Пол все время молчал, так как обладал исключительной скромностью. Его отец был неплохим игроком, они с ним имели общее прозвище: Арчи. Испытывая сомнения по поводу его роста, я к тому времени еще ни разу не видел его непосредственно в игре, хотя частенько наблюдал за ним на тренировках в нашей школе. В зале мы по большей части ставили молодежи технику. Пол действовал на позиции форварда, когда дорос до основного состава молодежной команды, но я сказал, что для этой позиции ему не хватает скорости, и его стали наигрывать под нападающими. Во время одной из своих первых игр на нашей базе «Клифф» он забил гол из-за пределов штрафной, и у меня захватило дух от его мощного удара.
– Он хорош, но не думаю, что он сможет пробиться в основу. Слишком маленький, – сказал тогда Джим Райан, наблюдавший за игрой вместе со мной.
В клубе это стало дежурной фразой: «Скоулзи? Слишком маленький».
Со временем у него начались проблемы из-за астмы, и он не смог сыграть в той команде, что выиграла молодежный Кубок Англии. Бекхэм присоединился к ней лишь в последних раундах турнира, потому что рос слабым и неуклюжим. Саймон Дэвис, выступавший потом за Уэльс, был капитаном вплоть до ответной финальной игры против «Кристал Пэлас», когда повязку у него принял Гиггз. В команде был и Робби Сэвидж. Большая часть того победного состава со временем доросла до уровня национальных сборных. Это удалось бы и Бену Торнли, если бы не его проблемы с коленом.
Играя в молодые годы впереди, Скоулз мог забивать по пятнадцать голов за сезон. Перейдя в центр полузащиты, он демонстрировал талант к организации атак, умение раздавать передачи так, словно он был создан для этой позиции. Было одно удовольствие наблюдать за тем, как соперники пытаются выключить его из игры: он уводил их за собой, а затем одним касанием перенаправлял мяч в другую точку поля или же делал финт и принимал обратный пас. Противник мог преследовать его целую минуту и все равно остаться с носом, в спешке возвращаясь в собственную штрафную. Так Скоулз уходил от своих опекунов.
У Пола было несколько неприятных повреждений, на долгое время выключавших его из игры, но каждый раз он возвращался в строй в лучшей форме, чем был до них. Например, решив проблемы с глазом или вылечившись от травмы колена, он демонстрировал просто феноменальную игру, словно в него вдохнули новую жизнь.
Когда Пол перешагнул тридцатилетний рубеж, конкуренция в нашей полузащите усилилась, и временами его стали одолевать приступы отчаяния. В качестве двух основных центральных полузащитников я рассматривал Даррена Флетчера и Майкла Каррика, и, должен признаться, был неправ. Увы, но воспринимать других людей как данность, как нечто само собой разумеющееся – ошибка, которую трудно обнаружить и скорректировать, пока человек не выскажет тебе своего недовольства прямо в лицо. В то время я полагал, что если приспичит, в любой момент могу положиться на Скоулзи и вернуть его в основу: он был преданным клубу человеком, всегда готовым выйти на поле. Поэтому я сделал выбор в пользу Каррика и Флетчера, отведя стареющему Скоулзу роль игрока поддержки. Я слишком долго считал, что Пол уже не тот, что он близок к завершению карьеры.
В римском финале Лиги чемпионов 2009 года, в котором мы уступили «Барселоне», я выпустил Скоулза на поле лишь во второй половине игры. В первом тайме Андерсон сумел сделать лишь три передачи за 45 минут, тогда как Скоулз сделал двадцать пять в последние двадцать минут игры. Ты думаешь, что знаешь все об игре, но ты заблуждаешься. Это огромная ошибка – воспринимать других людей как должное, быть уверенным, что всегда можешь снова использовать их, хоть они уже и приближаются к завершению карьеры. Ты забываешь, насколько они хороши.
