Культурно-исторические особенности памятников прусского права XIII в. 2 страница

В период Карнавала отмечалось несколько церковных праздников. Так, 2 февраля - день Очищения св. Марии (в этот день в 1341 г. издана привилегия для Шёнека). Это был один из четырех важнейших праздников, связанных с именем Богоматери, наряду с Благовещением (25 марта), Вознесением (15 ав­густа) и Рождеством Богоматери (8 сентября). В Пруссии названные торжества приобретали особое значение, поскольку Дева Мария была покровительницей ордена и Ей была посвящена Пруссия.¹⁴⁶ К Очищению Марии, Вознесению и Рождеству Богоматери обычно приурочивались орденские походы в языческую Литву, причем считалось, что Дева Мария сама призывает отправляться в по­ходы, посылая об этом весть.¹⁴⁷ Одно из таких знамений, наблюдавшееся в 1329 г. в преддверии праздника Очищения Марии, описано Петром из Дусбур-га в гл. 11 дополнении к «Хронике земли Прусской».¹⁴⁸ У Виганда Марбургско-

¹⁴⁶ S е е m a n n J. Die Culmer Pfarrkirche II NPPB. 2. Folge. Bd. 10. 1856. S. 371. Важность праздника Очище­
ния св. Марии (а также Вознесения) подчеркивалась тем, что в этот день члены ордена получали святое причас­
тие в церкви (см.: К о 1 b Н. Deutscher Orden II Marienlexikon. Bd. 2. 1989. S. 178).

¹⁴⁷ D у g о M. M. О kulcie maryjnym w Prusach... S. 15.
^,48ПД.С.214.

162

го победа, одержанная над литовцами 2 февраля 1348 г., объясняется помощью Богоматери.¹⁴⁹

На период Карнавала приходились и некоторые другие праздники. 5 февра­ля - день св. Агаты, отмечавшийся церковным богослужением (в день св. Ага­ты издана грамота для Ландсберга, 1335). За три дня до Великого поста, т.е. в период кульминации Карнавала, была издана грамота Лика (1435).

Начало сорокадневного Великого поста у католиков приходится на так на­зываемую Пепельную среду.¹⁵⁰ В период Поста отмечается праздник Благове­щения (25 марта), посвященный Деве Марии. На Благовещение 1335 (?) г. была издана привилегия Фридланда. Последняя неделя Великого Поста - Страстная, или Святая неделя, по обрядности связанная с Пасхой. В это время совершают­ся богослужения в память страданий и смерти Христа, тема которых - земная жизнь Иисуса Христа,- начиная от входа Его в Иерусалим. Каждый день Стра­стной недели почитается как «Великий». Первый из них — праздник Вербного воскресенья, предшествующий пасхальному. В Страстной понедельник укра­шают храмы, устанавливают плащаницы - изображение Тела Христа в гробу. С четверга до полудня субботы молчат колокола, а дети созывают прихожан к ежедневной мессе трещотками. Самыми траурными днями считают четверг, пятницу и субботу. Поведение верующих в эти дни определяется строгими предписаниями. Вечером в Страстную субботу во всех храмах служат всенощ­ную, после чего утром, возвращаясь домой, верующие разговляются. В течение всей Пасхальной (Светлой) недели, до самой Антипасхи, посещаются богослу­жения в церквах, продолжаются уличные представления на религиозные темы. Таким образом, в период Великого поста и последующей Пасхи в городе цари-

""SRP.Bd. II. 1863. S.512.

¹⁵⁰ Название ее произошло от старого обряда посыпания голов пеплом как символа отпущения грехов. В на­стоящее время у католиков встречается лишь подобие этого ритуала: священник после мессы рисует крест зо­лой на лбу прихожан.

163

ла напряженная духовная атмосфера. Неудивительно, что на Великий пост и Пасху приходится издание 11 грамот, причем некоторые из них падают на ключевые дни указанного периода: Вербное воскресенье (Лёбенихт, 1299), Страстной понедельник (Кнайпхоф, 1327), а три (Эльбинг, 1246; Мариенвер-дер, 1336; Диршау, 1384) - на Светлую неделю и Антипасху.

