Имущественные правоотношения 2 страница

¹²² J a s і n s k і Т. PrzedmieScia Sredniowiecznego Torunia... S. 19.

¹²³ Semrau A. Thorn im 13. Jahrhundert// Mitteilungen des WestpreuBischen Geschichtsvereins. H.38. 1930.
S.8.

¹²⁴ См. карту 2, помещенную нами в издании: Рогачевский А.Л. Кульмская грамота... С. 160.

¹²⁵ Ibid. S. 9.

¹²⁶ Карту см.: Atlas historyczny Polski. Wyd. 12. Warszawa; Wroclaw, 1993. S. 6 (карта III).

¹²⁷ S e m r a u A. Thorn im 13. Jahrhundert. 10.

240

той, владения Торна, аналогично владениям Кульма, стали представлять собой полосу земли вдоль правого берега Вислы. Согласно подсчетам польских ис­следователей, ее площадь составила 180 гуф, или немногим более 30 квадрат­ных километров.¹²⁸

Ограничения, касающиеся пользования рекой, в ст. 3 сформулированы ана­логично кульмским.

Вторая категория городских угодий, упомянутая в КГ - земли, предназна­ченные для финансирования городской стражи (упомянуты в первой редакции ст. 5). Кульм получил на эти цели 120 гуф, Торн - 100 гуф. Статус этих земель был близок к статусу вольных гуф, пожалованных городам согласно ст. 2 и 3, поскольку финансирование городской стражи было единственным обязатель­ством, наложенным на общины в связи с этим пожалованием. До того момента, пока отведенные угодья станут приносить урожай, орден обязался компенсиро­вать две трети расходов на стражу. Судя по всему, освоение этих угодий про­ходило с большими трудностями (обстановка военной экспедиции, необходи­мость, по крайней мере частично, поднимать целину, проводить работы по осушению местности и т. п.), так как от обязанности финансировать ²/з расхо­дов на городскую стражу орден был освобожден лишь в 1262 г.¹²⁹ На каких правовых началах предполагалось осуществлять эксплуатацию угодий - путем сдачи в аренду или иным способом, в КГ не сказано. Единственная оговорка, включенная в статью в связи с условием об этих угодьях, касается взимания десятины. Вопрос о десятине будет подробно рассмотрен ниже, в параграфе о повинностях жителей по отношению к церкви.

В Эльбингской грамоте также были подробно описаны границы городских угодий. Общая площадь их не указывалась, но по более поздним оценкам счи-

¹²⁸ Jasinski Т. Przedmiescia Srediowiecznego Torunia... S. 19; CzacharowskiA. Torun
Sredniowieczny. S. 37.

¹²⁹ PUB 1.2. №156.

241

тается, что она составляла в общей сложности 3,5 кв. мили.¹³⁰ Они находились по берегам р. Эльбинг при ее впадении в залив. Грамота 1246 г. указывает на виды угодий, пожалованных общине (поля, сады, луга, пастбища).

При сопоставлении положений КГ и Эльбингской привилегии, касающихся городского землевладения, а также при обращении к источникам более поздне­го времени, проясняющих правовое положение городских угодий, выявляется ряд различий в статусе земель, пожалованных указанным общинам. По Кульм-ской грамоте сельскохозяйственные земли объявлялись свободными от чинша в пользу ордена. Это означало, что деревни, основанные на городских землях, должны были нести повинности не государству, а городу. Часть деревень была населена наследственными чиншевиками и платила чинш городу. Данное об­стоятельство превращало пожалованные земли в стабильный источник дохода для городской казны. Население некоторых деревень составляли так называе­мые огородники, которые платили чинш не городу в целом, а отдельным бюр­герам. Жители городской округи находились под городской юрисдикцией, при этом суд по малозначительным делам вершил сельский шультгейс.¹³¹