В результате в последние годы в клубе я чаще выпускал Скоулза на поле, при этом вовремя давая ему отдохнуть. Если бы меня попросили собрать команду из самых лучших игроков «Юнайтед» в период моей работы в нем, я не знал бы, что ответить; это была бы чертовски сложная задача. Я не смог бы не взять Скоулза, не смог бы не взять Брайана Робсона – каждый из них мог забить по десятку голов за сезон. Но тогда встал бы другой вопрос: как можно не включить в состав Кина? И мне пришлось бы выпустить на поле всех троих одновременно. Но что тогда делать с Кантона, который всегда лучше всего играл в связке с другим нападающим? Попробуйте-ка выбрать одного из таких футболистов, как Макклэйр, Хьюз, Сульшер, ван Нистелрой, Шерингем, Йорк, Коул, Руни и ван Перси. Нельзя ведь забывать еще и про Гиггза. То есть для меня указать лишь одиннадцать лучших игроков «Манчестера» – просто непосильная задача, хотя, должен сказать, Кантона, Гиггза, Скоулза, Робсона и Криштиану Роналду обязательно следовало бы включить в этот список.
Возможно, Скоулз был лучшим английским полузащитником после Бобби Чарльтона. С момента моего переезда в Англию лучшим был Пол Гаскойн, но в последние годы Скоулз смог превзойти его. Во-первых, благодаря своему долголетию, во-вторых, благодаря тому, насколько Пол улучшил свою игру после тридцати лет.
Он был настолько блестящим распасовщиком, что мог поправить мячом прическу любого одноклубника, решившего отойти в сторону, чтобы справить нужду на нашей базе. Как-то раз Гари Невилл посчитал, что нашел хорошее укрытие в кустиках, но Скоулз смог достать его ударом метров с сорока. В другой раз Пол проделал такой же фокус с Петером Шмейхелем, после чего ему пришлось спасаться бегством от нашего вратаря, мечтавшего наказать Скоулза за его наглость. Думаю, из него получился бы первоклассный снайпер.
У меня как футболиста не было глаз на затылке, чем могли похвастаться Кантона или Пол Скоулз. Но я мог распознать такое качество в других, потому что видел очень много игр. И знал, насколько важно присутствие таких игроков в команде.
Скоулз, Кантона, Верон. Хорошее видение поля было и у Бекхэма. Он, правда, не был главным специалистом по передачам вразрез, зато хорошо замечал, что происходит на другой половине поля. Лоран Блан также обладал хорошим видением, а Тедди Шерингем или Дуайт Йорк неплохо соображали, что происходит вокруг них. Но из всех первоклассных игроков с отличным видением поля Скоулз был лучшим. Если победа в матче сама шла к нам в руки, Скоулз мог начать валять дурака, и я понимал: ему становится скучно.
Но больше всего из этого поколения игроков публику волновал Райан Гиггз, и именно к нему больше всего подходило определение «восходящая звезда». Когда он в возрасте семнадцати лет дебютировал в основной команде, мы столкнулись с весьма неожиданными последствиями, так называемым «феноменом Гиггза».
Как-то раз, когда Гиггз был еще подростком, мне позвонил один итальянский агент и спросил, чем занимаются мои сыновья. «Марк получает степень, Джейсон интересуется телевидением, а Даррен постигает азы футбола под моим крылом», – ответил я. «Продайте мне Гиггза, и я сделаю ваших детей богачами», – сказал агент. Естественно, я отклонил это предложение.
Райана сразу же стали сравнивать с Джорджем Бестом, и с этим ничего нельзя было сделать. Каждый хотел урвать себе от него кусочек. Но Гиггз был умный парень и всем, мечтавшим об интервью или о сотрудничестве, просто отвечал: «Поговорите с тренером». Он не хотел общаться с журналистами и нашел способ возложить вину за отказ на меня. Ловкий малый.
