Гигантские приготовления Наполеона 1 страница

 

С 1810 по 1812 г. две империи провели колоссальную подготовительную работу к решающему столкновению. Обе державы в течение этого периода осуществили огромный комплекс военных, политических и экономических мероприятий: формировались новые части и соединения, войска концентрировались к границам, создавались операционные линии, проводилась подготовка тыла, велось строительство инженерных сооружений и крепостей. Резко активизировали свою деятельность разведки сторон, началась «война перьев», вылившаяся вскоре в яростные пропагандистские кампании, продолжавшиеся и позднее (в 1813–1815 гг.).

Мнения большинства историков о подготовительных мероприятиях Франции можно свести к одному – ни к одной военной кампании Наполеон не готовился так долго, тщательно и продуманно, с учетом многих деталей (организационных и технических), как к русскому походу. По мнению А.И. Попова (с которым можно только согласиться), была проведена «гигантская подготовительная работа» [218]. В течение двух лет была подготовлена операционная линия в Германии, созданы огромные запасы продовольствия, фуража, амуниции, боеприпасов и вооружения, усилены наполеоновские гарнизоны прусских и польских крепостей, а главным складом и опорным пунктом Великой армии стал «вольный город» Данциг. Именно с целью защиты будущей коммуникационной линии и борьбы против нарушения континентальной блокады 1(13) декабря 1810 г. к французской империи были присоединены Ганзейские города и все побережье Северного моря, бывшие земли князей Рейнского союза, в числе которых было и Ольденбургское герцогство, владение немецких родственников царя (младшая ветвь Гольштейн-Готторпского, т. е. российского императорского дома). Самим Наполеоном скрупулезно изучались карты и литература о России, а его штабными офицерами особый упор был сделан на собирание материалов о русских приграничных губерниях. Французский император очень скоро пришел к выводу, что для успешного завершения похода ему потребуется свыше полумиллиона войск, а скудные возможности редконаселенной России не смогут их прокормить. Именно этим можно объяснить масштабность его приготовлений и мобилизацию всех ресурсов французской империи и ее сателлитов, учитывая необходимость одновременно вести войну в Испании и держать войска для защиты континента.

С 1810 г. Наполеон стал осуществлять план усиления своих войск в Германии, «чтобы при первой же тревоге прийти на Вислу раньше русских», а уже за Эльбским обсервационным корпусом маршала Л.Н. Даву собрать «вчетверо больше». Три дивизии Даву, составляя костяк будущей армии (самый большой по численности 1-й армейский корпус), пополнялись в течение двух лет путем непрерывного, незаметного прилива людей в уже существующие кадры. По мере наполнения из излишков личного состава создавались другие дивизии, так, из трех дивизий позднее было создано семь. Таким же образом были увеличены кавалерия, артиллерия, вспомогательные тыловые части, гарнизоны Данцига и крепостей на Одере. Кроме этого, Наполеон сконцентрировал две другие группы войск, предназначенных для будущей войны. Одну – в Голландии (Утрехтский и Булонский лагеря – в 1812 г. 2-й и 3-й корпуса маршалов Удино и Нея), другую – в Северной Италии (в 1812 г. – 4-й корпус Э. Богарне). Для концентрации войск к русским границам Наполеон выбрал зимнее время, когда трудно вести боевые действия. В феврале 1812 г. 4-й (итальянский) корпус, как самый отдаленный от театра предстоящей войны, выступил первым, перейдя Альпы и вступил в Баварию. Далее – 2-й, 3-й, 6-й баварский, 7-й саксонский (по мере приближения к Саксонии), 8-й вестфальский корпуса продолжили движение через Германию на левом фланге Э. Богарне примерно в одну линию. Перемещение этих шести корпусов осуществлялось сначала к Эльбе, затем к Одеру и, наконец, к Висле. За ними следовала гвардия. Даву все это время всегда находился на один эшелон (или реку) впереди; его корпус служил прикрытием этого движения от возможного превентивного удара русской армии [219].