Следующая группа праздников, на отдельные из которых приходилось из­дание городских привилегий, падает в основном на май и начало июня. Они связаны прежде всего с переходящими праздниками: Пятидесятницы (на пяти­десятый день после Пасхи), Троицы¹⁵¹ (через неделю после Пятидесятницы) и большой праздник Тела Христова (в первый четверг после Троицы), который стоит на границе пасхального цикла и летних праздников. В упомянутый пери­од литургического года были пожалованы пять грамот (Грауденц, 1291; Лёбе­нихт, 1300; Ризенбург, 1330; Шлохау, 1348; Диршау, 1364).

Среди летних праздников, важных для нашей темы, укажем прежде всего на день апостолов Петра и Павла (29 июня). Эти святые весьма почитались в Пруссии, им посвящено немало храмов, а их изображение помещено на гербе Гердауэна. В октаву праздника Петра и Павла была дарована привилегия Ма-риенбургу (1304). На 15 июля приходится праздник Разделения апостолов (Divisio apostolorum) - согласно легенде, в этот день ученики Христа раздели­лись и отправились нести новое учение в разные части света. Поскольку терри­тории, где им предстояло проповедовать, они определяли по жребию, то счита-

¹⁵¹ Обязательное празднование Троицына дня было введено для всех католиков в 1334 г.

¹⁵² Праздник Тела Христова - католический праздник, официально учрежденный в память установления Ии­
сусом Христом таинства причащения (евхаристии). Он был введен в 1247 г., с 1264 г. стал обязательным для
всей католической церкви. Хотя в Пруссии он был официально введен только гохмейстером Винрихом фон
Книпроде (1351-1382), но посвящение храмов Телу Христову и паломничество в них наблюдалось в прусских
землях уже в первой половине XIV столетия (T і d і с к Е. Beitrage zur Geschichte der Kirchen-Patrozinien...
S. 350-351).

164

лось, что в этот день решается судьба человека на предстоящий год.¹⁵³ В созна­нии средневекового человека миссия апостолов как бы предвосхищала миссию крестоносцев. Распространению указанного взгляда способствовало и то об­стоятельство, что именно на праздник Разделения апостолов пришлось взятие Иерусалима во время первого крестового похода (1099). Хронисты крестовых походов и отцы церкви неоднократно обыгрывали это совпадение, которое ка­залось им символичным.¹⁵⁴ В день Разделения апостолов была издана грамота для Остероде (1335). '

Весьма важным был «двойной» праздник Вознесения Богоматери (15 авгу­ста). Он основывается на сказании о том, что умершая естественной смертью и похороненная в Гефсимании Мария вознеслась на небо: после вскрытия Ее гроба вместо останков был обнаружен букет роз. Значение упомянутого празд­ника возрастает с XIII столетия.¹⁵⁵ На Вознесение Богоматери получил приви­легию Мюльхаузен (1338).¹⁵⁶ Близки по времени к указанному празднику еще две грамоты: накануне этого дня издана привилегия Зольдау (1344), а через два дня после праздника - учредительная грамота Гелы (1374).

Среди орденских грамот, изданных осенью, многие приходятся на дни важ­ных праздников или на их кануны. 14 сентября отмечается день Крестовоздви-жения, в который была издана привилегия Прейсиш-Старгарда (1348). Празд­ник этот связан с культом Святого Креста, который был важным для ордена. Помимо того, что орденские белые плащи были украшены изображением чер­ного креста, тевтонцы с самого начала экспедиции в Пруссию (1233) получили

¹⁵³ W і m m е r Е. Apostel (Volkskunde) II LMA. Bd. I. Sp. 788.

^|54Лучицкая СИ. Иконография крестовых походов // Одиссей. Человек в истории. 2002. М., 2002. С. 103.