Однажды Брайан Робсон порекомендовал ему Гарри Суэйлза в качестве агента, и Райан первым делом спросил моего мнения об этом. Робсон был близок к завершению карьеры, и он был уверен, что Гарри лучше всего подойдет для Райана. И он был прав. Гарри просто фантастический человек. В 81 год женился на швейцарской леди, с которой познакомился на железнодорожной платформе: она заблудилась и не знала, куда идти. Бывший сержант-майор с закрученными вверх усами, он хорошо заботился о Райане. У Гиггза сильная мать, да и его бабушка с дедушкой очень, очень хорошие люди.
Райан не смог бы удержаться в основном составе более двух десятилетий, если бы тщательно не следил за собственной формой, и в основе его многолетней карьеры лежат йога и ежедневные упражнения. Райан просто фанатик йоги: дважды в неделю на нашу базу прибывал его личный тренер, и после тренировки он помогал ему выполнять асаны. Для Райана это был жизненно необходимый элемент подготовки. В те времена, когда его преследовали травмы задних мышц бедер и подколенных сухожилий, мы не знали, как часто он может выступать за нас. Эти его мышцы и сухожилия были нашей постоянной головной болью, нам приходилось оставлять его в запасе в одних играх, чтобы он смог подготовиться к другим. В последние годы мы временами давали ему отдых исключительно в силу его возраста, в остальном же его форма была просто фантастической, и он мог спокойно сыграть по тридцать пять матчей за сезон.
Будучи умным человеком, Райан свел к минимуму светские развлечения. Он очень сдержанный и необщительный человек, но, несмотря на это, пользуется всеобщим уважением. Настоящий король, настоящий мужчина. Было время, когда он вместе с Полом Инсом носил совершенно идиотские костюмы, но это быстро прошло. Впрочем, у него до сих пор в гардеробе есть один костюм, по поводу которого я как-то выпалил: «Что это еще за ужас?»
Инси был большим любителем вырядиться поярче, а с Гиггзом они были друзья не разлей вода. Но в целом Райан всегда вел себя очень профессионально. В клубе пред ним все благоговеют, его уважают и прислушиваются к его мнению.
Когда его скорость снизилась, мы стали чаще использовать Райана в центре поля. Мы больше не рассчитывали, что он сможет оббегать вокруг защитников соперника так же, как он делал это в юности. Но мало кто заметил, что, даже будучи возрастным игроком, Гиггз по-прежнему мог быстро менять свой темп бега, что часто бывает важнее, чем чистая скорость. На его чувство равновесия возраст также не смог повлиять.
В конце августа 2010 года в матче против «Вест Хэм Юнайтед» Гиггз был сбит в штрафной Джонатаном Спектором, и я задумался, а сколько пенальти Райан заработал для клуба за свою карьеру? Правильный ответ: пять. Потому что он всегда остается на ногах. Он может оступиться, но не упасть. Я мог бы спросить Райана после жесткого фола на нем в штрафной, почему он не упал, ведь у него было на это полное право. А он одарил бы меня таким удивленным взглядом, как будто у меня на голове рога выросли, и дал бы ответ: «Я не падаю».
Райан очень спокойный человек, невозмутимый даже в неблагоприятных условиях. Удивительно, но вплоть до самых последних лет у него не получалось выходить на замену. Он всегда играл гораздо лучше, если появлялся на поле со стартовым свистком. Но, выйдя на замену в финале Лиги чемпионов 2008 года в Москве, он сыграл одну из ключевых ролей в нашей победе. Да и в решающем матче Премьер-лиги в мае 2008 года против «Уигана», в котором мы выиграли титул, он забил наш второй гол, также появившись на поле во второй половине игры. Тем самым он доказал, что может приносить большую пользу, выходя на поле со скамейки запасных, и развеял все наши сомнения на этот счет.
