Часть II. Отдельные виды обязательств 3 страница

§6. Фидуциарный договор (fiducia)

Договор fiducia заключался в форме mancipatio или in iure cessio с самыми разнообразными целями. Гай (Gai., 2,60) выделяет два вида фидуциарного соглашения: с другом и с кредитором — fiducia cum amico и fiducia cum creditore (contracta). В первом случае fiducia оформляла договоры поклажи, ссуды, поручения, во втором служила установлению реальной гарантии обязатель-

508

Раздел VIII. Обязательственное право (часть II)

ства. Эта функциональная дифференциация вторична: структура контракта во всех случаях одинакова.

Fiducia является реликтом древней универсальной сделки nexum, заключавшейся в манципационной форме и расторгавшейся посредством solutio per aes et libram. Эффект либрального ритуала определялся содержанием сопровождавшего акт заявления (nuncu-patio), за которым закон XII таблиц (6,1) признал нормативную силу. Со становлением института частной собственности среди сделок per aes et libram выделился акт с реальным эффектом — mancipatio, с которым в классическую эпоху и ассоциировался либральный риту­ал. Единство формы при функциональном разнообразии сказалось в том, что либральные сделки с обязательственным эффектом стали мыслиться как варианты манципации. Этому способствовало также то, что все они, в том числе и собственно mancipatio, основывались на личной связи между сторонами — fides, определявшей конформ­ность нормам принятого в таких случаях поведения. Можно предпо­лагать, что первоначально fides была основой реального эффекта сделки: обязанность mancipio dans состояла в обеспечении титула приобретателя⁴⁵, а позже, когда нормой стала индивидуальная при­надлежность в обороте, роль fides свелась к средству побудить фи­дуциария к передаче веши ее прежнему хозяину. Вещь возвра­щалась в форме обратной манципации — remancipatio (если фидуци-ант, завладев ею, не осуществлял обратное приобретение по давно­сти — usureceptio).

Фидуциарный договор в функции реальной гарантии обяза­тельства — это вариант сделки, устанавливавшей ответственность в форме перехода во власть кредитора определенной вещи должника. Этот вид гарантии, сохранившийся после отмены nexum в узком смысле слова (когда было запрещено обращать взыскание на лич­ность должника), стал восприниматься как самостоятельный кон­тракт, при котором должник по основному обязательству — фидуци-ант — выступал кредитором, а кредитор-фидуциарий — должником. Обязанность фидуциария состояла в том, чтобы восстановить res fiduciae data фидуцианту. Условием реманципации, как и условием solutio per aes et libram при nexum⁴", была уплата (или прощение) долга по основному обязательству.

⁴⁵ О режиме usus auctoritas см.: разд. VII, гл. 3, §4.

⁴⁶ Наличие структурного и функционального сходства между solutio per
aes et libram и remancipatio ex causa fiduciae согласуется с тем, что они
являются вариантами nexi liberatio (освобождения от nexum — actus
contrarius к nexum) — единой формы прекращения обязательств из сделки
nexi datio (установления nexum посредством акта per aes et libram).
Термины "nexi datio", "nexi liberatio" восходят к сочинению "De verborum
quae ad ius pertinent significatione" — "О значении юридических терминов"
(Fest, p.160 L), составленному антикваром Элием Галлом в I в. до н. з.

Глава 4. Реальные контракты (re)

509

Это условие предполагалось самой структурой контракта, поскольку по форме fiducia cum creditore не отличалась от fiducia cum amico и требование фидуцианта было защищено во всех слу­чаях одинаковым иском — actio fiduciae. Этот иск, один из древ­нейших исков bonae fidei, был универсальным по содержанию: condemnatio в объеме "quidquid ob earn rem dare facere oportet" обусловливалась соблюдением правил поведения, принятых для каждой гипотезы.

