Во второй половине 50-х – начале 60-х гг.

 

Завершить первую главу истории института мы решили небольшим очерком о повседневной жизни студентов и преподавателей в 1954 – 1964 гг.

Как уже говорилось, первый набор студентов, которым предстояло учиться по программе высшего педагогического заведения, был сделан в 1954 г. Руководство Ворошиловского педагогического института подошло к этому вопросу очень ответственно, с тем, чтобы не сорвать это важнейшее мероприятие и привлечь как можно большее число абитуриентов. О правилах и сроках приема неоднократно сообщалось через местное радио, в краевой газете “Красное знамя” были помещены объявления. Весной 1954 г. в города и районы края выезжали преподаватели, проводили в школах беседы по профориентации. Состоялся День открытых дверей, когда институт посетили около 200 школьников выпускных классов. С 1954 г. – проведение Дня открытых дверей.

Рекламная кампания, организованная М.А.Касаткиным, увенчалась полным успехом. В 1954 г. Министерство просвещения РСФСР установило план набора на физико-математический факультет 75 человек и столько же на факультет русского языка и литературы. Всего было подано 276 заявлений. Из них 157 абитуриентов желали поступать на филфак (конкурс более 2 заявлений на 1 место), 119 бывших школьников намеревались стать учителями физики и математики (конкурс 1,7 заявлений на 1 место).

Относительно высокий конкурс и проходной балл первого набора породили определенное “головокружение от успехов”. По ходатайству дирекции план набора на 1955 г. был увеличен до 300 человек – по 150 студентов на каждый из двух факультетов. Однако число желающих обучаться в Ворошиловском педагогическом институте осталось примерно на том же уровне, что и в 1954г. Данное обстоятельство, естественно, повлекло за собой снижение конкурса, а значит, и качества подготовки студентов второго набора. Это немедленно сказалось на успеваемости и отсеве студентов. Так, если из 75 студентов первого набора физмата на III курсе учились 64 человека (отсев - 11 студентов), то на II курс второго набора перешли 132 человека (отсев – 18 студентов за 1 год). Возможно, данное обстоятельство стало причиной резкого снижения плана набора в 1956 г. – всего 50 человек на каждый из факультетов.

На основе опыта первых наборов в 1957 г. были разработаны и приняты “Правила приема” в Ворошиловский государственный педагогический институт. С февраля 1958 г. при институте для желающих открылись платные пятимесячные курсы по подготовке к вступительным экзаменам. Правила предусматривали прием вне конкурса лиц, имеющих годичный и более стаж практической работы и полное среднее образование. Для привлечения молодежи, имеющей производственный стаж работы на предприятиях, МТС, в совхозах и колхозах организовывались трехмесячные платные курсы, проходившие с 22 апреля по 22 июля. Плата за весь период обучения на курсах составляла 100 – 125 рублей (курс в неденоминированных рублях, которые имели хождение до реформы денежного обращения 1961 г.). Все поступающие, независимо от предъявляемых справок, подвергались медицинскому освидетельствованию.

Конкурс заявлений поступающих на дневное отделение физмата и филфака в 1954 – 1963 гг. в разное время то снижался, то возрастал. Так, например, в 1959 г. конкурс был относительно невысоким. На физико-математический факультет при плане набора 120 человек подали всего 128 заявлений, т.е. конкурса, как такового, практически не было. Несколько лучше положение дел обстояло на филфаке: 170 заявлений на 100 мест.

Напротив, следующий 1960 г. оказался для УГПИ более “урожайным”. 125 мест планового набора на физико-математическом факультете оспаривали 188 абитуриентов. На филологическом факультете конкурс составлял почти 3 человека на 1 место: при 100 человеках планового набора 285 заявлений.

Контингент студентов, обучавшихся в те годы в УГПИ, был в подавляющем большинстве женским. В числе 100 человек, принятых на филфак в 1960 г., насчитывалось 96 девушек и только 4 парня. Не лучше обстояло дело и на физмате: 116 девчонок на 9 ребят. Большинство абитуриентов приходили в УГПИ сразу со школьной скамьи. Количество студентов, имевших за плечами трудовой стаж или службу в армии, составляло от 1/4 до 1/3 поступавших. Если вновь обратиться к цифрам 1960 г., то из 100 человек, принятых на филфак, трудовой стаж имели 38. На физмате – 36 из 125.

