Часть II. Отдельные виды обязательств 10 страница

Наследниками можно было назначить нескольких лиц, опреде­лив их доли¹². Доли исчислялись дробью со знаменателем 12 (as): uncia (1/12), sextans (2/12 = 1/6), quadrans (3/12 = 1/4), triens (4/12 = 1/3), quicunx (5/12), semis (6/12 = 1/2), septunx (7/12), bes (8/12 = 2/3), dodrans (9/12 = 3/4), dextans (10/12), deunx (11/12)

¹¹ Позже Папиниан предложил более тонкий способ учета воли на­
следодателя, назначившего нескольких наследников ex certa re (D.28,5,35
pr-1; 79 pr). При разделе общего наследства по суду (iudicium familiae
erciscundae) он считал обязанностью судьи исходить при разделе из точ­
ного смысла завещания, не принимая во внимание размер установленных
предшествующей интерпретацией наследственных долей.

¹² Солидарное сонаследование было, разумеется, невозможно. D.50,
17,141,1: " Uni duo pro soh'do heredes esse поп possunt " — "Двое не могут
быть солидарными наследниками одному лицу".

Глава 1. Универсальное преемство mortis causa

585

(D.28,5,51,2 = 1.2,14,5). Heres ex quota, также как и heres ex asse (наследник целого), преемствует in universum ius, хотя и в доле: назначить наследника ex certa re невозможно, так как hereditas — это способ универсального преемства.

Наследника нельзя было назначить ни под резолютивным условием, ни под начальным или конечным сроком: "Semel heres semper heres " ("Однажды наследник — наследник навсегда"), -— гласит правило, сформулированное на основе классических текс­тов¹³. Все эти ограничения рассматривались как непоставленные (D.28,5,34).

Эффект heredis institutio можно было ограничить только отла­гательным условием.

Наследодатель мог, однако, установить предельные сроки при­нятия наследства в форме cretio (cretio perfecta), предусмотрев в противном случае лишение наследства: "Quod ni ita creveris, exheres esto " — "Если не примешь наследство таким образом, да будешь лишен наследства".(Gal, 2,165).

На случай смерти наследника до принятия открывшегося на­следства или его отказа от наследства завещатель прибегал к подназначению (substitutio): указывал лицо, которое он бы хотел видеть наследником в таком случае. Нормальной гипотезой под-назначения была cretio perfecta (Gai., 2,174):

Interdum duos pluresve gra - Иногда мы устанавливаем не- dus heredum facimus, hoc сколько степеней наследников та- modo L. TITIUS HERES ES - ким образом: "Л.Тиций пусть бу-ТО CERNITOQUE IN DIE - ^ ^ern наследником и примет на- BUS < CENTUM > PROXIMIS ^сле дство в течение ста дней, когда OUIBUS SCIES POTERIS - ^ты14 узнаешь и будешь в состоя- OUE OUIDNI ITA CREVE - ^нии 1^ЭТП0 сделать]. Если же ты не RIS,' EXHERES ESTO. TUM ^п Р^{имешъ таким} образом, да бу- MEVIUS HERES ESTO CER - ^двШЪ лишен наследству Тогда

NITOQUE IN DIEBUS CEN - ^{ПуСШЬ МЭШи 6} f^{em наследником и}

^                                  примет наследство в течение ста

TUM et reliqua. Et deinceps _дней„ _{и прочее И далее мы можем}

гп quantum velimus substi - устанавливать подназначения,
tuere possumus.                       сколько пожелаем.

¹³ Ср. Gai. D.28,5,89 (88): "...ut qui semel heres exstitit destinat heres
esse"; cp. D.4,4,7,10.

¹⁴ Переход лица связан с тем, что назначение наследника (heredis
institutio) имело фиксированную императивную форму.

586

Раздел IX. Наследственное право

Можно было подназначать одного наследника нескольким и наоборот. Если срок cretio назначался без угрозы лишения на­следства (exheredatio), то по истечении срока, когда права подна-значенного вступали в силу, у первого наследника оставалась возможность принять наследство путем pro herede gestio, и оба наследовали в равных долях (Gai., 2,177).