Движение армейских колонн сопровождало более 200 тыс. животных, большое количество транспортных средств. Несмотря на значительные усилия по обеспечению системы снабжения войск, наличие обозов и заготовленных провиантских магазинов, трудности в этой сфере возникли еще задолго до начала войны. Сначала проход войск по районам Германии и достаточно бедной ресурсами Польши, а затем их концентрация и длительное нахождение у русских границ выявили огромные недостатки и нужду во всем необходимом. Солдаты страдали от скудного питания, конница от малого количества фуража, в районах войсковых сосредоточений дороговизна во всем была необычайно высокой, но иногда даже за большие деньги невозможно было купить необходимое. Резко стала падать дисциплина, стали учащаться случаи мародерства, происходило увеличение числа дезертиров. Еще до начала войны стали активно проявляться симптомы, с которыми армия Наполеона должна была напрямую столкнуться уже во время военных действий.

Формирование соединений Великой армии, предназначенной для войны с Россией, началось фактически в феврале 1811 г., а 3 марта 1812 г. Наполеон окончательно определил состав ее корпусов. Силы, которые должны были сконцентрироваться между Вислой и Одером, разделялись на три группировки: первая под непосредственным командованием самого императора (гвардия, 1-й, 2-й и 3-й армейские корпуса, 1-й и 2-й корпуса кавалерийского резерва – около 220 тыс. человек), вторая группа под командованием его пасынка, ви-це-короля Италии Э. Богарне (4-й и 6-й армейские корпуса, 3-й корпус кавалерийского резерва – всего 80 тыс. человек) и третья группа под командованием его младшего брата, вестфальского короля Жерома Бонапарта (5-й, 7-й и 8-й армейские корпуса, 4-й корпус кавалерийского резерва – около 80 тыс. человек.), на флангах должны были действовать австрийские (30 тыс. человек) и прусские (20 тыс. человек) войска.

В первую очередь вызывает вопрос выбор командующих группировками из числа близких родственников, хотя, возможно, Наполеон тем самым хотел избежать трений в среде маршалов, чей опыт и подготовка была выше, чем, например, у его младшего брата Жерома (можно сказать, вообще не было). Также нужно отметить, что сам Наполеон ни в одной предшествующей кампании никогда не командовал армией больше, чем в 200 тыс. человек. В 1812 г. управление такими огромными массами войск при несовершенстве средств связи требовало четкой координации и понимания задач со стороны командующих лиц.

Кроме того, нетрудно заметить и изменение личного состава Великой армии по сравнению с кампаниями 1805–1807 гг. Из французских частей, не считая кавалерии, ветеранами были укомплектованы лишь 1-й армейский корпус и частично 4-й армейский корпус. 2-й и 3-й корпуса состояли из новобранцев. В лучшем случае лишь половину численности Великой армии составляли природные французы (точных данных нет ни у кого), остальные части были укомплектованы немцами (разных государств), итальянцами, поляками, швейцарцами, испанцами, португальцами, бельгийцами, голландцами, австрийцами, хорватами, т. е. были рекрутированы из союзных и вассальных Франции европейских государств. Не армия, а передвижная «вавилонская башня». В целом недостаток качества должно было заменить количество. Эта разноплеменность и разнородность являлась главной слабой стороной Великой армии, хотя ее командный состав имел за своей спиной серьезную боевую школу и обладал огромным опытом ведения военных действий, а в целом солдаты (особенно французы и поляки) беззаветно верили своему императору. Можно только согласиться с мнением маститого ученого Д. Чандлера, что «в русскую кампанию получившие приказ на марш соединения составили величайшую армию, какой Европа не видела уже много столетий» [220].

 

Подготовка России к войне

 

В отличие от Франции у России, как у крепостнического государства, мобилизационный потенциал был ограничен, но необходимо сказать, что власти смогли за предвоенный период извлечь максимум из возможного. Кроме того, из-за политических обстоятельств до начала войны они не могли проводить широкомасштабные мероприятия, такие как, например, чрезвычайные наборы рекрут, созыв ополчения и т.п.

С 1810 г. подготовкой к войне стало заниматься военное министерство и занявший пост министра с января того же года генерал от инфантерии М.Б. Барклай де Толли, имевший богатый опыт боевой практики.