В 50-х – начале 60-х гг. количество студентов, обучавшихся в Уссурийском педагогическом институте, возросло очень быстро. В 1954/55 учебном году на дневном отделении физмата и филфака учились всего 150 студентов, не считая тех, кто доучивался по двухгодичной программе учительского института. В 1956/57 учебном году контингент обучающихся уже насчитывал 511 студентов дневного отделения и 800 студентов заочного отделения. В 1962/63 учебном году коллектив института состоял из 1017 студентов только дневного отделения, 76 преподавателей и 182 работников АХЧ и учебно-вспомогательного персонала.

Этот впечатляющий рост происходил на фоне практически неизменного состояния материальной базы учебного процесса. Она, конечно, совершенствовалась в качественном отношении, в том смысле, что создавались кабинеты и лаборатории, наполнялись новым оборудованием и т.д. Но аудиторный фонд не увеличивался до 1963 г., когда завершилось строительство учебного корпуса по ул. Некрасова, 35, который принято называть “главным корпусом”.

В 1954 – 1963 гг. педагогический институт располагал только двумя учебными корпусами – двухэтажным кирпичным зданием 1905 г. постройки по ул. Тимирязева, 60 и особняком из красного кирпича, также дореволюционной постройки, по ул. Чичерина, 54 (ныне корпус физико-математического факультета). Следует отметить, что в здании по ул. Тимирязева, 60 лишь часть помещений использовались для учебных занятий. На втором этаже размещались комнаты студенческого общежития. Несколько помещений первого этажа были заняты под учебные мастерские. В общей сложности в учебном процессе использовались 6 лекционных аудиторий (одна на 150 мест и пять по 75 мест) и 16 кабинетов для проведения семинарских, практических и лабораторных занятий.

Аудиторный фонд для такого количества студентов был явно недостаточным, поэтому учебный процесс проходил в довольно стесненных обстоятельствах. Учиться приходилось в две смены. Все остальные мероприятия, как то, заседания партбюро, партийные и комсомольские собрания, заседания кафедр, советов факультетов, ученого совета института приходилось проводить только после окончания всех учебных занятий, т.е. поздно вечером. На титульном листе протокола заседания ученого совета от 2 июня 1954 г. красуется достаточно красноречивая запись: начали в 1900, закончили в 2230.

Учебные занятия в течение года проводились по расписанию, которое составлялось согласно приходившему из Министерства просвещения учебному плану и графикам учебного процесса. Первыми часами по расписанию, как правило, ставились лекции, за ними шли семинарские, практические и лабораторные занятия. В отличие от больших столичных университетов, где лекции читали профессора, а семинарские занятия за ними вели доценты и ассистенты, в УГПИ лекции и практические занятия по каждой дисциплине вел один и тот же преподаватель.

Занятия на обоих факультетах начинались в 830. Продолжительность лекционного или практического занятия составляла 2 академических часа. После первых 45 минут давался 5-минутный перерыв. Перерыв между парами равнялся 10 минутам. После второй пары начиналась 20-минутная большая перемена.

Контроль за посещаемостью занятий был очень строгий. Возлагался он, прежде всего, на деканов факультетов. С началом первой пары свободные от занятий кураторы групп шли в обход по комнатам общежития с целью обнаружения студентов, прогуливающих занятия без уважительных причин. Пропуски занятий без предоставления медицинских справок считались неуважительными. К прогульщикам применялись строгие меры вплоть до снятия со стипендии и даже отчисления из института.

Тем не менее, прогульщики находились всегда. В отчете за 1956/57 учебный год М.А.Касаткин констатирует прискорбный факт увеличения числа прогулов: “Если зимой было пропущено по неуважительным причинам 500 часов, то в весеннем семестре – 1669 часов”. Особенно плохо обстояли дела с посещением занятий по истории КПСС, введению в языкознание и методике преподавания математики. Директор относил проявление этой нежелательной тенденции к снижению контроля за посещаемостью. Однако нам представляется, что дело здесь заключалось в более общих природных закономерностях: весной студенты всегда прогуливают больше, чем в холодное время года.