В обычном случае подназначенный призывался только тогда, когда назначенный наследник утрачивал наследственные права, и конкуренции между ними не возникало. Substitutio позволяла со­хранить завещание в силе даже в том случае, если назначенный наследник умирал раньше наследодателя.

Наряду с общим видом подназначения, называемого поэтому substitutio vulgaris (Gai., 2,181; D.50,16,162 pr; 28,6,4,2), существо­вало особое подназначение на случай, если наследник умрет до на­ступления совершеннолетия — substitutio pupillaris (Gai., 2,179 = 1.2,16 pr):

TITIUS FILIUS MEUS MIHI " Пусть мой сын Тиций будет мо -HERES ESTO. SI FILIUS им наследником. Если мой сын не MEUS MIHI HERES NON станет моим наследником или ERIT SIVE HERES ERIT ЕТ станет наследником и умрет PRIUS MORIATUR QUAM IN прежде, чем выйдет из - под опеки, SUAM TUTELAM VENERIT, тогда пусть Сей будет наслед -TUNC SEIUS HERES ESTO. ником".

Несовершеннолетние не обладали правом составлять завеща­ние (testamenti factio в активном смысле) и не могли вступать в законный брак, поэтому в том случае, если наследник умирал не­совершеннолетним, наследство неминуемо отходило к наследни­кам по закону второй очереди, тогда как нормальное наследова­ние — как по завещанию, так и по закону — исключалось. Sub­stitutio pupillaris возможна только в отношении собственного подвластного и выражает заботу домовладыки о продолжении самостоятельного существования familia. Именно поэтому власть домовладыки распространялась на наследство будущего поколе­ния. Наследство несовершеннолетнего, несмотря на то что оно бы­ло принято, по сути представляло собой наследство его домовла­дыки. При этом подназначение на случай смерти наследника до его выхода из-под опеки оказывалось лишь одним из вариантов подназначения в собственном смысле — на случай, если он не примет наследство или умрет до его принятия. Отсюда воз­можность объединить посредством одной substitutio два завеща­ния: в отношении наследства завещателя и в отношении возмож­ного наследства его наследника (Gai., 2,180):

Глава 1. Универсальное преемство mortis causa

587

Quo casu siquidem поп exti - В этой ситуации, если вдруг сын
terit heres filius, substitutus не станет наследником, то под-
patri fit heres; si vero heres назначенное лицо становится на-
extiterit filius et ante puber - следником домовладыки; если же
tatem decesserit, ipsi filio fit сын станет наследником и умрет
heres substitutus. Quam ob до достижения совершеннолетия,
rem duo quodammodo sunt то подназначенное лицо станет
testamenta, aliud patris, aliud наследником самому сыну. Поэто-
filii, tamquam si ipse filius му существует как бы два завеща-
sibi heredem instituisset; aut ния¹⁵: одно домовладыки, другое
certe unum est testamentum сына, как если бы сын сам назна-
duarum hereditatum.                чил себе наследника; или во всяком

случае — одно завещание о двух

наследствах.

Зачастую упоминания о возможности смерти сына до приня­тия наследства (substitutio vulgaris) не делалось и завещание содержало только substitutio pupillaris в собственном смысле (D.28,6,3). Эта практика была достаточно древней (Cic, de inv., 22,122). С ней связано знаменитое дело 93 г. до н. э. — causa Curiana, в котором защитниками сторон в споре выступили Квинт Муций Сцевола и крупнейший судебный оратор эпохи Ли-циний Красе (Cic, Brut, 52,194—53,198; de orat, 1,39,180; 1,57,242—244; Top., 10,44). Некто Маний Курий был подназначен малолетнему наследнику по завещанию на случай, если тот ум­рет, не достигнув совершеннолетия (substitutio pupillaris), а на­следник вообще не появился на свет: может ли подназначенное лицо принять наследство или следует считать, что наследника нет, и наследование должно происходить ab intestato? Иными словами, можно ли считать, что в этом завещании подразумевалось и под-назначение на случай, если наследник вообще не родится (вариант substitutio vulgaris)? В этом смысле высказывался Лициний Красе, призывая к интерпретации, основанной на учете voluntas завещате­ля, а не на прямом смысле слов завещания, как настаивал Квинт Муций. Суд центумвиров высказался в пользу логики Красса.