Quod A^SA^S №№ hominem       Так как А.Агерий фидуциарно ман-

Stichum fiduciae causa     ципировал Н.Негидию раба Стиха,

mancipio dedit, qua de re   о чем идет судебное разбирателъ-

agitur, quidquid fob earn rem) ство, что (по этому делу), как по-

ut inter bonos bene agier et      доброму ведется между добрыми

sine fraudatione JV^mN^m   мужами и без коварства, Н.Неги-

А°А° dare facere oportet, eius    дий должен дать сделать А.Аге-

iudex N ™ N^m A ° A ° con -      рию, то и присуди уплатить

demnato, si поп paret ab -   Н.Негидия А.Агерию; если не выяс-

solvito.                                  нится, оправдай.

Фраза "ut inter bonos bene agier et sine fraudatione" (Cic, de off., 3,15,61; 3,17,70; Top., 17,66), которая составляла смысловое ядро формулы (Cic, ad fam., 7,12,2: "... ilia erit formula fiduciae: " ut inter bonos bene agier oportet " — "...такова была формула иска из фидуциарного договора: "как следует поступать по-доброму ме­жду добрыми мужами"), предполагала и тот случай, когда фиду-циарий не возвращал вещь по уплате фидуциантом долга.

Приведенная реконструкция иска с формулой in ius concepta отводит принципу "ut inter bonos bene..." роль критерия обязан­ности (oportere), подобную той, что в других исках bonae fidei вы­полняет фраза "ex fide bona". Если фидуциарный договор оформ­лял соглашения поклажи или ссуды, actio fiduciae не только за­щищала фидуцианта от злого умысла со стороны фидуциария, но и предполагала ответственность за вину (culpa, — Mod. 2 diff., Coll. 10,2,2), сходную с diligentia quam suis (в классическом пони­мании). Если договор заключался manumissionis causa (ради manumissio — когда в манципационной форме передавался раб, с тем чтобы его отпустили на волю), то actio fiduciae могла оказать на фидуциария, не желавшего отпускать раба, лишь косвенное воздействие. Потребовалось вмешательство императорской влас­ти, которая наделила такого раба свободой ipso iure (D.12,4,5,1).

Фидуциарий располагал exceptio doli, а с I в. до н. э. — actio fiduciae contraria, посредством которой он мог истребовать у фи­дуцианта возмещения расходов, произведенных на содержание или необходимое улучшение вещи.

510

Раздел VIII. Обязательственное право (часть II)

§7. Залог (pignus datum)

При реальном залоге вещь, непотребляемая при ее исполь­зовании, переходит во владение залогопринимателя с тем, чтобы он возвратил ее залогодателю по исполнении им основного обяза­тельства. В отношении залога кредитор по основному обязатель­ству выступает должником, а должник по основному обязательст­ву — кредитором. В роли залогодателя может выступать не толь­ко должник залогопринимателя, но и третье лицо — гипотеза, ко­торую следует иметь в виду для лучшего понимания соотношения между залогом и основным обязательством.

Залогоприниматель не имел права пользоваться вещью, получен­ной в залог. В противном случае усматривался furtum usus. Однако при неисполнении залогодателем основного обязательства залоговый кредитор получал право удовлетвориться за счет залога, продав его третьему лицу (ius distrahendi). Первоначально это право залогопри­нимателя предусматривалось в специальном соглашении (lex commissoria), сформулированном как отлагательное условие, а с эпо­хи Северов стало предполагаться самим контрактом.

Требование залогодателя обусловлено исполнением основного обязательства, которое и обеспечивает залог. С реализацией тако­го потестативного (зависящего от его воли) условия залогодатель получает иск к залогопринимателю — actio pigneraticia (in personam). Этот же иск использовался для взыскания с залого­принимателя излишков (periocha, superfluum), если выручка от реализации залога превысила сумму долга. В последней ситуации логично предполагать иск с формулой in ius. На существование двух формул иска из договора залога, как и у actio commodati и actio depositi, указывает также устойчивая систематизация pignus среди реальных контрактов (D.2,14,1,4; 44,7,1,6). Цельс сближает pignus с commodatum: в преторском эдикте "De rebus creditis" этот договор рассматривался среди других кредитных соглаше­ний, основанных на fides (D.12,1,1,1).

