Музыка в практической психологии (музыкальная психотерапия)

     В процессе «доклинической» психотерапии (при индивидуальном и групповом консультировании или психотренинге) музыка используется активно и постоянно. Данное понимание музыкотерапии выходит за рамки медицины и соответствует проблематике практической психологии. В данном случае понятие «терапия» берётся в кавычки и рассматривается не как «лечение», а как «глубокая коррекция» психологических функций и процессов у человека (ср.: «логотерапия», «гештальттерапия», «танатотерапия» и др.). Многие психотерапевты и консультанты воспринимают музыку как естественную и неотъемлемую часть их профессиональной работы.

    Музыка используется в тренингах и индивидуальных консультациях как фон, способствующий эмоциональному раскрепощению человека, а также для создания необходимого настроения, соответствующего содержанию выполняемых упражнений и процедур. Формы использования музыки и музыкальной деятельности варьируются в зависимости от направленности психокоррекционного или психотерапевтического процесса. Это может быть фоновое звучание музыки или работа с музыкальными образами, использование приёмов музыкальной ритмики или элементарное музицирование (пение, игра на инструментах). Музыка используется постоянно в телесно-ориентированных и танце-двигательных психотерапевтических системах как важнейший компонент процесса работы [65, 180, 193].

    Однако до настоящего времени музыка в процессе психологической практики, как правило, используется несколько «однопланово». Она трактуется лишь как вспомогательное средство психологического воздействия и связана в основном с «эмоциональным сопровождением» процесса работы, двигательно-танцевальными, тонизирующими или релаксационными упражнениями. Задачи же «чистых» музыкальных процедур (где музыка – основное средство) обычно не распространяются за рамки элементарного музицирования или зарисовки на бумаге звуковых образов в целях стимуляции творческой активности клиента. Музыка и музыкальная деятельность клиента или группы не становятся центральным элементом психокоррекционной или психотерапевтической системы. Такие системы практически отсутствуют.

    Пожалуй, одним из исключений является методика В.И.Петрушина, названная им «музыкально-рациональная психотерапия»[168]. Это – «совокупность приёмов и методов, направленных на расширение и обогащение спектра доступных пациенту переживаний и формирования у него такого мировоззрения, которое помогает ему быть здоровым и счастливым» ([168], C.17). Центральной задачей В.И.Петрушина является «формирование навыков оптимистического мировоззрения», что осуществляется при помощи синтеза методов эстетотерапии (лечение красотой) и аретотерапии (лечение идеалами). В своей методике автор использует систему мелодизированных попевок – «аффирмаций», настраивающих человека на необходимое эмоциональное и ментальное состояние.

    Важно, что автор музыкально-рациональной психотерапии конкретизирует сферу применения своей методики, а не говорит о музыкотерапии «вообще». При разработке нашей авторской методики личностно центрированной музыкальной психотерапии, мы исходили из аналогичного положения. Как и любая психотерапевтическая методика, методика музыкальной психотерапии должна решать конкретный круг задач, не претендуя на всеохватность и универсальность.

     Несмотря на существенные достижения использования музыки в практической психологии и психотерапии, остаётся множество нерешенных вопросов. Проблемы самосознания, личностного роста, общения, внутри и межличностных конфликтов до сих пор по традиции оставались за пределами музыкотерапии как таковой из-за отсутствия соответствующих форм работы. Казалось, музыкальное восприятие или музицирование сами по себе не могут непосредственно активизировать человека на решение этих задач. Этот взгляд незаслуженно ограничивал возможности музыкотерапии как психокоррекционной системы. Поэтому актуальными оказались поиски и апробация таких форм и методов работы, где музыка и музицирование выступают, во-первых, в качестве не дополнительного, а основного психокоррекционного средства а, во-вторых, специально направлены на решение психологических – личностных и коммуникативных проблем.

    Решение этой задачи связано не только и не столько с расширением арсенала технических приёмов или тренинговых упражнений. Существует серьезная проблема методологического уровня, решение которой действительно способно дать осознание самостоятельности психологического «крыла» музыкотерапии и, в частности, избавить его от медицинской, «фармакологической» зависимости.

    Различия коренятся не в качестве результатов работы. Нередко психолог в процессе консультирования отмечает случаи коррекции соматических заболеваний у своих клиентов, а врач – улучшение психологического состояния больного и даже его личностный рост. Основное различие содержится в так называемых «медицинском» и «психологическом» типах мышления, которые, в известной мере, противоположны. Медицина оперирует понятиями «пациент» («страдающий», «терпящий воздействие» - пассивная сторона терапевтического процесса) и «лекарство », «врач» (сторона активная, - «оказывающая воздействие»). Практическая психология, напротив, обращается к понятиям «консультант » и « клиент» (в групповой работе – «участник группы»), что предполагает иной тип взаимоотношений. Психолог не может и не должен решать проблему «за клиента». Клиент активен, он сам осознаёт условия и причины его трудностей, и сам ищет пути их преодоления с помощью равного, но более квалифицированного человека (консультанта). Поэтому активная деятельность клиента (внутренняя, внешняя) выступает важнейшим фактором, определяющим ход и результаты работы. Задача психолога, прежде всего, - продуктивно организовать эту деятельность.

    Данное различие характерно и для музыкотерапии. Отношение к деятельности клиента (пациента), пожалуй, в большей степени разделяет разные направления музыкотерапии, чем направленность на тот или иной результат.[5] При обращении к музыкотерапии мы также должны четко осознать и оценить, будем ли мы работать с «пациентом» или с «клиентом». Отсюда последуют возможности, ограничения и направленность конкретной методики во избежание споров и рассогласований. Что делает человек, когда воспринимает музыку? Как он её слушает? Какие переживания испытывает? Что при этом происходит в его мышлении, памяти, воображении?… Синхронизирует ли он ритм дыхания или микродвижения тела с ритмом звучащей музыки?

     Возможно, причина несогласованности результатов, полученных в русле медицинского направления музыкотерапии, коренится именно в игнорировании активной деятельности пациента. Точнее сказать, не музыка «воздействует» на человека, а человек «взаимодействует» с музыкой.

     Систематизируя и обобщая теоретические и практические достижения в области музыкотерапии, мы пришли к выводу о необходимости создания новой методики, позволяющей хотя бы частично заполнить теоретические и методические пробелы, мешающие принятию музыкальной психотерапии как полноценного самостоятельного направления.

    Во-первых, методика должна быть психологической, то есть решать проблемы, относящиеся к области практической психологии, не претендуя на иные (психоневрологические, психиатрические) задачи музыкотерапии. Как было ясно из обзора литературы, подобное «смешение» медицинской и психологической проблематики при применении музыкотерапевтического воздействия, всегда приводило к спорным выводам об эффективности методик.

    Во-вторых, методика должна иметь широкий (хотя и ограниченный) спектр психологических проблем, пригодных для решения её средствами. К тому же, она должна содержать многочисленные и разнообразные формы работы, направленные на решение данных проблем. Лишь в этом случае мы можем с уверенностью говорить о самостоятельности методики. 

    В третьих, методика должна подлежать стандартизированной научной проверке на эффективность и устойчивость результатов во избежание известного «субъективизма» при оценке её воздействия на человека.

     Исходя из данных требований, мы предприняли попытку создания методики личностно-ориентированной музыкальной психотерапии, обзор которой приведён в следующей главе.