Подготовка к войне стала проводиться Барклаем по всем направлениям. Подготавливался будущий театр военных действий, проводились значительные мероприятия по обеспечению армии запасами продовольствия, фуража, амуниции, боеприпасами и оружием. В этот период произошло реформирование вооруженных сил. Стали применяться новые принципы обучения войск и создавались воинские резервы. Армия получила четкую организационную структуру. Она строилась на основе французских образцов и в некоторой степени превосходила их. Была усовершенствована дивизионная система – каждая пехотная дивизия (всего двадцать семь) состояла из четырех пехотных и двух егерских полков, каждая гренадерская – из шести гренадерских полков, два полка составляли бригаду, в каждую дивизию входила артиллерийская бригада (одна батарейная и две легкие артиллерийские роты). Не касаясь всех тонкостей (читатель это легко может узнать из специальной и энциклопедической литературы), укажем, что соотношение линейной и легкой пехоты было выдержано как 2: 1. Это наиболее подходило для применения тактики колонн и рассыпного строя. Две дивизии составляли корпус, всего было организовано восемь номерных пехотных корпусов. Не считая гвардии, в полевой армии находилось 14 гренадерских, 96 пехотных, 4 морских и 50 егерских полков. Были созданы на постоянной основе дивизионные и корпусные штабы. Кавалерия также была организована в корпуса. Перед войной было создано четыре резервных кавалерийских корпуса (правда, больше напоминавших дивизии), каждый состоял из 5–6 кавалерийских полков (делились на бригады из двух полков) и конно-артиллерийской роты. Помимо приданной дивизиям и корпусам артиллерийских бригад и рот, были сформированы десять резервных и четыре запасные артиллерийские бригады. Достаточно много внимания уделялось подготовке резервов. Они создавались как на основе запасных батальонов и эскадронов полков, так и рекрутскими депо. Отметим, что в отличие от наполеоновских войск армия в России являлась практически однонациональной (не зря ее называли русской), исключения составляли уланские полки, где много было поляков, и полки национальных формирований иррегулярных войск – башкиры, тептяри, мещаряки (мишари), калмыки, крымские татары.

Перед войной была упорядочена штабная служба, вернее, служба офицеров свиты Его Императорского Величества по квартирмейстерской части (заменяла тогда Генеральный штаб). В предвоенный период она была реорганизована возглавлявшим ее генерал-адъютантом П.М. Волконским исходя из французского опыта. Именно офицерами свиты в 1812 г. были в основном укомплектованы все штабные должности в армейских структурах. В значительной степени было модернизировано на современный лад полевое высшее управление. Перед войной был введен в действие очень важный документ, по которому выстраивалась вся штабная жизнь армии и взаимоотношения различных командиров разных уровней – Учреждение для управления Большой действующей армии, в том или ином виде повторявшее французскую систему управления Великой армии.

Театром военных действий на европейской территории России являлось огромное пространство от Немана и Западного Буга на Западе до Москвы на Востоке, от Риги на Севере до Луцка на Юге. В природно-географическом плане оно разделялось на две части районом Полесья, изобиловавшим лесами и труднопроходимыми болотами. Главные события развернулись в северном регионе, где в первый период войны определились четыре основных операционных направления: Тильзит – Рига – С.-Петербург; Ковно – Вильно – Полоцк – Витебск – Смоленск – Москва; Вильно – Минск – Смоленск – Москва и Белосток – Слоним – Бобруйск – Могилев – Смоленск – Москва. Естественными оборонительными линиями на этом участке являлись реки: Неман (его устье принадлежало Пруссии), Западная Двина (ее устье запирали Динамюндская и Рижская крепости, в среднем течении располагалась недостроенная Динабургская крепость), Днепр (в его верхнем течении) и Березина (на ней стояла Бобруйская крепость). Особое стратегическое значение в качестве узловых пунктов приобрели в 1812 г. Вильно, Минск, Борисов, Смоленск и Москва. Южный участок имел второстепенное значение, и там в течение 1812 г. оказались задействованы незначительные силы противников (главным опорным пунктом и тыловой базой российских войск на этом участке являлась Киевская крепость).

