Книга природной веры. Том II

 

 

Глава IV. Боги

 

 

В обычной жизни, народ упрощает великих богов до уровня духов, включая их в свои обыденные отношения. Но значит ли это, что у народа вообще нет великих богов, что из обыденности бытия не вытекают никакие вечные философские категории?

Думая так, мы можем прийти к схеме, предлагаемой некоторыми мыслителями, которые признают, что есть Природа и духи, а боги – это, де фантазия хитрых жрецов, отрешенных от народной массы.

Это не верно. Есть у народа великие боги. Если бы их не было, то не было бы ни народной мудрости, ни народного величия. За циклической суетой жизни, народ, в тайне для самого себя, он несет величайшую мудрость и величайшее достоинство, которое не может быть описано и понято без высокой религии.

Сознательное обращение к великим богам началось тогда, когда это потребовалось – когда сложилась государственность, и народ стал более ощущать себя принадлежащим государству, чем племени. Поэтому, мы имеем как бы два язычества. Первое – древнейшее народное язычество, берущее начало от разрозненных образов низшей демонологии. Второе – официальное, церемониальное язычество с почитанием великих богов. Эти два подхода нельзя противопоставлять друг другу без их взаимного ослабления. Сила проявится тогда, когда оба эти уровня веры поддерживают друг друга, и образуют единство.

Каждое племя поклонялось своим святыням, своим рекам, озерам и деревьям, своим курганам, имело своих богов – помощников и хранителей, которые возникли, выросли из духов прославленных предков и из тотемных животных. С ростом межплеменных контактов и созданием русского государства, произошел синтез племенных культур, в результате которого родственные по функциям боги персонифицировались в единых для всей земли общерусских богов.

Осознание этих общих богов производилось мыслителями, имеющими обширные знания и чувствующими единство славянского мира. Этот процесс мог даже происходить несколько раз в течение предыдущих тысячелетий, чередуясь с временами распада ранних государственных образований и возрождением древнейших религиозных представлений.

Все это продолжает происходить и в наше время. Предшествовавший нам многовековой перерыв едва ли изменил качество этого процесса. Всякое последующее осознание наших богов непременно вбирает в себя знание предыдущее. Потому мы сегодня естественно продолжаем наше язычество.

Общеславянских богов мы называем великими богами.

 

Творение Мира

 

1. Если наугад обратиться каким либо современным научным описаниям славянского язычества, то никакой информации о картине творения мира там может и не оказаться. Этому примером является статья В.В. Иванова и В.Н. Топорова "Славянская мифология" в энциклопедии "Мифы народов мира" 1991 года издания.

Почему же этот важнейший вопрос остается в тени и не рассматривается ни этнографией ни религиоведением? Отчасти это связано с дробностью и не признанием наукой сохранившегося мифологического материала, а отчасти со стремлением отказать язычеству в праве пониматься полноценной религией.

По этому вопросу во мнениях ученых просматривается любопытная закономерность. Если ученый готов рассуждать о славянских мифах творения, то он признает наличие у славян верховного или древнейшего божества. В частности усматривает такое место за богом Родом. Если же ученый сторонится мифов творения, то старается избегать вопроса о верховном божестве, а бога Рода считает не более чем домовым.

В науке и в околонаучных кругах вокруг славянских мифов творения ведется идеологическая борьба. Она может быть скрытой или явной, но в любом случае накал ее велик. Мы должны сделать ее явной, ибо само существование этой борьбы уже говорит, что вопрос существует. В этом случае его нельзя будет просто утаить, как сделали это Иванов и Топоров в указанной статье. Без постановки и разрешения этого вопроса русское язычество превращается в бессвязный набор фактов. Поэтому уделим ему должное внимание.

2. Доставшееся нам ведическое наследие говорит, что у вселенной есть творец. В ведах его звали Брамой или Варуной, но это не суть важно. Важно то, что в основе верований индоевропейцев содержится идея о творце, который создал основу мироздания. В дальнейшем ее развивали уже другие боги. Примерно так думали и древние Иранцы.

Далекие от ведизма угро‑финские народы так же считали, что есть верховный бог (например, Укко в Калевале). А изначальное сотворение мира, с одной стороны есть творение этого бога, с участием его дочери – Матери Воды и других богов. С другой – творение мира есть результат случайности, вызывной не обозначенной силой, которая остается скрытой для мудрейших из людей.

По представлениям матрической религии народов севера, старейшими на земле являются богини лосихи‑роженицы. Одна из них понималась как мать, а вторая как дочь, при этом обе они понимались как единое целое и никогда не обособлялись друг от друга. Исторически в то же время, на юге, древнегреческие философы, да и простой народ Греции, полагали, что все живое, включая богов, порождено Матерью – Землей.

