Барселона» 2009–11. Малое прекрасно 2 страница

Или вот другой заголовок: «Фергюсон утверждает, что “Челси” возглавит Жозе Моуринью». Они спросили меня: «Кто будет вашим главным конкурентом в следующем году?» Я ответил, что это будет «Челси», и добавил, что если в газетах пишут правду и у руля клуба снова встанет Моуринью, то это еще больше усилит «синих». После чего новости вышли с заголовками в стиле: «Фергюсон говорит, что Моуринью возвращается обратно в “Челси”».

Мне пришлось написать Моуринью сообщение с объяснением ситуации, а он мне ответил: «Все в порядке, я знаю, видел все своими глазами». Они крутили этот заголовок в новостях каждые десять минут. В итоге Моуринью действительно вернулся в «Челси», но речь не об этом.

Современные СМИ настолько непостоянны, настолько полны напряжения, что мне с ними было очень тяжело. В конце карьеры я был уверен, что с прессой лучше вообще не иметь никаких отношений. Стало невозможно доверять журналистам, ведь они все время находятся под чудовищным давлением. Когда я только пришел на работу в «Манчестер», были репортеры, которых следовало остерегаться, но их было далеко не так много, как в мои последние годы. Журналисты вроде Джона Бина или Питера Фиттона были порядочными людьми. Билл Торнтон. Дэвид Уокер. Стив Миллар. Порядочные парни. Плюс мои старые друзья из Шотландии.

На выездах в те годы мы часто веселились вместе с ребятами из прессы. Например, как-то раз мы закончили вечеринку у меня в комнате, и Бин просто отжег, станцевав чечетку у меня на столе. В другой раз, когда я уже лег спать где-то в районе одиннадцати часов вечера, у меня зазвонил телефон, и голос в трубке произнес: «Алекс! Ты можешь подтвердить или опровергнуть информацию, что сегодня ночью тебя видели в одном такси вместе с Марком Хьюзом?»

Это был Джон Бин. Я сказал ему: «Джон, мне было бы очень сложно это сделать, учитывая, что Марк сегодня играл за “Баварию” в Лиге чемпионов».

Джон ответил: «А, да, точно, я видел эту игру».

И я бросил трубку.

В ближайшую пятницу Джон притащился ко мне и сказал: «Миллион извинений, Алекс. Я знаю, ты же простишь меня». И затем сел.

В наши дни я встречал немало молодых репортеров, одевавшихся гораздо более неформально, чем журналисты, с которыми я имел дело в свои первые годы в футболе. Возможно, все дело в смене поколений, но мне это не нравилось. Работа у этих молодых парней не из легких, ведь на них очень сильно давят их редакторы. Забудьте про такое понятие, как «не для печати», его больше не существует. В своем последнем сезоне 2012/13 я наложил запрет на общение с несколькими журналистами, использовавшими в своих репортажах информацию, которую я просил их не разглашать. С еще одним журналистом я перестал общаться после того, как он заявил, что я и Руни никогда друг с другом не разговариваем на тренировках и что, дескать, каждый в клубе об этом знает. Естественно, это была неправда.

Я не особо внимательно следил за газетами, но время от времени наша пресс-служба указывала мне на некорректные материалы. Постоянное реагирование на них может истощить все силы. Много лет назад я старался принимать какие-то ответные меры, но в итоге все заканчивалось лишь напрасной тратой денег. Сорок слов, засунутых на одиннадцутую полосу газеты после истории с огромным заголовком на последней странице, мало похожи на извинения, так что какой в этом смысл?

Отказываясь общаться с журналистами, я говорил: «Я не согласен с вашей версией событий». Повторюсь, мое положение было очень прочным, ведь на тренерском мостике «Юнайтед» я провел много лет и добился больших успехов. Будь я каким-нибудь неудачником, чья команда переживает не лучшие времена, все было бы совсем по-другому. В большинстве случаев я подспудно сочувствовал журналистам, потому что понимал: вся их склонность к экстраполяциям и преувеличениям вызвана жестокой конкуренцией в их бизнесе, где газеты вынуждены бороться за внимание читателей с телевидением «Скай», веб-сайтами и социальными сетями.