В Эльбинге картина выглядела иначе, поскольку ему было даровано Любек-ское право. Очевидно, орден не был готов выделять каждой городской общине вольные гуфы, поэтому с городских земель взыскивался чинш в пользу ордена, хотя размеры чинша были невелики. Правосудие над городскими деревнями также принадлежало ордену, а жители этих деревень должны были принимать участие в военных походах (см. ниже). И лишь позднее статус эльбингских де­ревень был приближен к статусу кульмских, хотя окончательное уравнивание

К е г s t a n E.G. Die Geschichte des Landkreises Elbing, auf wissenschaftlicher Grundlage volkstiimlich dargestellt (Elbinger Heimatblicher. Bd. 1. 1925). Elbing, 1925. S. 44.

¹³¹ Kaim-Bartels A. Die Stadte Kulm und Elbing und ihre Dorfer im Mittelalter II Beitrage zur Geschichte WestpreuCens. Nr. 11. 1989. S. 54-55.

242

их было произведено лишь в 1457 г., после перехода Западной Пруссии под власть Польши.¹³²

Землевладение отдельных колонистов. Ст. 15-17 и следующие за ними ст. 18-21 КГ образуют комплекс тесно взаимосвязанных норм. Они касаются землевладения кульмских и торнских горожан и обусловленных этим земле­владением повинностей. Указанный комплекс норм охватывает в основном два круга таких повинностей: обязательства по отношению к ордену (воинская служба- ст. 15, 17, 20; уплата чинша- ст. 18, 19) и по отношению к местному епископу (ст. 21). По своему содержанию эти статьи дополняют и как бы «уравновешивают» положения статей 2, 3 и 7, посвященных землевладению городов и их приходских церквей.

Смысл ст. 15-21 был двояким. С одной стороны, орден стремился привлечь колонистов умеренным налогообложением; с другой - тевтонцы были заинте­ресованы в формировании из переселенцев эффективного ополчения, на кото­рое они могли бы рассчитывать в ходе боевых действий в Кульмской земле. Эта мера не была случайной - как свидетельствуют данные XIII в., политика расселения колонистов на завоеванных у пруссов землях вызывала недовольст­во и неоднократные восстания коренного населения.¹³³

Для того чтобы разобраться в существе земельных правоотношений, опре­деляемых КГ, необходимо сперва обратиться к терминологии памятника. В грамоте употребляются термины троякого рода: «имущество» (bona) - в ст. 10, 11, 15, 18, 20, 21; «наследство» (hereditas) - в ст. 14, 16, 18; «аллод» (allodium)- в ст. 15. Первый из них является общим обозначением всякого имущества, второй касается вещей (в том числе недвижимости), переходящих по наследству; наконец, третий относится прежде всего к сельскохозяйствен­ным угодьям, которые принадлежали горожанам.

¹³² Ibid. S. 55,58.

¹³³ L и с і n s k і J. Przywilej chetminski z 1233 r.... S. 126.

243

Что стояло, однако, за употребленным в тексте КГ термином «аллод»? Как известно, под аллодом в средневековом праве понимались земли, находившие­ся в частной собственности, которые можно было свободно отчуждать, что за­фиксировано в «Саксонском зерцале» (Земское право, кн. I, ст. 8, § 1; ст. 34, § I).¹³⁴ Однако в данном случае о частной собственности на земельные наделы говорить не приходится, поскольку землевладение, закрепляемое КГ, было свя­зано с целым рядом обременении. Во-первых, это требование ст. 15 о том, что в качестве покупателей должны выступать люди, которые «окажутся хорошо подходящими» для земли и ордена. На практике это означало, что контроль за процедурой отчуждения осуществлялся не городскими судами Кульма и Торна, а орденскими властями. Юридически процесс отчуждения выглядел не как прямой переход права собственности от продавца к покупателю, а как возврат надела (или части его) в руки ордена, который уже в свою очередь наделял уча­стком нового владельца.^{1 5} Во-вторых, из содержания статей об орденских ре­галиях (ст. 10—13) вытекает, что орден рассматривал все земли как свои, что исключало возможность появления аллодов в собственном смысле слова. Что же касается употребленного в ст. 15 термина allodium, то смысл его проясняет­ся при обращении к первым немецким переводам КГ. Во всех них это слово переведено как vorwerc (vorwerch, vorwerck). Это слово означает не все зе­мельные угодья, а самый двор с жилыми и хозяйственными постройками, обра-зующий центр крестьянского хозяйства. Таким образом, в ст. 15 термин allodium употреблялся в более узком смысле - скорее хозяйственном, чем пра­вовом.

