К вопросу о результатах российских «реформ»: состоялась ли модернизация? 3 страница

Несостоятельность монопольного положения государственной собственности в национальной экономике была наглядно доказана историей социализма, что проявилось во множестве явлений, но главное из них - ее слабая восприимчивость к НТП всем массивом экономики, что и было удостоверено технологической отсталостью ее гражданского комплекса, глубокой разбалансированностью мак­роэкономической структуры даже по критерию высшей цели социа­лизма. Но самым неожиданным образом, пришедшая ей на смену капиталистическая рыночная экономика так и не выявила своего инновационного потенциала за прошедшие два десятилетия. И если в первое десятилетие протекал процесс становления капитализма, когда остродефицитный в постсоциалистической экономике денеж­ный капитал использовался для приобретения объектов государст­венной собственности, то во второе десятилетие, когда сформиро­вался класс частных собственников и начался сначала восстанови­тельный, а затем и инвестиционный экономический рост, инвести­ционная деятельность нового класса не приобрела инновационного характера.

Слишком много труднопреодолимых препятствий оказалось на | пути ее формирования. Общность этих препятствий порождена па-; радоксами экономического развития, которыми изобилует новейшая

¹ Маркс К., Энгельс Ф., Соч., 2-е изд., т. 8, с. 119

197

Часть 2 Реформы: отторжение инноваций

история России. Приведем в пример хотя бы один из них: на протя­жении всего лишь одного XX века в стране дважды коренным обра­зом менялся вектор ее экономического развития: переход от капита­лизма к социализму в его начале сменился на его исходе переходом от социализма к капитализму.

Российский капитализм приобрел уникальное постсоциалисти­ческое происхождение, существенно осложнившее его формирова­ние и функционирование. Вследствие такого происхождения в мас­совом масштабе унаследован весьма устойчивый социалистический менталитет, в силу своей природы несовместимый с рыночным, а потому препятствующей становлению капитализма. Эта несовмес­тимость проявляется в массовом отторжении населением института частной собственности и частнопредпринимательской деятельности, в неприятии разрыва в уровне личных доходов, даже если он эконо­мически обоснован. Им порождена слепая вера в исключительно благодетельную роль государства, вскормленная в советский период специфическим экономическим механизмом реализации общена­родной собственности, в числе которых гарантированная государст­вом всеобщая занятость и предоставление на равных началах обще­ственно значимых благ.

В свою очередь следствием такой веры явилась политическая, экономическая, социальная пассивность основной массы населения, несовместимая с рыночной капиталистической экономикой, эконо­микой самостоятельно хозяйствующих субъектов, самостоятельно определяющих свое место в ней. Существенно и то, что такой мента­литет, сформированный за самую длительную на постсоветском про­странстве историю социализма, оказался весьма устойчивым и, по утверждению психологов, сохранится на протяжении жизни двух-трех поколений.

Постсоциалистическим происхождением российской модели ка­питализма объясняются и весьма многообразные парадоксы в эко­номической политике, проводимой российским правительством. Так, если в 1990-е годы им была осуществлена массовая приватиза­ция, то 2000-е ознаменовались прямо противоположным процессом - наращиванием государственной собственности всеми доступными средствами, а недоступных, по крайней мере, для российского пост­социалистического государства практически не существует. Такое огосударствление привело фактически к воссозданию в облике мощ­ных государственных корпораций отраслевых министерств. И если такая акция явилась реакцией на инновационную пассивность част-

198

Е.В. Красникова

Парадокс российской модели капитализма.

ного бизнеса, то и она не дала и не могла дать в силу природы данной формы собственности ожидаемого эффекта. Не только не была осу­ществлена диверсификация макроэкономической структуры, но со­вершенно сознательно она подверглась еще большей деформации. Была законсервирована и технологическая отсталость страны.