У каждого тренера клуба Премьер-лиги должен быть опытный пресс-атташе, отлично знающий всю кухню СМИ и умеющий быстро реагировать на газетные материалы. Ты не можешь остановить их всех, но ты можешь предупредить автора, что его информация неверна, и потребовать ее исправления. Хороший пресс-атташе может оказать тебе поддержку, может помочь выпутаться из неприятностей. Новости на телеканале «Скай Ньюс» крутятся 24 часа в сутки, сюжеты повторяются снова и снова, так что общение с прессой становится для тренера все более и более сложным делом.

Представьте, к примеру, что у Пола Ламберта не клеятся дела в «Астон Вилле». Естественно, зал пресс-конференции будет переполнен негативом, и только опытный пресс-атташе может подготовить к этому тренера. Помнится, когда мой «Юнайтед» долгое время показывал плохие результаты, Пол Догерти сказал мне: «Когда ты напряжен, то становишься для журналистов приманкой. Перед тем как выйти к ним, посмотри в зеркало, потри лицо, нацепи на себя улыбку и соберись. Подготовься, чтобы не дать им себя съесть».

Это был замечательный совет, и ему стоит следовать. В большинстве случаев тебе приходится плыть по течению и не падать духом. Стандартный вопрос: чувствуешь ли ты давление? Ха, конечно же да. Но не стоит давать журналистам материал для броских заголовков. Я всегда проводил свои пресс-конференции перед тренировками, тогда как многие наставники делают наоборот. В моем случае все мысли сконцентрированы на предстоящем занятии и ты не думаешь о журналистах. Плюс я обязательно проходил инструктаж у нашего директора по связям с общественностью Фила Таунсенда, перед тем как выйти в девять утра на такую пресс-конференцию; он говорил мне, какие вопросы могут быть заданы журналистами.

Он говорил мне, к примеру, что меня могут спросить про инцидент с укусом Луиса Суареса, или про допинговый скандал в конюшне «Годольфин», или про возможное приобретение такого игрока, как Левандовски. Я всегда начинал пресс-конференцию с разговора об игроках, которые смогут принять участие в ближайшем матче, после чего беседа обычно переходила к теме само́й игры или отдельных футболистов. Журналисты из «Санди Таймс» часто уделяли внимание какому-нибудь отдельному вопросу, например, хорошей форме Майкла Каррика.

Я в целом неплохо выступал на пресс-конференциях. Самой скользкой для меня темой был вопрос плохого судейства. На меня часто налагали штрафы за высказывания о судьях, и все потому, что я отталкивался исключительно от собственных футбольных стандартов, а не от стандартов судейской бригады. Меня не интересовало, какие именно требования выдвигают судьи к самим себе. Как тренер считал себя вправе ожидать, что уровень судейства будет соответствовать высокому уровню игры, которую они обслуживают. И, на мой взгляд, судьи в целом не очень справляются со своей работой. Они сейчас говорят о судействе как о полноценной работе, но это чушь.

Большинство начинает лет в шестнадцать, еще будучи детьми. Я восхищаюсь их желанием стать судьями, футболу нужны такие люди. И хочу видеть на поле судей наподобие итальянского арбитра Роберто Розетти. Ростом под метр девяносто, внушительная фигура, телосложение, как у боксера, он летает по всему полю, успокаивает футболистов, полностью контролирует ход игры. Мне нравится наблюдать за работой первоклассных рефери, люблю смотреть, как они должным образом применяют свою власть.

В Премьер-лиге трудно избавиться от судьи, если он некомпетентен или в плохой форме. У них у всех есть адвокаты, у них сильный профсоюз. Плюс молодых арбитров очень мало, и руководство лиги изо всех сил держится за тех, кто есть.