¹³⁴ СЗ. С. 20,32.

¹³⁵ В г Q n п е с k W. von. Zur Geschichte des Grundeigenthums in Ost- und WestpreuBen. Bd. I. Die kOlmischen
GQter. Berlin, 1891. S. 9.

¹³⁶ Kischl. S. 138, 139, 153.

¹³⁷ В r a n n e с к W. von. Zur Geschichte des Grundeigenthums... Bd. I. S. 7.

244

Еще одно обстоятельство, которое могло повлиять на словоупотребление ст. 15, заключалось, возможно, в неоднородности земельных держаний в Кульмской земле. Как полагает Мариан Дыго, обозначаемые термином allodium земли противопоставлены владениям «феодалов», упомянутых в КГ редакции 1251 г. Хотя землевладение горожан было обусловлено военной службой, владельцы аллодов не были включены в ленную иерархию. По мне­нию М. Дыго, положения ст. 15-17 КГ были сформулированы под влиянием тогдашнего права министериалов - служилого сословия при дворах светских и духовных князей рейха.¹³⁹

В литературе нашла отражение дискуссия о природе землевладения, закреп­ляемого КГ. В. фон Брюннек полагал, что установление наследования наделов (ст. 10) и обязанность уплаты денежного чинша, прямо упомянутого в ст. 18 КГ, позволяют определить такое землевладение как наследственно-чиншевое.¹⁴⁰ С некоторыми оговорками эту точку зрения разделял и Г. Киш.¹⁴¹ По мнению же М. Дыго, установленный КГ режим землевладения не вполне вписывается в эту конструкцию, поскольку в нормах грамоты наблюдается своеобразное переплетение права министериалов и локационного права. По­этому он полагал (как уже упоминалось в связи со ст. 10), что отношения орде­на с колонистами могут быть интерпретированы в рамках более широкого по­нятия- «пожалования» (Leihe).¹⁴² Точка зрения М. Дыго представляется нам более обоснованной.

D у g о М. Studia nad poczajkami wtadztwa... S. 99.

¹³⁹ Ibid. S. 102. - M. Дыго, в частности, обращает внимание на встречающийся в ст. 15 и 20 грамоты термин
obsequium (букв, «послушание», в нашем переводе - «служба», «обязанность»), который часто употреблялся по
отношению к министериалам. ■

¹⁴⁰ В г ii n п е с k W. von. Zur Geschichte des Grundeigenthums... Bd. I. S. 15.

¹⁴¹ Kischl.S. 151-153.

¹⁴² Dygo M.: 1) Studia nad poczateami wladztwa... S. 104-106; 2) Feudalizm w Prusach ХШ-XVI wieku//
Roczniki dziej6w spolecznych і gospodarczych. T. LVIII. Poznan, 1998. S. 145.

245

Как видно из ст. 16 КГ, лица, получившие угодья от ордена, были не вправе покупать дополнительные надела сверх одного. Очевидно, это ограничение было введено с целью гарантировать достаточную численность ополчения. О военной повинности колонистов-землевладельцев будет подробнее сказано в следующем параграфе.

Вопрос об отчуждении недвижимости горожанами-колонистами был затро­нут также в Эльбингской грамоте. Бюргерам запрещалось отчуждать участки и дома мирянам, не имеющим намерения поселиться в городе. Но данное огра­ничение не распространялось на сделки в пользу ордена. Указанная норма так­же, очевидно, была направлена на возможно скорейшее формирование посто­янного населения в этом стратегически важном пункте Пруссии.