¹⁵⁵ Во второй половине XIII в. появилось анонимное стихотворное житие св. Марии на немецком языке. В нем
пространно описан сюжет, связанный с Успением Марии и Ее вознесением на небо. Рукопись этой поэмы име­
лась у Тевтонского ордена. (Himmelfahrt Mariae II Marienlexikon. Bd. 3. 1991. S. 204).

¹⁵⁶ В день Вознесения Богоматери была издана также подтвердительная грамота Домнау (1480). Хотя ее выдал
бюргерам не орден, а владелец города Кунц фон Эглофштейн, но устоявшаяся в Пруссии иерархия праздников,

165

от папы Григория IX крест из древка копья, которым, по преданию, была прон­зена грудь распятого Иисуса Христа. Этот крест папа рекомендовал рыцарям для почитания и даровал им отпущение грехов сроком на десять дней.¹⁵⁷ С се­редины XIII в. в день Крестовоздвижения стал собираться генеральный капи­тул ордена.¹⁵⁸ В Пруссии, кроме того, весьма почитался и другой праздник, свя­занный с упомянутым культом, - праздник Обретения Креста (3 мая); оба они считались «двойными».

В день апостола Матфея (21 сентября) были изданы грамоты для Гердауэна (1398) и Штума (1416). Дни, посвященные апостолам, орденский календарь также относит к «двойным» праздникам. На день Михаила Архангела (29 сен­тября) приходятся три привилегии (Прейсиш-Голланд, 1297; Бартенштейн (Но­вый город), 1356; Бобровники, 1403), а еще одна (Фишхаузен, 1475) издана на­кануне этого дня. Культ Архангела Михаила был весьма популярен в средние века,¹⁵⁹ поскольку этот архангел рассматривался как водитель ангелов в по­следней схватке небесных сил с драконом (Откр. 12:7). Со времен Оригена подчеркивается «воинская» сущность Михаила, которого называли «полковод­цем» (архистратигом); для Пруссии этот аспект представляется весьма сущест­венным. Обращает на себя внимание то обстоятельство, что по крайней мере две грамоты, изданные в Михайлов день, относятся к стратегически важным населенным пунктам: Прейсиш-Голланду, закреплявшему орденские владения на подступах к Эльбингу на первом этапе колонизации, и Бобровникам, кото­рые в тот период были важным центром орденской власти в спорной Добжинь-ской земле.

возможно, была принята при этом во внимание.

¹⁵⁷ T і d і с k Е. BeitrSge zur Geschichte der Kirchen-Patrozinien... S. 351-352.

¹⁵⁸ D і e S t a t u t e n des Deutschen Ordens... S. 102,16 і.

¹⁵⁹ Подробнее см.: Добиаш-РождественскаяО. А. Культ св. Михаила в латинском средневековье
V-XIII века. Пг., 1917.

166

Среди остальных грамот, изданных в осенние месяцы, примечательны при­вилегия для Растенбурга (1357), изданная в день св. Мартина (11 ноября) - тра­диционный день уплаты податей, и особенно подтвердительная привилегия для Цинтена (1352), издание которой пришлось на день св. Елизаветы (19 нояб­ря) - один из важнейших праздников орденского календаря. Культ св. Елизаве­ты имел в Пруссии совершенно особое значение, поскольку Елизавета Святая (1207-1231), ландграфиня Тюрингская, оказывала большое покровительство Тев­тонскому ордену еще на том этапе, когда подготавливалась прусская экспедиция. Уже вскоре после кончины она была канонизирована папой (1235), а ее останки перенесены в специально посвященную ей церковь Тевтонского ордена в Мар-бурге.