Залогоприниматель располагал actio pigneraticia contraria для взыскания издержек на содержание и хранение вещи.

Глава 5 Консенсуальные контракты (consensu)

При консенсуальных контрактах для возникновения обяза­тельства достаточно достижения согласия сторон (consensus) и не требуется никаких других формальностей, так что договор может

Глава 5. Консенсуальные контракты (consensu)

511

быть заключен даже между отсутствующими (inter absentes), на­пример посредством письма или через вестника (Gai., 3,136; D.44,7,2; 1.3,22,1,2). В качестве знака достижения соглашения может выступать, например, внесение задатка (агга) при куп­ле-продаже или передача материала мастеру при подряде. Mod., 3 reg., D. 17,2,4:

Societatem coire et re et ver - Нет сомнения, что договор тпова-
bis et per nuntium posse nos рищества мы можем заключить и
dubium поп est.                       посредством передачи вещи, и сло-

вами, и через вестника.

Исполнение своего обязательства каждой из сторон (если тре­бование по нем"у уже вступило в силу) необходимо, для того что­бы стало возможным исковое требование об исполнении к другой, поскольку консенсуальные контракты отличает функциональная двусторонность обязательства (синаллагматичность). Исключение составляет договор поручения, который является потенциально двусторонним.

Gai., 3,137:

Item in his contractibus alter               Также в этих контрактах каждая

alteri obligatur de eo, quod al -           сторона обязуется в пользу другой

terum alteri ex bono et aequo               ^в отношении того, что каждая из

praestare oportet; cum alio -              ^HUX должна предоставить другой

quin in verborum obligatio -                ^{n 0} принципу доброго и соразмер-

.,    ,.          ,.     ₇.             кого; ведь иначе [обстоит дело]

nibus alius stipuletur, alius                             -                ' -                  '

^r        ...              при вербальных обязательствах

promittat, et m nomimbus                                _{[когда] одна сторона стипулиру}.

alius expensum ferendo obh - _{em > другая обещает> и при записях}
get, alius obligetur.                  _в счетные книги [когда] одна сто-

рона с занесением в графу расходов обязывает, другая обязуется.

Все консенсуальные контракты входят в категорию соглаше­ний bonae fidei.

§1. Купля-продажа (emptio venditio)

Договор купли-продажи оформляет соглашение о возмездном приобретении вещи. В римском праве обязанность продавца состоит в том, чтобы передать покупателю определенную вещь — товар (merx) — в спокойное владение (vacua possessio), а обязан-

512

Раздел VIII. Обязательственное право (часть II)

ность покупателя — в том, чтобы перенести собственность на оп­ределенную сумму денег — уплатить цену (pretium).

Этот контракт синаллагматический: обязательство может воз­никнуть только как двустороннее и каждая из сторон может вчи­нить иск, только когда она уже приступила к исполнению своего обязательства.

С этим аспектом связан институт задатка (агга). Задаток в римском праве не является реальной гарантией заключения обязательства, как в греческом, где продавец получал право удержать задаток в случае одностороннего отказа контрагента от сделки, а покупатель в подобной ситуации мог взыскать за­даток в двойном размере. Агга представляет собой внесение части цены при заключении договора в доказательство того, что соглашение достигнуто ("argumentum est emptionis et ven-ditionis contractae", — Gai., 3,139). С момента внесения задатка покупатель получал к продавцу исковое требование об испол­нении им своей обязанности.

Товаром может быть любая вещь in commercio⁴⁷, как те­лесная, так и бестелесная. При покупке сервитута объектом приобретения является право установить сервитут, и обязан­ность продавца заключается в том, чтобы допустить (traditio vel patientia) возникновение сервитутного права на стороне приобретателя (D.19,1,3,2). Приобрести установленный серви­тут отдельно от вещи нельзя. При покупке установленного узуфрукта приобретается не сам узуфрукт, а право uti frui, которое может даже переходить по наследству (D.18,6, 8,2): от­ношение отличается от аренды тем, что плата за пользование вещью вносится единовременно и на стороне приобретателя возникает вещное право.