Свои особенности имело землевладение польской шляхты. Рыцари, кото­рым адресована грамота Германа Балька, именовались ленниками ордена, из чего вытекала обязанность таких лиц нести в пользу тевтонцев военную служ­бу. Если рыцарские угодья оставались невозделанными и незасеянными, то ор­ден был вправе пользоваться ими (например, для прогона скота), но без ущерба для фактически используемых хозяевами лугов и пастбищ. Орден мог передать их другому лицу, но прежний владелец сохранял преимущественное право на получение их вновь. Рыцарь мог также продать запущенное поле, но в этом случае с него не снималась обязанность воинской службы.

Наконец, вопросы имущественных правоотношений у пруссов получили отражение и в Христбургском договоре. Пруссам гарантировались свобода приобретения любого имущества, полная свобода распоряжения движимым имуществом. Недвижимым имуществом пруссы также могли распоряжаться свободно в пользу равных себе пруссов, немцев и поморян, при условии, что ордену будет представлено достаточное поручительство в отношении подле­жащей продаже вещи, а продавец не убежит к язычникам или иным врагам ор­дена. Кроме того, неофиты обещали не отбирать имущество у других неофитов

246

иначе как по закону. В немногочисленных грамотах, пожалованных в рассмат­риваемый период отдельным прусским нобилям, говорится о передаче им зе­мель с деревнями «в вечное и свободное владение», благодаря чему такие

143

пруссы также становились вассалами ордена.

Охотничье право. Основы охотничьего права в прусских землях закладыва­ет ст. 14 КГ, которую надлежит рассматривать в связи с положениями ст. 2, 3, 11 об исключительном праве ордена охотиться на бобров.

Из-за экстенсивности сельского хозяйства охотничий промысел играл в средневековой Европе заметную роль, поэтому его правовое регулирование было предметом постоянной заботы со стороны правителей. Пруссия предос­тавляла благоприятные возможности для охоты, поскольку большая часть ее территории была покрыта густыми лесами. В Кульмской земле их плотность была меньше, чем в Пруссии в целом, однако и здесь лесные угодья занимали обширные пространства.^{1 4} Орденские власти стремились ввести охоту в опре­деленные правовые рамки.

Статья 14, посвященная охоте, адресована горожанам, которые являлись владельцами недвижимости, полученной от ордена. Установленные ею правила были весьма выгодны для бюргеров. Им дозволялась охота на все виды дичи (единственным безусловным исключением, как уже указывалось, были бобры). При этом поимка крупного зверя (кабанов, медведей, козуль) не налагала на ловца никаких обязательств по отношению к ордену, а при поимке иной дичи орден получал правую, лопатку зверя.

¹⁴³Матузова В.И. Прусские нобили и Тевтонский орден (жалованные грамоты прусским нобилям и эпи­зоды «Хроники земли Прусской» Петра из Дусбурга) // Древнейшие государства на территории СССР. 1987. М., 1989. С. 281-287; Матузова В.И., Назарова Е.Л. Жалованные грамоты местным нобилям в Пруссии и Ливонии XIII в. (сравнительное исследование)// Восточная Европа в древности и средневековье: проблемы источниковедения. Чтения памяти В.Т.Пашуто. Москва, 18-20 апр. 1990г. Тезисы докладов/ Отв. ред. А.П. Новосельцев. М., 1990, С. 72-74.

¹⁴⁴ М a g е г F.: 1) Wildbahn und Jagd AltpreuBens... S. 14-15; 2) Der Wald in AltpreuBen als Wirtschaftsraum.

