СОДЕРЖАНИЕ
Предисловие, с.5
Мустафа Кемаль Ататюрк
ТУРЕЦКИЙ ГАМБИТ, с. 9
Ли Куан Ю
СИНГАПУРСКАЯ ИСТОРИЯ, с. 77
Дэн Сяопин
КИТАЙСКИЙ РЕНЕССАНС, с.127
Махатхир Мохамад
МАЛАЙЗИЙСКАЯ ДИЛЕММА, с. 171
Нурсултан Назарбаев
КАЗАХСТАНСКИЙ ПУТЬ, с. 219
Заключение, с. 299
Предисловие
Азия раскинулась на территории, превышающей 27 миллионов квадратных километров, занимая львиную часть Евразийского материка. Здесь живет половина человечества – свыше 3 миллиардов человек. Здесь находятся истоки человеческой цивилизации. Правда, последние триста лет истории, прошедшие под знаком Европы, затмили собой шесть тысячелетий развития Азии.
В ХХ веке дремавшие силы древнего континента начали просыпаться от векового сна. Началось возрождение Азии, которое к концу столетия стало настоящим азиатским прорывом, так поразившим мир. Опираясь на традиционные ценности и взяв на вооружение западные технологии, азиатские страны опровергли крылатые строки Киплинга о принципиальной несовместимости Запада и Востока. Япония, Китай, Сингапур, Малайзия, Турция, Корея – этот список постоянно пополняется все новыми странами. ХХI век начинается под знаком Азии. Эта книга посвящена успеху пяти азиатских стран – Турции, Сингапура, Китая, Малайзии, Казахстана. Почему именно они? Что сближает эти столь непохожие между собой государства?
Турция – самая западная азиатская страна и географически, и по своей устремленности к интеграции в Европу, выбрала свой путь, отказавшись от имперского прошлого.
Малайзия – напротив, находясь на востоке Азии, показала пример успешного вхождения в глобальное культурно-экономическое пространство мусульманского государства.
Огромный Китай продемонстрировал возможности сочетания коммунистической идеологии с рыночными механизмами в экономике.
Казахстан, наоборот, шел к успеху, преодолевая барьеры тоталитарного коммунистического прошлого.
Сингапур – пример того, как много может сделать крошечное государство, не имеющее других природных ресурсов, кроме человеческого капитала.
Сближает все пять стран одно: своему успеху каждая из них обязана прежде всего своим национальным лидерам.
Что представляла собой Турция до того, как Мустафа Кемаль, невзирая на опасности и трудности, пошел на модернизацию общества? Осколки некогда великой империи, разрушенной и захваченной врагами, архаичная монархия, объединившая светскую и духовную власть, оказавшаяся в экономической кабале у более развитых держав. Сегодня обновленная Турция стучится в двери Европейского союза.
Какое наследство оставил Дэну Сяопину «великий кормчий» Мао Цзэдун, и каким дерзким, уверенным в своей правоте, неустрашимым должен был быть Дэн, чтобы за короткий период всколыхнуть миллиардную страну, избежав при этом фатальных ошибок!
Ли Куан Ю доказал всем, что в мире государств-гигантов успешным может быть и маленькое государство, даже такое, размеры и ресурсы которого ограничены в прямом и переносном смысле городскими стенами.
Азиатское чудо продолжил Махатхир Мохамад, чье видение определило превращение отсталого постколониального аутсайдера в одного из лидеров постиндустриального мира.
Казахстан, terrа incognita, страна, которой пятнадцать лет назад не существовало на политической карте мира, сырьевой придаток и ядерная свалка советской империи, филиал печально известного Гулага, узнали во всем мире благодаря Нурсултану Назарбаеву, человеку, который с чистого листа создал новое государство и поднял с колен униженный народ.
Они вели свои народы вперед, укрепляя государственность и добиваясь успеха не благодаря, а вопреки. У каждого из них было много врагов и недоброжелателей, их путь не был устлан розами, их обвиняли во многих грехах, и, в первую очередь, за смелость в принятии непопулярных, но неотложных мер… Все они разные, но их объединяет одно – политическая воля и общность цели – вывести свои народы из хаоса и упадка, обеспечить мир, безопасность и согласие, создать условия для экономического подъема и улучшения жизни людей.