Вообще, нет оснований считать, что среди родственных или просто знакомых нам народов есть такие, которые упорно не хотели задумываться об изначальном возникновении или творении Мира, а о старейшем божестве, будь то Отец или Мать, ничего не думали либо упорно его отрицали. Все народы рано пришли к почитанию своих дедов и предков, пришли к почитанию старейшинства. Не признавать при этом, что есть самый старейший бог или богиня, было бы просто святотатством и разрушением нравственных устоев традиции евразийского континента.

Поэтому, совершенно справедлива постановка вопроса о почитании старейшего божества в нашем язычестве. Сегодня мы зовем его Родом, хотя естественно думать, что различные племена могли звать его своими именами. Так от Прокопия Кесарийского с четвертого века известно, что у южных славян его имя было просто Бог.

3. Если для древнего русича отрицание старейшего верховного божества было равносильно покушению на завещание предков, то для некоторых современных исследователей такое отрицание есть не только допустимое, но и желаемое действие.

Мысль о том, что упоминаемый в летописях вместе с рожаницами бог Род есть старейшее и величайшее божество, возникла еще в прошлом веке. Она отрицалась христолюбивыми этнографами как крамольная. Ими для Рода традиционно отводилась роль либо домового, либо одного из домашних чуров – предков рода, либо роль привидения (Срезневский).

Крамола состояла в том, что, по христианским меркам, наличие верховного божества делает религию монотеистической, а стало быть, возводит ее на один уровень с христианством! А это, в свою очередь, ставит под вопрос этичность уничтожения язычества, неизбежно ведет к осознанию смертного греха христианства, его несмываемого преступления и срама.

Логика этих рассуждений нам известна, но нас никак не должны затрагивать христианские комплексы. Ранее мы выяснили, что монотеистичность религии не создает никаких нравственных преимуществ. Наоборот, это делает религию безнравственной, хотя и очень пригодной для построения пирамиды земной власти. В силу безнравственности монотеизма, славяне, хотя и признавали старейшим Рода или Бога, но религию имели политеистическую. Так же поступали и другие народы.

Суть причины непризнания Рода верховным божеством состоит в том, что имя Бог несет лишь сиюминутную статическую картину мироздания. А в имени Род потенциально заложено наличие верховного первопредка всего живого, рождение всех поколений до сегодняшнего дня, мифологическая история и перспектива человеческой жизни. Поэтому имя Род оказывается много богаче затасканного христианами имени Бог.

В современную этнографию бог Род был возвращен Афанасьевым и Рыбаковым на основе казалось бы неоспоримых научных доказательств. Но все оказалось не так гладко. В девяностом году, в материалах музея этнографии СССР, появляется статья Клейна с ехидным названием: "Памяти языческого бога Рода". В ней автор напрочь отрицает аргументы Рыбакова, и вновь «низводит» бога Рода до мелкого божества. При этом по своей эмоциональности и нетерпимости, Клейн выходит далеко за пределы научного исследования. Изыскание Клейна было поддержано в "Славянской мифологии" Петрухина, выпущенной фондом Сороса в 1995 году. Идею о старшинстве Рода отрицают так же Иванов и Топоров, чьи абстрактные работы мы не пытаемся применять к реконструкции нашего язычества.

Точности ради отметим, что эта дискуссия ведется вокруг конкретного вопроса: является ли бог Род старейшим божеством в русском языческом пантеоне? Но тут мы еще раз обязаны указать на важнейшую психологическую деталь этого диспута. Если защитники идеи старшинства Рода молчаливо полагают, что религия славян нуждалась в таком божестве, и вопрос лишь в его имени, то противники идеи так составляют свои тексты, что из них молчаливо вытекает обратное. Вытекает, что в принципе не могло и не должно быть у славян такого божества, потому, что как таковой языческой религии славяне не имели, а имели лишь хаотические и бескультовые мистические представления.

Ученые сторонники главенства Рода стыдятся заявить, что исходят из априорной идеи присутствия такого божества в славянском пантеоне. Они видимо полагают, что это будет выглядеть не научно. Противники же их, отрицая старшинство Рода, стремятся неявно исключать из рассмотрения и сам вопрос о верховном божестве, и вопрос о соответствующем такому божеству уровне славянского язычества. Они так же не признаются в этом своем изначальном не научном умысле. Но если первые оказываются просто наивными атеистами, то вторые – нашими тайными и явными врагами, симпатизирующими христианству. Поэтому уместно и правильно вступить в диспут и сторонникам родной веры.

Итак, для противников русского и вообще славянского язычества неприемлемо даже само высказывание тезиса о естественности для родоплеменного человека искать старейшего бога. Но это сущая нелепость. Из этого молчаливо следует, что жрец племени, обращаясь к своим богам, среди них старейшего не искал, и ничего о нем не помышлял. А вот посол от этого же племени к соседнему народу хорошо понимал, что надо искать внимания его старейшин и вождя! Но тогда откуда у жреца такое слабоумие?