247

Предписания статьи представляют интерес в двух аспектах. Во-первых, они дают известное представление о тогдашних природных богатствах края. Как свидетельствуют данные специальных исследований, все три названные в ст. 14 разновидности дичи были широко распространены в прусских землях. Дикие свиньи водились там во множестве благодаря обширным дубравам, обеспечивавшим их желудями. Упоминание об этих животных - еще одно сви­детельство в пользу того, что в Кульмской земле в XIII в. преобладал листвен­ный лес (ср. выше). Вырубки дубрав, достигшие апогея в XVII в., сильно со­кратили поголовье свиней. ⁵ Медведи, о которых говорится в КГ, также часто встречались в крае в средние века. Поскольку к началу XIX в. они были окон­чательно истреблены, то их видовая принадлежность не поддается точному оп­ределению. Известно, однако, что в прусских лесах водились по крайней мере два вида медведей. Более крупный - медведь с шерстью бурого цвета, который, в отличие от обычного бурого медведя (Ursus arctos, Ursus cadaverinus), неред­ко достигал огромных размеров (свыше полутора метров в холке и массой тела около полутонны) и приближался, таким образом, к кадьякским медведям и гризли. Другой вид, который местное население называло «медведь-сурок» (Zieselbar), был примерно вдвое мельче первого и имел шерсть с серебристым отливом.¹⁴⁶ Наконец, в Пруссии часто встречалась и козуля. Как свидетельст­вуют разрозненные данные об охоте на эту дичь в XV-XVI вв., стада козуль составляли до ста и более особей;¹⁴⁷ можно предполагать, что в первый период завоевания края их поголовье было еще большим.

Второй аспект, заслуживающий внимания - историко-правовой, т.е. содер­жание и происхождение института, введенного ст. 14.

Bd. I. (Ostmitteleuropa in Vergangenheit und Gegenwart. Bd. 7/1). Koln; Graz, 1960. S. 25-27.

¹⁴⁵ M a g e r F. Wildbahn und Jagd AltpreuBens... S. 157-159.

¹⁴⁶ Ibid. S. 192-201.

¹⁴⁷ Ibid. S. 164-165.

248

О юридической природе охотничьего права, которому посвящена статья, в литературе было высказано два мнения. Первое из них выдвинул В. фон Брюн-нек. Он полагал, что право охоты вытекало из верховной собственности ордена на прусские земли и было, таким образом, вторичным полномочием собствен­ника. Права ордена на объекты, перечисленные в ст. 11, он считал регалиями, а право охоты и строительства мельниц - правами более низкого порядка (он на­зывал их «оговорками» - Vorbehalte) и противопоставлял их друг другу как

1 ЛЯ.

публично-правовые и частноправовые. Это мнение позднее поддержал Ганс Штеффен.¹⁴⁹ Брюннек считал также, что подлинное введение охотничьей рега­лии в Пруссии было осуществлено лишь в 1586 г. решением прусского ландта­га, закрепившего исключительное право охоты за лицами дворянского сосло-вия.¹⁵⁰

Другое суждение по вопросу о праве охоты высказал Г. Киш. По его мне­нию, это право с самого начала носило характер регалии. В пользу такого взгляда он выдвигает, во-первых, ссылку на положения устава Тевтонского ор­дена, восходящие к 1244 г. и отражающие прусские реалии: братьям дозволя­лось охотиться на некоторые виды дичи (в том числе волков и медведей), а также на птиц с целью усовершенствоваться в искусстве стрельбы.¹⁵¹ Устав ис­ходит, таким образом, из полного господства ордена над охотничьими угодья-

S9

ми в его владениях. Второе обстоятельство, на которое обращает внимание Киш,- общий характер употребляемых в КГ терминов. Особенно примеча­тельно упоминание о том, что горожане обязаны «возвращать» (reddere) ордену

¹⁴⁸ В г U n п е с k W. von. Zur Geschichte des altpreuBischen Jagd- und Fischereirechts II ZSSR GA. Bd. 39 (52).
1918. S. 105.

¹⁴⁹ S t e f f e n H. Das landliche MQhlenwesen im Deutschordenslande II ZWG. H. 58.1918. S. 79.

¹⁵⁰ В r U n n e с к W. von. Zur Geschichte des altpreuBischen Jagd- und Fischereirechts. S. 109.