Барклай, как видно из его плана подготовки к войне, написанного в феврале 1810 г., предполагал развернуть активное строительство укреплений по всему периметру западных границ и создать оборонительную линию по рекам Западной Двины и Днепра [221]. Но из-за нехватки денежных средств правительству пришлось резко ограничить широкую фортификационную подготовку будущего театра военных действий и сосредоточить внимание лишь на узловых пунктах – Риге, Динабурге, Дриссе, Бобруйске, Борисове и Киеве, где крепости могли послужить как опорные пункты для деятельности полевой армии. Но и то удалось лишь укрепить Рижскую и Киевскую цитадели, сыгравшие важную роль в сдерживании противника на флангах, а также построить и оснастить всем необходимым Бобруйскую крепость, которую наполеоновские войска так и не смогли взять в 1812 г. Динабург, Дриссу и Борисов по разным причинам русским пришлось оставить уже в начале кампании.

Численность вооруженных сил России к 1812 г. достигала примерно 620 тыс. человек. Из них на западной границе было сосредоточено около 210–220 тыс. человек, помимо двух резервных корпусов. К началу военных действий это был максимум, что могла себе позволить тогда Россия как государство. Против войск Наполеона было развернуто три армии. 1-я Западная армия (примерно 120 тыс. человек, 1-й, 2-й, 3-й, 4-й, 5-й, 6-й пехотные, 1-й, 2-й и 3-й резервные кавалерийские корпуса) под командованием генерала от инфантерии М.Б. Барклая де Толли находилась позади р. Немана в растянутом положении от Лиды до Россиен с штаб-квартирой в Вильно. 2-я Западная армия (примерно 45 тыс. человек, 7-й, 8-й пехотные и 4-й резервный кавалерийский корпуса) во главе с генералом от инфантерии князем П.И. Багратионом занимала открытый промежуток между Неманом и Бугом, и штаб-квартира располагалась в Волковыске. Созданная накануне войны (из резервных войск и путем отделения части 2-й Западной армии) 3-я Обсервационная армия в числе примерно 45 тыс. человек была поручена заботам генерала от кавалерии А.П. Тормасова, она находилась на Волыни и в Подолии (штаб-квартира в Луцке) и была отделена от двух западных армий болотами р. Припять. Во второй линии за тремя армиями были сосредоточены два резервных корпуса у Торопца (под командованием генерал-адъютанта Е.И. Меллера-Закомельского) и у Мозыря (под командованием генерал-лейтенанта Ф.Ф. Эртеля), а также под Ригой были стянуты резервные войска под командой генерал-лейтенанта И.Н. Эссена.

Назначение главнокомандующих и подбор кандидатов на другие высшие военные посты всегда оставались прерогативой Александра I. И в этом вопросе он столкнулся с большими проблемами, поскольку после неудач русских войск император имел весьма критическое мнение о своем генералитете. «Екатерининских орлов» почти не оставалось, или они были безнадежно стары и дряхлы. Ситуация же диктовала необходимость вверить судьбу армии в руки молодых генералов. Первоначально войска на западной границе делились на две большие, примерно равные по численности армии. Точно известно, что командовать 2-й Западной армией русский самодержец решил дать генералу от инфантерии Н.М. Каменскому, считавшемуся учеником А.В. Суворова и имевшему в обществе «победную репутацию». Но он скоропостижно умер, а «скамейка запасных» оставалась почти пустой. Поэтому на эту должность император вынужден был назначить в 1811 г. П.И. Багратиона, у которого лично с царем сложились не очень простые отношения (в первую очередь из-за его романа с великой княжной Екатериной Павловной). Вероятно, главнокомандующим 1-й Западной армии всегда планировался Барклай, но на этот пост он получил назначение лишь 19 марта 1812 г., 23 марта он выехал к войскам из Петербурга, а официально вступил в командование лишь 31 марта [222]. В мае 1812 г. срочно начала формироваться 3-я Обсервационная армия, и ее возглавил один из старых генералов А.П. Тормасов, до этого вообще не воевавший с Наполеоном. Причем при формировании ее усилили за счет армии Багратиона. Фактически численность 2-й Западной армии урезали вдвое, передав вдобавок еще 6-й пехотный корпус генерала от инфантерии Д.С. Дохтурова в состав 1-й Западной армии. Нетрудно заметить в этих назначениях и перемещениях личную предубежденность российского императора, который, правда, вынужден был считаться со старшинством генералов и их боевой репутацией. Причем он шел на большой риск. Полководческий опыт (но не боевой) Барклая и Багратиона все же можно назвать минимальным, а Тормасов, даже командуя на Кавказе, в последнее время занимал больше военно-административные должности. Правда, на посты корпусного уровня в основном получили назначения генералы, имевшие богатый опыт и выдвинувшиеся в последних войнах против Наполеона – П.Х. Витгенштейн, К.Ф. Багговут, А.И. Остерман-Толстой, Н.А. Тучков, Д.С. Дохтуров, Н.Н. Раевский, П.П. Пален и др. То же самое можно сказать и о командирах дивизионного уровня, среди которых имелось много молодых и перспективных генералов. Трудности возникли с замещением высшего штабного звена, в частности с подбором кандидатов – начальников армейских штабов, генерал-квартирмейстеров и дежурных генералов, причем на эти должности из-за кадрового голода вынуждены были назначать даже не генералов, а полковников.