Если поместить себя на место древнего жреца, то легко понять, что он выполнял роль "нервного узла" своего мира. Тогда нам сразу станет ясно, что не думать о высшем мыслящем и организующем начале он не мог. Проводя совершенно естественную аналогию между миром богов и миром своего племени, он усматривал и старейших богов, и младших, но активных, в которых старейшие боги хотят видеть продолжение своих замыслов.

Для понимания этой картины нужны лишь элементарные знания о родовом образе жизни и доброжелательность к памяти своих предков. Как только у рода‑племени появляется постоянный вождь, сразу же жреческое сознание начинает искать старшинство и главенство среди богов или духов. Таково простейшее философское заключение.

Внимательный анализ работы Клейна и ее сравнение с трудами Рыбакова показал, что Клейн в своей критике обошел молчанием опорные идеи Рыбакова. Понять это можно, если положить перед собой обе книги и скрупулезно их сравнить, что и было нами сделано.

Работа Клейна носит эмоциональный характер и является образцом враждебной язычеству идеологии. Демонстративное распутывание этого клубка логических обманов заняло бы десятки страниц, и мы не будем тут этого делать. На простых рассуждениях мы увидели, что есть и философские, и этнографические основания считать, что у славян было древнейшее и поэтому верховное божество, сотворившее мировое начало. Сегодня мы зовем его Родом, Белбогом или просто Богом.

4. Любая религия дает ответ на вопрос о сотворении мира и его истории, поскольку из того, как сотворился мир, и как вели себя боги, следуют правила – как должен в этом мире вести себя человек? В славянском язычестве нет однозначной картины творения, что свидетельствует о том, что славяне никогда не имели законченной развитой и сильной религиозной организации. Если у какого‑то народа или племени мы находим одну единственную картину творения, то это означает, что ее варианты были в свое время насильственно уничтожены, либо просто упорно не поддерживались системой. Это значит, что дело не обошлось без политиков и систематизаторов религии.

Славянские картины творения мира можно разделить на три ветви. Первая – это матрическая ветвь, которая, с одной стороны, чисто славянская, а с другой по духу оказывается близкой к угро‑финскому сознанию. К ней восходит словацкая легенда о том, что Вселенную породили царь – Огонь и царица – Вода. Земля родилась – вышла из Воды, и первыми показались горы Татры с горой Триглав. Когда Земля была только рождена, то на ней был март месяц (полноводный месяц, после которого вода схлынула и наступила весна).

Древнерусский заговор сохранил обжигающие слова женского начала мироздания: "Ты предо мной есть лютый Огонь, а я перед тобой есть сильная Вода; когда загорится твое лютое сердце, то я твое сердце залью своею сильною водою".

Эта любовь кончилась по завершении творения Мира. При этом Вода заняла все пространство, а Огонь спрятался в камень. После этого Земля, Огонь и Вода (Море) спорили о том, кто является родителем всего сущего. Земля признавала за Огнем рождение ветров, скота и гадов. Вода возражала обоим и заявила, что Она родила Землю, а Земля и ныне ничего не может родить без Нее. Таковы элементы матрической картины мироздания, когда всякий акт созидания и творения рассматривается как рождение.

5. Во всякой картине творения обнаруживаются противоположные начала, позволяющие организовать термодинамический и биологический циклы. Вода – Огонь. Царь – царица – любовь – рождение. Эти опорные понятия пронизывают всю славянскую календарную обрядность, и мы еще будем к ним возвращаться.

Древний человек ясно понимал, что творение Мира было максимально удалено от ситуации термодинамического равновесия. И такое нарушение равновесия обязано начальным силам Природы, которые древнее мироздания, и которые продолжают существовать в нем до сих пор в непостижимом нам виде. Эта древнейшая картина творения наиболее близка к творению Мира, как его понимает современная наука. К изначальным силам творения наиболее близко прилегают стихии: вода, огонь, земля, воздух. О них народ составил загадку: "Живут четыре царя; который умрет из них, то все за ним в могилу пойдут." Загадка указывает на условия бытия мира и на условия его гибели. Сама мысль о возможной гибели стихий выводит нас фантастически далеко за пределы мышления друидов и восточных мудрецов. Это образец славянского осмысления основ мироздания.

В матрической картине творения мы с неизбежностью должны признать, что изначальные силы Природы хотя и продолжают существовать в Мире, но как бы состарились и ослабели. Это наглядно просматривается в греческой мифологии, где понимается, что Мать – Земля сперва рождала чудовищ и богов, потом людей и животных, а теперь может рождать только деревья и травы.

Матрическая эпоха человечества перекрывается эпохой главенства мужчины. И тут развитие общества идет двумя путями. Первый – это ведический путь, когда людей притягивает возможность убивать соседей и присваивать их имущество. Второй путь – это путь созидательного творчества, когда сознание инициативных людей общества направляется не на экспансию и захват новых земель, а на постижение тайн Природы и создание художественных произведений. В этом случае общество в изобретателе и художнике начинает видеть проявление божественного созидательного начала. А сам акт творчества обретает религиозно – мистическое значение.