Слава и популярность нисколько не интересовали его, поскольку не в его характере было выставлять себя напоказ. Райан – интроверт, он больше сосредоточен на собственном внутреннем мире. Чтобы вести звездную жизнь, нужно обладать огромной энергией: ведь от тебя требуется носиться по всему миру, подставляя тут и там свое лицо под объективы теле– и фотокамер. Кроме того, необходимо обладать и определенным уровнем тщеславия, верой в то, что именно для этого ты и пришел в наш мир. Многие актеры, по их словам, всегда знали, что хотели бы сниматься в кино или играть в театре, меня же слава никогда к себе не притягивала.
Я надеялся, что собственные воспитанники помогут нам сберечь традиции клуба и обеспечат преемственность поколений, как это делают в «Баварии» Ули Хёнесс и Карл-Хайнц Румменигге. Свои ребята понимают, как работает клуб, какие игроки нам нужны, чтобы удержать высокую планку. Пока нельзя сказать, приведет ли их в итоге работа в клубе на пост главного тренера, это будет зависеть от того, смогут ли они стать хорошими наставниками. Но и Гиггз, и Скоулз – ребята умные, они несут в себе дух «Юнайтед», сами были великими игроками, так что все задатки у них налицо.
Райан точно может стать хорошим тренером: он очень умен, и игроки уважают его, все без исключения. Даже его относительная молчаливость и спокойствие не могут стать в этом случае препятствием, знаю немало неразговорчивых, но хороших тренеров. Для этой работы в первую очередь требуется не подвешенный язык, а сильный характер. Чтобы работать тренером в таком клубе, как «Манчестер Юнайтед», тебе необходимо быть более сильной личностью, чем твои игроки, или, по крайней мере, верить в то, что ты сильнее их. Иначе ситуацию под контролем не удержать. В твоем распоряжении будут великие, богатые, всемирно известные футболисты, и тебе нужно будет управлять ими, сохранять свое превосходство над ними. В «Манчестер Юнайтед» может быть только один босс, и это главный тренер. Райану необходимо будет взрастить в себе это качество, как это в свое время сделал я, вступив в 32 года на тренерскую стезю.
В школах спрашивают, кем ты хочешь быть, когда вырастешь. Я всегда отвечал, что футболистом, хотя в мое время самым популярным ответом было: «Пожарный». В те времена выбор футбольной карьеры не подразумевал желания получить всемирную известность, игроки едва зарабатывали себе на жизнь. Гиггз как раз такой человек.
Твой собственный характер часто определяет твою судьбу, и Дэвид Бекхэм, казалось, всегда знал, куда он движется. Ему нравился выбранный им стиль жизни, он стремился к статусу звезды. Другие же выпускники «Класса-92» никогда даже и не мечтали о всемирной славе, это было не в их натуре. Только представьте себе, что Гари Невилл говорил бы в окружении фотографов из мира моды: «Давайте, черт вас возьми, поторапливайтесь!»
Им повезло родиться и воспитываться в действительно хороших семьях. Те же Невиллы – по-настоящему обстоятельные люди; то же самое можно сказать и про остальных. И для нас, и для них это было только во благо. Они знали цену хорошему воспитанию: будь спокойным и невозмутимым, достойно веди себя, уважай старших. Если бы я назвал кого-нибудь из старшего поколения по имени, мой отец бы тут же дал бы мне по уху, напомнив: «Для тебя он – мистер!»
Сейчас это все уже в прошлом. Все мои игроки называли меня «шеф» или «босс». Помню, как-то раз Ли Шарп спросил меня: «Как дела, Алекс?», на что я ответил: «Ты что, учился со мной в одной школе?»
Или вот похожий пример. Молодой ирландский парень Пэдди Ли как-то раз встретился со мной на лестнице на базе «Клифф». Я вместе с Брайаном Робсоном поднимался наверх, тогда как он спускался вниз. Пэдди спросил меня: «Всё в порядке, Алекс?»
– Мы с тобой в одном классе учились? – спросил я.
– Нет, – ответил он в смущении.
– Тогда и не называй меня Алекс!