 

Наполеоновские планы

 

Планам противников в 1812 г. посвящена обширная литература, но до сих пор среди историков ведутся споры и даже историографический анализ этой проблемы представляет огромный интерес, так как это ключевой момент, помогающий ответить на встающие затем вопросы. И один из главных таких вопросов для западного человека – как Наполеон, при такой невероятно гигантской армии и таких масштабных приготовлениях умудрился с треском (если не сказать больше) проиграть русский поход? Нельзя сказать, что подобный вопрос не волновал с давних пор и наших соотечественников, правда, в иной тональности – неужели это мы победили самого гениального Наполеона?

Во Франции, в отличие от других государств Европы, в начале ХIХ в. был лишь один полководец, являвшийся к тому же французским императором, от которого целиком зависел процесс планирования боевых действий. Груз славы одержанных побед и удачное совмещение в одном лице монарха и военачальника сделали его авторитет военного вождя непререкаемым. Зарождение планов и их реализация были монополией Наполеона и не подлежали утверждению или контролю. Концентрация власти в руках одного человека имела положительный момент – давала возможность принять и осуществить любой дерзкий замысел. В то же время бонапартистский казарменный централизм, бесконтрольность и отсутствие критики таили в себе явную опасность – вероятность катастрофы в случае просчета руководителя.

Каждый раз, начиная военные действия, Наполеон не связывал руководство войсками с заранее расписанным в мелочах планом, основанным на географических и математических расчетах. Только для себя одного он в yме набрасывал замысел войны, имея в запасе несколько вариантов, и раскрывал детали лишь некоторым своим помощникам и исполнителям. Будучи талантливым военным организатором и имея хорошо работающие и налаженные штабные органы, Наполеон накануне войны отдавал приказы и ставил поэтапные задачи своим маршалам. Операционный план действий в окончательном виде фактически оформлялся в последний момент и легко менялся в зависимости от обстоятельств. Основное внимание уделялось доскональному знанию обстановки и трезвому анализу ситуации. При четком исполнении его воли рождались быстрые победы, основанные на смелых импровизациях и дерзких решениях, так как суть его планов всегда сводилась к быстрому поиску боя при невыгодных для противника условиях [223].

Первоначально Наполеон как опытный полководец отлично понимал, что война не начнется раньше весны 1812 г., но длительное время исходил из предпосылки, что русские первыми начнут военные действия вторжением в герцогство Варшавское и Пруссию. Такой сценарий для французского императора был предпочтителен, поскольку тогда у него появлялись шансы, используя громадное численное преимущество, победоносно решить на землях Пруссии и Польши исход войны, провести быстротечную кампанию, даже не вторгаясь на русскую территорию. Да и с политической точки зрения Наполеон в глазах европейцев выглядел бы в лучшем свете – жертва русского нападения, войны никак не желал, а вот защитил Европу от нашествия русских варваров. В соответствии с этим он строил все передвижения своих войск в Германии, пока они не достигли Вислы. В случае перехода русскими границ их должен был сдержать заслон на Висле, а главные силы Наполеона нанесли бы мощный удар с севера из Восточной Пруссии.