Путь раскрытия тайн Природы может быть как высокогуманен так и атигуманен, и может быть ничуть не нравственнее ведического пути. Совершенный творец, обретая социальную власть, обязан как‑то устранять своих соперников. И нет ничего удивительного в том, что мы из греческой мифологии, из "Старшей Эдды", из «Калевалы» знаем о том, что проигравший в интеллектуальном или творческом состязании погибает или оказывается в положении лишенца.

Эти два пути развития индоевропейцев привели к осознанию второй и третьей ветви мифов творения.

6. Ведическая мифологема связана с убиением первочеловека или великана (Имира, Пуруши), и созданием из частей его тела вселенной. Изначальное существо расчленяется инициативными богами, которые продолжают править в созданном ими Мире.

Такой акт творения в арийской ведической мифологии рассматривается как правильное и необходимое жертвоприношение Пуруши. В скандинавской же мифологии он оказывается изначальным преступлением, которое потом будет в меньших формах регулярно повторяться в Мире. В связи с этим, боги, в конце концов, ответят за смерть Имира, а созданные ими Митгард и Асгард – погибнут. Изначальное преступление богов оправдывает аналогичные деяния людей, но и предопределяет их участь.

К этой второй ветви мифов творения восходит и более гуманная идея, что изначальное божество по собственной воле принесло себя в жертву и продолжает духовно жить в Мире, который построен им же из собственного тела. Эта идея отражена в "Голубиной книге".

К этой мифологеме восходит всякое суждение, которое требует необходимости жертвоприношения в начале всякого дела. Так, по древней легенде, в основе Новгородского детинца положено тело принесенного в жертву мальчика.

Человеческие жертвоприношения для славян настолько исключительны, что об этом помнят более тысячи лет. Дух мальчика многие века охранял и продолжает охранять новгородский Детинец. Если помыслить – сколько за стенами Новгорода было спасено человеческих жизней лишь потому, что жила вера в эту легенду, то станет понятно ее значение.

7. Мы обсудили матрический миф творения, когда Мир рождается изначальным женским божеством. Рассмотрели и ведические мифы, где для возникновения Мира кто‑то должен пожертвовать собой. Наконец, перед нами третья ветвь мифов, в которой Мир появляется в результате конфликта и творческого состязания двух богов. Эта система мифов является более поздней и более развитой.

Впрочем, и наша современная эпоха выдвинула свою матрическую идею творения. Совсем недавно появился миф о том, что Мир был сотворен Богом из любви к Богине, и подарен ей в знак внимания. Характерным в этой идее оказывается то, что Богиня лишь владеет Миром, но сама при этом ничего не порождает.

По древним представлениям третьей ветви, сотворение Мира началось, когда возле извечного Белбога появился другой, именуемый Чернобог. На вопрос Белбога: "Кто ты?" он ответил: "Я часть тебя" или "Я есть бог". Расскажем все по порядку.

Различные варианты этого мифа представлены во втором томе А.Н. Афанасьева "Поэтические воззрения славян на природу", в книгах Н.М. Гальковского "Борьба христианства с остатками язычества в Древней Руси", и в других изданиях. Все они были записаны этнографами со слов народа в северно‑русской, украинской и белорусской глубинке в девятнадцатом веке.

Они повествуют, что в начале Белбог сидел на воздухе и был белый свет от лица его. Не было ни неба, ни земли, ни моря, ни облаков, ни звезд. И все окружала тьма, о которой наш народ спрашивает загадкой: "Какая вещь не рождена, не сотворена, ни каким либо искусством сделана?" И окруженный тьмой произнес Белбог: "Будет хрустальное небо и будет Зоря, облака и звезды". И тогда ветры дунули из недр своих, и Ирий насадился на востоке. Сел Белбог в Ирии. Голос его был в колеснице огненной утвержден, а молния – слово из уст его исходила.

Потом увидел он, что из воздуха явилась Вода, и плавал по ней Чернобог черным гоголем – запутался он в тине морской. Тогда сел на воду Белбог белым гоголем и спросил Чернобога: "Кто ты есть?" И ответил Чернобог: "Азм есмь бог." Тогда спросил его Белбог: " А как же меня назовешь?". Чернобог ответил: "Ты бог богам и господь господам."

И тогда сказал Белбог: "Понырни в море и с именем моим вынеси мне песку и кремень." Нырнул Чернобог в море и под водой сказал: "Беру тебя земля на имя господне и мое!" Но когда взял он со дна песок и понес его вверх, то весь его вымыло водой. Второй раз нырнул Чернобог и опять остался без песка. И только в третий раз, когда он сказал, что берет землю от имени одного Белбога, то сумел вынести песок и кремень, но не весь его отдал, а часть утаил во рту.