Сейчас я лишь посмеиваюсь, вспоминая подобные ситуации. Да и тогда, несмотря на свой внешне свирепый ответ, в душе я хохотал. Малыш Пэдди Ли великолепно имитировал животных. Каждое Рождество он изображал уток, коров, птиц, львов, тигров – кого угодно, даже страусов. И все игроки просто валялись от смеха. Мы отдали его в «Мидлсбро» на год, но он так и не сумел заиграть.
Мне вспоминается еще один такой шутник, Джордж Свитцер. Типичный солфордский паренек. В столовой на нашей базе он мог выкрикнуть что-нибудь эдакое, при этом до неузнаваемости изменив свой голос, так что его жертве приходилось прочесывать все помещение, пытаясь понять, кто это сделал и откуда.
Фразочки типа «Привет, босс!» или «Эй, Арчи!», обращенная к Арчи Ноксу. И в течение длительного времени мы никак не могли поймать шутника, потому что разглядеть что-либо на лицах игроков во время еды было просто невозможно.
В конце концов мне удалось его подловить. «Всё в порядке, сынок? – спросил я. – Сделаешь так еще раз, и будешь бегать у меня вокруг поля, пока не посинеешь».
– Извините, босс, – промямлил он в ответ.
И хотя у меня образ человека, требующего беспрекословного подчинения, на самом деле мне нравились люди с некоторым куражом в характере. Общение с ними освежает. Тебе нужно быть уверенным в себе, решительным, смелым. Если тебя окружают люди, которые боятся выразить себя в обычной жизни, то они будут такими же робкими и на поле, в игре. Парни же из «Класса-92» никогда ничего не боялись. Они были моими главными союзниками.
Глава пятнадцатая
Великие традиции «Ливерпуля»
По-настоящему великие клубы после полосы неудач всегда снова начинают побеждать. Возможно, мне повезло, что я присоединился к «Юнайтед» в один из самых тяжелых периодов в его истории. Победа в чемпионате Англии не давалась «Манчестеру» уже девятнадцать лет подряд, и от команды не ждали слишком многого. Мы были преимущественно кубковой командой, и болельщики предвкушали участие в играх на вылет больше, чем матчи чемпионата, где их надежды на успех постоянно рассыпались в прах.
Мои предшественники Томми Дохерти, Дэйв Секстон и Рон Аткинсон были успешными людьми, но под их руководством команда не была постоянным претендентом на чемпионство, не боролась все время за победу. Такая же ситуация сложилась и в «Ливерпуле» после 1993 года, когда «Манчестер» прочно занял место на вершине английского футбола. Однако я всегда чувствовал их дыхание за моей спиной, даже если они находились далеко позади нас.
Когда в 2001 году «Ливерпуль» под руководством Жерара Улье сделал кубковый «требл», завоевав Кубок Англии, Кубок лиги и Кубок УЕФА, я не мог не затрепетать от страха, учитывая их историю и традиции. Думал тогда: «Ох, нет, только не они. Кто угодно, но только не они!» С их историей, победными традициями, фантастической поддержкой болельщиков и впечатляющей игрой в родных стенах, даже в самые свои неудачные сезоны «Ливерпуль» являлся для нас грозным соперником.
Мне нравился Жерар Улье, я уважал этого француза, единолично вставшего у руля «Ливерпуля» после короткого периода соруководства с Роем Эвансом; этот эксперимент с двумя главными тренерами был быстро завершен советом директоров клуба. У «Ливерпуля» появился мощный молодой полузащитник Стивен Джеррард, а в линии атаки действовали два блестящих бомбардира: Майкл Оуэн и Робби Фаулер.