О том, что культы перечисленных святых были значимы не только для орден­ской братии, но и для населения, свидетельствует распространение поставлен­ных в их честь храмов. Так, в целом ряде прусских городов существовали церкви Св. Троицы, Св. Тела, Св. Креста, св. Варфоломея, св. Елизаветы, св. Марии, св. Михаила Архангела, свв. Петра и Павла, св. Марии Магдалины, св. Мартина, св. Матфея.¹⁶⁰ Это обстоятельство не следует недооценивать, поскольку в средние века существовало представление о едином мистическом «теле», которое долж­но объединять все общество, все его различные группы. Не случайно и то, что в средневековых городах были широко распространены различные религиозные братства, формировавшиеся вокруг определенного храма, часовни или алтаря. Людей связывала между собой сопричастность к единому сакральному началу, и это чувство сопричастности цементировалось различными способами, например, религиозными процессиями. «Метафора мистического тела, - пишут современ­ные исследователи, - подкреплялась клятвой на святых мощах, крестным цело-

¹⁶⁰ T і d і с k Е. BeitrSge zur Geschichte der Kirchen-Patrozinien... S. 343-464; Neumeyer H. Kirchengeschichte von Danzig... Bd. I. S. 187-188; D у g о M. Studia nad poczajkami wladztwa... S. 344-351; Rozynkowski W.Patrociniako£cioJ6wparafialnych...S.45-70.

167

ванием, культом святого патрона, совместным обладанием реликвиями, святым причастием. К тому же и приход, и городская община, и королевство, и Церковь, и весь христианский мир имели вполне определенную конечную цель своего су­ществования - коллективное спасение души и спасение от гнева Господня».¹⁶¹ В Пруссии подобные братства существовали во многих городах и насчитывали де­сятки членов, а иногда число лиц, входивших в братство, доходило до полутора сотен человек обоего пола.

Ради полноты картины следует указать на то, что некоторые городские при-вилегии приходились на так называемые ежеквартальные посты (Quatember), служившие важными датами литургического года. Во время такого поста была издана грамота для Ризенбурга (1330), а накануне постного дня - для Морунгена (1331).

По дням недели грамоты распределяются следующим образом: в понедельник были изданы 10 грамот, во вторник— 10, в среду- 8 или 9, в четверг- 8 или 9, в пятницу — 4, в субботу - 17 или 18 и в воскресенье - 15 грамот. Обращает на себя внимание значительное количество грамот, приходящихся на субботние и вос­кресные дни.¹⁶⁴ Очевидно, правилом о соблюдении воскресного покоя пренебре-

^16ІСогомонов А.Ю., Уваров П.Ю. Открытие социального (парадокс XVI века) // Одиссей. Человек в истории. 2001. М., 2001. С. 206.

¹⁶² Т a n d е с к і J. Struktury administracyjne і spoteczne oraz formy 2ycia w wielkich miastach Prus Krzyiackich і
Kr61ewskich w Sredniowieczu і па progu czasow nowo2ytnych. Torun, 2001. S. 112-115.

¹⁶³ Немецкое слово Quatember происходит от латинского выражения [ieiunia] quattuor temporum - «[посты] четы­
рех времен [года]». Им обозначались среда, пятница и суббота четырех периодов церковного года, отмечавшиеся
постом и особым богослужением. Они устраивались на неделе после праздников Троицы, Крестовоздвижения (14
сентября), св. Люции (13 декабря) и первого воскресенья Великого поста. Система ежеквартальных постов была
окончательно установлена папою в 1078 г. Эти даты часто использовались для датировки документов и в то же
время для проведения различных мероприятий (собраний ремесленных цехов и др.).

¹⁶⁴ Указанная черта была характерна и для канцелярий иных европейских правителей. Недавно, например, бы­
ли проанализированы документы, изданные чешскими королями в 1253-1346 гг. Как свидетельствуют грамоты,
поддающиеся точной датировке, ритм календаря (и запрет трудиться в воскресные и праздничные дни) не ока­
зывал существенного влияния на деятельность канцелярии, хотя работа по изготовлению грамоты нередко за­
нимала целый день. Так, из 400 документов, исходивших от Оттокара (Пржемысла) II (1253-1278), 48 были

168

гали, стремясь приурочить издание привилегии именно к воскресному дню. Что касается субботы, то она в католических странах также не была «нейтральным» днем недели: уже с начала V в. на субботу был перенесен со среды пост, который верующие соблюдали в ожидании торжественного воскресного дня.