Судейство – возможно, единственная тема, по которой мне следовало воздерживаться от высказывания собственного мнения. В следующей игре рефери мог ошибиться уже в нашу пользу, и тогда мои негативные высказывания по поводу решений арбитра в предыдущем матче расценивались как избирательные.

Я всегда поддерживал судейскую ассоциацию. Работая в «Абердине», приглашал арбитров на наши тренировки, чтобы помочь им набрать форму. Мне нравятся стандарты, я хочу видеть судей в хорошей физической форме. И думаю, что в современном английском футболе не все рефери обладают требуемым высоким уровнем физической подготовки. Вопрос ведь не в том, насколько далеко они бегают, а в том, как быстро они могут оказаться в нужной точке поля. Если команда организует контратаку, смогут ли они вовремя добежать до противоположного конца поля? Взгляните, к примеру, на наш полуфинал с «Арсеналом» в Лиге чемпионов в 2009 году, где главным рефери был Розетти. Когда мы забили мяч в сетку, он был метрах в двадцати от места событий. На тот гол нам тогда потребовалось всего девять секунд, то есть судье надо было пробежать сто метров за девять секунд. А на такое способен только Усэйн Болт.

Я считал, что Футбольная ассоциация, как правило, выбирает себе в жертвы известных игроков, потому что знает: это даст им благоприятный общественный резонанс. Посмотрите на инцидент с Уэйном Руни в матче против «Вест Хэм Юнайтед», когда он выругался на камеру. Мы были уверены, что ассоциация оказала давление на судью, и в итоге Руни получил трехматчевую дисквалификацию. Они обосновали свое решение тем, что дети не должны видеть матерящихся в камеру игроков. Хорошо, я с этим согласен, но что насчет других футболистов, делавших все эти годы то же самое, а?

Никогда нельзя было понять, кто же в действительности заправляет в руководстве английского футбола. Казалось, влияние имеет даже какая-нибудь школа в Эксетере. Новому председателю ассоциации Грегу Дайку пришлось сократить число людей, участвующих в принятии решений. Комитет из ста человек просто физически не способен осуществлять грамотное управление. В такие комитеты принимают людей за былые заслуги, чтобы отметить их «вклад в игру», но для безотказной работы организации они просто не годятся. Это институциональная проблема самой ассоциации. Реформаторы приходят туда ростом под метр девяносто, а выходят, словно стали на тридцать сантиметров короче.

Наше поведение в матчах в целом было просто отличным. Как-то раз одна газета вспомнила про случай с арбитром Энди Д’Урсо, которого после назначенного в наши ворота пенальти стали преследовать Рой Кин и Яп Стам. Мы отреагировали, и мои слова – «это не их дело» – явно задели ассоциацию. Я указал тогда еще, что речь вообще-то шла об игре Кубка лиги, а не о Кубке Англии, проводимом ассоциацией. Нет, мне никогда особо не нравилась работа их департамента по контролю над соблюдением правовых норм.

Когда осенью 2009 года я подверг арбитра Алана Уайли острой критике за его недостаточную физическую форму, то в первую очередь имел в виду общее неудовлетворительное физическое состояние судейского корпуса. По моему мнению, у Уайли был избыточный вес, о чем я и сказал после той ничьей 2:2 с «Сандерлендом» на «Олд Траффорд». Мои неприятности начались из-за следующего комментария: «Высокий темп игры требовал, чтобы арбитр был в хорошей форме. А он не был. Посмотрите на иностранных судей: они все в отличной форме. А Уайли потребовалось тридцать секунд, чтобы показать игроку желтую карточку. Ему для этого была нужна передышка. Просто нелепость».