Сегодня трудно однозначно говорить о конечных стратегических замыслах Наполеона. Французский полководец имел обыкновение не раскрывать всех карт до конца игры. Возможно, он надеялся на то, что после поражения русских войск он навяжет совместную экспедицию через русскую территорию (через Кавказ или Среднюю Азию) в Индию, дабы одним ударом с тыла покончить с торгашеским величием Англии [224]. Возможно, он также намеревался отрезать от России западные области и попытаться воссоздать Польское государство. Разыгрывая «польскую карту», Наполеон не был оригинален, а использовал традиционную и для его предшественников (включая Бурбонов) политику. Не случайно поэтому в первом воззвании к своим войскам французский император оперировал термином «Вторая польская война» по аналогии с войной 1806–1807 гг. Хотя в польском вопросе он должен был действовать с оглядкой и учитывать негативную позицию своих неблагонадежных союзников – Австрии и Пруссии. Вариантов возникало много, но окончательный выбор он мог сделать в зависимости от тактических успехов, т. е. его потенциальные стратегические цели обуславливались и зависели от тактических успехов. Таким образом, ростки грядущего крушения Великой армии в России просматривались уже в стратегической модели Наполеона.

Среди французских предложений о ведении войны против России необходимо указать проект Э. Биньона, в котором разбиралась стратегическая концепция. Цель похода 1812 г., по его мнению, – это подготовка экспедиции в Индию, а Россия «присоединится или добровольно, или вследствие законов победы будет привлечена к великому движению, которое должно изменить лицо мира». Он даже представил детальное изображение будущих действий: в глубину Азии будет направлен контингент «из трети или четверти европейской армии, идущей нанести смертельный удар Англии, между тем остальные разместятся на берегах Вислы, Двины и Днепра, чтобы гарантировать тыл тем, кто будет участвовать в экспедиции» [225]. Нельзя в данном случае оставить без внимания планы относительно Украины. Весной 1811 г. Ю. Понятовский предлагал Наполеону направить туда польские войска, где бы они нашли поддержку польской шляхты. Существовали и проекты-мемориалы М. Сокольницкого, в которых предлагалось разделить войну на два этапа: в 1812 г. восстановить Речь Посполитую; в 1813 г., присоединив 100 тыс. человек из восставшей шляхты, нанести смертельный удар российской империи [226]. Его перу принадлежал и план создания в результате на территории Украины государства «Наполеониды» [227]. Двое из указанных авторов – Биньон и Сокольницкий – играли заметную роль в руководстве французской разведки, а Понятовский курировал деятельность разведки герцогства Варшавского. Польские проекты вряд ли сыграли какую-то заметную роль в определении действий французского полководца, поскольку были ориентированы на разворачивание активного наступления в сторону юго-западных окраин России (этого не произошло), а военные действия в данном регионе носили локальный характер. Скорее всего Наполеон отказался от этих проектов по политическим причинам, поскольку Австрия и Пруссия, участники разделов Польши, были его союзниками Кроме того, переместив на юг операционную линию, он бы имел угрозу главных сил русских своим коммуникациям с севера. Французский император решил ограничиться нанесением вспомогательного удара на юг с целью отвлечь туда часть русских сил с центрального направления. Он также надеялся, исходя из информации польских разведчиков, что даже появление мелких наполеоновских частей на Украине вызовет там поголовное восстание. Для этого на Украину был специально направлен Т. Морский как будущий руководитель повстанцев, а к главной квартире Наполеона был прикомандирован для координации действий повстанческого движения генерал В.И. Сангушко. По мысли французского императора, украинских (польских) повстанцев и части Великой армии должны были с фланга поддержать турки. Он до последнего момента не верил, что Турция согласится на заключение мира с русскими, и надеялся, что турецкая армия ударит из Молдавии, а в Крыму высадит десант [228]. Например, в статье 9 текста военного союза от 14 марта 1812 г. Франции с Австрией прямо указывалось, что Турция должна будет присоединиться к договору [229]. По мнению Наполеона, весь указанный конгломерат сил должен надежно обеспечить правый фланг Великой армии, поэтому он был очень разочарован, узнав о заключении мира между Портой и Россией [230]. Очень скоро не оправдались и его надежды на восстание на Украине польской шляхты. В то же время какого-либо строго оформленного стратегического или оперативного плана самого Наполеона не сохранилось. Вероятно, в письменном виде таковых и не существовало.