Окончательное решение контроверза получила в рескрипте Марка Аврелия и Луция Вера, согласно которому любой вид sub­stitutio подразумевает обе гипотезы: смерть до принятия и смерть после принятия до наступления совершеннолетия (D.28,6,4 pr).

¹⁵ Известна практика помещать текст такого подназначения на от­дельной табличке (D.28,6,16,1), причем слова "secunda tabula" ("вторая табличка"), видимо, также понимались в смысле "второе завещание" (D.28,6,2,2—3).

588

Раздел IX. Наследственное право

Итак, завещание ничтожно (nullius momenti), если в нем не назначен наследник, а также если в нем не соблюдена установ­ленная форма ("ubi solemnia iuris defuerunt", — Pap. D.28,3,1). Од­нако и правильно составленное завещание может впоследствии стать недействительным.

Рассмотрев случаи (causae) утраты завещанием силы, Гай (Gal, 2,14(э = 1.2,17,5) приходит к следующему терминологическому обоб­щению: либо завещания считаются изначально составленными не по праву (statim ab initio non iure fieri dicuntur), либо, будучи состав­ленными правильно, затем теряют силу (iure facta rumpi) или оказываются несостоятельными (inrita fieri). Последняя ситуация наблюдается в том случае, если завещатель претерпевает умаление правоспособности (capitis deminutio, — Gal, 2,145).

Capitis deminutio maxima и media приводит к утрате права составлять завещание (testamenti factio), которым обладают толь­ко правоспособные и дееспособные лица¹⁶. Только в случае плена с последующей смертью в плену завещание оставалось в силе, так как считалось, что завещатель умер в момент плена (и вооб­ще не попадал в плен), в соответствии с ретроспективной фикцией закона Корнелия Суллы — fictio legis Corneliae (Iul. D.49,15,22 pr).

Capitis deminutio minima не влияет на testamenti factio — правомочие, публичное по природе¹⁷. Со сменой семейного статуса (даже если завещатель остается persona sui iuris) завещание те­ряет силу в связи с тем, что меняется система potestas, на кото­рой основаны преимущественные наследственные права агнатов и, прежде всего, sui heredes.

В правильно составленном завещании обязательно должны были быть упомянуты ближайшие подвластные наследодателя:

¹⁶ Среди лиц с ограниченной дееспособностью правом составлять
завещания обладают только женщины, не состоящие под опекой (в силу
ius liberorum), женщины, специально поменявшие опекуна (coemptio tes­
tamenti faciendi gratia, — Gai., 1,115a), а после сенатского постановления,
принятого по инициативе Адриана, — все совершеннолетние женщины с
утверждения опекуна (tutore auctore, — Gai., 2,112), а также filii familias
в отношении peculium castrense. В постклассическую эпоху и при
Юстиниане женщины получают testamenti factio наравне с мужчинами.

¹⁷ Рар., 14 quaest, D. 28,1,3: " Testamenti factio поп privati, sed publici
iuris est " — "Правомочие составлять завещание относится не к част­
ному, мо к публичному праву". Ius privatum и ius publicum противопв-
ставляются не в качестве правовых систем (что осталось бы уникальным
случаем в римской юридической литературе), а в качестве нормативного
источника юридической силы lex privata, которым по форме является
завещание. Так, в заявлении familiae emptor прямо указывается на lex
publica как на основание ожидаемого заявления (nuncupatio) завещателя:
"quo tu iure testamentum facere possis secundum legem publicam".

Глава 1. Универсальное преемство mortis causa

589

назначены наследниками (по формуле "heres esto") или открыто лишены наследства ("exheres esto"). В этом правиле нашла выра­жение предрасположенность к преемству всех нисходящих, кото­рые по смерти домовладыки становились personae sui iuris.