Белбог же бросил землю на все четыре стороны. Сказал: "Будь земля толста и просторна," и она начала расти. Росла она и во рту у Чернобога. Тогда он стал выплевывать ее, и из этого получились на Земле горы и ямы.

Выросла земля до непомерной величины и разделила Мир на две части: надземную, что под Небом и подземную, что под небом иным. Обоим божествам надземная часть Земли показалась удобной для творчества. Если Белбог творил прочные и ровные плодородные земли, то Чернобог творил пустыни и горы, а там, где протыкал землю насквозь – появлялись гнилые болота и озера без дна.

Обустраивая Природу, Белбог отделил от себя великих богов, и получил среди них имя Род. Чернобогу в его делах так же понадобились помощники, но он не знал, как их добыть или сделать?

Однажды, мывшись после трудов на небе в бане, Белбог уронил вниз куски лыка от мочала, пропитанные своим потом. Их подобрал Чернобог и сделал из них людей, но не смог вдохнуть в них души. Узнав об этом, Род дунул им в лицо и вдохнул души. После этого оказалось, что по смерти душа человека идет на небо к Белбогу‑Роду, а тело – к Чернобогу.

После сотворения людей, Чернобог не получил для себя вечных слуг, поскольку живые люди стали служить Роду, а по смерти их тела разлагаются и участвуют в иных формах жизни. Чернобогу достаются тлен и кости мертвецов. Доставалась навь – то, что оставалось от людей на Земле после жизни. Разлагающееся тело имеет свою жизнь в нави, которая может составлять века, но она так же ограниченна как и жизнь земная.

8. Тут нам надо заметить, что жизнь тела в нави традиционно почиталась и почитается народом ныне так же, как и жизнь в яви. Наш народ находил и находит, что места захоронения злодеев обладают их дурной силой, а места захоронения праведников или родственников приносят благо. Это общеизвестный результат воздействия нави на явь сохранился и в народном православии. Он был бы невозможен, если бы вся душа похороненного целиком покидала бы тело и уходила на Небо или под Землю, а в Земле ничего бы не оставалось кроме тлена и костей.

Во власти Чернобога оказываются части душ не ушедшие на Небо – навьи и отдельные из людей в явном мире. В яви служители Рода и Чернобога не имеют никаких природных различий. И только по смерти, если кто‑то проваливался сквозь Землю, а чье‑то тело не гниет, то это значит, что они целиком оказались во власти Чернобога, содержат в себе часть его силы и не принимаются Матерью‑Землей, которая не творилась его именем.

Решив, что Род обманул его при творении людей, Чернобог изошел черной желчью, набрал в ладони воды из болота и брызнул ею за спину. Из каждой капли брызг появился бес, который когда возрос, то и самого Чернобога слушать не хотел. Но были эти бесы смертны, ибо творили беззаконие. Когда приходил их смертный час, Чернобог брал с каждого страшную клятву верности, и перепекал старого на молодого. Тот, кто ложно клялся Чернобогу – сгорал.

Со временем, заполнились Земля и Небо нечистью, и не пожелал Чернобог унять ее злодеяний. Тогда Род обрушил на нее силу белых богов. Они очистили от нечисти Небо и загнали ее под Землею. Туда же пришлось уйти и Чернобогу, где он установил свое царство. Так подземный мир стал миром Чернобога, нави и нечистых духов.

Основу этой легенды мы знаем со слов жреца одинадцатого века, ("Повесть временных лет"). Похожая легенда о сотворении Мира и человека в начале двадцатого века бытовала и у северных угро‑финских народов. Древняя мифология дольше сохраняется на тихих границах своего ареала. Подобный миф использовался и манихеями. Отразился он и в книге Мельникова‑Печерского "На Горах", где описано, как в старообрядческих скитах тлело это древнее языческое знание, но уже в извращенной форме. Там оно требовало от праведника участия в ночных игрищах, ибо ежели плоть от дьявола – то ему ее надо и отдавать, и усердного моления днем христианскому богу, потому, что душа в человеке от небесного бога. Ночному разврату – хороводам с элементами эротики, не должны были предаваться лишь авторитетные старцы, во плоти которых пребывал светлый небесный бог.

В наиболее конфликтной форме этот миф использован в зороастризме, где светоносный добрый Ахуромазда словом творит ангелов и вселенную со всеми ее благами, а источающий тьму злой Ариман создает нечистых дивов и стремится захватить Небо, портит творения Ахуромазды, влагая в них зародыши зла и болезней, и даже огонь осквернил дымом.

Отразился этот миф и в Библии. Древность его не поддается оценке. Вероятно он исчисляется десятками тысяч лет и принадлежит доарийской эпохе, когда плотность наседления Европы и Сибири была незначительной.

9. Пойдем дальше по мифологической картине творения. Белбог создал воду, твердь и души людей. После этого он прекратил свои божественные деяния, предоставив дальнейшее творение великим богам – своим детям. В дальнейшем, Чернобог соревнуется уже не с Родом, а с его детьми. Отчасти Чернобог действительно стремится помочь людям, проявляя этим заботу к своим творениям, а отчасти стремился взять творческий реванш.