Объектом купли может быть будущая вещь: плоды с участка, приплод скота и проч. Интерпретаторы назвали такую сделку emptio rei speratae. Такой контракт вступает в силу с появлением вещи: если вещь не возникает, сделка остается ничтожной, так как она лишена объекта. Цена за будущую вещь может быть обусловлена не только ее количеством, но и качеством, неизвест­ным в момент заключения договора. Наряду с покупкой будущей вещи prudentes (D.18,1,8,1) выделяли emptio spei — покупку на­дежды, когда объектом контракта является риск — alea (отсюда выражение "алеаторвая сделка"), например содержимое рыбо-

⁴⁷ Исключение составляет покупка свободного человека, которого покупатель считал рабом (D.18,1,70).

Глава 5. Консенсуальные контракты (consensu)

513

ловной сети или охотничьего капкана. Цена определяется заранее, и сделка вступает в силу сразу же, независимо от будущего со­бытия. Если рыбак поймает нечто особо ценное, он будет обязан отдать это покупателю или уплатить судебную оценку такой ве­щи (D.19,1,12). Если в сеть попадет совершенно ненужная покупа­телю вещь, он будет все равно обязан уплатить установленную цену.

Родовая вещь может выступать в качестве товара, только если ее количество и качество строго определены — genus limi-tatum. Оставить определение товара на усмотрение третьего ли­ца нельзя.

Размер цены также должен быть точно определен, хотя бы per relationem. Допустимость arbitrium boni viri вызывала сомнения среди классиков (Лабеон и Кассий считали такую сделку ничтожной, — Gai., 3,140). Юстиниан решил вопрос по­ложительно (С.4,38,15 а.530; 1.3,23,1). Классическому праву не­известно требование справедливой цены (iustum pretium). Только при Диоклетиане (С.4,44,2 а.285) была предусмотрена возможность отойти от контракта, если цена была занижена более чем вдвое — laesio enormis (чрезмерное злоупотребле­ние). В этом случае покупатель мог сохранить контракт, пред­ложив справедливую надбавку к цене — reductio ad aequi-tatem.

Цена должна заключаться в денежной сумме (numerata pecunia). Учителя сабинианской школы полагали, что ценой может быть любая вещь. Прокулианцы на это возражали, что в таком случае нельзя определить, что является ценой, а что то­варом, тогда как одна и та же вещь не может быть одновре­менно и продана, и внесена в качестве цены ("utramque rem videri et venisse et utramque pretii nomine datam esse absur-dum videri", — Gai., 3,141). Неверно полагать, что сабинианцы сводили отношение к мене (permutatio) — контракту, при ко­тором обе стороны обязываются перенести собственность (dare): отрицая строго денежный характер цены, они тем самым вообще изгоняли обязанность dare из структуры кон­тракта⁴⁸.

⁴⁸ Чтобы спасти положение, Целий Сабин отвечал критикам в том смысле, что вещь, предусмотренная в качестве цены, например раб, должна быть дана в собственность ("hominem autem pretii nomine datum esse", — Gai., 3,141). Однако раб — res mancipi, и потребовалась бы ман-ципация, которая сама по себе предполагает внесение цены контрагентом (хотя бы одной монеты — nummus unus).

514

Раздел VIII. Обязательственное право (часть II)

Paul, 32 (33) ad ed, D. 19,4,1 pr:

Sicut aliud est vendere, aliud emere, alius emptor, alius venditor, ita pretium aliud, aliud merx. at in permuta-tione discerni поп potest, uter emptor vel uter venditor sit, multumque differunt praesta-tiones. Emptor enim, nisi nummos accipientis fecerit, tenetur ex vendito, venditori sufficit ob evictionem se ob-ligare, possessionem tradere et purgari dolo malo. itaque, si evicta res поп sit, nihil debet: in permutatione veto si ut-rumque pretium est, utrius-que rem fieri oportet, si merx, neutrius.