К этой цели каждая страна шла своим неповторимым путем – в жизни не бывает универсальных рецептов. Но при всей несхожести и уникальности, их совместный опыт несет в себе общие закономерности, определяющие развитие континента в новом тысячелетии. Именно поэтому он и составляет феномен, который можно определить как «азиатский прорыв».
Пятнадцать лет правления Мустафы Кемаля Ататюрка по своей исторической значимости если не для всего мира, то для турецкой нации, а теперь во многом и для Европы, вполне сопоставимы с предыдущими семью веками истории Оттоманской порты. И это не преувеличение. Значение реформ, которые твердой рукой провел этот человек, для появления новой Турции общепризнанно. Их роль для будущего как Турции, так и всего региона, еще предстоит осмыслить.
Но уже сейчас очевидно, что поворот государства, воспринимавшегося христианским миром еще в начале XX века как цитадель ортодоксального воинствующего ислама, лицом к Европе сейчас, восемьдесят лет спустя, становится для нее судьбоносным.
Вопрос о том, будет ли Турция членом ЕС - это вопрос о том, какой будет Европа нынешнего столетия. Да и мир в целом. Если Турции скажут «да», то мир окажется, по всей видимости, обречён на постепенное сглаживание всех идейных противоречий, на медленное, но верное превращение во «всечеловечество» без этнических и религиозных различий. Если ей скажут однозначное «нет», то в перспективе мир ждёт образование нескольких мощных блоков (как минимум, исламского и европейского), которые будут противостоять друг другу – и вовсе не обязательно в военном отношении.
То магистральное направление, свое рода «Drang nach westen», которое когда-то задал Ататюрк, все теснее включает Турцию в общеевропейский контекст. Логика развития турецкой интеграции в геополитическое пространство Запада ведет к тому, что Евросоюз будет должен, наконец, принять принципиальное решение о вхождении в его ряды семидесятимиллионной страны с преобладающим исламским населением.
В любом случае, окончательное решение этого вопроса многое может изменить в размеренном течении европейской истории. Этого боятся, к этому привыкают, но этого ждут как почти состоявшуюся неизбежность. Все понимают, что это только дело времени.
Пятьсот лет отделяют падение в мае 1453 года Константинополя перед железными полками Мехмеда II от обещания в 1963 году Европейским союзом (тогда еще ЕЭС) членства для Турции в европейском клубе. С тех пор турки стоят у врат Европы в ожидании бюрократических решений. И все больше шансов на то, что эти врата распахнутся перед потомками победоносного Кемаля-паши.
Тогда будет окончательно достигнута цель, поставленная перед страной ее создателем и первым президентом, который когда-то заявил: «У нас есть единственный путь – Европа».
Этот путь начинался с исторического выбора, который предстояло сделать турецкому народу. Выбора между возрождением имперской державности и построением нового национального государства.
В тот смутный период, когда решалось будущее нации, именно Мустафе Кемалю Ататюрку предстояло сделать первый решающий ход в исторической партии: бороться за сохранение и обновление прошлого или заново строить будущее. Он выбрал второе. Это был великий гамбит турецкого лидера: пожертвовав имперскими амбициями османизма, он создал новую Турцию.
Для нас важен этот главный урок Отца турков: различить сквозь пелену настоящего историческую перспективу и идти к ней, жертвуя несущественными для нации приоритетами.
Больной человек Европы
Между тем, прошлое было освящено несколькими столетиями могущества и славы. Они наложили свой отпечаток на самосознание не только этнических турков, но и всех народов, с которыми их столкнула история. Не имевшая себе равных вплоть до второй половины XVII века, Османская империя была крупнейшим государством мира, распространив свою власть на Северную Африку, Ближний Восток, Восточную и Южную Европу. Она долгие годы определяла мировую политику, судьбы стран и народов. Турецкие султаны взяли на себя роль хранителей Веры. После завоевания в 1517 году Египта они приняли титул халифов, а Османская империя стала халифатом – цитаделью и духовным центром Исламского мира.