Легенды говорят, что обретенные людьми блага получены ими как от Чернобога, так и от великих богов – потомков Рода, которые рождались по мере воплощения его творческих замыслов.

К сожалению, подробности рождения великих богов и их отношения с Чернобогом во многом забыты. Именно они составляли основную повествовательную часть древнеславянской мифологии. Именно их утрата воспринимается нами наиболее болезненно, но именно она побуждает к современному духовному поиску.

Разрозненные фрагменты этой картины образовали "Слово берегини Лядны", которое приводится в конце этой главы. С одной стороны, это «Слово», родилось так же быстро как могло быть пересказано действительной рассказчицей. С другой, оно включило в себя известные этнографические фрагменты, которые остались в народной памяти как осколки большого мифологического знания. Приведем ряд таких фрагментов, сохраненных народом и относящийся к нашему повествованию.

Людям было темно и холодно. Тогда они обратились к Роду, чтобы он помог им. В ответ на просьбы людей, Род вынул из за пазухи Солнце, которое всех их осветило и обогрело. Но со временем, порожденная Чернобогом Марена стала брать верх и холодить землю, а Корочун стал скрадывать время дневного света и уступать его Ночи.

Тогда обратились люди к Чернобогу с той же просьбой. Чернобог построил им прочные срубы, и люди стали зажигать в них огонь, но было в них душно и темно. Тогда женщины стали ведрами набирать солнечный свет, чтобы занести в дома. С тех пор в погожий день и поныне говорят – "ведро".

Но как свет ни носили, а в избах по‑прежнему было темно. Тут кончилась зима, солнце поднялось высоко над землей и стало непривычно парить. Тогда злые бабы стали ругаться и плевать на солнце. Увидев это, Род прорубил в домах окна, а скверных баб обратил в камни. Без окон остались только дома навий, как их сделал Чернобог изначально.

Постепенно, Род отошел от участия в жизни на Земле, предоставив решение всех вопросов великим богам. Род стал следить за сохранением первоначальной идеи своего замысла, которая выражается в Нравственном Законе, едином для богов и людей. Когда Род окончательно уходил на Небо, в Мире утвердилась вечная весна. Не было ни одного желтого листа, и все обещало жить вечно.

10. Вместе описанием деяний богов, через которые возникли культурные ценности родового общества, мифологическая картина должна показать нынешнее устройство мироздания. Человек должен знать, почему Миром попеременно владеют холод и тепло, мрак и свет? У нас оказывается достаточно знаний, чтобы восстановить эту часть мифа близко к древнему оригиналу.

Продолжим рассказ мифа творения. Сотворив Мир, все боги: и созидатели и разрушители жили на единой Земле, но их и людей разделяла огненная река, которую герои пересекали для деяний.

Такая картина плоского мироздания находит свое отражение как в волшебных сказках, так и в заговорах. Мы знаем, что за огненной рекой – иной мир, царство нави. В нем есть силы, которые не могут постигнуты живущим в яви человеком. Об этом говорится в сказке "Поди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что". Согласно книге Л.М. Алексеевой "Полярные сияния в мифологии славян. Тема змея и змееборца.", огненную реку славяне видели в полярных сияниях, а царство нави расположено на вечных арктических льдах. Такое представление о положении загробного царства существует не менее десяти тысяч лет у северных народов. Судя по отдельным волшебным сказкам, славяне так же разделяли эту точку зрения. Правда, в этом есть одно 'но'. Полярные сияния располагаются высоко на небе, а наша огненная река течет по земле.

В заговоре (Майков № 115) мы буквально находим такую плоскую картину мироздания: "…Сотворил Господь Небо и Землю, и всю подвселенную; протекла река огненная, в той же огненной реке крестилась сила господня, Петр и Павел, Михаил архангел, сам Исус Христос. Возле их храма поселился Сатана; он же, Михаил архангел, в тыл ему голову заломил…"

Нехорошо повел себя архангел, но видно были для этого причины. Для нас важно, что Петр, Михаил и Христос оказываются персонажами одного уровня. Все они живут недалеко от Сатаны, хотя и не очень мирно. Суть здесь не в именах. В заговоре так же раскрывается идея огненного крещения, о проблеме которого мы говорили в первой главе. Вероятно, это не просто умение ходить по углям. Огненное крещение предполагает обретение возможности перехода из навьего мира в мир яви, и обратно. Значит тому, кто страстно желает познать историческое прошлое, требуется научиться ходить через пламя огненной реки.