Позже я извинился за то, что поставил Алана Уайли в неловкое положение, и заявил, что всего лишь намеревался «привлечь всеобщее внимание к серьезной и важной проблеме в нашем футболе». Но через шестнадцать дней после той игры с «Сандерлендом» Футбольная ассоциация выдвинула против меня обвинения в предосудительном поведении. За мою карьеру меня несколько раз дисквалифицировали, заставляя смотреть матчи с трибуны, а не со скамейки запасных. Первый раз – в 2003 году, второй – в 2007-м, после высказываний в адрес судьи Марка Клаттенбурга. Позднее, в 2011 году, меня присудили к пятиматчевой дисквалификации и к штрафу в тридцать тысяч фунтов за слова, сказанные об арбитре Мартине Аткинсоне после нашего поражения от «Челси» со счетом 1:2. А после той истории с Аланом Уайли бывший судья Джефф Уинтер предложил запретить мне появляться на стадионах, как это делает ФИФА.

К концу своей карьеры я полагал, что у нас в Премьер-лиге давно уже не было первоклассных арбитров. Знаю, Грэм Полл был высокомерен, но никто лучше него не принимал решения. У него было огромное эго, вредившее его действиям на поле, и когда он был не в духе, с ним становилось тяжело иметь дело. Но за все время работы в «Манчестер Юнайтед» я не встречал арбитра лучше него.

Когда рефери работает на «Энфилде» на глазах у 44 тысяч зрителей или на «Олд Траффорд» под прицелом 76 тысяч пар глаз и засчитывает гол в ворота хозяев, после чего болельщики начинают вопить в негодовании, немногие судьи могут сохранить спокойствие в такой ситуации. Еще один признак высочайшего профессионализма: способность принимать решения в неблагоприятных условиях, невзирая на рев толпы. Не зря же существует такое выражение, как «домашнее судейство». Речь не о том, что судьи жульничают, а о том, что они часто подвергаются влиянию мощи зрительских эмоций.

Вероятно, самым сложным местом для объективной работы судейской бригады был «Энфилд» из-за его близко расположенных к полю трибун и взрывоопасной атмосферы. Впрочем, болельщики запугивают судей не только в Ливерпуле, но и по всей стране.

Сорок лет назад болельщики не были такими бешеными, как сегодня. Так что, возможно, для судей было бы очень хорошо приходить на пресс-конференции вместе с инспекторами и объяснять, почему они приняли то или иное решение. К примеру, я с интересом выслушал бы турецкого судью, обслуживавшего на «Олд Траффорд» нашу встречу в рамках Лиги чемпионов с мадридским «Реалом» в марте 2013 года. Я бы послушал, что он скажет по поводу шокировавшего всех нас удаления Нани.

Короткие пресс-конференции судей могут стать большим шагом вперед. Нельзя остановить прогресс. Взять, для примера, футбольные бутсы: мне абсолютно не нравятся их современные варианты, однако производители вкладывают большие деньги в футбол, и потому я не в силах им помешать. А на какие только ухищрения они ни идут, чтобы заставить тебя купить своим детям розовые бутсы, оранжевые бутсы. Многие клубы используют производителей экипировки, чтобы подписать игрока, типа «мы сможем выбить для тебя персональный контракт с “Найк” или “Адидас”» и тому подобное. Естественно, им нужно как-то получать обратно потраченные деньги, и они делают это за счет бутс.

Мы как зрители никогда не будем довольны работой судей, потому что мы все необъективны, все болеем за свои команды. Но судьи-любители, то есть имеющие постоянную работу, никогда не добивались и не добьются больших успехов, за исключением вопроса контроля и управления игроками. Ни один человек не может работать восемь часов в сутки на обычной работе и при этом тренироваться и поддерживать свою форму для выступлений на высоком уровне. То есть наша система несовершенна. Наверняка есть такие судьи-любители, которые должны ежедневно появляться на «Сент-Джордж Парк». Спросите себя тогда: как они будут добираться до Бертон-апон-Трента каждый день, скажем, из Ньюкасла? Вот если мы покупали игрока, живущего в Лондоне, то находили ему новый дом в Манчестере, как, например, Робину ван Перси. Если Футбольная ассоциация хочет иметь лучший судейский корпус, то тогда, учитывая, какие деньги нынче крутятся в футболе, арбитры должны стать такими же профессионалами, как и игроки клубов Премьер-лиги.