Для христианского мира турецкая экспансия стала воплощением очередного нашествия с востока, волна за волной со времен Великого переселения народов обрушивавшихся на него. Оттоманская порта была источником того смешанного чувства страха и уважения, которое в разное время испытывала Европа перед гуннами, венграми, монголами, арабами. Именно османские турки почти на полтысячелетия заняли пустовавшее со времен реконкисты и монгольских набегов место главных врагов христианской цивилизации как западной, так и восточной. В результате сформировался образ «ужасного турка», бича божьего, который, дополняясь от эпохи к эпохе, от страны к стране новыми негативными чертами, дошел и до современного массового сознания среднего европейца. Образ оказался долговечнее породившей его империи.
Однако уже с конца XVII века в силу различных внутренних и внешних причин начинается процесс разложения некогда могущественной державы. Агония растянулась на два с лишним столетия.
В основе кризиса, охватившего империю, лежало разложение военно-ленной системы, сопровождавшееся разорением сел и городов, ослабление центральной власти и рост сепаратизма провинций, усиление внешнего давления.
Полный крах терпит национальная политика. Некогда баланс между Стамбулом и провинциями держался на своеобразном общественном договоре: национальные окраины развивались по усмотрению их правителей, а последние несли личную ответственность за все происходящее в них перед султаном. С ослаблением империи и централизованной власти этот баланс был разрушен. В результате ужесточившейся эксплуатации окраин в них поднимается волна антиосманских настроений. Народы империи рвутся на волю, а, получив ее, переходят в наступление. Внутренние противоречия растут под влиянием и при прямом участии конкурирующих мировых держав.
Распад, обусловленный отсталостью хозяйственно-экономической системы, отсутствием консолидирующей поликонфессиональное и многонациональное государство идеологии, сепаратизмом этнических провинций, был усугублен провалами во внешней политике и военными поражениями. С конца XVIII века решение судьбы турецких владений в Европе все больше зависело от великих держав. Возникает Восточный вопрос как проблема раздела «османского наследства».
Блистательная Порта вырождается в раздираемое внутренними противоречиями и внешними врагами государственное образование. От прежнего величия остались державные амбиции и целый клубок неразрешимых проблем. С легкой руки российского императора Николая I за Османской империей закрепилось хлесткое определение «больного человека Европы».
Угроза полного распада и гибели Османской империи заставила искать пути к восстановлению былой мощи, к созданию сильного централизованного государства. Попытки модернизации империи начались уже на рубеже XVIII-XIX столетий при Селиме III (правил в 1789-1807 гг.). Реформы, получившие название «низам-и джедид», т.е. «новая система», были призваны устранить отставание от европейских держав в социально-экономической и, главное, в военной сферах. Они коснулись прежде всего упорядочения военно-ленного землевладения, формирования по-европейски обученного войска, перевооружения, расширения мануфактурного производства в интересах армии.
Однако модернизация с самого начала натолкнулась на сопротивление духовенства, и, главное, военной элиты в лице янычар. В итоге мятеж последних в 1807 году положил конец и «новой системе» и самому правлению первого турецкого реформатора. Через год янычары сорвали попытку Мустафы-паши Байрактара возобновить реформы.
Более успешным был опыт султана Махмуда II (правил в 1808-1839 гг.). Учитывая ошибки предшественников, он начал с поголовного истребления янычар. Была отменена военно-ленная система, реорганизована армия. Однако реформы не смогли предотвратить дальнейший распад. Сербские восстания, греческая революция, русско-турецкая война, вмешательство европейских держав привели к дальнейшему ослаблению империи.
Растущая зависимость от европейских держав толкнула Порту на новый виток преобразований («танзимат») в 1839 году, и с 1856 года танзимат покончил с остатками военно-феодальных порядков в государственном и административном управлении, способствовал появлению ростков новых социально-экономических отношений. Империя выходит на экономическое сотрудничество с Европой. Приняты законы, стимулирующие развитие промышленности, поощряются иностранные инвестиции, создаются условия для деятельности иностранного капитала и предпринимателей.