Полноценное обучение в высшем учебном заведении предполагает не только посещение лекций, семинарских и лабораторных занятий, но и самостоятельную работу. Самостоятельная работа студентов заключалась в изучении текстов лекций, конспектировании учебной и научной литературы, самостоятельном освоении отдельных разделов учебных курсов, выполнении практических заданий. Студенты старших курсов писали и защищали курсовые работы. Контроль за самостоятельной работой студентов осуществлялся путем консультаций по расписанию и по вызову преподавателя. Поскольку до 1963 г. второй специальностью на филфаке являлся иностранный язык, студенты-филологи затрачивали много временина домашнее чтение художественной литературы на иностранных языках, заучивание стихотворений и прозаических отрывков.

Для организации полноценной самостоятельной работы студентов большое значение имела библиотека. Собственной библиотекой институт обзавелся в 1949 г. В 50-х гг. библиотеку Ворошиловского педагогического института возглавляла Ида Васильевна Наполова. В те времена библиотечный фонд был небольшим, но активно пополнялся. При определении политики комплектования библиотечных фондов учебной и научной литературой библиотека действовала в тесном контакте с кафедрами и службами института.

В 50-х гг. институтская библиотека имела договоры о предоставлении литературы по межбиблиотечному абонементу с Всесоюзной государственной библиотекой иностранной литературы и Библиотекой Академии педагогических наук в Москве. Государственной публичной библиотекой им.М.Е.Салтыкова-Щедрина в Ленинграде, краевыми библиотеками Владивостока и Хабаровска. В мае 1955 г. библиотека оборудовала и открыла читальный зал на 100 мест, который очень активно посещался студентами. В течение учебного семестра библиотека работала с 12 до 20 часов, а в период экзаменационной сессии – с 9 до 18 часов. В обычные дни читальный зал обслуживал студентов и преподавателей с 14 до 22 часов, во время сессий – с 9 до 23 часов. Работники библиотеки организовывали выставки научной и художественной литературы, приуроченные к знаменательным датам и событиям, выставки новых поступлений. В 1954/55 учебном году библиотека выписывала 77 наименований журналов и 12 наименований газет.

Самую большую проблему для библиотекарей представляло обеспечение литературой заочников, которые не снабжались в достаточной мере даже учебными пособиями. Со стороны руководства института неоднократно поступали предложения о создании особой библиотеки для заочного отделения, но осуществить эти благие пожелания не удалось, поскольку Министерство просвещения РСФСР отпускало в те времена на подготовку студента-заочника лишь 40 руб. (4 руб.) в год.

Поскольку речь зашла о заочном обучении, здесь следует признать, что в 50 - начале 60-х гг. организация учебного процесса на заочном отделении оставляла желать лучшего. Учебный план предусматривал сборы два раза в год студентов-заочников на сессии. Поскольку большинство обучавшихся работали в школах, сессии приурочивались к школьным каникулам: 2 недели в начале января и 4-5 недель в июне. Для желающих организовывались консультации в течение учебного года. Многие заочники не справлялись с выполнением учебного плана, имели большие задолженности по экзаменам и зачетам, систематически не являлись на сессии.

Положение усугублялось тем, что многие деканы, заведующие кафедрами, многие преподаватели относились к заочному образованию как к неполноценному и второсортному, считали заочное отделение дополнительной обузой. Об этом достаточно красноречиво свидетельствуют протоколы заседаний Ученого совета, высказывания на заседаниях кафедр и советах факультетов. Следствием этого являлись плохая организация учебного процесса на сессиях заочного отделения и самостоятельной работы в межсессионный период, нежелание руководителей факультетов и кафедр вникать в специфику обучения студентов-заочников. Библиотека, в свою очередь, самоустранялась от обеспечения заочников учебной и методической литературой в межсессионный период.

Попытки найти выход из нетерпимой ситуации приводили к принятию таких эрзац решений, как, например, снабжение студентов-заочников за плату текстами лекций по темам, недостаточно подробно освещенных в учебниках и учебных пособиях. Кафедры обязали подготовить по преподаваемым дисциплинам так называемые “методические письма” следующего характера: “Как готовиться к практическим занятиям”, “Как писать курсовые работы”, “Как работать самостоятельно над наиболее трудными разделами курса”. Эти “методические письма” в машинописном виде хранились на кафедрах и выдавались для ознакомления желающим студентам-заочникам. Такие полумеры, естественно, не приводили к разрешению масштабных проблем. В 50-х – начале 60-х гг. “хроническими болезнями” заочного отделения оставались низкая успеваемость, нехватка литературы, неявка студентов на сессии.

