Берлинский кабинет предъявил 1 октября 1806 г. Наполеону заранее невыполнимый ультиматум, предлагая дать ответ не позже 8 октября. Ультиматум был получен Наполеоном уже в Германии 7 октября. Но он не стал дожидаться объявления войны, и двинул свои войска вперед, с целью разгромить прусские армии еще до подхода русских, как и в 1805 г. Собственно самая активная и решающая фаза французской кампании против пруссаков продолжалась одну неделю. Корпуса Великой армии, построенные в передвижное «батальонное каре» (примерно 60´60 км), чтобы один корпус мог быстро прийти на помощь другому, совершили через Франконский лес Йенский маневр, обходное движение с юго-востока против левого фланга пруссаков, грозя отрезать их от Берлина. Причем оба противника весьма смутно представляли силы и передвижения другого. Но если среди пруссаков возникла растерянность и полная неразбериха после уже первых столкновений с французами, то Великая армия, управляемая железной волей Наполеона (хотя и он, по мнению историков, не единожды ошибался в своих прогнозах), все же действовала осмысленно, а ее корпуса возглавляли опытные и инициативные командиры, что сказалось на конечном результате.
Феноменальная развязка наступила 14 октября 1806 г. Главные силы Наполеона в тот день атаковали и полностью разбили 50-тысячную прусско-саксонскую армию принца Гогенлоэ, для которого это сражение стало полной неожиданностью. Причем Наполеон оставался до конца дня уверенным в том, что против него действовали главные силы герцога Брауншвейгского. Каково же было его удивление, когда по окончании дня адъютант маршала Л.Н. Даву доложил ему, что этот корпус в одиночку нанес поражение как раз армии герцога Брауншвейгского. Сначала он даже не поверил, но это действительно было так. Корпус Даву был послан для осуществления флангового марша, чтобы выйти на пути отхода противника, и под Ауэрштедтом столкнулся с армией герцога Брауншвейгского, с которым находился и прусский король. Даву не стал отступать, и смело вступил в бой. Как раз прусские генералы решили, что перед ними главные силы французов и даже побоялись ввести в дело имевшиеся резервы. Победе способствовала и гибель герцога Брауншвейского, а затем и заменившего его фельдмаршала р. Меллендорфа, а после этого прусский король отдал роковой приказ об отступлении, и прусская армия стала разваливаться на глазах.
Итогом этого дня стал полный разгром двух прусских армий – примерно свыше 100 тыс. человек. Это было даже не повторение ульмского сценария 1805 г., а достижение в двух полноценных сражениях полного триумфа французского оружия. Пруссаки были полностью деморализованы и бежали. В результате их энергичного и быстрого преследования военная мощь Пруссии была полностью сокрушена: толпы солдат попадали в плен, небольшим кавалерийским отрядам без всякой попытки сопротивления сдавались мощные крепости с многотысячными гарнизонами. Такая же судьба постигла и столицу королевства Берлин. Туда французы без боя вошли 25 октября. Последние крупные остатки прусских армий под командованием упрямого генерала Г.Л. Блюхера, решившего драться до конца, сдались под Любеком 7 ноября 1806 г. Вся Саксония и территория Пруссии до р. Одер была занята французами, и они продолжили свое движение в Польшу и Восточную Пруссию, чтобы не дать противнику опомниться и мобилизовать последние оставшиеся силы.
Но окончательно ставить победную точку в военных действиях 1806 г. Наполеону было еще рано. Впереди его ждала русская армия, правда, так же как и в 1805 г., ей предстояло действовать фактически уже без союзника. Но война для французского императора затягивалась, а он не любил подолгу отсутствовать в Париже, поскольку оттуда лучше всего контролировать положение в империи и состояние дел вне ее.
Итоги Прусской кампании для «старого режима»
Пруссия понесла в кампании 1806 г. огромные потери, и они с трудом (в литературе приводятся цифры со значительными расхождениями) поддаются подсчетам: примерно 25 тыс. убитых и раненых, 140 тыс. пленных, а в руках победителей оказалось 2000 орудий, все вооружение прусской армии, огромное количество боеприпасов, провианта, которым можно было прокормить французскую армию в течение одной кампании, двадцать тысяч лошадей, не разрушенные первоклассные крепости. И все это произошло в течение одного месяца: Наполеон вступил в Пруссию 8 октября, а 8 ноября сдалась ее последняя крупная крепость Магдебург. Главное, после предвоенного взрыва патриотического воодушевления в Пруссии наблюдался полный упадок духа, он затронул не только войска, но и все государственные институты Пруссии. И так же как австрийский император после Ульма, 21 октября 1806 г. прусский король Фридрих-Вильгельм III вступил в переговоры с Наполеоном и предложил тому заключить перемирие. Но французский полководец не хотел давать передышку противнику, не остановил преследования, а лишь выдвинул настолько жесткие требования, что прусский король, даже не обладая волевым характером, счел за благо продолжить борьбу.
Конечно, он мог это сделать, лишь опираясь на русские силы, тем более что Александр I, как только узнал о печальных обстоятельствах разгрома пруссаков, сразу подтвердил своему союзнику все ранее взятые на себя обязательства. Уже 16(28) октября 1806 г. в Гродно была подписана военная русско-прусская конвенция, по которой определялся порядок вступления русских войск на территорию королевства.
Только примерно 15 тыс. пруссаков под командованием генерала А.В. Лестока оказались в Восточной Пруссии и смогли соединиться с русскими войсками, в конце октября вступившими на прусскую территорию. Но в распоряжении у прусского короля оставалась лишь небольшая часть восточной территории его королевства, а сам он к началу 1807 г. перебрался в пограничный с Россией город Мемель, но даже его казна по его просьбе была перевезена от греха подальше в Россию.
Военная катастрофа Пруссии стала полным потрясением для всей Европы. Такого никто не ожидал – за один день крупнейшее европейское государство потерпело неслыханное поражение и фактически было поставлено на колени. Даже сам французский император ранее имел более высокое мнение о боеспособности своего противника. До 1806 г. он явно переоценивал военные таланты наследников славы знаменитого короля-полководца Фридриха II. Фактически на поверку Пруссия как государство оказалась мыльным пузырем. Лучше всех кратко и емко выразился по этому поводу знаменитый Генрих Гейне, и его слова любят приводить историки: «Наполеон дунул на Пруссию, и она перестала существовать». Война обнажила все феодальные пороки, как армии, так и прусского королевства, слишком долго жившего за счет памяти славного прошлого. Историк С.М. Соловьев даже позволил себе сделать уничижительное и ироническое замечание в этом ключе: «Труп, отлично сохранившийся в безвоздушном пространстве, рассыпался при выносе на свежий воздух» [72].
Эта была не только военная победа над феодальной армией, Йена и Ауэрштедт стали приговором старому режиму. После Ульма и Аустерлица последовали события 14 октября 1806 г., и не только политику или феодальному правителю, но и любому здравомыслящему человеку, даже не вдаваясь в детали, стало ясно, что старый мир рушится. Наглядными примерами этого являлись повторяющиеся триумфы французского оружия над лучшими и сильнейшими армиями Европы. Необходимо было не просто что-то подправлять, но и задуматься, что и как делать дальше для сохранения старого мироустройства. Во всяком случае, в военной сфере не Аустерлиц 1805 г., а именно события 1806 г. поставили точку и подвели окончательные итоги развития линейной тактики. Что же касается Пруссии, то после страшной катастрофы, выпавшей на ее долю, это государство поневоле вынуждено было после окончания войны взяться за проведение реформ в самых разных сферах, в том числе и в военной области.