В то же время можно предположить, что при выборе дней недели для изда­ния грамот играли свою роль не только обыкновения орденской канцелярии, но также традиционные германские представления о праве: как свидетельствует «Саксонское зерцало» (Земское право, кн. II, ст. 66),^хьъ в церковные праздники и дни недели с четверга по воскресенье действовал особый мир, защищавший жизнь, здоровье и имущество всех полноправных членов общества; преступле­ние, совершенное в такой «замиренный» день, каралось особенно сурово. Лю­бопытно, что именно в воскресенье был заключен, например, Христбургский мирный договор ордена с покоренными пруссами (7 февраля 1249 г.).

Изученный материал, думается, убеждает в том, что большинство дат для пожалования городских привилегий выбиралось не случайно, а в связи с отме­чаемым или приближающимся религиозным праздником. Характерно, что ана­логичные грамоты, изданные после Реформации (см. Приложение I) такой за­висимости, как правило, не обнаруживают. Это было связано с резким сокра­щением числа праздничных дней, отменой прежней практики длительных по­стов и т.п.

Представляется, что вопрос о связи между содержанием документа и выбо­ром дня, в который он издавался, заслуживает специального исследования, ко­торое было бы предпринято на более обширном документальном материале и

изданы в воскресенье, одна на Пасху, три - в Троицын день, две - в Рождество (Н 1 a v а б е k I. Zur Frage der Saisonalitat und des Arbeitsrhytmus in der mittelalterlichen Verwaltung. Bemerkungen zur Auslaufstatistik der Kanzleien der letzten Pfemysliden und Johanns von Luxemburg II Homines et societas. Czasy Piast6w і Jagiellon6w. Studia historyczne ofiarowane Antoniemu Ga_siorowskiemu w sze£cdziesia_ta. pia.ta_ rocznice, urodzin (PTPN. Wydz. historii і nauk spolecznych. Prace Komisji historycznej. T. 55). Poznan, 1997. S. 453,455). ¹⁶⁵ C3. С 77-78.

169

учитывало бы орденские обычаи и практику. Оно могло бы пролить свет на особенности средневекового правосознания. Указанный подход может быть использован также для других регионов Европы.

Неразрывную идейную связь с рассмотренными чертами источников имели те высказывания КГ и других памятников того времени, в которых отразилась идеология крестового похода. Анализируя данную черту источников, следует прежде всего иметь в виду общую духовную атмосферу эпохи. Конец XII и вся первая половина XIII вв. в Европе прошли под знаком ожидания скорого конца света или наступления последнего тысячелетнего периода, предваряющего Страшный суд. Само по себе это явление не было чем-то новым, однако для XIII в. характерно соединение двух течений, развивавшихся до этого раздель­но: с одной стороны - народное, наивно-предметное представление о конце времен, во многом обусловленное текущими политическими событиями (как, например, в популярном тогда «Действе об Антихристе»¹⁶⁶); с другой - идеи высокообразованных теологов о «последних вещах». О наступлении скорого конца света говорилось в целом ряде пророчеств. Конец времен в тогдашнем сознании был тесно связан с представлением о последней битве христианского мира с силами тьмы (в частности, язычниками и мусульманами). Так, папа Ин­нокентий III провозгласил в 1213 г., что близок конец «мусульманского зверя», чье число 666, ибо 600 лет со дня возникновения магометанства уже прошло. Папа Григорий IX в августе 1233 г. отмечал в одном из писем: «Живем в то время, когда, согласно апостолу,¹⁶⁹ наступает скончание веков».¹⁷ Кроме того,

¹⁶⁶ См.: «Действо об Антихристе» // Памятники средневековой латинской литературы Х-ХН веков. М., 1972. С. 412^29.

¹⁶⁷Sch а 11 ег Н.М. Endzeit-Erwartung und Antichrist-Vorstellungen in der Politik des 13, Jahrhunderts// Festschrift fiir Hermann Heimpel zum 70. Geburtstag am 19. September 1971 / Hrsg. von den Mitarbeitern des Max-Planck-Instituts fur Geschichte. Bd. 2. G6ttingen, 1972. S. 926.