Глава Совета профессиональных судей Майк Райли как-то заявил, что для таких шагов у них просто нет денег. Если он прав, то тогда это просто невероятная ситуация. Как это у футбола нет средств на профессиональных судей, при таких-то огромных (5 миллиардов фунтов) доходах от телевидения? Это какой-то абсурд. Вспомните о «парашютных» суммах, которые получают клубы, вылетевшие из Премьер-лиги. Если судьи станут заниматься исключительно судейством, то система должна учесть это. И все должно быть сделано как следует.

В еврокубках, в Лиге чемпионов судьи ведут себя высокомерно, потому что знают, что не встретятся с тобой снова на следующей неделе. Я участвовал в четырех финалах и видел только одного первоклассного арбитра. Это был Пьерлуиджи Коллина, который судил матч в Барселоне в 1999 году.

Я дважды проигрывал Жозе Моуринью важные матчи в еврокубках, и не из-за слабой игры своей команды, а из-за решений судьи. К примеру, игра против «Порту» в 2004 году была просто невероятной. Даже отмена чистого гола Скоулза, после которого счет стал бы 2:0 в нашу пользу, не была худшим решением судьи в тот вечер. Когда за несколько минут до конца матча Роналду ушел в отрыв и был сбит их левым защитником, боковой судья поднял флажок, сигнализируя о нарушении правил, но главный арбитр решил не останавливать игру. «Порту» перешел в атаку, заработал штрафной, Тим Ховард его парировал, но соперник был точен на добивании, забив гол уже в добавленное время. Так что у нас полно опыта в еврокубках по части неудачных судейских решений.

Как-то раз я посетил игру между «Миланом» и «Интером», и один высокопоставленный работник «Интера» сказал мне: «Знаешь разницу между англичанами и итальянцами? В Англии считают, что ни один матч не может быть договорным. В Италии считают, что любой матч может быть договорным».

Зато в Англии в последние годы поправились дела в вопросе контроля за игроками, и это очень хорошо. Общение между судьями и футболистами стало более конструктивным. Облеченные властью люди должны уметь принимать решения, а многие арбитры не в состоянии делать это быстро. Судья может ошибаться, ведь все мы люди, в конце концов. Но хорошие рефери гораздо чаще принимают правильные решения. А те, кто выносят неверные решения, необязательно плохие судьи. Им просто недостает таланта правильно и очень быстро реагировать на происходящее на поле.

С игроками ведь все точно так же. Что имеет значение при атаке чужих ворот? Способность быстро принимать решение. Мы постоянно твердим об этом нашим игрокам. Если бы я начал все сначала, то заставил бы каждого футболиста учиться игре в шахматы для улучшения навыков концентрации. В первое время на партию в шахматы уходит три или четыре часа, но когда ты становишься профессионалом и начинаешь играть в блиц по 30 секунд на ход – вот это уже показатель класса. Быстрые решения в стрессовой ситуации – именно в этом весь футбол.

 

Глава двадцать первая

Девятнадцатый титул «Юнайтед»

 

Задолго до того, как мы выиграли девятнадцатый титул чемпионов Англии, всех волновал вопрос, когда же мы побьем рекорд «Ливерпуля». Лично я был уверен, что рано или поздно мы преодолеем установленную ими планку в 18 побед, и стало быть, в том конкретном сезоне не было никакого смысла суетиться по этому поводу. Я хотел, чтобы наше внимание было сосредоточено на самой игре, но при этом всегда считал, что мы обязательно должны опередить «Ливерпуль».

Когда я пересек южную границу Шотландии, чтобы возглавить «Манчестер Юнайтед», именно «Ливерпуль» Сунесса и Далглиша определял лицо английского футбола. Это была потрясающая команда. Я сам пострадал от них, еще когда тренировал «Абердин», и прекрасно помнил об этом, даже переехав в Манчестер. В первом матче Кубка европейских чемпионов дома на «Питтодри» мы проиграли 0:1. В ответной встрече на «Энфилде» первые 20 минут мы играли относительно неплохо, но все равно к перерыву уступали уже 0:2. В раздевалке я, как обычно, произнес нужные слова, и когда игроки уже покидали ее, один из них, Дрю Джарви сказал: «Ну же, парни, два быстрых гола, и мы снова в деле».