Столь крутой разворот в сторону наращивания государственной собственности в 2000-е годы стал возможным в силу традиции было­го тотального огосударствления советской экономики, усугубленной к тому же отсутствием у российских политических лидеров навыков рыночных методов государственного регулирования национальной экономики. Но свою лепту в такой сценарий развития внесла и рос­сийская экономическая наука тем, что вследствие далеко неодно­значного отношения ее представителей к социализму (от его край­ней трактовки, например, проф. А. Бутенко «казарменным псевдосо­циализмом», до признания его подлинным проф. А. Зиновьевым) так и не был проведен всесторонний анализ экономической несостоя­тельности тотального огосударствления национальной экономики, не был осмыслен накопленный страной уникальный опыт социали­стического хозяйствования в условиях такого огосударствления. Но не менее важно и то, что отечественной наукой не осмыслен и опыт огосударствления национальной экономики, накопленный развиты­ми странами в течение XX в. А он представляет интерес, прежде всего тем, что практикой хозяйствования этих стран выявлены допусти­мые по критерию эффективности функционирования рыночной эко­номики масштабы государственной нагрузки на национальную эко­номику, определяемые долей государственной собственности в про­изводстве ВВП и удельным весом государственных расходов в нем. Но этого не только не было сделано, но и запроса в таких исследова­ниях со стороны политических лидеров фактически нет. Соотноше­ние форм собственности в российской экономике складывается под воздействием собственных и далеко не всегда грамотных соображе­ний правящей элиты, мотивы которых диктовались потребностью в концентрации экономической власти в руках государственных чи­новников всех властных ветвей и рангов, что явилось экономической основой их личного обогащения. В богатой стране сформировался в массе своей бедный народ и богатый не народ, представленный да­леко не только крупными собственниками, но в не меньшей, но бо-

² Попытка такого анализа предпринята в монографии Е.В. Красниковой «Па­радоксы экономического развития России». М.: Изд-во Экономика, 2009

199

Часть 2 Реформы: отторжение инноваций

лее скрытой форме государственными чиновниками. Возврат к госу­дарственной собственности явился не столь ожидаемым движением к социализму, но к формированию крупных частных собственников за счет представителей властных структур.

Драматизм последствий такого развития, не адекватного приро­де рыночной капиталистической экономики, состоял в том, что част­ная собственность была вытеснена из экономических ниш, где она традиционно во всех развитых странах успешно выявляет свой инно­вационный потенциал, а пришедшая ей на смену государственная не может так же эффективно выполнять функции частной. Доказатель­ством тому служит то обстоятельство, что проблема модернизации была поставлена отнюдь не впервые к исходу 2000-х годов. В полной мере она была высвечена еще в 1990-е годы, когда российский граж­данский комплекс рухнул под давлением конкуренции извне. При­чин трансформационного спада 90-х годов множество, одна из них -разбалансированность ее макроструктуры во всех аспектах, в том числе и в технологическом, выразившемся в технологическом лидер­стве ВПК и глубокой технологической отсталости гражданского ком­плекса. Однако правящая российская элита оказалась не восприим­чивой к урокам, преподнесенным ей трансформационным спадом. Соответствующих выводов из него не было сделано, вследствие чего исходная ситуация оказалась законсервированной в стране на целое десятилетие, десятилетие экономического роста. Вместо диверсифи­кации национальной экономики на инновационной основе под воз­действием даже не внутренних потребностей, но внешней конъюнк­туры был избран наиболее простой путь экономического роста: при­оритет был отдан экспортносырьевой ориентации. Отрезвление (и, как представляется, не вполне полное) правящей элиты наступило под воздействием грянувшего в 2008-2009 гг. кризиса. Им со всей очевидностью вновь вскрыта уязвимость такого сценария развития. Вновь, так как «голландская болезнь» (термин введен в научный обо­рот английским ученым Р. Аути) экспортносырьевой экономики из­вестна мировой практике и экономической науке еще с 50-х годов прошлого века. Кризисом вновь вслед за трансформационным спа­дом выдвинута на первый план все та же проблема модернизации и еще более усложненная за прошедшее десятилетие проблема дивер­сификации. Усложненная тем, что на протяжении всех лет экономи­ческого роста российским правительством совершенно сознательно и целенаправленно была сформирована экспортносырьевая модель

200

Е.В. Красникова

Парадокс российской модели капитализма.