¹⁶⁸ Ibid. S. 931-932.

¹⁶⁹ См. I Кор. 10:11.

170

1240 г. соответствовал 5000 году от сотворения мира по еврейскому летосчис­лению, и в этом году многие раввины ожидали прихода Мессии. Соответст­вующие слухи, распространившиеся первоначально в еврейских общинах, за­тронули и христианское население; вторжение монголов в католическую Евро­пу и битва при Лигнице в 1241 г. как будто подтверждали пророчество о вели­ких катаклизмах.¹⁷¹ Уместно вспомнить и об учении проповедника Иоахима Флорского (ум. в 1202 г.), который предсказывал, что после царства Бога-Отца (ветхозаветные времена) и Бога-Сына (новозаветные времена) настанет царство Святого Духа, которое начнется в 1260 г. Правление перейдет к монахам, а че­ловечество обратится к евангельской бедности, земля станет одним большим монастырем, а люди - святыми, которые будут славить Господа, и это царство продлится до Судного дня.¹⁷²

Соответствующие настроения разделял и император. Так, в декабре 1227 г. Фридрих II писал в одном из писем: «Довелось нам жить [во времена], когда наступает скончание веков».¹⁷³ В феврале 1249 г. он же писал: «В эти послед­ние дни... рушится порядок вещей».¹⁷⁴ Стоит напомнить и о том, что представ­ление, согласно которому мир вступил в последний период своего существова­ния, прослеживается и в правовых источниках, в частности, в «Саксонском зерцале» (Земское право, кн. I ст. 3 § 1). Порой казалось, что апокалиптиче­ские пророчества сбываются. Так, возглавленный Фридрихом II успешный

¹⁷⁰Huillard-Breholles J.-L.-A. Historia diplomatica Friderici secundi. Т. IV. Pars I. Parisiis, 1854. P. 446.

¹⁷¹ S с h a 11 e r H.M. Endzeit-Erwartung... S. 929-930; Ю в а л ь И. Между политическим и утопическим мес­
сианством в средние века / Пер. с иврита // Вестник Еврейского университета. 1999. № 2 (20). С. 216-236.

¹⁷² Подробнее см.: Делюмо Ж. Ужасы на Западе / Пер. с фр. М., 1994. С. 166-167.
^l73Monumenta Germaniae Historica. Legum sectio IV. Constitutiones et acta publica imperatorum et regum.

T. II (1198-1272) I Ed. L. Weiland. Hannoverae, 1896. P. 148.

¹⁷⁴Huillard-Breholles J.-L.-A. Historia diplomatica Friderici secundi. T. VI. Pars II. Parisiis, 1861. P. 705-706.

¹⁷⁵ C3. С 17.

171

шестой крестовый поход 1228-1229 гг., когда Иерусалим был взят без боя, а Фридрих увенчан короной иерусалимского короля, воспринимался современ­никами как начало нового «золотого века», ибо, согласно древнему представ­лению, император, воцаряющийся в Иерусалиме, является последним импера­тором.¹⁷⁶

Идеология крестового похода наиболее ярко отразилась, естественно, в Христбургском договоре 1249 г., который буквально пестрит предписаниями, касающимися обращения язычников-пруссов в христианство. Однако эти взгляды наложили свой отпечаток и на городские привилегии. Так, во вступи­тельной части КГ говорится: «Чем многочисленнее и чем больше испытания, которые будут выносить жители земли Кульмской и особенно городов наших, а именно Кульма и Торна, как для защиты христианства, так и для успеха нашего ордена, тем горячее и деятельнее мы желаем и должны споспешествовать им во всем, в чем можем по справедливости». Предоставление привилегии осмысле­но здесь как вклад в дальнейшую борьбу за распространение христианства в прусских землях. Одновременно подчеркнута роль городов Кульма и Торна как двух стратегически важных форпостов ордена в крае. Почти дословно приве­денная формулировка воспроизведена и в Эльбингской грамоте 1246 г.