Мы проигрывали 0:3 по сумме двух встреч, здесь, на «Энфилде», а он говорил о двух быстрых голах, как будто мы их уже забили. Я посмотрел на Дрю и сказал: «Благослови тебя Господь, сынок». Потом остальные игроки подтрунивали над Дрю за эту фразу, они говорили: «Знаешь, мы ведь не с “Форфаром” играли».

У той великой ливерпульской команды невозможно было отнять мяч, если они вели в счете 1:0. Они катали его туда-сюда по всему полю. Сунесс дирижировал процессом из центра поля. Кто бы ни играл у них в защите – Хансен, Лоуренсон, Томпсон, кто угодно – они все отлично держали мяч. Когда я возглавил «Юнайтед», за них все еще выступали Иан Раш и Джон Олдридж и другие игроки такого же уровня. Приобретения Джона Барнса и Питера Бердсли снова вознесли их на вершину.

В те годы я заявил: «Хочу сбросить их с этого пьедестала». На самом деле не помню, чтобы говорил такую фразу, но все мне ее приписывали, плюс она точно выражала мои чувства, так что я не протестовал, когда видел ее в газетах. С исторической, промышленной и футбольной точек зрения «Ливерпуль» всегда был главным противником «Манчестер Юнайтед». И хотя в последние годы эта ситуация и изменилась, игры между двумя нашими командами всегда были очень напряженными и эмоциональными.

Наша победа в Премьер-лиге в 1993 году открыла нам путь к успеху, и к концу столетия мы выиграли еще пять трофеев. В 2000 году я смотрел на «Ливерпуль» и понимал, что им будет нелегко снова вернуться на вершину. Впереди их ждала долгая и тяжелая дорога. Своей молодежи у них почти не было, и я не чувствовал, что они могут как-то помешать нам. «Манчестер» был на подъеме, и в тот день, когда мы выиграли свой восемнадцатый титул и сравнялись с ними, я знал, что, учитывая состояние дел в нашем клубе, скоро мы их перегоним.

Это был необыкновенный день для Манчестера – та суббота, в которую мы завоевали свой девятнадцатый титул. «Манчестер Сити» взял свой первый трофей после победы в 1976 году в Кубке лиги: со счетом 1:0 они выиграли у «Сток Сити» в финале Кубка Англии. Мы же сыграли вничью 1:1 с «Блэкберном» после того, как на 73-й минуте Уэйн Руни сравнял счет ударом с одиннадцатиметрового. Когда я присоединился к «Юнайтед» в 1986 году, «Ливерпуль» опережал нас по числу титулов, имея шестнадцать своих против семи наших. В тот сезон, в котором мы побили их рекорд, «Челси» потратил 50 миллионов фунтов на Фернандо Торреса, «Манчестер Сити» вложил 27 миллионов в покупку Эдина Джеко, а мы выгодно приобрели Хавьера Эрнандеса всего за каких-то 6 миллионов.

В течение первых 24 игр в чемпионате мы не потерпели ни одного поражения, пока 5 февраля 2011 года не уступили «Вулверхэмптону». В итоге за весь сезон мы проиграли в Премьер-лиге всего четыре раза. В начале апреля выиграли со счетом 4:2 у «Вест Хэма», уступая к перерыву 0:2, и эта победа стала переломным для нас моментом в чемпионской гонке. Я высказал тогда мнение, что некоторые наши игроки уже успели почувствовать вкус успеха, но желали добиться большего, как Валенсия, Смоллинг и Эрнандес.