Пиком реформ стал 1876 год, когда члены тайного общества «Новые османы» совершают государственный переворот и свергают султана Абдул-Азиза. Новый султан Абдул-Хамид II утвердил первую конституцию. Она ограничивала власть султана-халифа и провозглашала основные буржуазные свободы. Однако половинчатые и непоследовательные реформы реставрировали только фасад феодальной империи, не коснувшись ее сущностных основ. Поэтому спустя два года после принятия конституции султан приостановил ее действие, репрессировал «новых османов» и установил самодержавный деспотический режим («зулюм»).
В итоге к началу ХХ века империя представляла собой своеобразный исторический анахронизм. Удовлетворение имперских амбиций привело к неконтролируемому росту внешнего долга. Усиливается экспансия иностранного капитала. В 80-е гг. XIX века иностранные кредиторы учреждают Управление Оттоманского государственного долга и получают контроль над финансами страны. В результате усилившегося внешнего давления и насильственного втягивания в мировой капиталистический рынок империя превращается в полуколонию европейских держав.
В конце XIX века на исторической арене появляется новое поколение реформаторов - младотурки. В 1908 году, опираясь на офицерство, младотурки поднимают вооруженное восстание, восстанавливают действие конституции и парламента. Однако феодально-клерикальные основы Османской империи остались неизменны. Более того, придя к власти, лидеры младотурков устанавливают прежний деспотический режим. На смену дискредитированной идеологии османизма пришли имперские по своей сути идеи пантюркизма и панисламизма.
Стремясь освободиться от англо-французского влияния, младотурки сменили внешнеполитические ориентиры и ввергли страну в первую мировую войну на стороне Германии. Это стало началом конца полутысячелетнего противостояния Европы и Османской империи. В 1918 году с подписанием Мудросского перемирия она лишилась всех своих территорий, войска Антанты оккупировали Анатолию. Так завершился османский этап модернизации Турции.
Новая Турция: от заката до рассвета
Еще в начале первой мировой войны, ставшей последней войной для Османской империи, Уинстон Черчилль заметил: «Что случится в этом землетрясении со скандальной, разрушающейся, дряхлой Турцией, у которой нет и гроша в кармане?..».
Поражение Турции привело к активному разделу территории Османской империи. Военный флот Антанты вошел в проливы Босфор и Дарданеллы. Англичане и французы оккупировали район Мосула и Искандеруна. Итальянцы контролировали Юго-Западную Анатолию и соседние районы, в том числе Анталью. При поддержке флота Антанты в мае 1919 года греческие вооруженные соединения высадились в Измире и начали открытую военную интервенцию под предлогом защиты греков Западной Анатолии.
В мае 1919 года в горных районах, расположенных близ Эгейского моря, началась партизанская война. Во главе сопротивления становится наиболее просвещенная и патриотически настроенная группа – кадровые военные. Многие из них разделяли модернистские взгляды младотурков. Борьбу возглавил герой недавней войны генерал Мустафа Кемаль, заслуживший прозвище «Спаситель Стамбула». При поддержке армии и населения Кемаль сформировал временное правительство и начал военные действия против интервентов. Началась кемалистская революция.
Султан объявляет «священную войну» против отрядов Кемаля. Страну охватила гражданская война.
10 августа 1920 года в Севре был подписан мирный договор между державами Антанты и султанским правительством, закреплявший раздел и закабаление Турции. За султанским правительством фактически признавалась только территория между Анкарой и Черноморским побережьем. Большая часть Турции оказывалась под контролем и влиянием стран Антанты.
После подписания Севрского договора турецкое национально-освободительное движение охватывает всю страну.
Созванный по требованию кемалистов в Стамбуле парламент принял декларацию независимости Турции «Национальный обет». В ответ Стамбул был оккупирован войсками Антанты, а парламент разогнан.
Новый парламент - Великое национальное собрание Турции (ВНСТ) собрался уже в Анкаре и объявил себя единственной законной властью в стране.