Как одно дело продать, другое — купить, одно — покупатель, дру­гое — продавец, так цена — одно, товар — другое. А при мене нельзя различить, кто из них покупа­тель, кто продавец, ведь предо­ставления сильно различаются. Ибо покупатель, если ом не сделает деньги собственностью получате­ля, отвечает по иску из купли, продавцу же достаточно обязать­ся на случай отсуждения вещи, пе­редать владение и устранить злой умысел. Итак, если вещь не будет отсуждена, то ом ничего не дол­жен; при мене же, если предостав­ление обеих стпором является це­ной, то вещь должна быть пере­дана в собственность каждому из них, если товаром — то ни одному.

Обязанности сторон в контракте купли-продажи асимметрич­ны: обязательству покупателя уплатить цену — dare — соответ­ствует facere на стороне продавца.

Обязанность продавца сводится к тому, чтобы обеспечить по­купателю habere licere — возможность обладать вещью.

Pomp., 9 ad Sab., D. 19,1,3 pr:

< Ratio > [ Traditio ]⁴⁹ possessio - Передача владения, совершить ко-

nis, quae a venditore fieri de -    торую обязан продавец, такова,

beat, talis est, ut, si quis earn pos - что, если кто-либо по праву от-

sessionem iure avocaverit, tra - судит это владение, омо не счи-

dita possessio поп inteUegatur. тается переданным.

Гарантия спокойного владения (vacua possessio) предполагает ответственность продавца, в случае если вещь отбирается у покупа­теля по суду (evictio) лицом, лучше управомоченным на нее, чем владелец (полным собственником или бонитарным собственником, по­лучившим владение раньше покупателя). Ответственность за evictio наступает не при всяком проигрыше процесса, но только тогда, когда его результатом является утрата вещи. Если победитель процесса умер, не оставив преемника, так что больше некому изъять вещь у покупателя, продавец не отвечает, раз покупатель сохранил облада­ние ею (D.21,2,57 рг). Если покупатель предпочел уплатить litis

Реконструкция предложена Куяцием.

Глава 5. Консенсуальные контракты (consensu)

515

aestimatio и оставить вещь у себя, то ситуация приравнивается к ку­пле у истца и первая сделка купли расторгается в силу concursus causarum. Теперь покупатель может не вносить цену, а уплачен­ную — истребовать посредством кондикционного иска.

Ответственность за эвикцию устанавливалась в двойном размере от полученной цены (in duplum), как и ответственность mancipio dans по actio auctontatis, автоматически возникавшая из манципации, к которой генетически восходит договор купли-продажи. Если объек­том купли были res пес mancipi и манципация не производилась, стороны обменивались стипуляциями и продавец, в частности, давал покупателю гарантию "habere recte licere", которая предполагала ответственность продавца в случае эвикции проданной вещи⁵⁰. Тако­го рода стипуляции приводит Варрон в сочинении "О сельском хозяйстве", описывая продажу овец (oves, — Varro, de re rust., 2,2,6), коз (caprae, — Ibid., 2,3,5), свиней (sues, —Ibid., 2,4,5). При продаже упряжных и тягловых животных она не употребляется (Ibid., 2,5,10; 2,6,3; 2,7,6; 2,8,3), что вслед за швейцарским романистом середины XX в. Ф.Мэйланом логично трактовать как указание на совершение в этом случае манципации. Со становлением консенсуального контрак­та emptio venditio специальная стипуляция "habere licere" уже не давалась, так как эта обязанность (praestare) предполагалась содер­жанием самого договора. Ответственность за эвикцию теперь взы­скивалась по иску из договора купли в объеме положительного интереса покупателя (lav. D.21,2,60).