Пойдем далее по нашей языческой мифологеме. Стремясь исказить замысел Рода, Чернобог наделал на Земле скал и пропастей, и сотворил себе помощников, коим также отдал часть власти над миром. Чернобог трудился над разрушительным началом, ставя себе целью перетянуть ценности мира в навь, и этим доказать слабость творений Рода. Он создал Смерть и Погибель, создал богов лжи и пороков, создал духов болезней. Все они смогли одержать победу над жизнью только тогда, когда появилось ледяное царство, где стали править Марена и Кощей. Тогда прекратилась вечная весна и наступила слякоть и стужа, и Солнце начало слабеть и уходить с неба. И хотя Чернобог сделал дома людям, началось умирание жизни и Белого Света, а Земля и Небо заполнились нечистью. Носило нечистых духов по небу ветрами, ходили они по земле лютыми зверями.

Тогда видя скорый конец, волхвы и все люди вышли на смертный бой с богами погибели, и обратились к белым богам за помощью. Видя это, черные боги вышли против людей хищными зверями. То были огромные звери – туры, волки и тигры, которых мы сегодня не знаем. Тогда белые боги обратились большими птицами и ринулись с неба на звериное воинство. И была великая битва, ведомая нам как битва зверей и птиц. Птицы победили зверей, и тогда боги заключили мир.

В той битве ранили Орла. Он утратил силы, и людям пришлось кормить его три года мясом убитых зверей и жертвовать свой скот, прежде чем он смог вновь обрести божественную силу. Став опять сильным богом, он познакомил кормившего его охотника с богатством возможностей, которые дает медь, серебро и золото, как об этом повествует наша волшебная сказка. Мы знаем, что орел – птица Святовита.

Увидев что между богами произошла великая битва, Род повелел, чтобы Природа вернулась к началу творения. Чернобог же приложил все силы, чтобы помешать этому. Почувствовав сопротивление, Род и великие боги повергли Чернобога и его злых духов под твердь Земли, но полностью возвращать мир к изначальной весне уже не стали.

Так было впервые повержено мировое зло, но и мир от этого стал другим. День стал сменяться ночью, Весна – Зимою, и в мире стали править по очереди черные и белые боги. В связи с этим стоит привести две народные загадки: "Пришел волк – весь народ умолк; ясен сокол пришел – весь народ пошел", "Кои два супостата препираются?" Ответы: день и ночь, зима и лето.

Подземный же мир стал миром Чернобога, скверных навий и нечистых духов. Там слуги Чернобога разожгли пекло, где перепекаются изначально сотворенные Чернобогом из болотных капель нечистые духи. Так получают они новый срок жизни.

Чернобог же бессмертен, и ни одна шерстинка его не стирается, не выпадает. Каждый месяц разгрызает он по одной цепи, а преданные ему духи взламывают по одной двери, чтобы освободить своего повелителя. Наконец, когда взломана последняя дверь, видят они его и нет радости их пределу, и от того ликует и буйствует нечисть, что пробралась на Землю. И рвется последняя цепь, и освобождается Чернобог. Но тут свершается зимний солнцеворот, рождается ушедшее было с земли Солнце, просыпаются от зимнего сна великие боги, и Велес указывает им путь на землю из Ирия. Тогда все цепи и все двери чернобоговой темницы скрепляются мгновенно вновь.

Только однажды вырвался Чернобог обманом из своего узилища, и пожелал, чтобы Марена вышла из под власти Закона Рода. Но Хорс – конь Даждьбога ударил его копытом, и Чернобог был возвращен обратно, в подземный мир, в навь. Рассказывает нам об этом волшебная сказка "Марья Моревна". В ней Чернобог выступает в ипостаси Кощея.

11. Сегодня мы видим и понимаем, что после битвы зверей и птиц, Род замкнул часть линий времени. От этого появились природные циклы с вечным возвращением к Началу и обновлению жизни. При этом Род не уничтожил потомков Чернобога, но включил их в цикл Природы, связав белых и черных богов единым Нравственным Законом.

Другие линии времени, к которым уже приложил свое начало Чернобог, остались не замкнутыми, и стали продолжать свое течение с накоплением нави и преобладанием разрушающего начала. Так жизнь человеческая тянется, уходя в навь и унося туда все его творения. А земной Мир ежегодно пытается вернуться к своему Началу, но никогда не входит в него целиком.

От этого Мир получил характер рождающегося ежегодно. И великие боги, как и в начале творения, ежегодно приходят в него и ежегодно наполняют живым многообразием. Для охраны Мира, Род передал людям знание о Нравственном Законе, а так же утвердил тайные силы его поддержания.

Каждый год, после зимнего солнцеворота, как и в первый раз после победы над изначальным мировым злом, в мир приходят потомки Белбога‑Рода, (летний период), потом же начинают преобладать потомки Чернобога (осень, зима). Так наступило в Мире вечное для нас колебательное равновесие, построенное на циклах времени и циклах жизни.