Важнейшей составной частью подготовки будущего учителя являлась педагогическая практика. Учебные планы 50 – начала 60-х гг. предусматривали несколько разновидностей педагогической практики. На II и III курсах существовала обязательная педагогическая практика студентов без отрыва от учебных занятий в качестве помощника учителя начальной школы (II курс) и помощника классного руководителя в V – IX классах (III курс). Цель практики заключалась в приобретении студентами необходимых навыков по пионерской, комсомольской работе и работе классного руководителя.

По окончании III курса студенты проходили практику в пионерских лагерях. Перед практикой преподаватели кафедры педагогики проводили с ними подробный инструктаж. С этой целью кафедра организовывала факультативный курс “Умелые руки”, на котором студенты получали умения и навыки, необходимые для работы в качестве отрядных вожатых. Продолжительность летней пионерской практики составляла 23 дня, т.е. одну лагерную смену. Студенты могли проходить эту практику как в загородных, так и в городских пионерских лагерях. В черте города летом действовал пионерский лагерь “Зеленый остров” при парке ДОСА и лагерь при школе № 14. Из загородных лагерей в 50-х гг. у студентов наибольшей популярностью пользовались “Золотой колос”, “Ружино” и “Пищевик”.

Наконец, на IV курсе наставал черед педагогической практики в школе. Здесь сразу следует отметить, что срок обучения студентов филфака и физмата наборов 1954 и 1955 гг. составлял 4 года. С1956 г. Ворошиловский педагогический институт перешел на 5-летний срок обучения.

В 50-х – начале 60-х гг. базовых школ, в которых студенты в основном проходили педагогическую практику, было семь - № 4, № 6, № 11, № 16, № 27, № 131. В каждую школу назначался групповой методист. Иногородним студентам категорически запрещалось проходить практику по месту жительства, - только в базовых школах под надзором методистов.

Согласно учебным планам тех времен, продолжительность педагогической практики на IV (выпускном) курсе физмата, к примеру, составляла 6 недель, которые разбивались на три периода. Первый период продолжался с 23 августа по 15 сентября. В течение этого времени студенты участвовали в работе августовского совещания учителей школ города Уссурийска, городских методических секций учителей физики и математики. Затем в течение недели студенты-практиканты под руководством методистов составляли индивидуальные календарные планы, в которых расписывались даты и темы пробных уроков, а также все другие виды работы практикантов в своих школах (занятия с отстающими учениками, проведение пионерских сборов, работа предметных кружков и т.д.). В период так называемой “пассивной практики” студенты посещали уроки лучших учителей школы, знакомились с учащимися своего класса.

Во время второго двухнедельного периода – с 15 по 30 сентября – практиканты давали пробные уроки. Каждому студенту надлежало провести 6 пробных уроков – 4 по математике и 2 по физике. На каждом пробном уроке присутствовали преподаватель-методист и 2-3 студента-практиканта. Пробные уроки подвергались подробному разбору, по итогам которого составлялся протокол и выставлялась оценка.

В третий период, в течение месяца (с 1 октября по 3 ноября) практиканты вели в своих классах все уроки по математике и физике. Они также оказывали помощь отстающим ученикам, занимаясь с ними по 2 раза в неделю. Практиканты проводили контрольные работы, проверяли тетради учащихся, вместе с ними выпускали классные газеты, альбомы, проводили экскурсии, ходили с учениками в кино, в театр, готовили и проводили классные часы, пионерские сборы, родительские собрания.

По аналогичной схеме проходила педагогическая практика студентов филфака. Им надлежало провести 6 зачетных уроков по каждой из 3 специальностей: литературе, русскому языку и иностранному языку. С переходом на 5-летнее обучение новые учебные планы предусматривали 2 педагогические практики. Первую практику в весеннем семестре IV курса студенты проходили в средних классах в качестве помощника классного руководителя. Вторую практику проходили в осеннем семестре V курса в старших классах в качестве классного руководителя.

В 50-х – 60-х гг. будущие учителя должны были не только глубоко изучить дисциплины своей предметной специализации, получить определенный багаж знаний по педагогике и психологии, но и освоить некий набор так называемых “дополнительных профессий”, необходимых для будущей внеклассной работы в школе. С этой целью в педагогическом институте студентам предлагали на выбор довольно большой перечень всевозможных кружков, факультативов и спортивных секций. Каждый студент был обязан освоить определенный минимум этих “дополнительных профессий”. По итогам их изучения выставлялся зачет. Без такого зачета студенты не допускались к педагогической практике.