Приглашение иностранца, никак не связанного с историей «Ливерпуля», стало для клуба большим культурным потрясением, ведь в течение многих лет в команде работали только люди из их собственной структуры: Билл Шенкли, Боб Пейсли, Джо Фэган, Кенни Далглиш, Грэм Сунесс, Рой Эванс. Это обеспечивало им преемственность поколений и постоянство цели. Но уже к концу первого периода руководства Далглиша необходимость перемен стала очевидной. Команда постарела, а клуб стал совершать неожиданные покупки вроде Джимми Картера и Дэвида Спиди – это были нетипичные для «Ливерпуля» игроки. Грэм Сунесс, встав у руля клуба, стал двигаться в правильном направлении, вот только слишком поспешно; он слишком быстро разрушал стареющую команду. Плюс совершил грубую ошибку, отказавшись от услуг своего лучшего молодого игрока Стива Стонтона, в чем сам потом признавался. Никакой необходимости в продаже Стонтона просто не было. Грэм – хороший парень, но слишком импульсивный. Он не мог достаточно быстро добиться поставленных целей, и его поспешность дорого ему обошлась в то время.
Одной из особенностей нашего соперничества с «Ливерпулем» в те годы было то, что после каждой игры весь их штаб толпой заваливался ко мне в офис. Я унаследовал эту традицию, когда пришел в «Манчестер»: после каждой игры на «Энфилде» мы все заявлялись к ним в гости, и они отвечали нам тем же после матчей на «Олд Траффорд». У ливерпульского штаба в этом плане имелось гораздо больше опыта, чем у меня, но я быстро выучился. Победа, поражение или ничья – каким бы ни был исход встречи, два тренерских клана обязательно достигали взаимопонимания на этих посиделках. Ведь разногласия между двумя городами были слишком велики, соперничество между командами на поле было крайне напряженным, поэтому вне зависимости от результата следовало сохранять достоинство и отдавать дань уважения противнику. Кроме того, жизненно необходимым для нас являлось не показать свои слабые стороны сопернику, и «Ливерпуль» старался в этом от нас не отставать.
Во время учебы в Лилльском университете Улье стажировался один год в Ливерпуле, работая преподавателем в местной школе, и внимательно изучил клуб своим академическим взором. Так что потом он пришел в команду, будучи хорошо знакомым с ее традициями. Он понимал дух «Ливерпуля», знал, чего от него ожидают. Он был умный, вежливый и обходительный парень. Помню, после того как прямо во время матча у него случился сердечный приступ и ему пришлось вызвать «скорую», я спросил его: «Почему бы тебе не уйти в отставку?»
– Я не могу этого сделать, – ответил он. – Мне нравится моя работа.
Он был человеком футбола, и проблемы с сердцем не могли повлиять на его страсть к игре.
На «Ливерпуль» и его тренеров всегда возложены повышенные ожидания, и, я думаю, это неимоверное давление в конечном счете пробило даже защиту Кенни Далглиша. Когда он сменил роль игрока-легенды на пост главного тренера, у него не было никакого управленческого опыта. Такая же история случилась и с Джоном Грейгом в «Рейнджерс». Джон – вероятно, лучший игрок в истории «Рейнджерс» – унаследовал тонущую команду, которую невоз можно было удержать на плаву. Да и возросшая конкуренция со стороны «Абердина» и «Данди Юнайтед» только ухудшила ситуацию. Сегодня ты ведешь роскошную жизнь как один из лучших игроков «Ливерпуля», а уже завтра вдруг становишься его главным тренером? Это был очень трудный период в жизни Кенни. Помню, как во время сборов шотландской сборной он подошел ко мне, чтобы спросить совета насчет предложенного ему поста главного тренера. Только позже я понял, что речь шла о работе в таком великом клубе, как «Ливерпуль».
– Это хороший клуб? – спросил я его.
– Ага, хороший клуб, – ответил он.
И тогда я сказал ему: «Если это хороший клуб с хорошей историей, у которого есть свободные деньги и президент, разбирающийся в игре, то тогда у тебя есть шанс. Если же присутствуют только два из этих трех компонентов, тебе придется очень нелегко».