макроэкономической структуры, превратившая страну в «энергети­ческую сверхдержаву».

Неизбежным следствием такой ориентации развития явилась «голландская болезнь» национальной экономики, одним из типич­ных симптомов которой выступает ее законсервированная на целое десятилетие технологическая отсталость. По существу оказавшийся рукотворным в России экономический кризис 2008-2009 гг. вслед за трансформационным спадом повторно высветил в качестве основной все те же проблемы, но с той существенной разницей, что на сей раз необходимость их решения оказалась не просто актуальной, но по существу безальтернативной вследствие исчерпания потенциала экспортносырьевого развития под воздействием как внутренних об­стоятельств. Ведь наращивать добычу нефти ныне приходится не в благодатной Западной Сибири, как это было в 70-е годы, но на дне Карского моря, да еще и в стремительно изменяющейся ситуации на мировых рынках энергоресурсов (усиливающаяся на них конкурен­ция, появление в изобилии альтернативных источников энергоре­сурсов).

Но вернемся к вопросу о капиталистической частной собствен­ности и ее инновационном потенциале. Капитализм, на протяжении всей своей многовековой истории доказавший миру право на суще­ствование успешным осуществлением своей исторической миссии, а она состояла в переводе национальной экономики сначала на инду­стриальную, а со второй половины XX в. в массовом масштабе на по­стиндустриальную основу, самым неожиданным образом не выпол­няет этой миссии в капиталистической России. Не выполняет, хотя экономической наукой представлено глубокое теоретическое осмыс­ление капиталистической практики, начало которому было положе­но еще классиками политэкономии. Особое место в ней занимает теория прибавочной стоимости К. Маркса. Им дано всестороннее обоснование внутреннего движущего мотива непрерывного иннова­ционного развития, присущего капитализму. Суть этого мотива со­стоит в безудержном в условиях господствующих рыночных отноше­ний стремлении капиталиста к максимизации прибыли. Это его стремление поддерживается механизмом жесткой конкурентной борьбы, не позволяющий останавливаться на пути последовательно­го освоения новейших достижение в области НТП, НТР, так как такое замедление чревато угрозой банкротства, а вместе с ним и угрозой утраты социального статуса собственника.

201

Часть 2 Реформы: отторжение инноваций

Однако в современной России вопреки историческим фактам, вопреки их теоретическому обоснованию причины сохранения тех­нологической отсталости страны, низкого жизненного уровня, непо­мерного разрыва в уровне личных доходов крайних децильных групп населения (по официальным данным порядка 1:16, по экспертным оценкам значительно выше) усматриваются, как уже отмечалось выше, носителями социалистического менталитета в природе капи­талистической частной собственности как таковой. Столь безоснова­тельная уверенность питается еще и ее глубокой дискредитацией, произошедшей под воздействием множества обстоятельств. В их числе особенности ее происхождения, воспринимаемого основной массой населения нелегитимным, хотя в его основе лежала законо­дательная база, и едва ли не исключительно «воровским», хотя иного историей не дано.

Происхождение частной собственности действительно было не­простым в постсоциалистической России, не без основания трактуе­мое нелегитимным, воровским. Не легитимным, так как в 90-е годы частная собственность формировалась в процессе распродажи объек­тов государственной собственности по остаточной балансовой стои­мости, а не по рыночной, хотя тому были, объективные причины. В их числе отсутствие рыночных цен в нерыночной экономике, а заим­ствование рыночных на Западе исключало приватизацию в условиях острого дефицита денежного капитала у потенциальных российских собственников, накопление которого в принципе было невозможно в советский период, а допуск иностранного капитала к приватизации не предусматривался законодательством тех лет. Несостоятельными представляются и суждения относительно поспешности приватиза­ции. Откладывать ее не представлялось возможным в условиях пол­ного исчерпания потенциала государственной собственности в каче­стве господствующей, что и проявилась в стихийном неуправляемом, стремительном распаде социализма в 80-е годы. Время постепенных и последовательных рыночных преобразований, инициированных А. Н. Косыгиным в 1960-е годы и вскоре из идеологических сообра­жений прерванных, было безвозвратно упущено, доказательством чему служит провал попыток «очеловечивания» социализма, пред­принятых М. Горбачевым в годы перестройки. Но совсем по непо­нятным причинам была упущена вполне реальная возможность по­следующей компенсации понесенных населением страны в ходе де­нежной приватизации весьма ощутимых потерь, компенсации по мере накопления капитала частными собственниками. Против этого