Студенты физмата в обязательном порядке осваивали дисциплины политехнического цикла. Для этих целей на I этаже учебного корпуса по ул. Тимирязева, 60 были оборудованы учебные мастерские. Они имели отдельный вход и занимали 4 помещения, в которых разместились слесарная, столярная и механическая мастерские. В 1959/60 учебном году был оборудован кабинет по автоделу, в котором студенты изучали устройство грузовика ГАЗ-51. В кабинете машиноведения студентов также учили обращаться с передвижными электростанциями. Имелась даже стеклодувная установка на одно рабочее место. Венцом политехнического образования студентов физмата являлась трехнедельная производственная практика на Паровозоремонтном заводе города Уссурийска.

В 1957/58 учебном году студентам филфака предлагались на выбор следующие факультативы: выразительное чтение (руководители – заслуженная артистка РСФСР Вера Федоровна Георгиевская и старший преподаватель кафедры русского языка В.К.Кузьмичева); кинодело (руководитель – старщий преподаватель кафедры физики Г.Е.Колесников); история и теория музыки (старший преподаватель кафедры педагогики Г.М.Фидря).

На физмате преподавались факультативы по геофизике, истории физики и атомной физике. Кроме факультативов функционировали многочисленные кружки: хоровой, хореографический, радиотехнический, литературный, кружок словесников, кружок иностранного языка, фотодела и учебного кино. Желающие могли посещать практикум по автоделу, учеба в котором завершалась получением водительских прав. По аналогичному принципу строился практикум по вождению мотоцикла.

Считалось весьма желательным, если будущие учителя овладеют еще и навыками физкультурно-массовой работы. Освоить их можно было, посещая спортивные секции: легкой атлетики, гимнастики, волейбольную, баскетбольную, велосипедного спорта, туристическую, лыжную или конькобежную.

В те годы особенно славилась секция спортивной гимнастики. Большая заслуга в достижениях гимнасток педагогического института принадлежит Анне Моисеевне Тарабриной. В Уссурийск она попала по распределению после окончания Киевского института физкультуры. Уссурийскому педагогическому институту Анна Моисеевна, без преувеличения, отдала всю жизнь, проработав в нем со времен основания учительского института в 1949 г. до 1996 г. Много лет с небольшими перерывами она возглавляла кафедру физкультуры.

Позднее, в 1961 г., Анна Моисеевна “переманила” в УГПИ еще одну гимнастку – Валентину Родионовну Колокольцеву, к тому времени уже год проработавшую учителем физкультуры в средней школе № 6 после окончания факультета физической культуры Воронежского педагогического института. Их усилиями в УГПИ была создана великолепная команда по спортивной гимнастике. На краевых первенствах ДСО “Буревестник” среди команд высших учебных заведений Приморья она неизменно занимала призовые места, уступая только гимнасткам ДВГУ.

Студентов нужно было не только учить, но еще и воспитывать, вырабатывать у будущих учителей, как тогда говорили, активную жизненную позицию. В советские времена воспитательной работе придавалось едва ли не большее значение, чем собственно учебному процессу. Основными формами идейно-политического воспитания являлись комсомольские собрания, политинформации, творческие вечера, встречи с “интересными людьми” и т.д. В 50-х гг. практиковались так называемые “студенческие четверги”. Каждый четверг для студентов педагогического института артисты Городского драматического театра давали спектакли, как правило, идейно-патриотического содержания, с последующим обсуждением.

На обоих факультетах действовали партийные группы, в состав которых входили студенты-активисты, как правило, уже состоявшие в КПСС. Они контролировали подписку студентов и преподавателей на периодическую печать. Каждый член ВЛКСМ, а в комсомоле состояли практически все студенты, в обязательном порядке должен был подписаться на газету “Комсомольская правда”. Коммунисты выписывали газету “Правда”, также в обязательном порядке. На все остальные газеты и журналы можно было подписываться по желанию. Большое внимание уделялось выпуску стенгазет – институтской и факультетским. Эти газеты всегда красочно оформлялись и поднимали наиболее злободневные проблемы студенческой жизни.