IuL, 15 dig., D. 21,2,8:

Venditor hominis emptori   Продавец раба должен отвечать пе-

praestare debet, quanti eius Р^ед покупателем в объеме того, на-

interest hominem venditoris   ^{сколько T}^^m *%* заинтересован в

,.              .   ,      ., теш, чтобы раб принадлежал про-

fuisse. quare si partus anal -       _давцу Позтощ есЛи дитя рабъти

Хае sive hereditas, quam _или наследство, которое раб принял

serous iussu emptoris adierit,    no приказу покупателя, было ото-

evicta fuerit, agi ex empto      брано по суду, можно вчинить иск из

potest: et sicut obligatus est    купли: поскольку продавец обязъша-

venditor, ut praestet licere    ^{ется к} ™ому, чтобы обеспечить

habere hominem quern vendi -   спокойное обладание рабом, которого

,.....                                   он продал, он также должен обеспе-

dit, ita ea quoque quae per    _{чить noKjfnameMOt что} бы он имел и

еит adquiri potuerunt prae -     _{mQ ) что} могло быть приобретено

50 Первоначально продавец отвечал за объективный факт, но при­знание недопустимости принимать на себя обязательство посредством стипуляции за действия третьих лиц (alienum factum promittere) повлек­ло интерпретацию, что продавец отвечает только за свои действия и дей­ствия своих наследников (D.45,1,38 pr).

stare debet emptori, ut habeat.   через раба.

516

Раздел VIII. Обязательственное право (часть II)

С целью установления ответственности за эвикцию покупа­тель мог также требовать совершения манципации, если объектом сделки была res mancipi (Paul, Sent, l,13a,4). При этом, чтобы не утратить права требовать в дальнейшем передачи спокойного владения, прибегали к praesciptio pro actore (Gai., 4,131 а). Другим средством была stipulatio duplae (стипуляция об уплате двойной цены в случае эвикции), заключения которой можно было также потребовать посредством иска иэ купли — actio empti (D.21, 2,37,2). Стипуляция создавала на стороне покупателя требование ex stipulatu, независимое от контракта купли-продажи. Если же стипуляция не заключалась, продавец отвечал за эвикцию, пока сделка оставалась в силе.

В любом случае потребовать от продавца исполнения покупа­тель мог только после исполнения собственной обязанности, то есть уплатив цену (D.19,1,13,8).

Ulp., 32 ed., D. 19,1,11,2:

Et in primis ipsam rem      И прежде всего продавец должен

praestare venditorem oportet   обеспечить переход самой вещи, то

id est tradere: quae res, si есть передать владение: этот акт,

quidem dominus fuit vendi -       если только продавец был собст-

tor, facit et emptorem domi -      венником, делает собственником и

пит, si поп fuit, tantum      покупателя, если не был — то

evictionis nomine venditorem    лишь обязывает продавца на слу-

obligat, si modo pretium est      чай эвикции, если только уплачена

numeratum aut ео nomine    цена или вместо нее дано обеспе-

satisfactum.                            чение.

Ответственность за эвикцию определяется уплатой цены или предоставлением обеспечения, что согласуется с синаллагмати-ческим характером обязательства из контракта купли-продажи. Если с согласия продавца покупатель внес часть цены, а передан­ный ему товар затем был отсужден, то продавец отвечал в двой­ном размере полученной цены (D.19,1,13,9).

В классическом праве купля-продажа имеет строго обязательственный эффект, но в то же время этот контракт явля­ется основанием для переноса собственности. В связи с этим раз­вилось представление о том, что уплата цены (или предостав­ление обеспечения) является условием перехода собственности при передаче вещи в исполнение договора купли (traditio vendi­tions causa).

Текст Институций Юстиниана (1.2,1,41) возводит это требова­ние к законам XII таблиц, одновременно объявляя его свойствен­ным и ius gentium, и ius naturale. Универсальность данного прин-

Глава 5. Консенсуальные контракты (consensu)

517

ципа находит воплощение и в форме манципационного обряда (символической купли — imaginaria venditio), когда переход пра­ва на вещь сопровождается вручением отчуждателю медного бруска "как бы вместо цены" ("quasi pretii loco", — Gai., 1,119). Акт символизировал также установление личной связи (nexum) между сторонами, обязывавшей их к соблюдению сделки (fides). Возможно, именно требование заключения fides как условия воз­никновения режима usus auctoritas восходит к XII таблицам. Этот принцип " fidem emptoris sequi " (установить fides с покупателем, положиться на покупателя) упоминается в тексте Институций (1.2,1,41) среди условий перехода собственности venditionis causa и соответствует классическим установкам (ср. Alf. D.18,1,40 pr). Pomp., 31 ad Q.Muc, D. 18,1,19:

Quod vendidi поп aliter fit        To, что я продал, становится соб-
accipientis, quam si aut pre -      ственностью получившего, не иначе
Hum nobis solutum sit aut         как если нам уплачена покупная це-
satis eo nomine factum vel eti -   на, или с его стороны дано обес-
ат fidem habuerimus emp -        печение, или даже если мы пола-
tori sine ulla satisfactions.        гаемся на верность покупателя без

какой-либо гарантии с его стороны.