 

202

Е.В. Красникова

Парадокс российской модели капитализма.

они не только не возражали, но, например, М.Ходорковским такое предложение вносилось без всякого к тому принуждения. Государст­вом в силу только ему известных причин такая акция не была прове­дена. Напротив, случалось нечто прямо противоположное. Так, НК «Сибнефть», проданная на залоговом аукционе 1995 г. за 100 млн. долл., была в начале века куплена государством у Р. Абрамовича за 13,1 млрд. долл. Не без основания утверждается, например, В. Волко­вым, что в России сформировался кронизм, то есть действительно капитализм, но для своих, для лояльных по отношению к власти крупных частных собственников/

Но происходило и прямое разворовывание объектов государст­венной собственности, неизбежное в условиях традиционного для переходного периода правового вакуума. Тому способствовала и унаследованная от прошлого традиция хищения государственного имущества, приобретшего в постсталинский период массовый харак­тер. В не меньшей мере такому разворовыванию способствовала и высокая коррупционная составляющая приватизации, порожденная тем, что раздача и распродажа объектов государственного имущест­ва осуществлялась при непосредственном участии и под эгидой госу­дарственных же чиновников, экономическая власть которых давала им возможность широкого использования служебного положения и далеко не только традиционно в целях личного обогащения. Пере­ходным периодом был порожден особый и весьма мощный мотив извлечения административной ренты - накопления ими самими де­нежного капитала для обретения статуса частного собственника и при этом столь доступных для них наиболее перспективных объектов государственного имущества.

Были и другие факторы дискредитации частной собственности. Так, негативно было воспринято даже не упразднение государствен­ной собственности, так как осознание порожденного ею статуса со-собственника было весьма слабым, но сопровождавшего ее упразд­нение неизбежное устранение присущего ей экономического меха­низма ее реализации, включавшего всеобщую гарантированную на государственном уровне занятость и социальную сферу - на привати­зированных объектах. Негативно, хотя тому были объективные об­стоятельства. И, напротив, в силу неизвестных причин государством не было осуществлено повышение заработной платы на величину,

203

Часть 2 Реформы: отторжение инноваций

³ В.Волков. Проблема надежных гарантий прав собственности. В/Э, 2010, №8

компенсирующую отчисления от нее, предназначавшиеся при со­циализме для формирования фондов общественного потребления. Такой компенсации не сделано государством и по сей день, вследст­вие чего рабочая сила в постсоветских странах оказалась и остается не обоснованно заниженной.

Негативное отношение к частной собственности питается и весьма нетрадиционным тем более на ранних стадиях капитализма экономическим поведением крупных российских собственников. Им не только не свойственно воздержание, типичное для ранних (и не только, вспомним У. Баффета, И. Кампрада и др.) стадий капитализ­ма, но они не считают зазорным демонстрировать огромное личное богатство в технологически отсталой стране, в стране массовой бед­ности ее населения (напомним в этой связи теорию воздержания, по ироничному выражению К. Маркса, «этого удивительного святого, этого рыцаря печального образа воздерживающегося капиталиста» Нассау У. Сениора, не вполне справедливо подвергнутую Марксом сокрушительной критике). Объяснить такое поведение можно в лю­бом случае невысоким нравственным уровнем российских олигар­хов, хотя есть ему и экономическое объяснение: капитализация при­были сдерживается подавленной жестким государственным регули­рованием и коррупцией конкуренцией, неблагоприятной и неустой­чивой бизнес-средой.