Практически все молодые преподаватели имели общественное поручение – агитатор студенческой группы. Им, наряду с членами партийных групп, надлежало проводить в студенческих группах регулярные политинформации, не реже одного раза в неделю. На политинформациях студентам сообщалось о последних решениях партии и правительства, обсуждались международное положение и советская внешняя политика.

Обязанности по воспитательной работе у агитаторов групп, естественно, одними политинформациями не исчерпывались. Они помогали студентам организовывать факультетские вечера отдыха совместно с подшефными воинскими частями, коллективные посещения кинотеатров, спектаклей, концертов. Большой популярностью пользовались так называемые “тематические вечера” с беседами о чести, о дружбе, о любви.

В группах также проводились собрания, посвященные дисциплине, посещаемости и успеваемости студентов. Два раза в течение учебного года проводились собрания курсов по поводу подготовки к экзаменационной сессии, на которых кроме агитаторов групп присутствовали представители партийной организации факультета. Агитаторы групп также организовывали студентов на различные трудовые мероприятия: субботники по благоустройству города, генеральные уборки институтских аудиторий и т.д.

Не следует думать, что организация всех этих мероприятий в 50-х – начале 60-х гг. требовала какого-то концентрированного принуждения. Инициатива с избытком исходила от самих студентов. В те времена в студенческой среде считалось отнюдь не зазорным занимать “активную жизненную позицию”. Настоящему лидеру следовало проявлять себя в комсомольской и общественной работе.

Достаточно красноречивым примером студенческой организованности и инициативы могут послужить сельхозработы. В то время все студенты, за исключением выпускных курсов, проходивших педагогическую практику, ежегодно выезжали на уборку урожая в окрестные колхозы и совхозы. В подавляющем большинстве случаев студенческие сельхозотряды отправлялись туда сами, без преподавателей. Они сами организовывали свой быт, досуг, питание, устанавливали нормы выработки, выстраивали отношения с сельской администрацией. Если, к примеру, студентам филфака казалось, что подшефный колхоз недостаточно хорошо наладил их питание, им достаточно было вызвать из Уссурийска К.А.Туленко. После его приезда на их столах, как по волшебству, появлялись и молоко и мясо.

Если на сельхозработах вместе со студентами находился преподаватель, то на полях он присутствовал не как надсмотрщик, а как равноправный участник трудового процесса. Особенно любила практиковать воспитательный принцип “делай, как я” А.М.Тарабрина. Утром она объявляла студентам, что каждый из них к концу рабочего дня должен сделать столько же, сколько она. После чего Анна Моисеевна становилась на рядок. Между прочим, дневная норма уборки подкопанного картофеля составляла 1000 кг на одного человека. Другими словами, каждая студентка за световой день должна была собрать 20 полновесных 50-килограммовых мешков! В те годы выполнить дневную норму быстрее Анны Моисеевны нечего было и надеяться.

Наконец, мы подошли к такому важному элементу повседневной жизни, как студенческий быт. У большинства людей студенческий быт ассоциируется с двумя его фундаментальными составляющими – общежитием и стипендией. О них теперь и пойдет речь.

Как уже говорилось, в год основания педагогического института городские власти для использования под общежитие передали ему большое двухэтажное здание, занимавшее угловую позицию на стыке улиц Ленина и Тимирязева. И хотя в цокольном этаже этого дома продолжали функционировать аптека, парикмахерская и галантерейный магазин, руководству Ворошиловского педагогического института удалось разместить там с относительным комфортом аж 200 студентов.

До того иногородние студенты могли рассчитывать только на поселение в жилых комнатах второго этажа учебного корпуса по ул.Тимирязева, 60. Там студенты проживали в ужасающих услолвиях – по 12-16 человек в одной комнате. В новом общежитии по ул.Ленина, 56 студентов селили уже по 3 человека в одну комнату. Туда же поселяли молодых преподавателей, как одиноких, так и семейных. Семьи преподавателей-кандидатов наук занимали по две комнаты.

Однако даже с обретением здания по ул.Ленина, 56 педагогический институт не мог обеспечить жильем всех иногородних студентов. Их количество возрастало год от года, и многие из них по-прежнему вынуждены были снимать квартиры или комнаты в городе. Для радикального решения этой проблемы институту требовалось хорошее общежитие на 400 мест. М.А.Касаткину удалось убедить Министерство в необходимости строительства и финансирования такого объекта. На этой “стройке века” много пришлось потрудиться и студентам, которых активно задействовали на подсобных работах.