Exheredatio (лишение наследства) — институт достаточно поздний (II в. до н. э.): лишение квалификации heres предполагает, что наследование непосредственных нисходящих (sui) без завещания уже стало нормой, что выразилось в появлении термина "suus heres" и новой интерпретации закона XII таблиц (5,4). Подвластных сы­новей следовало лишать наследства поименно ("nominatim", — Gai.,2, 127), а подвластных дальнейших степеней или женского пола — посредством общей фразы (Gai., 2,128). Правила exheredatio воспро­изводят логику heredis institutio, что отражает первоначальное значение "heres" как наследника, назначенного в завещании. Так, Квинт Муций признавал, что suus heres, лишенный части наслед­ства, не считался exheres (D.28,2,19). По мнению сабинианцев, за­вещание считалось ничтожным, даже если обойденный в завеща­нии suus heres ко времени открытия наследства не числился в живых (Gai., 2,123; D.28,2,8; 38,16,1,8).

Особую опасность для правильно составленного завещания представляло появление новых непосредственных подвластных, как вследствие рождения новых детей, усыновления, появления супруги in manum (Gai., 2,138—139), так и вследствие возвраще­ния во власть наследодателя подвластного, находившегося in causa mancipii другого домовладыки (Gai., 2,141). Завещание при этом теряло силу так же, как и вследствие рождения непосредст­венного подвластного ("quasi agnatione sui heredis", — Gai., 2,138). Эти лица не могли быть упомянуты в завещании, так как ко вре­мени его составления они не пребывали в potestas наследодателя (Gai., 2,140). Ребенок, родившийся в течение десяти лунных меся­цев (как было установлено уже в XII таблицах — 4,4) после смерти отца-наследодателя, считался наследником (Gai., 2,131; D.38,16,3,9; 6), так как он оказался бы во власти этого домовлады­ки, если бы родился до его смерти (D.28,2,12). Рождение такого последыша (постума) рушило завещание, хотя исправить его наследодатель уже не мог (D.28,3,3). Чтобы этого не произошло, постума также следовало упомянуть в завещании (Gai., 2,130; Pomp. D.28,2,10). При этом по закону Юния Веллея 28 г. (lex Iunia Vellea) правила exheredatio были те же, что и для лиц, родив­шихся при жизни наследодателя (Gai., 2,134; D.28,3,3,1).

К постумам приравнивались те подвластные более отдален­ных, чем сыновья, степеней, которые вследствие смерти своих восходящих становились sui heredes по отношению к наследода­телю (Gai., 2,133 = D.28,3,13):

590

Раздел IX. Наследственное право

Postumorum autem loco sunt     Подобны постумам и те, кто,

et hi, qui in sui heredis locum    вступая на место наследников из

succedendo quasi agnascendo подвластных, как бы через при-

fiunt parentibus sui heredes.     рождение становятся "своими на-

Ut ecce si filium et ex eo ne-      следниками " восходящим. Как, на-

potem * neptemve in potestate    пример, если я имею сына и от не-

habeam, quia filius gradu   го внука или внучку, то, так как

praecedit, is solus iura sui сын предшествует степенью, он

heredis habet, quamvis nepos    один имеет права "своего наслед-

quoque et neptis ex eo in   ника", хотя бы внук и внучка от

eadem potestate sint; sed si    него пребывали в той же власти;

filius meus me vivo moriatur,     но если мой сын умрет при моей

aut qualibet ratione exeat de    жизни или по какой-либо причине

potestate mea, incipit nepos    выйдет из-под моей власти, внук

neptisve in eius locum sue -     или внучка начинают преемство-

cedere, et eo modo iura suo -      ватъ его место и таким образом

rum heredum quasi agnatione   приобретают права "своих наслед-

nanciscuntur.                         никое" как бы через прирождение.

Таких "постумов" называли postumi Aquiliani, по имени Ак-вилия Галла, который ввел в употребление формулу для лише­ния наследственных прав подвластных отдаленных степеней на случай, если они займут в семейной иерархии место непосредст­венных нисходящих (D.28,2,29,13). Формула предусматривала вы­бывание из семейства suus heres и, таким образом, распростра­нялась на любую гипотезу quasi adgnatio: "si quis ex suis heredi-bus suus heres esse desierit" ("если кто-либо из "своих наслед­ников" перестанет быть "своим наследником").