Однако, и это очень важно, каким бы не было происхождение капиталистической частной собственности (и не только ее, но и лю­бой другой, общенародной, например, после революции 1917 г., не менее нелегитимное и не менее густо обагренное кровью), а оно действительно не безгрешно в любой стране, характер этого проис­хождения ни чуть не умаляет ее мощного инновационного потен­циала. Решающее значение для его реализации имеет не ее происхо­ждение, но адекватность бизнес-климата в стране природе капита­лизма. Между тем по уровню его комфортности Россия даже сегодня занимает 123 место из 183. Формирование такового - одна из важ­нейших функций государства. Только таким способом можно пере­ломить негативное отношение значительной массы населения к ча­стной собственности. Тем более, что рыночные преобразования были инициированы им самим и под его эгидой осуществляются. Но еще более важно то, что капиталистическому пути развития нет альтер­нативы, исходя из естественно-эволюционного характера экономи­ческого развития. Модернизация экономики возможна не возрожде­нием социализма из благих пожеланий, которыми, как известно,

 

204

Е.В. Красникова

Парадокс российской модели капитализма.

вымощена дорога в ад, но устранением препятствий на пути капита­лизма.

Российское государство, подменив проблему диверсификации национальной экономики на инновационной основе проблемой формирования «энергетической сверхдержавы», пошло в прямо про­тивоположную с точки зрения рыночных преобразований сторону. А именно в сторону беспрепятственного (явных протестов тому не бы­ло со стороны даже частных собственников) наращивания государст­венной собственности. Беспрепятственного, так как воспринимается обществом если и не возвратом к социализму, то вполне приемле­мым способом решения назревших социально-экономических про­блем.

Но и этого не произошло. Такое наращивание не сопровожда­лось ни возрождением национальной экономики на новой техноло­гической основе, ни повышением ее сбалансированности, ни сокра­щением разрыва между уровнем экономического и социального раз­вития, хотя был сформирован огромный Стабилизационный фонд порядка 6 трлн. руб. Не было даже попыток довести разрыв в уровне личных доходов крайних групп до уровня, стабилизирующего соци­альную среду. Более того, что касается плоской шкалы налогообло­жения, то, по утверждению В. Путина, она является еще и предметом зависти (и, можно предположить, предметом его гордости) со сторо­ны развитых стран. Это действительно так, но зависти со стороны только крупного капитала, не испытующего особого энтузиазма по поводу высокого налогообложении своих доходов, хотя и понимаю­щего его необходимости в собственных интересах, но отнюдь не ши­роких слоев населения. Ведь именно прогрессивная, а вовсе не пло­ская школа способствует более успешному решению социальных проблем.

Огосударствление экономики в свою очередь сопровождалось усилением экономической власти государственных чиновников, со­провождавшееся четко выраженной персонификацией государст­венной собственности: высшие управленческие должности в круп­нейших государственных компаниях оказались сосредоточенными в руках высших государственных чиновников. Так, например, Советы директоров Объединенной авиастроительной корпорации возглав­ляет С. Иванов, Объединенной судостроительной - И. Сечин, Наблю­дательных советов Ростехнологии - А. Сердюков, Роснано -А. Фурсенко, Росатом - С. Собянин и т. д. Видимо высшие должност­ные лица располагают достаточным временем не только для выпол-

205

Часть 2 Реформы: отторжение инноваций

нения своих прямых функций, но и для непосредственного и не бес­корыстного участия в системе корпоративного управления. Беда лишь в том, что активное собирание государством активов в ведущих отраслях и даже управление ими государственными чиновниками не сопровождалось особым экономическим эффектом, измеряемым степенью инновационного обновления этих активов.