¹⁵¹ D і e S t a t u t e n des Deutschen Ordens nach den altesten Handschriften I Hrsg. von M. Perlbach. Halle a. S.,
1890. S. 47.

¹⁵² Kisch 2. S. 209.

249

правую лопатку пойманной дичи. Оно свидетельствует о том, что суверен ис­ходил из своего исключительного права охоты, уступая его горожанам.¹⁵³ Еще более отчетливо это отразилось в ст. 2 КГ редакции 1251 г., где говорится о пожаловании Кульму лесных угодий «со всеми выгодами, которые мог бы из них извлечь наш орден». Здесь, несомненно, подразумевается регальный ха­рактер права охоты.¹⁵⁴

Соглашаясь в принципе с доводами Киша, отметим еще одно обстоятельст­во. Как указывалось, В. фон Брюннек пытался противопоставлять регалии ор­дена прочим правам как публично-правовые правомочия частноправовым. Од­нако с точки зрения современной науки такое противопоставление некоррект­но. Средневековое право не знало нынешнего деления на частное и публичное, оно строилось по сословному принципу (право земское, городское, ленное и т.п.). Среди прав суверена выделялись высшие политические права - право созыва сословно-представительных органов, верховная судебная власть, выс­шее ленное господство, право военного предводительства. Остальные права, находившиеся главным образом в хозяйственной сфере, относились к числу

~ 155

регалии.

Обратимся к вопросу о содержании и происхождении норм, закрепляемых ст. 14. По мнению польских ученых, положения ст. 14 были сформулированы под влиянием венгерского права, которое стало известно ордену в период пре­бывания в Венгрии. В этих землях право охоты признавалось за всеми жителя­ми, которые должны были лишь отдавать властям правую лопатку пойманного зверя.¹⁵⁶ Специальное же упоминание об отдельных видах дичи связано, по-видимому, с соответствующими немецкими обычаями. Хотя в немецких землях

¹⁵³ Ibid. S. 213.

¹⁵⁴ Ibid. S. 212.

¹⁵⁵ Е і s е n h а г d t U. Deutsche Rechtsgeschichte. MUnchen, 1984. S. 13.

¹⁵⁶ G6rski K. Panstwo krzyzackie w Prusach. Gdansk; Bydgoszcz, 1946. S. 50; Luc і risk і J. Przywilej
chelminski... S. 116-117.

250

существовала охотничья регалия, но обычай дозволял населению охотиться на общеопасных животных, причем медведь не подлежал правовой охране даже в заповедных королевских лесах (Земское право, кн. II, ст. 61, § 2).¹⁵⁷ По этой же причине не ограничивалась охота и на диких кабанов. Что же касается раз­решения охотиться на козуль, то в нем Г. Киш видел «дальновидное хозяйст­венно-политическое мероприятие Тевтонского ордена, который практиковал разумное самоограничение и не довел до крайности настойчиво подчеркивае­мое регальное мышление».¹⁵⁹ На наш взгляд, нет оснований идеализировать орденские власти. В первые годы колонизации, помимо чисто хозяйственных тягот, переселенцы испытывали также постоянную опасность прусских набе­гов. Это не могло не сказаться на сельскохозяйственных занятиях горожан. Разрешение охоты на любую дичь, в том числе на крупную, сулило известную прибавку к продуктовому рациону колонистов, в то время как скотоводство, требующее более стабильных и мирных условий жизни, еще не получило дос­таточного развития. И, разумеется, решающим фактором, который обусловил столь щедрое пожалование, стало чрезвычайное природное богатство края.