12. Почему многообразие жизни и ее эволюцию должны творить многие боги, а не один? Ответ прост. Нам известно, что отдельное изолированное сознание, пусть даже божественное, в условиях изолированного мышления очень скоро перестает создавать новые идеи и новые образы – воплощения своих идей. Иного представления о способностях изолированного, единственного сознания мы не имеем. С другой стороны, мы видим, что для развития человеческого общества, в нем обязателен диалог сознаний. Также и в Природе, для ее вечной эволюции требуется более одного сознания. Поэтому Природа должна быть воплощением большего числа сознаний. Это значит, что великих богов, свободных в своем волеизъявлении, много. Иначе бы на Земле пресеклась жизнь, за которую боги ответственны перед Родом.

Достраивая миф, мы обязаны признать, что эволюция и развитие жизни, творимые великими богами, находятся в равновесии с деяниями потомков Чернобога. Они так же понимаются великими богами, но они слабее белых богов, и задача их проще – морозить, делать неподвижным, портить, распространять болезни, убивать, стирать память, развивать человеческие наклонности, противные Нравственному Закону. Почти все это научился делать человек и самостоятельно, но вот творить живой мир он не научился, и потому остается в подчинении у великих богов.

13. Наконец, обратимся к ведам и посмотрим какие картины творения мира оставили нам древние арии? Сюжеты творения оказались разбросанными по поздней, десятой мандале ригведы.

Самое начало ведического мироздания весьма напоминает спонтанное рождение пары частица‑античастица в вакууме, как это толкуется в квантовой электродинамике. "В первом поколении богов из небытия бытие родилось… От Адити родился Дакша, от Дакши же Адити." (X,72).

Адити – женское начало мироздания, разлитое в бесконечности. Дакша – мужское начало, отец и сын Адити одновременно. Он же первоторец, обладающий изначально умением. Вслед за Адити от нее самой "родились боги, счастливые, бессмертию сродни. Когда о боги, там в воде вы стояли, крепко держась друг за друга, то от вас как от танцующих, исходила густая пыль. Когда вы сделали набухшими все миры, то спрятанное в море солнце вы извлекли наружу."

Адити родила восьмерых богов, но одного из них она отбросила, заставила пройти через смерть, и от того люди стали приходить к восьми богам смертным путем.

В этой матрической картине творения на первый взгляд не понятно, почему важно стояние богов в воде и что за пыль от них исходила? Почему сразу после этого говорится о набухших мирах? Ответ, как ни странно, дает белорусская демонология. Народ помнит, что если бес с бесовкой заходят в воду и берутся за руки, то между ними в воде начинают копошиться только что рожденные бесенята. Это позволяет считать, что "густая пыль" – была младшими богами и духами, которые рождались от старших богов.

Описано в ведах и творение мира единым мастером, но эта картина вызывает недоумение у самого сказителя, для него в ней явно чего‑то не хватает, он вопрошает: "Какова точка опоры? Как произошло то, благодаря чему Вишвакарман, порождая землю, открыл небо своим величием, все охватывающим взглядом?… Что это была за древесина и что за дерево, из чего вытесали небо и землю?", (X, 81).

Мы уже упоминали гимн (X, 90), в котором боги сотворили мир из тела Пуруши, который был первой жертвой в Мироздании. Судьба этого первого великана позволяет толковать, что жертва богам – это не обмен "ты мне я тебе", а изначально предложение богам материала для творческого акта, в котором не предполагается товарных отношений.

Кроме всего прочего, из Пуруши были совтворены касты Индии: "Его рот стал брахманом, его руки сделались раджанья, то, что бедра его – вайшья, из ног родился шудра… Из пупа возникло воздушное пространство, из головы развилось небо, из ног – земля, стороны света – из уха. Так они устроили миры…"

Очень существенно, что древних ариев принципиально не удовлетворял мифологически простой подход к пониманию Мира. Они хотели бы знать его суть и рождение с позиции достоверного знания, и как могли, формулировали это желание.

На вопрос творения Мира логика не давала ответа тогда, и не дает сегодня. Это ставит нас в тупик, и это озадачивало древнего ария. Арий знал, что знает не все: "Мрак был сокрыт мраком в начале. Неразличимая пучина – все это. То жизнедеятельное, что было заключено в пустоту, оно одно было порождено силой жара. В начале на него нашло желание, что было семенем мысли… Кто воистину знает, кто провозгласит, откуда родилось, откуда это творение? Боги появились посредством сотворения этого мира. Так, кто же знает, откуда он возник? Кто надзирал за этим миром на высшем небе, только он знает или же не знает."(X, 129).

Для нас оказывается удивительным, что носитель ведических знаний признавал свое незнание в рамках своей религиозной системы! Эта высокая честность есть зачаток науки в лоне религии. Это истинное язычество. Это нонсенс для мировых религий. И это есть драгоценная наивность древней веры.

Мы перечислили славянские картины мироздания. Мы так же, как и древние арии, признаем, что полнота этого знания может быть доступна лишь Роду, и в то же время, частью этого великого знания, каким‑то его зерном, мы владеем.