Следствием огосударствления экономики при отсутствии в стране четкой, а потому неоднозначно трактуемой законодательной базы является устойчивый рост масштабов коррупции и хищения бюджетных средств, равнозначный устойчивому подавлению конку­рентной среды, не говоря уже о разрушении нравственных основ об­щества. Так, Счетной палатой РФ выявлено финансовых нарушений в 2010 г. (а это коррупция и нецелевое использование бюджетных средств) на сумму 580 млрд. руб.⁴ При таких масштабах коррупцион­ных отношений слой самых богатых людей представлен отнюдь не только олигархами, но и государственными чиновниками. И хотя ими тщательно скрываются от общественности личные доходы, но информация все же просачивается.

Итак, в 90-е годы развертыванию частнопредпринимательской деятельности воспрепятствовал длительный сам по себе, а тем более в условиях острого дефицита денежного капитала процесс формиро­вания нового класса, класса частных собственников и не менее дли­тельный отбор в ходе конкурентной борьбы наиболее эффективных из них, способных успешно выполнять столь непростые функции ча­стного собственника. Тем более длительный в условиях полной утра­ты населением за ненадобностью в годы социализма навыков само­стоятельного хозяйствования. Иными словами частный бизнес не мог выявить свой инновационный потенциал в 90-е годы. Ведь это были годы становления капитализма, годы первоначального накоп­ления капитала, когда по мере накопления денежный капитал ис­пользовался для обретения и сохранения в жесткой конкурентной борьбе за наиболее привлекательные объекты государственного имущества социального статуса частного собственника.

Но не произошло этого в массовом порядке и в последующее де­сятилетие, в годы экономического роста, не произошло вплоть до настоящего времени, хотя разговоры об этом идут бесконечные. Не

"Известия, 12.1.2011

206

Е.В. Красникова

Парадокс российской модели капитализма.

произошло в силу уже совсем иных причин. В их числе наиболее зна­чимыми представляются следующие:

- фактическая подмена провозглашенного курса на демократи­зацию общества традиционно для постсоциалистической страны авторитарным политическим режимом с жесткой вертикалью вла­сти. Режимом, подкрепленным еще и традиционно однопартийной системой, режимом, явившимся основой жесткой системы государ­ственного регулирования, подавляющего механизм конкурентной борьбы, присущей капитализму в качестве механизма хозяйствова­ния;

- не сформирована законодательная база, способная надежно защищать частную собственность от противоправных посягательств на ее объекты, как со стороны конкурентов, так и государственных институтов (наиболее яркими примерами агрессии с их стороны мо­жет служить судьба таких крупных и весьма успешных компаний, как НК ЮКОС, Русснефть, Евросеть, Арбат-Престиж и др., равно как и бизнесменов, эти компании возглавлявших);

- не сформирована свободная от коррупции судебная система, к тому же в полной мере сохранившая репрессивный характер;

- далека от совершенства налоговая и таможенная политика как по структуре и видам налогов (а их 15 в настоящее время при тради­ционных 6-7 в развитых странах), так и по уровню налогообложения, более высокому, чем, например, даже в постсоветском Казахстане, чем подрывается инвестиционный потенциал частного бизнеса, сти­мулируется его уход в тень, вывоз даже среднего бизнеса за рубеж;

- низкая результативность административных реформ антикор­рупционной направленности в условиях растущей концентрации экономической власти в руках государственных чиновников, в усло­виях, когда с коррупцией приходится бороться самим коррупционе­рам. Сохранение беспрецедентной по масштабам для развитых стран коррупции, по уровню которой Россия занимает одно из последних стран, ведет к подавлению конкуренции, а вместе с ней и стимулов ко всякой инвестиционной частнопредпринимательской деятельно­сти тем более инновационного характера;

- вытеснение государственной собственностью форм частной из экономических ниш (таковы, например, гражданское авиа-, су-до-, автостроение, добыча природных ресурсов и многие др.), по своей природе не требующих общенациональных масштабов кон­центрации средств производства и введение прямого администра­тивного контроля над важнейшими экономическими активами.