Как представляется, в формулировке статьи нет влияния польского права. В Польше разрешение охотиться на любую дичь, включая крупного зверя (так называемое право «большой охоты»- venatio magna), король предоставлял главным образом знати, а не горожанам. Лишь охота на волка, и то после за­метного сопротивления шляхты, постепенно была разрешена простым поддан­ным, поскольку волчьи стаи сильно угрожали домашней скотине. Что же каса­ется охоты на медведя, то она так и осталась в руках магнатов (отчасти также -церковных иерархов).¹⁶⁰ Традиция связывать охоту на медведей и другую

¹⁵⁷ СЗ. С. 75. ¹⁵⁸K/sc/j2.S.214. ¹⁵⁹ Ibid.

^,60Kiersnowski R. Niedzwiedzie і Iudzie w dawnych і nowszych czasach. Fakty і mity. Warszawa, 1990. S. 90-101.

251

опасную дичь преимущественно с дворянскими привилегиями долгое время сохранялась в Польше как один из атрибутов «шляхетской вольности».

Правовой режим водных объектов и право рыболовства. В средневековой Европе рыба играла важную роль в питании в связи с наличием многочислен­ных постов. Согласно подсчетам современных ученых, в средние века в като­лических странах приходилось в среднем лишь по 220-230 дней в году, сво­бодных от пищевых запретов.¹⁶¹ Неудивительно, что соответствующие предпи­сания постоянно встречаются в локационных грамотах той эпохи.

Вопрос о рыбном промысле затронут в трех статьях КГ. Статьи 2 и 3 упоми­нают о праве пользования р. Вислой «со всеми выгодами», что подразумевало и рыбную ловлю; кроме того, в ст. 2 редакции 1251 г. закреплено право ордена и жителей Кульма ловить рыбу в озере Рензе. Ст. 12 также посвящена рыбо­ловству в озерах. Замкнутых водоемов в Кульмском крае и других прусских землях было много, и рыбный промысел в них был распространен с древно­сти, о чем свидетельствуют, в частности, данные археологических раскопок. Пруссия была чрезвычайно богата пресноводной рыбой (промысловое значе­ние имели, в частности, щука и сом).¹⁶³ Необходимость особо урегулировать порядок рыболовства в замкнутых водоемах вытекала из положений ст. 11, в которой орден оговорил за собой права на озера.

В статье 12 упоминаются два вида водоемов: малые и большие, с различным режимом рыбного промысла в них. Признаком, позволяющим отнести водоем к той или иной категории, служила площадь озера, определяемая по ширине ры­боловных снастей, которые можно было развернуть в них. Площадь определя-

¹⁶¹ F a s t е n, -zeiten, -dispensen II LMA. Bd. IV. Sp. 306.

¹⁶² В прусских владениях ордена к рубежу XIV-XV вв. насчитывалось свыше 2000 озер (Kisch 3. S. 23).
^l63Henneberger С. Der'See, StrSme vnd FlQssen Namen, Welche in den Preuschen Mappen verzeichnet sind,

vnndt wie solche auff furgehende weis leichtlich zu fmden sein. KSnigsperg in Preussen, 1595// Henneberger C. Erclerung der PreUssischen gr6ssern Landtaffel oder Mappen. KQnigsperg in Preussen, MDXCV. S. 29; S t a d і e K. Beitrage zur Fischerei aus OstpreuBens Vergangenheit II AF. Jg. 2. 1925. H. 2. S. 53-58.

252

лась по возможности устройства в озере известного количества тоней (tractus). Конкретный размер тоней, который служил единицей измерения, в КГ не ука­зан. По данным более позднего времени известно, что площадь озера, в кото­ром можно было устроить три тони, составляла в среднем около 10 га.¹⁶⁴ Более крупные озера считались большими. Рыболовство в них разрешалось вести «любой снастью, за исключением сети, которую называют неводом» (newod). Последний термин заимствован из польского языка. О том, что понималось под неводом, позволяют опять-таки судить источники более позднего времени (на­чала XV в.). Невод представлял собой рыболовную снасть из двух сетей-крыльев, между которыми был вшит мешок для добычи. В развернутом виде общая длина сетей составляла около 77,5 м, а высота- около 18 м; длина меш­ка также составляла около 18 м. Все сети и иные снасти меньшего размера счи­тались «малыми снастями».¹⁶⁵ Как справедливо отмечает М. Дыго, вопрос о ■*■

том, было ли горожанам разрешено пользоваться неводом на реках, остается

166 открытым.