"Fidem sequi (habere)" означает "доверяться" в смысле "пола­гаться на чью-либо верность обязательству" (D.4,4,13 pr; 12,1,1,1; 26,7,3,8; 36,2,26,1; 45,2,9 pr; 46,3,39; Gai., 4,70), что отвечает поня­тию bona fides — нормативной основе контракта.

В классическую эпоху вступление в силу сделки купли-прода­жи (emptio perfecta) и перенос собственности при исполнении это­го контракта не зависят от уплаты цены (Gai., 3,139), но взаимное обязательство сторон получает окончательную определенность только с того момента, когда покупатель приступает к исполне­нию своей обязанности, то есть вносит цену (D.18,1,19; 19,1,6,1; 19,1,11,2; 27,9,1,4; 40,12,38,2; 49,14,5,1)⁵¹, а реальное положение приобретателя будет гарантированным, только если продавец не­сет ответственность за эвикцию. Относительность реальной пози­ции покупателя (восходящая к древнему режиму индивидуальной принадлежности в обороте), зависимость его положения от личной связи с продавцом, обязанным к auctoritas (реликт usus aucto-

¹ Эти и другие тексты зачастую считаются интерполированными в постклассическую эпоху, когда купля-продажа стала реальной сделкой, а ее эффект — переход собственности — оказался обусловлен уплатой цены. Классики ставят в зависимость от уплаты цены не перенос соб­ственности, а гарантированность реальной позиции покупателя, опираю­щейся на ответственность продавца.

518

Раздел VIII. Обязательственное право (часть II)

ritas⁵²), и находит выражение в том, что продавец обязан обеспе­чить покупателю лишь habere licere.

Конечно, покупатель претендует на приобретение вещи в свое исключительное обладание (Labeo, 5 post, a lav. epit., D.18,1,80,3):

Nemo potest videri earn rem Никто не может считаться про-
vendidisse, de cuius dominio давшим такую вещь, о собствен-
id agitur, ne ad emptorem ности на которую было уговорено,
transeat, sed hoc aut locatio чтобы она не перешла к покупате-
est aut aliud genus contrac - лю: это или наем, или контракт
tus.                                        другого рода.

Тем не менее продавец не обязывается к dare, как это имеет место при обязательстве из стипуляции (Ulp., 34 ad Sab., D.18, 1,25,1):

Qui vendidit necesse поп Продавшему нет необходимости
habet fundum emptoris face - обеспечивать, чтобы поле стало
re, ut cogitur qui fundum собственностью покупателя, к че-
stipulanti spopondit.                му обязывается тот, кто торже-

ственно пообещал поле стипули-рующему.

Ульпиан противопоставляет консенсуальный контракт bonae fidei вербальному контракту stricti iuris. Обязанность dare преследуется по actio certi ex stipulatu в объеме номи­нальной стоимости вещи (quanti ea res est), тогда как обя­занность facere из сделки bonae fidei (каковым является кон­тракт купли) позволяет кредитору взыскать положительный интерес. Традиционное мнение, что ограничение обязанности продавца передачей спокойного владения связано с не­доступностью dominium ex iure Quiritium Перегринам, опро­вергается фактом распространения среди них стипуляции, предметом которой могла быть и обязанность dare. Ограниче­ние обязанности продавца обеспечением покупателю habere licere способствовало обороту прежде всего среди самих рим­ских граждан, управомоченных на приобретение по давности (в том числе от несобственника) и на Публицианов иск.