— Гермиона, к чему это?
— Я не знаю. Может, ты мне скажешь!
Он остановился и зло сверкнул на неё глазами. Возможно, это был не лучший вариант, так начинать совместный день, но он ничего уже не мог изменить. Он слишком долга сдерживал свои настроения, оставляя их часто на вечер, когда он был один в своей комнате. Беспокойство от того, что и дальше придётся оставаться в этом доме, только всё обострило.
— Я хочу выбраться отсюда! — Прошипел он. — С меня хватит! Десяти месяцев хватит. Хватит! — Он замахал рукой у неё перед носом, а Гермиона лишь спокойно наблюдала за ним.
— Знаешь, раньше я думала, что ты бываешь только в учительской, классе и своём кабинете.
Северус так растерялся, что был в состоянии лишь глупо пялиться на неё.
— И в самое неподходящее время ты всегда патрулировал в коридорах. Но я никогда не могла бы представить тебя вне Хогвартса. Я думала, ты торчишь безвылазно в замке и счастлив этим. По крайней мере, настолько счастлив, насколько можно быть счастливым, не видя солнца.
— Ты намерено достаёшь меня?
— Я не уверена, — призналась она. — В любом случае, я ожидала, что ты будешь последним, кто сдастся в заключении. Я думала, тебе необходима всего лишь лаборатория и пара книг, чтобы ты, как минимум на пять лет, был занят. В чём была моя ошибка, Северус?
— Ошибкой было смотреть вчера наружу, на мир, о котором я уже давно ничего не знаю. Теперь же я знаю, чего хочу. Я вспоминаю, как ходил в поисках трав по лесу, мои свободные вечера в дырявом котле и, возможно даже, мне не хватает проклятых шлюх из кривого переулка!
— Ты хочешь секса? — Спросила она не менее раздражённо, не дав ему закончить.
— Для начала было бы неплохо! — Ответил он равнодушно.
— Так бы сразу и сказал, — задохнулась Гермиона, положив руку ему на шею и притягивая к себе. Этот поцелуй был более интенсивным и страстным, чем тот, последней ночью. Он почувствовал в ней то же напряжение, и ему сразу стало легче. Его поведение не казалось ему больше таким глупым, когда она ощущала то же самое.
Но раннее утро было слишком холодным, чтобы раздеваться прямо здесь. Он положил руки на бёдра девушки и поднял её вверх. Когда она поняла, что он задумал, то обхватила ногами его бёдра, а руками его шею. Не прерывая поцелуя Северус, спотыкаясь, добрался до двери террасы и с силой толкнул её.
Гермиона задела рукой вазу на комоде, когда Северус проследовал с ней мимо к дивану. Сосуд полетел на пол и разбился вдребезги. Гермиона испугалась, но начала хихикать, когда Северус пробормотал, что эта уродливая ваза не стоит того, чтобы прерываться.
Он посадил её на диван, помогая избавиться от одежды. Забросив ботинки под кровать, он решил, что на его рубашке слишком много пуговиц и сорвал её одним рывком.
— Потом будешь пришивать, — пригрозил он хрипло, когда пуговицы разлетелись по комнате.
— Только если ты сломаешь мою палочку, — пробормотала она, почти не дыша, снимая футболку через голову.
— С лёгкостью. — Он расстегнул штаны, Гермиона последовала его примеру. Оба даже не задумывались, что сейчас впервые видят друг друга голыми. Однако это не имело значения, потому что Гермиона так и так совсем не грациозно извивалась на диване, раздеваясь, да и утреннее солнце ещё не проникло в гостиную, и было довольно темно.
Северус склонился над Гермионой, и пока его прохладные руки скользили по её разгорячённому телу, её губы снова нашли его. Многочисленные прикосновения не просто возбуждали его, они заставляли его ярость выходить наружу. Ему казалось, что он становится слишком груб и что такое обращение -не самое подходящее для первого раза.
С другой стороны он был уверен, что она выпустит коготки, только попробуй он сейчас остановиться. Поэтому он отодвинул в сторону все сомнения и продолжил возбуждать её, подготавливая.
Чем больше он старался, тем скорее Гермиона превращалась в содрогающееся, извивающееся в его руках нечто, издающее странные звуки. Холод, который они запустили в дом, был вытеснен жаром, исходившим от их тел, кожу их покрывал тонкий слой пота. Всё это ещё более возбуждало, делало движения интенсивнее, заставляло их искать позу поудобнее, прежде всего для того, чтобы не скатиться с дивана.
Его попытки несколько раз заставляли Гермиону хихикать, волосы её разметались, закрывая ему лицо. Северус нетерпеливо зарычал и немного отодвинул девушку от себя:
— С меня достаточно! Ещё одно движение и я столкну тебя на пол!
Она прикусила нижнюю губу, а щёки её ещё больше раскраснелись.
— Хочешь заниматься этим с бездвижным трупом? — Возразила она, тяжело дыша. И прежде чем Северус успел ответить, она вывернулась и оседлала его.
— Так лучше? — Прошептала она ему на ухо, и губы её скользнули к мочке его уха.
— Намного, — прорычал он, приподнимая её за бёдра и помогая двигаться. Гермиона немного склонила голову, так что её волосы сплошным покрывалом окутали его. Её грудь касалась его груди, и она тихо стонала у самого его уха.
Уже скоро руки его затекли, а диван стал казаться неприятно жёстким, но ничто на свете не заставило бы его сейчас поменять позу. Рука Гермионы впилась в его плечо, дыхание стало тяжёлым. Она запрокинула голову назад.
Северус мимолётно взглянул на неё, не в силах, однако, больше оторвать взгляд. Странное зрелище, когда настолько рациональная женщина теряет всякое ощущение реальности и полностью отдаётся эмоциям. Он не знал, удастся ли ему когда-нибудь нечто подобное.
Когда её ногти вонзились в его кожу, он приглушённо зарычал и крепче сжал её бёдра. Движения её стали резче, стоны тише, а рот раскрылся в немом крике. Северус почуствовал, что больше не сможет долго себя контролировать, и когда её мускулы судорожно сжались, он позволил себе расслабиться, чувствуя, как пьянящая сладкая эйфория поглощает его.
Последующее за этим чувство спокойствия заставило улетучиться последние остатки ярости. И когда Гермиона склонилась к нему, крепко обхватив его руками, он совершенно утратил ощущение реальности.
— Тебе следовало уже давно сделать это, — пробормотала она, положив ему голову на плечо и целуя его в шею.
— И что тогда? — Спросил он лениво.
— Тогда ты убедил бы меня гораздо быстрее.
Северус тихо фыркнул.
— Сама не знаешь, что говоришь, Гермиона.
— Ты всегда так думаешь, и всё же я всегда права.
— Ты права, потому что заучиваешь ответы наизусть из книг и ничего больше.
— Не заучиваю. Просто у меня такая память. И если ты ещё слово скажешь на эту тему, я тебя укушу!— Она угрожающе щёлкнула зубами.
— Заманчивая мысль, — прорычал он, поглаживая её по спине.