Итак, завещание в момент его составления должно было учи­тывать всех первостепенных претендентов на наследство, аде­кватно отражая систему семейных диспозиций к преемству.

Завещание — это акт последней воли наследодателя, supre­me (ultima) voluntas (D.28,5,79 pr; 29,1,15,1; 32,22 pr; 35,1,6 pr; 49, 5,42). Завещатель до последнего момента своей жизни может пересмотреть свое завещание ("usque ad vitae supremum exitum", — Ulp., 33 ad Sab., D.34,4,4). Появление нового завещания — если оно было действительно в момент составления — лишало предыду­щее завещание силы. Даже если впоследствии новое завещание теряло силу или назначенный в нем наследник умирал или утра­чивал право наследовать по завещанию (testamenti factio в пас­сивном смысле), предыдущее завещание бесповоротно отменялось (Gai., 2,144). С другой стороны, правильно составленное завещание могло быть отменено только новым завещанием: оно оставалось в

Глава 1. Универсальное преемство mortis causa

591

силе и в том случае, если завещатель, не составляя нового заве­щания, открыто объявлял об изменении своей воли или даже раз­бивал таблички завещания, так что доказательство его содержа­ния становилось затруднительным (Gai., 2,151; Ulp. D.38,6,1,8).

Уничтожение табличек завещания сказывалось, однако, на наследовании по преторскому праву: отныне наследники по тако­му завещанию не могли претендовать на bonorum possessio cum tabulis, но могли рассчитывать лишь на bonorum possessio sine ta-bulis, которое стало bonorum possessio cum re только по реск­рипту Антонина Пия (Gai., 2,151a).

Все гипотезы недействительности завещания перечисляет текст Папиниана (Рар., 1 def., D. 28,3,1):

Testamentum aut поп гиге    О завещании или говорится, что оно

factum dicitur, ubi solemnia      составлено не по праву, когда не бы-

iuris defuerunt: aut nullius   ли соблюдены правовые ритуалы;

esse momenti, cum filius qui      или что оно ничтожно, когда был

fuit in patris potestate prae -      обойден сын, пребывавший во власти

teritus est: aut rumpitur alio     долювладыки; или оно уничтожает-

testamento, ex quo heres exis -    ся другим завещанием, на основании

tere poterit, vel adgnatione которого может появиться наслед-

sui heredis: aut in irritum   ник, или через прирождение "своего

constituitur поп adita here -    наследника"; или оно выходит из

ditate.                                   применения из-за того, что наслед­
ство не принято.

Однако не всякое завещание, правильное в плане ius civile, полностью исключало наследование по другому основанию: преторские наследники ab intestato первой очереди, если они бы­ли обойдены в завещании молчанием, могли претендовать на на­следование вопреки завещанию — bonorum possessio contra tabulas, получая ту долю, которая бы им следовала при bonorum possessio sine tabulis. Таким образом, по преторскому праву род­ные дети наследодателя (liberi) также должны были быть либо назначены наследниками, либо открыто лишены наследства (Gai., 2,135). В отсутствие такого упоминания завещание не стано­вилось ничтожным (например, по-прежнему имели силу содер­жащиеся в нем exheredationes и substitutiones pupillares, — D.28, 6,34,2; 37,4,8 рг)¹⁸, поэтому и говорится о наследовании вопреки завещанию, а не о наследовании без завещания.

¹⁸ Лицо, обратившее в свою пользу завещание, действительное в плане ius civile, не могло претендовать на bonorum possessio contra tabu­las, даже если оно имело на это право iure praetorio (D.37,4,14 pr).

