Книга как первооснова итальянского Ренессанса

Первым наиболее существенным фактором в развитии гуманистического миропонимания стало обращение к литературе античности, которое именно в Италии, прямой наследнице античной культуры, проявлялось наиболее активно и в Средние века. Была, однако, существенная разница между интересом к античным авторам как и вообще к латинской учености, у средневековых богословов и ученых, и той неистовой страсти к знанию, которая, по словам Леонида Баткина, стала «родовым признаком» итальянских гуманистов[4] еще на заре Ренессанса. «Жадность к словесности», побуждавшая ранних гуманистов (еще не знавших, что они гуманисты) не только переписывать и изучать античные тексты, но и вникать в самую суть античного миропонимания, явно предшествовала росту интереса к другим памятникам художественной культуры античности – к греческим и римским статуям, расписным сосудам, архитектурным памятникам.

Выработанный книжной культурой эстетический взгляд позволил увидеть в античных скульптурах  и храмах не языческие идолы, а боговдохновенные творения художников, по-своему славящих Творца. Этот взгляд проступает уже в философии Проторенессанса в XIII веке, когда целый ряд философов и богословов формируют существенно отличающиеся от вкусов средневековья эстетические взгляды.

Особое место среди них занимает, безусловно, Фома Аквинский, философия которого строится в значительной степени на приоритете и даже на культе разума. А.Ф.Лосев именно в эстетических воззрениях Фомы Аквинского находит свидетельство наличия у него диалектического образа мышления [5]. Исходя из представления о божественной мудрости, лежащей в основе всякой пропорции, Фома Аквинский уравнивает духовную красоту и красоту человеческого тела, поскольку и там, и там он видит пластическую соразмерность как результат ясности разума[6]. Таким образом, воспеваемый философией и искусством античности человек «как мера всех вещей» реабилитировался и в своей духовной и в своей телесной сути, а вместе с ним реабилитировалось и само античное искусство.

Однако Возрождение не было просто возвращением к античности. Закрепленный в книжной культуре Средневековья христианский взгляд на мир и человека заставлял по-новому взглянуть на античное наследие.

Анализируя развитие ренессансного философско-эстетического учения, зарождение которого он связывает с именами Фомы Аквинского, Бонавентуры, Генриха Гентского и других мыслителей XIII века, Алексей Лосев находит очевидную связь между творчеством наиболее яркого живописца этой эпохи Джотто ди Бондоне и идеями Фомы Аквинского. Лосев находит, что это «вполне сопоставимые фигуры, вполне иллюстирующие друг друга»[7]. Главной объединяющей их идеей является идея индивидуальности, которая для XIII века представляется безусловно новаторской.

Но наиболее ярко эта идея проявила себя поначалу именно в литературных явлениях, и прежде всего в творчестве Данте Алигьери, выразившим свое творческое и человеческое «я» с такой полнотой и силой, какие до него недоступны были средневековым авторам. Не случайно для выражения этой полноты ему пришлось заговорить по-итальянски, поскольку общепринятая в средневековой литературе латынь нивелировала национальные, а вместе с ними и чисто человеческие, индивидуальные особенности. Развитие национальных языков и национальных литератур стало главным признаком и главным двигателем начинающегося Возрождения.

Конечно, никто не возьмется отрицать тот очевидный факт, что наиболее яркие достижения итальянского Возрождения связаны с изобразительным искусством, с именами титанов этой эпохи – Леонардо да Винчи, Микельанджело, Рафаэля, Тициана. Но нельзя забывать, что их творчество, как и творчество других мастеров Возрождения, закономерно вырастало из разделяемых ими эстетических и философских взглядов, выраженных словесно.

Эта связь словесного и изобразительного искусства отчетливо проявляется и в творчестве поэта и философа эпохи Раннего Ренессанса Франческо Петрарки. Особый интерес в этом отношении представляет 77-й сонет Петрарки, в котором поэт восхваляет портерет его возлюбленной Лауры, написанный художником Симоне Мартини. Анализируя этот сонет, Алексей Лосев находит в нем заметное влияние эстетики Платона, утверждавшей неземной, божественный исток подлинной красоты.

Но мой Симон воочью видел свет

Тех райских мест, где донна пребывала, -

И набожно рука зарисовала

Ее чела достойнейший портрет.

Поистине: на небе, не у нас,

Где для души завесой служит тело,

Подобный труд возник в избранный час.

(пер.А.Эфроса)

Таким образом, поэт видит тот же сакральный, божественный исток у искусства живописца, что и у его собственного поэтического дара. Искусство в представлении творцов Возрождения, в принципе едино. Но изначально в нем все же Слово. Все остальное рождается из него.

Сутью Возрождения, основой его художественного мировоззрения Лосев считает именно философию Платона и неоплатоников. Из нее вырастают основные положения трактата Леоне Баттисто Альберти «О живописи», а также другие трактаты одного из главных теоретиков Возрождения: «О скульптуре», «Десять книг о зодчестве» и другие.

Не меньшее значение для осознания достижений итальянского Возрождения имело многотомное сочинение Джорджо Вазари «Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих», в котором и появилось впервые само обозначение этой эпохи.

Если же говорить о собственно книжной культуре Италии эпохи Ренессанса, то и в ней легко усмотреть все проявления этой эпохи, которые имели, как правило, опережающий по сравнению с другими сферами искусства характер.

Так, именно возраставший на протяжении XII-XIV веков спрос на книгу в Италии можно считать проявлением главного свойства наступающей эпохи. Этому взлету вполне закономерно предшествовал упадок Х-ХI веков, вызванный фактическим запретом и признанием весьма предосудительным переписывание книг античных авторов и вообще светских книг.

Уже во времена Проторенессанса итальянская книга становится более разнообразной по тематике. Пергаменный кодекс сменяет бумажная книга. С конца XIII века в Италии появляются бумажные фабрики, ставшие материальной основой для все более широкого распространения книг, многие из которых, можно сказать, двигали Возрождение. Одним из таких мощных двигателей стало появление во Флоренции в XV веке переведенных с мало кому знакомого греческого на общепринятую латынь сочинений Платона. Сделавший перевод Марсилио Фичино вошел в историю как человек, давший мощный толчок развитию ренессансной эстетики и самого искусства Ренессанса.