В военно-исторической литературе не возникает особых разногласий о наполеоновском оперативном плане, который достаточно легко можно реконструировать на основе штабной переписки, исходя из предвоенной дислокации Великой армии. Анализируя предвоенную обстановку, Наполеон справедливо полагал, что «...на столь огромном театре военных действий успеха можно достигнуть только при тщательно составленном плане и строго согласованных его элементах» [231]. Уже накануне войны по размещению частей Великой армии обнаруживаются наметки первоначальных оперативных замыслов Наполеона. Левофланговая группировка (220 тыс.) под командованием самого французского императора была развернута против армии Барклая, войска правого фланга (80 тыс.), вверенные его брату – вестфальскому королю Жерому, были расположены в герцогстве Варшавском. Центром (80 тыс.) командовал вице-король Италии Э. Богарне. Такая дислокация частей Великой армии показывает, что главный удар Наполеон намеревался нанести силами левого фланга, центральная группировка – вспомогательный удар, а войска Жерома выполняли отвлекающую роль сдерживающего прикрытия против возможного вторжения русских в герцогство.

Французский император действовал по принципу Бурсе, «разработав план с несколькими вариантами», принимая действия противника впоследствии как коррективы к плану [232]. Подтверждение этому мы находим в переписке Наполеона с маршалами. Он считал, что когда суть его движений будет обнаружена, то противник примет одно из решений: «...или сосредоточиться внутри государства, чтобы собрать силы и дать бой, или перейдет в наступление» [233]. Все предвоенные инструкции маршалам показывают, что Бонапарт, прогнозируя вероятные действия русских, считал более вероятным вторжение в начале войны армии Багратиона в Польшу, поддержанное частью сил 1-й Западной армии. Он не торопился с открытием военных действий, желая дать возможность подняться траве, чтобы обеспечить корм своей многочисленной коннице.

Когда стало ясно, что русское командование обладает долготерпением и не намерено загонять свои войска в ловушку, наподобие нового Ульма и Аустерлица, Наполеон решил видоизменить свой оперативный замысел и ударить первым, так как уже начал сказываться дефицит времени. Все еще полагая, что Багратион в начале кампании начнет наступательное движение из района Нарева и Буга, Наполеон 10 июня 1812 г. в письме к Бертье нарисовал следующую схему действий: «...общий план состоит в отклонении назад (демонстрация и задержка противника. – В.Б.  ) правого фланга и продвижении вперед на левом...» 15 июня он сообщил Бертье о деталях плана и месте переправы через Неман: «В этой ситуации мое намерение – перейти между Ковной и Олитой» – построить 5 мостов и, используя поддержку центральной группировки войск, выйти на Вильно. Такие же указания Наполеон дал Жерому: «Сначала поселите убеждение, что вы двигаетесь на Волынь, и возможно дольше держите противника в этом убеждении. В это время я, обойдя его крайний правый фланг, выиграю от двенадцати до пятнадцати переходов в направлении к Петербургу;...переправляясь через Неман, я захвачу у неприятеля Вильно, которое является первым предметом действий кампании» [234].

Окончательный оперативный замысел Наполеона заключался в маневре главных сил против правого фланга Барклая, в то время как Жером сковал бы действия Багратиона, удерживая его на месте, а части Богарне должны были обеспечить действия левофланговой группы, наступая в промежутке двух русских армий. Цель французского императора была досточно ясна. Используя численное превосходство, разгромить поодиночке обособленные русские армии в приграничных сражениях и захватить столицу Литвы. Надо сказать, что оперативный план Наполеона имел ряд недостатков – был построен на недостаточно точных данных разведки, не был просчитан и вариант глубокого стратегического отступления русских войск.