592

Раздел IX. Наследственное право

Особый случай наследования вопреки завещанию представ­ляет собой bonorum possessio dimidiae partis: патрон мог в любом случае претендовать на половину наследства либерта, не оставив­шего родных детей (Gai., 3,41; D.38,2,2), а по lex Papia 9 г. н. э. — оставившего менее трех детей (Gai., 3,42). Если патрон был откры­то лишен наследства в завещании либерта, он тем не менее со­хранял права на bona libertorum. Теми же правами пользовались нисходящие патрона (Gai., 2,45), даже если домовладыка лишал их наследства (Gai., 3,58). Чтобы воспрепятствовать либерту намеренно уменьшить размер наследственной массы, патрону и его нисходящим предоставлялся особый иск in factum — actio Fabiana¹⁹ — для взыскания вещей, умышленно отчужденных во вред патрону (in fraude patroni), со всеми возможными плодами и приращениями (D.38,5,1; 2; 3 рг).

Обойденные в завещании близкие родственники наследода­теля — дети (подвластные и самовластные), родители, братья и сестры — могли попытаться опровергнуть завещание в суде цен-тумвиров²⁰, указав на то, что завещатель нарушил моральный долг перед ними (officium pietatis). Отсюда название этого иска — querela ²¹ inofficiosi testamenti (жалоба о завещании, нарушаю­щем долг наследодателя). Идея родственной привязанности на­столько утвердилась в общественном сознании, что претензия родственников и положительное решение суда обычно основыва­лись на посылке, что завещатель был не вполне психически здо­ров в момент изъявления последней воли (Val.Max., 7,8,2; Quint., Inst, 9,2,9; D.5,2,5; 5,2,13; 5,2,2: "quasi non sanae mentis"). Такое суждение позволяло опровергнуть завещание и открыть наследование ab intestate Правда, критерии для судебного реше­ния оставались по сути неюридическими, и судьба дела зависела в основном от искусства адвокатов. В обычае судебных защитни­ков было ссылаться на предшествующую судебную практику (exempla), что создает впечатление (которому поддалась некото-

¹⁹ Параллельный иск — actio Calvisiana — предоставлялся для воз­
вращения отчужденных dolo malo активов, которые бы следовали патро­
ну или его нисходящим в качестве необходимой доли (portio debita) в со­
ответствии с bonorum possessio sine tabulis (D.38,5,3,3—4).

²⁰ Процесс обычно разворачивался в форме agere in rem per spon-
sionem и сопровождающей ее legis actio sacramento in personam. Для про­
цесса вне Рима и среди перегринов применялась особая cognitio extra
ordinem, которую, возможно, следует отождествлять с septemvirale iudi-
cium (о котором Павел написал специальную монографию, известную по
трем фрагментам в Дигестах Юстиниана: D.5,2,7; 28; 31).

²¹ Вместо термина "querela" ("жалоба"), иногда употребляется "ас-
cusatio" ("обвинение"), — D.5,2,4; 8 рг.

Глава 1. Универсальное преемство mortis causa

593

рая часть романистов) редкой для римского права действенности судебного прецедента в этой области юридической жизни.

Активно управомоченными на querela inofficiosi testamenti бы­ли цивильные наследники по закону, но претор мог прибегнуть к bonorum possessio litis ordinandae gratia — владению наследст­венным имуществом ради организации процесса (D.5,2,8 pr), что позволяло вчинить иск даже тем лицам, которые не могли пре­тендовать на наследование ab intestato no ius civile.

Ответчиками по иску выступали обычно наследники по заве­щанию.

Своеобразная ситуация возникала, когда в разных палатах суда центумвиров (hastae) слушались дела об одном завещании по искам разных претендентов на наследство: один истец мог вы­играть дело, другой проиграть (Plin., ер., 6,33,2—6; Pap. D.31,76 pr). Завещание отчасти оставалось в силе, отчасти признавалось недействительным (за исключением manumissiones, поскольку свобода не бывает частичной).

Ulp, 28 ad Sab, D. 5,2,24:

Circa inofficiosi querelam В отношении жалобы на безот-

evenire plerumque adsolet, ut ветственное [завещание] зачастую

in una atque eadem causa       случается, что по одному и тому

diversae sententiae proferan - же делу выносятся разные реше-

tur. quid enim si fratre agen- ния. Что если при иске брата на-

te heredes scripti diversi iuris значенные в завещании наследники

fuerunt? quod si fuerit, pro оказались с разными правами? Ес-

parte testatus, pro parte in - ли такое произошло, считается,

testatus decessisse videbitur. что наследодатель умер частично

с завещанием, частично без него.

