая разговор.
Все окружили Мэй.
– А ты правда дышишь огнем? – спросил мужчина в деловом костюме.
– Говорят, ты оседлала черных псов…
– Ты и в самом деле выбросила Буккарта из Вечного Здания голыми руками?
– А как ты разделаешься с Бо Кливилом?
– Эй, остыньте‑ка! – Берта строго посмотрела на них. – Девочка такой путь прошла. Не напирайте все разом. – Она посмотрела на Мэй: – Может, прогуляемся для начала, чтобы ты привыкла? Как думаешь?
Тыквер и Мэй радостно переглянулись.
– Конечно! – ответила девочка.
Пока остальные отдыхали, Берта повела Мэй, Пессимиста и Тыквера по бесконечному лабиринту подземных ходов, проделанных под Шламовыми горами.
– Духи считают, что все это сплошные кучи мусора. Мы тут годами трудились. Вот и построили дом, где никто не будет в свисток свистеть и звать Буккарта.
Она открыла воротца, сделанные из автомобильных дверей, капотов и прочего, и вверху загремели жестяные баночки с гвоздями внутри. Тут и там под сводом висели пузатые печки‑буржуйки, холодильники, валуны и даже люстры.
– Это если враги придут, – объяснила Берта, кивая на громадины, подвешенные на хлипких веревочках. – Представляешь, как эти гады обрадуются, если поймают столько живых сразу. Вот почему пришлось вас связать… Осторожней!