Итогом совместных усилий профессиональных каменщиков и будущих педагогов стало внушительное здание из желтого кирпича по ул.Пушкина, 15. Ныне его официально принято именовать Общежитием № 1 педагогического института. Студенты филфака и физмата начали обживать его с 1959 г. Ввод в эксплуатацию нового общежития позволил на какое-то время радикально решить проблему обеспеченности жильем иногородних студентов. Располагая двумя общежитиями в общей сложности на 600 мест, можно было, наконец, расформировать ужасные “комнаты-колхозы” на втором этаже Тимирязева, 60 и приспособить их под учебные аудитории.

Во всех общежитиях в обязательном порядке имелись специальные доски, на которых хранились ключи от всех студенческих комнат, списки проживающих и журнал приема и сдачи дежурств, где отмечались все факты нарушения студентами правил внутреннего распорядка. В целях пожарной безопасности и экономии электроэнергии в комнатах отсутствовали электророзетки. Розетки имелись только в бытовках. Там же находились казенные утюги и столы для глажки белья.

С 1957 г. во всех общежитиях ввели книгу регистрации посетителей. Посещения общежития посторонними лицами разрешалось только по предъявлении и сдачи дежурному на время посещения документа, удостоверявшего личность гостя. Пребывание посторонних лиц в общежитии категорически запрещалось после 22 часов. После 24 часов запрещался проход студентов в общежитие. После полуночи пропускали только преподавателей.

При первом же случае нарушения правил проживания студент подлежал выселению из общежития. Можно не сомневаться, что все проступки студентов на следующий же день становились известны начальству. Согласно заведенным тогда правилам, каждое утро на директорский стол М.А.Касаткина ложилась докладная коменданта общежития, в которой подробно перечислялись все происшествия, имевшие место за истекшие сутки. Среди документов 50-х гг. уже фигурирует докладная, написанная рукой Полины Петровны Устюжаниной – знаменитой тети Поли, проработавшей в УГПИ более 40 лет и сделавшей своеобразную карьеру от общежитского вахтера до коменданта главного корпуса. С 1954 по 1994 гг. тетя Поля, несомненно, оставалась главным блюстителем порядка и нравственности в Уссурийском педагогическом институте.

Современному студенту трудно даже представить, насколько зарегламентированной и поднадзорной была жизнь в общежитиях УГПИ 50 – 60-х гг.! В 700 объявлялся всеобщий подъем и все выгонялись на обязательную физзарядку. Зарядка длилась с 705 до 720. Проводил ее специально назначенный студент-общественник. После зарядки обитатели общежития завтракали и отправлялись на занятия. Период с 1600 до 2200 отводился на самостоятельную работу студентов. Во время самоподготовки в общежитиях запрещались игра на музыкальных инструментах, громкие разговоры и т.д. Для того чтобы самоподготовка студентов стала более полноценной, с февраля 1960 г. еще более ужесточился порядок посещения общежитий. Теперь посторонние лица могли появляться там только по субботам с 15 до 23 часов и по воскресеньям – с 11 до 23 часов. В остальные дни гость мог попасть в общежитие только с письменного разрешения коменданта.

Теперь о том, на какие средства существовали будущие педагоги. Студенты очной формы обучения, не имевшие академических задолженностей, имели право на получение стипендии. Однако процедура представления к стипендии была долгой и непростой. Назначение студентов на стипендию производилось только после рассмотрения их заявлений на заседании стипендиальной комиссии и предоставления в дирекцию протоколов, подписанных всеми членами комиссии. Заявления студентов без справок о заработной плате родителей или иных документов, содержащих сведения о материальном положении студента, а также справок о составе семьи, не рассматривались. В случае изменений, происшедших в семье студента, по сравнению с прошлым семестром, обязательным являлось наличие справок, подтверждавших данные изменения. Отличникам платили повышенную стипендию. Студенты, получавшие какие-либо пенсии или пособия, на стипендию претендовать не могли.

Студентам, вынужденным проживать на частных квартирах по причине нехватки мест в общежитии, институт оказывал материальную помощь в размере 30 руб. в месяц.