Без обширных знаний, полученных в «Абердине», я вряд ли бы подошел на должность наставника «Юнайтед». Я начал работать в «Ист Стерлингшир», не имея никакого опыта. Но мне нравилось, хоть у меня в команде было всего 11 или 12 игроков. Вскоре я перешел в «Сент-Миррен», будучи по-прежнему малоопытным тренером. В своем первом сезоне я уволил семнадцать не подходивших клубу игроков, а ведь их было тридцать пять, прежде чем я запустил гильотину. Я лично заказывал еду, моющие средства и программки. Прошел полный цикл обучения.
Когда Улье стал массово скупать иностранных игроков, я подумал: «Выигрыш кубкового «требла» доказал ему, что ставка на легионеров может вернуть клуб на вершину». Такие игроки, как Владимир Шмицер, Сами Хююпя и Дитмар Хаманн, стали прочным фундаментом, на котором Улье мог построить свою команду. Следовало отнестись серьезно к их кубковому «треблу». Да, можно сказать, что фортуна повернулась к «Ливерпулю» лицом в финале Кубка Англии против «Арсенала», ведь в том матче команда Арсена Венгера просто стерла их в порошок. Но два гола Майкла Оуэна, забытые в последние десять минут, принесли мерсисайдцам победу. В тот момент меня беспокоили не столько имена их футболистов, сколько название команды: «Ливерпуль». Их история, их победные традиции. Я чувствовал, что если они продолжат набирать ход, то снова станут нашим главным соперником, опередив «Арсенал» и «Челси».
Через год после того кубкового «требла» они финишировали в Премьер-лиге на втором месте, но уже на следующий сезон опустились на пятую строчку. Многие комментаторы назвали причиной спада приобретение Жераром таких игроков, как Эль-Хаджи Диуф, Салиф Диао и Брюно Шейру. Мы сами следили за Шейру, когда он играл в «Лилле». Бегал он небыстро, но обладал хорошей левой ногой. Сильный парень, но медленный. Диуф заявил о себе всему миру на чемпионате мира, где отлично выступил за Сенегал, так что неудивительно, что Жерар им заинтересовался. Я же всегда с осторожностью относился к приобретению игроков, ярко проявивших себя на международных турнирах. После чемпионата Европы в 1996 году я купил прекрасно на нем выступивших Хорди Кройфа и Карела Поборски, но в моем клубе они не показали такой же хорошей игры, как в матчах за сборную. Они не были неудачными приобретениями, но мой опыт говорит мне, что порой горячее стремление проявить себя в матчах за национальную сборную на чемпионате мира или Европы и тщательная подготовка к этим турнирам могут привести к всплеску в игре футболистов, после чего следует спад.
Диуф был одаренным парнем, но его талант нуждался в огранке. Он был настоящим бельмом на глазу, и редко когда в хорошем смысле. Он часто валял дурака на поле, но у него были способности, было правильное желание показать себя. Его бунтарский характер мало соответствовал такому великому клубу, как «Ливерпуль», ему было трудно подчиниться игровой дисциплине, без чего невозможно достичь успеха. Жерар это понял быстро. Постоянно проводя очень напряженные матчи против таких команд, как «Арсенал» или «Челси», ты нуждаешься в уравновешенных футболистах, тогда как Диуф, по моему мнению, в этом плане не внушал доверия. У Шейру же просто не получилось заиграть в Премьер-лиге, ему не хватало скорости для выступления на таком высоком уровне.
Еще одним злом, с которым Жерару пришлось бороться, стал образ жизни «Спайс Бойз». Я не раз слышал истории об игроках «Ливерпуля», ездивших в Дублин на «отдых», и мне казалось, что появление в команде Стэна Коллимора также не поспособствовало улучшению атмосферы. Я сам чуть было не купил Коллимора – это был необычайно талантливый нападающий. Но после, наблюдая за его игрой за «Ливерпуль», я не увидел в нем чего-то особенного, что заставило бы меня немедленно приобрести его, и я понял: мне повезло, что я так и не решился на его покупку. Думаю, за «Юнайтед» он проявил бы себя не лучше, чем в «Ливерпуле». Вместо него я взял Энди Коула. Он всегда был храбрым как лев и выкладывался на поле на всю катушку.