Нашей главной целью в том сезоне была победа в чемпионате, и то, что мы сделали это в девятнадцатый раз, стало лишь приятным бонусом. К моему уходу из «Манчестера» у нас уже было двадцать трофеев, и наши фанаты скандировали это число с огромным удовольствием. В моем последнем сезоне в клубе ничто не говорило мне, что «Ливерпуль» сможет выиграть Премьер-лигу, несмотря на то что некоторые игры они провели очень здорово. Помню, как в апреле 2013 мы с Кэти выходили с ипподрома «Эйнтри» после скачек «Гранд Нэшнл», и к нам подошли два болельщика «Ливерпуля». «Эй, Ферги, в следующем сезоне мы разделаем вас под орех», – сказали они. Хорошие они были парни.

– Что ж, для этого вам придется купить девять игроков, – сказал я.

Они упали духом: «Как – девять?»

Один из них сказал: «Погоди, пока я не расскажу это парням в пабе». Думаю, он был фанатом «Эвертона». «Не думаю, что нам нужно девять игроков», – сказал второй, уходя прочь. Я почти прокричал ему вслед: «Ну хорошо, тогда семь». И все засмеялись.

В то лето «Манчестер Сити» превратился в команду, которую нельзя было больше сбрасывать со счетов, и мы знали это. Лондон или Ливерпуль больше не представляли для нас угрозы, тогда как «небесно-голубые» были уже столь близко, что я прямо чувствовал их дыхание у себя за спиной. Между нами и полным контролем над городом встал их владелец, собиравшийся устроить серьезную борьбу между двумя клубами. Мы же продолжили двигаться по пути обновления состава, надеясь, что это позволит добиться успеха в будущем.

Нам нужно было найти замену великому Эдвину ван дер Сару. И хотя многие полагали, что мы купим Мануэля Нойера (он был в нашем списке, да), на самом деле мы нацеливались на Давида де Хеа, за которым наблюдали много лет, еще когда он был подростком. Мы всегда были уверены, что он сможет вырасти в первоклассного голкипера.

Тем летом 2011 года у Эшли Янга оставался еще один год по контракту с «Астон Виллой». Он был отличным приобретением: англичанин, разноплановый футболист, мог сыграть на любом фланге, мог сыграть и впереди, плюс неплохо забивал. Я решил, что время для его покупки пришло, учитывая, что Пак Чжи Сун уже перевалил за тридцатилетний рубеж, да и Райан Гиггз тоже не молодел. Райан уже не мог больше играть на левом фланге так мощно, как он это делал в прошлом.

Мы взяли Янга за 16 миллионов фунтов. Это была разумная цена, может быть, на пару-тройку фунтов больше, чем мы ожидали за него заплатить, учитывая, что у него оставался всего один год по контракту. Но зато мы заключили эту сделку очень быстро.

У Янга возникли неприятности после игры с «Куинз Парк Рейнджерс» в сезоне 2011/12, когда судья удалил с поля Шона Дерри за фол на Эшли, а того обвинили в «нырке». На следующую игру я не поставил Эшли в состав и сказал ему, что мы не хотим, чтобы у игрока «Манчестер Юнайтед» была репутация футболиста, которого легко сбить с ног. Пенальти в том эпизоде не было, но красная карточка Шону Дерри таки не аннулировали. Это был уже второй подобный случай с Эшли за две недели, но мы покончили с этим. Я всегда нетерпимо относился к футболистам, слишком охотно позволявшим себя сбивать.

У Криштиану Роналду были те же самые проблемы на заре его карьеры, но остальные игроки на наших тренировках регулярно делали ему втык за такое поведение. Да, Криштиану двигался с потрясающей скоростью, и требовался лишь один легкий толчок, чтобы сбить его с ног, но мы много раз призывали его не падать просто так. «Но он же сфолил на мне!» – отвечал Роналду. «Да, но ты перебарщиваешь, чрезмерно сгущаешь краски», – говорили мы ему. Со временем он полностью избавился от этого, став по-настоящему зрелым игроком.