В 50-х – начале 60-х гг. размер обычной студенческой стипендии составлял 220 руб. (22 руб.) в месяц. Для того чтобы современный читатель мог уяснить, много это или мало, приведем цены на продукты питания в магазинах и на колхозном рынке Уссурийска второй половины 50-х гг. Буханка ржаного хлеба стоила 3 руб. 60 коп. (36 коп.), батон из муки 1 сорта – 9 руб. 50 коп. (95 коп.), сахар-песок – 15 руб. (1 руб. 50 коп.) за 1 кг. Овощи, молоко, яйца и особенно мясо, конечно, имели свои “магазинные” цены, но купить эти продукты, как правило, можно было только на рынке. Цена 1 кг картофеля в госторговле составляла 75 коп., а на рынке – 2 руб. 50 коп. (25 коп.). Капуста, соответственно, 1 руб. и 3 руб. Мясо – 13 руб. 50 коп. за 1 кг в госторговле и 30 руб. за 1 кг – на рынке. Розничная цена молока – 3 руб. 60 коп. за 1 литр, на рынке – 4 руб. 50 коп.

Денежные доходы преподавателей в 50-х гг. выглядели следующим образом. Выписка из приказа по УГПИ от 1 сентября 1958 г. гласит, что Г.Н.Герасимов принят на работу на должность ассистента кафедры марксизма-ленинизма с месячной зарплатой в 1365 руб. (136 руб.). Далее, как говорит классик разговорного жанра тех времен, - минус “подоходный”, минус “за бездетность”, - в “сухом остатке” 1050 руб. (105 руб.). Для тех, кто не знает или забыл: в советские времена с заработной платы холостых мужчин и незамужних женщин взимался шестипроцентный налог “за бездетность”.

В 1958 г. заработная плата в 1050 руб. считалась “неплохой”, при том, что в Приморском крае средняя зарплата в промышленности составляла 1044 руб., в сельском хозяйстве – 497 руб., в общепите и торговле – 686 руб. Однако все последующие двадцать и даже более лет эта пресловутая “ассистентская зарплата” не увеличилась ни на копейку, оставаясь на прежнем уровне, в то время как оклады трудящихся других отраслей народного хозяйства ее очень сильно обогнали.

Понятное дело, что прожить на 220 руб. в месяц в чужом городе будущий педагог не мог. Студента, возвращавшегося из поездки на выходные в родное село, с нетерпением ждали его соседи по общежитию. Большая сумка с картошкой, салом, яйцами, банкой соленых огурчиков и прочими “вкусностями”, производимыми в подсобном крестьянском хозяйстве, - непременный и очень важный атрибут общежитской жизни студентов Уссурийского педагогического института.

Более того, в те времена не обходились без подсобных хозяйств подавляющее большинство городских жителей. Работники педагогического института жили в русле этого “мэйнстрима”. Практически все семейные преподаватели садили огороды “в поле”. Участки под эти огороды выделял из своих земельных угодий один из подшефных колхозов. Весной землю распахивал колхозный трактор. Затем на пашне отмерялись индивидуальные участки. Институтский транспорт организованно вывозил огородников на посевную, прополку, окучивание и уборку урожая.

В начале 60-х гг. поле под “институтские огороды” выделял совхоз Синиловский. Там, в долине Суйфуна были отличные, рыхлые, наносные земли. Садили огороды буквально все, не исключая ректора. Первый – он всюду первый. Очевидцы вспоминали, что на участке Николая Даниловича Глухова росли не только самые высокие сорняки, но и самые большие арбузы. Игнорировать огородные мероприятия могли позволить себе только молодые холостые ассистенты.

Некоторые итоги.

Период с 1954 по 1964 гг. стал временем становления Уссурийского государственного педагогического института как высшего учебного заведения. Все эти годы в его составе работали только два факультета – физико-математический и филологический. Вместе с тем, следует отметить значительные качественные и количественные изменения всех параметров учебного процесса и материальной базы. Коллектив института пополнился опытными высококвалифицированными специалистами с учеными степенями и званиями. Структурные подразделения, непосредственно осуществлявшие учебный процесс, претерпели глубокую реорганизацию. С каждым годом в институте возрастало число кафедр, углублялась их специализация. Существенно выросли библиотечные фонды, появился большой читальный зал. Наконец, было начато строительство нового большого учебного корпуса по ул.Некрасова, 35, что подготовило основу для открытия новых факультетов и специальностей.