Перед тем как улучшить свою игру под руководством Жерара Улье, «Ливерпуль» угодил в ту же самую ловушку, в которой очутился «Манчестер Юнайтед» несколькими годами ранее: они стали покупать игроков, только чтобы добавить еще один кусочек в свой пазл. Если вы посмотрите на состав «Манчестера» в период с середины 70-х до середины 80-х, то увидите таких футболистов, как Гарри Бертлз, Артур Грэм (из «Лидса»), Питер Дэвенпорт, Терри Гибсон, Алан Бразил. Казалось, их приобретают от отчаяния. Если кто-то забивал в матче против «Юнайтед», его тут же покупали. Клуб не работал на перспективу. «Ливерпуль» приобрел такую же привычку: Ронни Розенталь, Дэвид Спиди, Джимми Картер. Игроки, которые не сильно соответствовали традициям клуба, как Коллимор, Фил Бэбб, Нил Раддок, Марк Райт, Джулиан Дикс.
Благодаря Жерару на «Энфилде» появилось много разных игроков – Милан Барош, Луис Гарсия, Шмицер и Хаманн, – сослуживших клубу неплохую службу, и в этих покупках имелась своя система. У Бенитеса же никакой стратегии не было, игроки приходили и уходили. Порою я смотрел на первый состав «Ливерпуля» и испытывал ощущение, что это самая скучная команда, которой мне когда-либо доводилось противостоять. В одной игре против нас Бенитес выставил в центре поля Хавьера Маскерано, в защите – свою обычную четверку оборонцев, но вот Стивена Джеррарда перебросил на левый фланг, вперед выдвинув Альберто Аквилани. Затем он заменил Дирка Кёйта и на левый фланг выпустил Райана Бабела, тем самым передвинув Джеррарда на правый. В итоге эта троица сыграла в центре полузащиты. Бабел выходил на поле как левый крайний, но за оставшееся до финального свистка время он ни разу не появился на своей бровке. Понятия не имею, какие указания он получил от Бенитеса, но помню, как я в начале сказал на скамейке запасных, что это правильное решение – выпустить Бабела сейчас на левый край против подуставшего Гари Невилла. Я даже попросил Скоулза предупредить Гари, чтобы он не расслаблялся. Но «Ливерпуль» же практически не использовал свои фланги.
Кажется, Бенитес посещал нашу базу в качестве гостя Стива Макларена, но я не помню встречи с ним. К нам часто приезжают иностранные тренеры, и уследить за ними всеми просто невозможно. У нас был народ и из Китая, и с Мальты, группы из трех или четырех человек из скандинавских стран. Да и другие спортсмены тоже часто заезжали, например, австралийская сборная по крикету, игроки НБА, Майкл Джонсон, Усэйн Болт. Кстати, Джонсон, организовавший в родном для него Техасе спортивный центр для подготовки атлетов, произвел на меня большое впечатление своими обширными знаниями.
Вскоре после того как Бенитес возглавил «Ливерпуль», я посетил игру его команды, и они с женой пригласили меня вместе посидеть после матча. Наши отношения начинались относительно неплохо, но потом они серьезно ухудшились. Ошибку совершил сам Бенитес, переведший профессиональное соперничество в личную плоскость. На этом поприще у него не было никаких шансов, ведь я мог и подождать, за моими плечами лежали годы успеха. Бенитес же лишь только начинал поход за трофеями, и бросать мне при этом вызов было не очень разумно.
В тот день, когда он огласил свой знаменитый список «фактов», раскрывающих мое влияние на судей, нам заранее намекнули, что «Ливерпуль» на предматчевой пресс-конференции собирается срежиссировать вопрос, который позволит Бенитесу перейти в атаку на меня. Такое в футболе не редкость, мне самому доводилось так подготавливать вопросы. И, скажем так, наша пресс-служба предупредила: «Думаем, Бенитес собирается “наехать” на тебя сегодня».