Посмотрите на Луку Модрича – прекрасный пример современного игрока, который никогда не «ныряет», всегда остается на своих двоих. Гиггз и Скоулз тоже никогда не «ныряли», в отличие от Дрогба, известного «ныряльщика». Самый яркий пример такой его игры – матч против «Барселоны» на «Стэмфорд Бридж» в 2012 году. Пресса никогда особо не возмущалась его поведением, за исключением той встречи в Лиге чемпионов. Если бы журналисты начали строже относиться к нему пятью годами ранее, это пошло бы футболу только на пользу.

Мы давно задумывались о покупке Фила Джонса, еще когда Сэм Эллардайс был тренером «Блэкберна». На следующий день после того, как «бродяги» победили нас в молодежном Кубке Англии, я позвонил Сэму и спросил: «Как насчет этого парнишки Джонса?»

Сэм засмеялся и ответил: «Нет, в субботу он сыграет у нас уже в первой команде», и так оно и случилось, после чего Фил закрепился в основном составе. Сэм был большим поклонником Джонса. В январское трансферное окно 2011 года «Блэкберн» отказался нам продавать его, поскольку боролся за выживание в Премьер-лиге. К концу сезона за Джонсом охотился чуть ли не каждый английский клуб: «Ливерпуль», «Арсенал», «Челси». Фил поговорил со всеми представителями большой четверки, но мы таки сумели уговорить его присоединиться именно к «Юнайтед». Ему было всего 19 лет.

Когда он только перешел к нам, я не был уверен в том, на какой позиции Фил будет смотреться лучше всего, но потом осознал, что это должен быть центр обороны. Он придал нашей команде гибкости, поскольку мог сыграть практически везде. В матче за Суперкубок Англии в 2011 году в перерыве я убрал с поля Фердинанда и Видича, выпустив вместо них Джонса и Эванса, чтобы они сильнее прессинговали соперника. Эванс тоже хорош в этом плане, умеет играть в центре поля. Видич же с Фердинандом – представители старой школы, предпочитают держаться ближе к своим воротам. Они неплохо соображают, хорошо читают игру, их трудно застать врасплох, у них было прекрасно налажено взаимодействие. Но теперь я мог чаще использовать различные варианты в центре обороны, и во многом благодаря именно Джонсу.

Думаю, Эванс нуждался в небольшой встряске. Ему не понравились приобретения Джонса и Смоллинга, это заставило его усомниться в моем к нему отношении. Но после этого он очень хорошо проявил себя и стал играть лучше и лучше. Всегда приятно, когда игрок удваивает свои усилия в ответ на появление в команде новых футболистов.

Другое наше юное дарование, Том Клеверли, в сентябре 2011 года стал жертвой ужасного подката в матче против «Болтона», который во многом и испортил ему тот сезон. Он вернулся в строй где-то через месяц, когда я выпустил его на поле в матче против «Эвертона», и у него тут же случился рецидив травмы, после чего он выбыл еще на три месяца. Мы думали отправить его на операцию, но Том возражал против этого, так как тогда бы он пропустил все девять месяцев. Он хотел продолжить свое восстановление в команде, и это сработало. Но к тому времени в строй вернулись Скоулз и Каррик, так что я не смог в том сезоне часто выпускать Тома на поле.

Он очень умный игрок, этот парень, очень смышленый, подвижный и отлично умеет завершать атаки. Меня обрадовало его попадание в состав сборной Великобритании на лондонской олимпиаде: ему нужен был этот вызов для поднятия собственной самооценки. Тем временем организм Даррена Флетчера вел борьбу против язвенного колита. Летом 2012 года мы подумывали отправить его на операцию, но он был не в столь хорошем состоянии, чтобы лечь под нож. Из-за всех этих проблем Даррен вряд ли бы вернулся в строй раньше декабря. В предыдущем сезоне я перевел его в резервную команду, чтобы он там немного потренировал ребят, и ему это очень понравилось. В январе 2012 года в команду вернулся Скоулз, Даррен же несколько раз просто впечатляюще поднял дух игрокам в перерывах матчей резервной команды.