Иск не предоставлялся тем наследникам, которые что-либо получили по завещанию (например, отказ, — Marcell. D.5,2,10,1), а также тем, кто мог получить по завещанию не менее четвертой части того, что ему следовало ab intestato (D.5,2,8,8). В постклас­сическую эпоху для таких наследников вводится специальный иск для взыскания недостающего до нормальной доли (portio debita), которая теперь называется " portio legitime " (законная доля), — actio ad implendam legitimam (Paul. Sent, 4,5,7). В эту долю, кро­ме прочего, засчитывались дарения и приданое (С.3,28,29 а.479). Такой порядок был воспринят при Юстиниане (С.3,28, 30—36). В 536 г. portio legitima была определена для детей в одну треть от доли по закону, а если детей было более четырех (так что доля каждого ab intestato уменьшалась) — в половину (Nov, 18). Нако-

594

Раздел IX. Наследственное право

нец, Новелла 115 в 542 г. установила, что все восходящие и нисходящие ближайшей степени родства, если они не назначе­ны наследниками в завещании, управомочены на querela inof-ficiosi testamenti (независимо от того, что они могли получить по закону) и на actio ad implendam legitimam — если они по­лучали по наследству (включая отказы, дарения и проч.) менее законной доли. Конституция вводила строгие критерии для exheredatio, различные для нисходящих и восходящих (поку­шение на жизнь и здоровье наследодателя, тяжкое оскорб­ление, чинение помех составлению завещания, отказ выкупить наследодателя из плена), так что лишение наследства более не могло быть произвольным. Формальные ограничения свободы завещания римского классического права уступили место ма­териальным, что означало признание приобретенных наследст­венных прав у ближайших родственников.

Глава 2 Сингулярное преемство mortis causa

§1. Отказы по завещанию (legata)

Завещатель мог предусмотреть в завещании, чтобы отдельные вещи из состава наследства достались третьим лицам. Такое распоряжение называется legatum (отказ по завещанию). Для ле­гата существенно, чтобы он оставлялся ради выгоды отказоприни-мателя (легатария), а не для ухудшения положения наследника. Если отказ преследовал цель наказать наследника — legatum poenae nomine (causa), он считался ничтожным (GaL, 2,235).' Именно в этом смысл определения Модестина (D.31,36): " Legatum est donatio testamento relicta " — "Легат — это дарение, оставленное посредством завещания".

В качестве легатария могло выступать только лицо, способ­ное принимать наследство в свою пользу. Для описания этого пра­вомочия классики говорят, что завещатель должен был иметь tes­tamenti factio с легатарием (lav. D.41,8,7). Юридическая сила ле­гата зависит от действительности завещания и, таким образом, обусловлена назначением наследника. Легат в качестве способа сингулярного преемства mortis causa функционально производен от универсального наследования по завещанию, представляя со­бой изъятие из universum ius назначенного в завещании на-рлепника.

Глава 2. Сингулярное преемство mortis causa

595

Florent., 11 inst., D. 30,116 pr:

Legatum est delibatio heredi - Легат — это сокращение наслед-
tatis, qua testator ex eo quod ства, посредством которого заве-
universum heredis foret, ali - щателъ желает передать что-ли-
cui quid collatum velit.         бо третьему лицу из того, что

будет полностью принадлежать

наследнику.

Обременить легатом можно было только наследника: обяза­тельство, наложенное на легатария, было ничтожно ("a legatario legari поп potest", — Gai., 2,271). Именно воплощение универ­сального преемства на стороне heres testamentarius определяет вступление легата в силу. Отказ добровольного наследника при­нять наследство оставляет ожидания легатария нереализованны­ми. Такая зависимость фактически отдает осуществление по­смертной воли de cuius в руки другого самостоятельного лица — наследника — и ставит проблему соотношения интереса универ­сального преемника с одной стороны и интересов наследодателя и отказопринимателей с другой. Понятно, что в случае необходимо­го наследования такой проблемы не возникало.