207

Часть 2 Реформы: отторжение инноваций

Тем самым существенно сужена сфера частнопредпринимательской деятельности, что в свою очередь способствует оттоку российского капитала за рубеж. К тому же планы политических лидеров страны по приватизации государственной собственности, активизировав­шиеся в посткризисный период, к настоящему времени по существу сошли на нет

Иными словами, рыночное реформирование протекает в стране крайне непоследовательно и противоречиво, что сдерживает разви­тие капитализма. И это вопреки тому обстоятельству, что преобразо­вание плановой социалистической экономики в рыночную капита­листическую было предпринято в условиях катастрофического со­стояния национальной экономики, явившегося следствием естест­венной гибели социализма, в основе экономического потенциала развития которого лежал мобилизационный эффект государства, не­обходимый для экстремальных условий, был полностью исчерпан. Следствием такого исчерпания явился застой советской экономики, начало которого датируется 1970-ми годами, хотя первые признаки кризиса социализма появились еще в 1960-е годы, адекватной реак­цией на которые и явилась реформа 1965 г.

Еще раз вернемся к вопросу о месте государственной собствен­ности в современной рыночной экономике и в российской в частно­сти. Он заслуживает особого внимания вследствие целого ряда об­стоятельств. Примечателен сам факт устойчивого роста с начала XX в. государственной нагрузке на национальную экономику во всех развитых странах. Так, государственные расходы в них возросли с 3% ВВП в начале века до 40-60% к его исходу. Будучи типичным явлени­ем, оно отнюдь не означает движения к социализму в его марксист­ской трактовке, в границах которой наиболее значимым признаком социализма выступает монопольное положение именно общенарод­ной (в юридическом статусе государственной) собственности. Ее господствующим положением и должна была быть обеспечена реа­лизация целевой установки социалистического воспроизводства на неуклонный рост всеобщего благосостояния. В таком росте усматри­валась мотивация сособственников к эффективному труду, иннова­ционному (на современном языке) развитию.

Но, как показывает практика развитых стран, формирование го­сударства всеобщего благосостояния оказалось не только возмож­ным, но и несравненно более успешным в условиях сохранения ка­питалистической рыночной экономики. Материальные предпосылки формирования такого государства зародились еще на стадии зрелого

208

Е.В. Красникова

Парадокс российской модели капитализма.

индустриального общества (вспомним социальные нововведения канцлера Бисмарка), но все более широкими они становятся по мере массового освоения развитыми странами постиндустриального этапа в развитии производительных сил. Их достижения на этом поприще весьма внушительны. Ростом государственных расходов обеспечива­ется выполнение государством функций по перераспределению до­ходов не только в целях доведения разрыва в их уровне до общест­венно приемлемого в 6-8 раз, равно как и для устранения бедности, но также в целях наращивания производства устойчиво растущих по масштабам и структуре потребностей в общественных, то есть неде­лимых по своей природе благ. Иными словами, рост государственных расходов, расширение государственного сектора обусловлено стре­мительным нарастанием потребностей в общественных благах, за­полнением экономических ниш их производства адекватной природе таких ниш государственной (региональной, муниципальной) собст­венностью. В этом главная причина появления и разрастания госу­дарственного сектора.

Но производство массовых товаров и услуг, подлежащих удовле­творению индивидуальных потребностей, также имеющих тенден­цию к росту по мере роста численности населения и повышения его жизненного уровня, неизменно остается уделом частного бизнеса. Иными словами, складывается оптимальное соотношение между го­сударственной и частными формами собственности в соответствии с функциями, ими выполняемыми. Рост государственных расходов и расширение сферы государственной собственности не только не ущемляют частного предпринимательства, но способствует его раз­витию удовлетворением неизменно растущих общественные по­требности, формированием в качестве преобладающего по числен­ности среднего класса, сведением к минимуму численности бедных слоев населения. Государственными расходами обеспечивается столь необходимая для частного бизнеса устойчивость социальной и поли­тической стабильности, осуществляется подготовка высококвалифи­цированной рабочей силы, финансируются НИОКР. Иными словами, государство адекватными его природе способами вносит свой вклад в инновационное развитие и создаются благоприятные предпосылки для частнопредпринимательской деятельности, для массового освое­ния частным бизнесом новейших технологических укладов, порож­денных современным этапом постиндустриального развития.