Обратимся к вопросу о юридической природе права рыболовства, которому посвящена ст. 12. Его рассмотрение мы начнем с малых озер. В связи с вопро­сом о рыбном промысле в малых озерах в литературе высказывались разные точки зрения. По мнению В. фон Брюннека, право на ловлю в озере, предостав­ленном владельцу вместо земельных угодий, предстает как право, тесно свя­занное с правом собственности на само озеро, и в дальнейшем может перехо­дить к новым владельцам без каких-либо дополнительных условий.¹⁶⁷ Иной подход к проблеме прослеживается у Г. Киша. На его взгляд, при толковании анализируемой нормы следует учитывать как содержание других статей грамо-

¹⁶⁴ Kisch 3. S. 50.

^,63 W і 1 1 a m Н.А. Die Fischerei des Deutschen Ordens... S. 140.

¹⁶⁶ D у g о M. Studia nad pocza^tkami wladztwa... S. 306.

¹⁶⁷ В r U n n e с k W. von. Zuc Geschichte des altpreuBischen Jagd- und Fischereirechts II ZSSR GA. Bd. 39 (52).
1918. S. 125.

253

ты, так и конкретную практику орденских властей. Во-первых, необходимо иметь в виду, что о «праве собственности» на само озеро говорить не прихо­дится, так как права владельца водоема были производны от прав на землю (как прямо указано в ст. 12 и 14), а право на землю было наследственно-чиншевым (см. ниже, в параграфе о повинностях колонистов). По мнению Ки­ша, положения ст. 12 о малых озерах никоим образом не отменяют нормы ст. 11, предусматривающей регальный характер прав ордена на замкнутые во­доемы («все озера») без различия величины.¹⁶⁸ Во-вторых, даже в случае пожа­лования озера вместо земельных угодий право рыболовства, как свидетельст­вуют сохранившиеся документы XIV в., отнюдь не всегда безраздельно при­надлежало владельцу водоема.¹⁶⁹ Из этого можно заключить, что само по себе право рыболовства возникало благодаря орденской регалии, которой орден молчаливо отказался воспользоваться в полном объеме.¹⁷⁰ Точка зрения Г. Киша, поддержанная впоследствии также Х.А. Вилламом,¹⁷¹ представляется нам более обоснованной.

Что касается права рыболовства в крупных водоемах, то рыбный промысел в них представляется бесспорной регалией уже хотя бы потому, что ст. 12 со­держит ограничения как на объем добычи (исключительно для нужд собствен­ного стола), так и на вид рыболовных снастей (запрет пользоваться неводом). Как и другие регалии, озерная регалия вытекала из суверенитета ордена в

I ТУ

Кульмской земле, а позднее и во всей Пруссии.

В.Эльбингской грамоте было закреплено право рыболовства горожан в гра­ницах городских владений, в заливе Фришес-гаф и в оз. Драузензее - любою снастью, кроме невода. Кроме того, бюргерам было запрещено устройство за-

¹⁶⁸ Kisch 3. S. 46.

¹⁶⁹ Ibid. S. 53.

¹⁷⁰ Ibid. S. 53-54.

¹⁷¹ W і 11 a m H.A. Die Fischerei des Deutschen Ordens... S. 82.

¹⁷² Kisch 3. S. 54,93.

254

боя (nullam clausuram, quam were nominant). Как известно, забои, т.е. вбитые в дно сваи или колья с перемычками, служащие для того, чтобы не пропускать рыбу, в прежние времена довольно часто устраивались на реках. При толкова­нии статьи следует иметь в виду, что это устройство может перегораживать русло как целиком (так называемый учуг), так и частично (яз). В тексте статьи употреблено родовое понятие - «забой» (were), и не вполне ясно, идет ли речь