Любопытно, что значение городов для орденской экспедиции осознавалось и самими жителями, о чем свидетельствуют данные геральдики. На старейшем гербе Кульма (впервые он встречается на городской печати 1345 г.) помещены ворота и две сторожевые башни, на фоне которых изображен галопирующий конь со всадником - тевтонским рыцарем, держащим в левой руке треугольный щит с орденским крестом, а в правой- развевающееся знамя.¹⁷⁷ Этот символ весьма красноречив. Дело в том, что в средневековой европейской традиции печать, изображающая всадника со знаменем (или с флажком на копье), была

¹⁷⁶ S с h а 11 е г Н.М. Endzeit-Erwartung... S. 939-941.

¹⁷⁷ В е с k h е г г п С. Die Wappen der Stadte Alt-PreuCens II AM. Bd. 29. 1890. S. 283, Taf. VI.

172 атрибутом высшей знати (герцогов, курфюрстов) и как бы в концентрирован-

R

ном виде выражала идею власти. Из Золотой буллы Римини известно жела­ние Фридриха II, чтобы гохмейстер и его преемники «в своих землях были на­делены и пользовались судебной властью и господством изряднее, нежели, как то ведомо, имеет в своей земле иной князь империи». Правда, гохмейстерская печать не имела изображения всадника, зато такое изображение с середины XIII в. было помещено на печати орденского маршала в Пруссии.¹⁷⁹ Городской герб подчеркивает роль Кульма в покорении края, его политическое значение и одновременно в своеобразной форме продолжает европейскую геральдическую традицию.

Герб Торна, известный по городским печатям уже с XIII в., изображает го­родские ворота из двух крепостных башен с аркой, под которой восседает на

ЯП

троне Богоматерь с Христом-младенцем. Как известно, Богоматерь на троне

і Of

с Христом-младенцем на коленях была изображена на печати гохмейстера. Как видим, торнский герб также использует образы орденской геральдики, подчеркивая связь города с миссией ордена, покровителем которого была Дева Мария.

Прусские юридические источники XIII в. как памятники писаного права. Большую важность представляют те особенности рассматриваемых памятни­ков, которые связаны с развитием средневековой письменной культуры.

¹⁷⁸ S с h б n t a g W. Das Reitersiegel als Rechtssymbol und Darstellung ritterlichen Selbstverstandnisses.
Fahnenlanze, Banner und Schwert auf Reitersiegeln des 12. und 13. Jahrhunderts vor allem sOdwestlicher
Adelsfamilien II Bild und Geschichte. Studien zur politischen Ikonographie. Festschrift ftir Hansmartin Schwarzmaier
zum filnfundsechzigster Geburtstag I Hrsg. von K. Krimm und H. John. Sigmaringen, 1997. S. 94-101.

¹⁷⁹ К a h s n і t z R. Siegel als Zeugnisse der FrOmmigkeitsgeschichte II 800 Jahre Deutscher Orden. S. 377-378.

¹⁸⁰ В e с k h e r r n С Die Wappen der Stadte Alt-PreuBens. S. 309, Taf. XIV; Czacharowski A. Torun
Sredniowieczny (do roku 1454)// Torun dawny і dzisiejszy. Zarys dziej6w/ Pod. red. M. Biskupa (TNT. Prace
popularnaukowe Nr. 41). Warszawa; Poznan; Torun, 1983. S. 39, 80.

¹⁸¹ К a h s n і t z R. Siegel als Zeugnisse... S. 370-371.

173

Как и иные источники нерелигиозного и небеллетристического содержания, КГ относится к числу памятников так называемой прагматической письменно­сти. К закономерностям развития такой письменности современная зарубежная (в частности, немецкая) наука проявляет все больший интерес. Делаются по­пытки выявить пути и формы ее эволюции, а также определить круг носителей

Ч*                              «-*                            182 тл

соответствующей письменной традиции. К сожалению, применительно к Пруссии этот процесс исследован мало. Дело в том, что общие черты культуры орденского государства (в частности, культурные связи между орденом и горо­дами, расхождения в мировоззренческих установках тевтонских рыцарей и бюргеров) все еще недостаточно изучены. Однако обращение к уже извест­ным сегодня фактам позволяет констатировать, что в основном прусские земли шли по тому же пути, что и вся Европа.

