Он споткнулся, потому что одна нога застряла в одеяле, и лишь в последний момент случайно ухватился за край стола.

— Нет, — выдавил он из себя, сквозь весь этот шум. Гермиона ничего не ответила и даже не шевелилась.

Так как он и раньше ночью находил ванную в темноте, то добраться до неё ему не составило труда. Он остановился и стал неторопливо ощупывать свою голову. В висках всё ещё немного стучало, и он предположил, что должно быть ударился при падении головой. К тому же, на затылке, в одном месте была огромная шишка.

Возвращаясь к кровати, он по дороге перевернул стул, который с грохотом упал на деревянный пол, заставляя Гермиону испуганно подскочить. Она вскрикнула, а затем тяжело вздохнула.

— Возможно, тебе будет лучше спать в своей комнате, — пробормотал Северус, ставя стул на место.

— Нет, я останусь здесь. Возможно, нам придётся немного расширить кровать. — Он услышал, как она бормотала какое-то заклинание и тихий хлопок. В следующий момент край кровати упёрся ему в ноги.

— Отличная идея, — прошипел он, потирая ушибленную ногу.

— Прости, — пробормотала Гермиона смущённо и дотронулась до его руки, плеча, спины. По спине у Северуса тут же побежали мурашки.

— Который час?

— Я не знаю. Может половина третьего. Где-то так. Посмотреть? — Судя по звукам, она отправилась на поиски часов.

Северус вытянул руку и схватил её за руку.

— Нет, незачем. Я лишь хотел знать, день сейчас или ночь.

Она немного помолчала.

— Так и есть. Ложись, — взяла она себя в руки, притягивая его за плечо вниз.

Северус опустился на подушку и оказался в объятиях Гермионы. Казалось, её пальцы были повсюду, хотя она всего лишь искала его губы. Поцелуй был нежным и медленным.

— Гермиона, пообещай мне, что не будешь некоторое время принимать меня всерьёз.

— Как это? — В голосе её звучало удивление.

— Я знаю, что это был несчастный случай, и что, возможно, моя слепота не продлиться долго. Но я не всегда смогу справляться с этим. Если я когда-нибудь обижу тебя, то причиной этого будет лишь моё недовольство самим собой. Я не хочу, чтобы ты расстраивалась из-за этого.

Она засмеялась:

— Я и не собираюсь. А теперь спи. Твоя голова, наверное, слишком сильно пострадала, раз ты среди ночи читаешь мне такие доклады. Я не хочу, чтобы это привело к осложнениям.

— Ты думаешь, я не в себе?

— Совершенно!

Северус что-то недовольно пробурчал, о чём тут же пожалел. Вибрации его голоса привели к новой волне боли в голове.

— Великий Салазар, чем я заслужил такую женщину? — Спросил он наигранно.

— Заслужил? Ты затащил её в свою постель! Ты последний, кто теперь может жаловаться.

— Если так, то мне действительно лучше поспать. — Он снова повернулся на бок и обнял Гермиону за талию. — Хороших снов, — пробормотал он напоследок.

— И тебе тоже.

— — -

Северус проснулся в очередной раз, но не знал, сколько времени прошло. Непонятное чувство беспокойства подсказывало ему, что время близится к рассвету. Не раздумывая, он выбрался из-под одеяла и сел. Когда маленькая рука коснулась его плеча, он от неожиданности испугался.

— Останься со мной, Северус. Даже если ты выйдешь в сад, ты не сможешь увидеть восход солнца.

Он не мог воздержаться от недовольного возгласа. Конечно, Гермиона была права. Однако это ещё не означало, что такие замечания его устраивали. Неохотно он снова улёгся в кровать, а Гермиона положила ему руку на грудь.

— Разве тебе не хорошо здесь со мной? — Прошептала она ему в самое ухо.

Северус шумно выдохнул. Когда-то это должно закончиться.

— Конечно, хорошо. — Он взял её руку в свою, заставляя себя расслабиться.

Гермиона замерла, но затем снова положила ему голову на плечо, так что волосы её щекотали ему нос. Северус не решался что-либо предпринять. Любое движение, и его желание отправиться вниз могло победить.

Первое, чего ему стало не хватать, было чтение. И возможность писать. Большую часть своего времени он проводил в поисках информации для подготовки книги. Уже через неделю он был готов лезть на стену от нечего делать.

Гермиона же не скучала. После того как его рана на голове достаточно зажила, она с большим удовольствием соблазняла его при любой возможности. Ему не хотелось признавать это, но её прикосновения с каждым разом становились всё интенсивнее и приятнее. Ему казалось, что он превратился в школьника, который только начал открывать для себя мир секса.

И всё же эти часы с ней вместе, стали для него праздником. Её маленькие пальцы скользили по его животу, волосы касались голой кожи, а смешанный запах магнолий и возбуждённого тела дурманили голову. Он чувствовал его, даже если она иногда тихо входила в комнату, пытаясь остаться незамеченной. Был ли это инстинкт или что-то другое, но он всегда точно знал, где она стоит.

Были ситуации, когда он просто не знал, что с ним происходит. Чаще всего, когда она его целовала. Раньше он никогда бы не подумал, что утрата зрения могла бы настолько обострить другие чувства. Но именно так оно и было, когда он касался её тоненького тела, слышал произносимые ею звуки или вторгался в неё.

— Ты сводишь меня с ума, — не раз говорил он ей, получая в ответ лишь смешок.

— Не волнуйся, на экзамене мне попался вопрос про инфаркты. Я хорошо в этом разбираюсь. — При этом она нежно провела ему рукой по волосам.

— Кто здесь говорит про инфаркт? — Ей стоило лишь коснуться рукой его груди, чтобы почувствовать, как сильно бьётся его сердце. — Ну, если так смотреть... — Он наклонился к ней, коснулся губами выемки на шее и скользнул выше, к мочке уха.

— Смотреть как? — Спросила она рассеянно.

— Нам стоит продолжать, пока моё сердце не потребует паузы.

— Неплохая идея.

— Гермиона, опиши мне точно, как выглядит зелье? — К началу занятия голос Северуса всегда звучал немного резко.

— Оно синее! Просто синее. Как море, может, темнее. — В его голосе слышалось раздражение.

— Откуда я знаю, как выглядит море, которое темнее? — Прорычал он тихо и провёл рукой по волосам.

После взрыва на прошлой неделе это была их первая попытка продолжить занятия. До этого Гермиона настаивала на том, чтобы он поберёг себя. Влажность в лаборатории могла усилить воспаление незаживших до конца ран, которое возникло, несмотря на все предосторожности, предпринятые Гермионой. И хотя, в конце концов, она согласилась продолжать занятия, глаза его всё ещё были скрыты под толстой повязкой. Он не сопротивлялся, так как и без неё всё равно ничего не видел.

— Северус, зелье выглядит так, как должно, — вздохнула Гермиона, бросив что-то на стол.

— И ты в этом уверена, потому что...

— Потому что я умею читать, а в этой книге все подробно описано! Мы можем продолжить, пока зелье не испортилось?