Несмотря на практический характер грамот, следует учитывать, что средне­вековый книжник (среди которых доминировали лица духовного звания) не просто задавался целью закрепить на письме некоторую информацию; сам по

¹⁸² Подробнее см.: T г a g е г, Felder, Formen pragmatischer Schriftlichkeit im Mittelalter. Der neue Sonderforschungsbereich 231 an der Westfaiischen Wilhelms-Universitat Munster// Fruhmittelalterliche Studien. Bd. 22. 1988. S. 388-409; Keller H. 1) Pragmatische Schriftlichkeit im Mittelalter. Erscheinungsformen und Entwicklungsstufen. Einfllhrung zum Kolloquium in Munster, 17.-19. Mai 1989// Pragmatische Schriftlichkeit im Mittelalter. Erscheinungsformen und Entwicklungsstufen (Akten des intemationalen KoUoquiums, 17.-19. Mai 1989)/ Hrsg. von H.Keller (Miinstersche Mittelalter-Schriften, Bd. 65). MQnchen, 1992. S. 1-7; 2) Vom 'heiligen Buch' zur 'Buchfuhrung'. Lebensfiinktionen der Schrift im Mittelalter// Fruhmittelalterliche Studien. Bd.26. 1992. S. 1-31; 3) Einfllhrung zum Kolloquium// Der Codex im Gebrauch (Akten des intemationalen KoUoquiums, 11.-13. Juni 1992) I Hrsg. von C.Meier, D.HQpper und H.Keller (Miinstersche Mittelalter-Schriften, Bd. 70). MQnchen, 1996. S. 11-20; В u 1 s t N. Normative Texte als Quelle zur Kommunikationsstruktur zwischen stadtischen und territorialen Obrigkeiten im spaten Mittelalter und in der filihen Neuzeit// Kommunikation und Alltag im Spatmittelalter und fruher Neuzeit. Internationaler Kongress Krems an der Donau 9. bis 12. Oktober 1990 (Sitzungsberichte der Osterreichischen Akademie der Wissenschaften. Philologisch-historische Klasse. Bd. 596. VerOffentlichungen des Jnstituts ftir Realienkunde des Mittelalters und in der frflhen Neuzeit. Nr. 15). Wien, 1992. S. 127-144.

'"Samsonowicz H. Der Deutsche Orden und die Stadte in PreuCen. VerknUpfungen und Unterschiede im kulturellen Leben// Die Rolle der Ritterorden in der mittelalterlichen Kultur/ Hrsg. von Z.H. Nowak (OMCTH. N1). Torun, 1985. S. 7-8.

174

себе процесс писания, часто воспринимался как акт медитации, молитвы или аскезы. Писание понималось как акт благочестия.¹⁸⁴ В содержании прусских юридических памятников имеются некоторые черты, говорящие, как представ­ляется, именно о подобном восприятии письменного слова. Они нашли отра­жение прежде всего в преамбулах и в заключительных частях грамот.

Анализируемые источники отразили процесс перехода от устного права к праву письменному. XIII столетие вообще богато примерами составления пра­вовых записей (будь то по воле правителей или по инициативе частных лиц, как «Саксонское зерцало»). К их числу относились и многочисленные жало­ванные грамоты, выдававшиеся, в частности, немецким колонистам. С другой стороны, несмотря на письменную фиксацию отдельных нормативных поло­жений, эти грамоты в полной мере отражает черты той эпохи, когда заметное место в правовой системе продолжает занимать обычай, в том числе и не полу­чивший письменной фиксации. Между устным и письменным способами рас­пространения информации (в том числе правовой) существовали многочислен­ные связи, и в целом на создаваемых письменных текстах лежит «тень устнос-