Великое национальное собрание дало М.Кемалю дополнительные полномочия. 5 августа 1921 года он был назначен главнокомандующим всех вооруженных сил. В эти драматичные дни проявились не только военные таланты, но и политическая воля турецкого лидера, сумевшего объединить вокруг себя нацию. В ходе национально-освободительной борьбы закрепился безусловный авторитет М.Кемаля.
26 августа 1922 года началось наступление турецких войск на всех фронтах. Греческая армия, составлявшая основу антитурецких войск, была разгромлена и быстро отступила с турецкой территории. Греко-турецкая война 1919-1922 гг. завершилась победой.
Перед турками открывалась возможность ворваться на территорию Греции, но на вершине военного триумфа Кемаль отказался продолжать войну и ограничился удержанием того, что, по его мнению, было турецкой национальной территорией.
С 1920 по 1922 гг. М.Кемаль и его сторонники разгромили вражеские армии на востоке, юге и западе и заключили мир с Россией, Великобританией, Францией и Италией.
Вскоре державы Антанты решились на заключение мирного договора с Турцией. Причем пригласили к участию в мирных переговорах и анкарское, и стамбульское правительства. Но в планы кемалистов не входило делиться плодами победы, завоеванной ими в кровопролитной войне. М.Кемаль решил, что долгожданный момент ликвидации монархии наступил.
В Великое национальное собрание были внесены два предложения: о привлечении стамбульского правительства к судебной ответственности за государственную измену и о ликвидации империи.
В результате 24 июля 1923 года в Лозанне (Швейцария) кемалистским правительством был подписан мирный договор с державами Антанты, означавший международное признание нового турецкого государства.
По Лозаннскому договору признавалась полная независимость Турции. Были упразднены Управление османского государственного долга и Капитуляции, отменялся иностранный контроль над страной.
В ноябре 1922 года последний султан, Мехмед VI, бежал на борту британского военного корабля.
1 ноября 1922 года Великое народное собрание Турции приняло закон об упразднении султаната. 3 марта 1924 года был ликвидирован халифат. Это означало отказ от имперских притязаний.
29 октября 1923 года было объявлено о создании Турецкой Республики, а через год принята ее Конституция. Тогда же, 29 октября 1923 года, Великое национальное собрание единогласно избрало Гази Мустафу Кемаля президентом Турецкой Республики.
Он стал человеком, завершившим семисотлетнюю историю Османской империи и создавшим новое государство - Турцию.
***
Выиграть войну с превосходящими силами противника, ликвидировать монархию и халифат, объявить о создании нового государства и новой формы правления – задачи сами по себе непростые. Но построить с чистого листа государство и нацию на принципах, противоречащих многовековой истории народа, его традициям и менталитету – задача, сложная вдвойне. История показывает, что она по силам не многим. И здесь зачастую решающую роль играет личность лидера.
Опираясь на завоеванный в ходе войны авторитет и свою славу освободителя Турции, М.Кемаль без колебаний приступил к серии решительных и радикальных преобразований. Эти реформы заняли свыше десяти лет (1923-1934 годы), и в корне изменили традиционную структуру общества и культуры.
Турции предстояло преодолеть тяжелое наследие. Главными вызовами на этом пути стали:
- разрушенная государственная система;
- отсутствие сильной консолидирующей национальной идеи;
- инерция теократической традиции и глубоко укоренившаяся в массовое сознание религиозная самоидентификация;
- отсталая экономика, разрушенная войной, и разорванные традиционные экономические связи;
- враждебное внешнее окружение.
Лидеры национального движения во главе с М.Кемалем испытали на себе влияние модернизационных идей младотурков и зарождавшейся идеологии турецкого национализма. Пригодился и недолгий опыт по воплощению, хотя и в рамках монархии, принципов парламентаризма и политического плюрализма. Но в поисках идеологических и организационных основ новой государственности Кемаль и его последователи – кемалисты – пошли гораздо дальше. Речь шла не просто о модернизационных изменениях в рамках существующей структуры, а о коренной перестройке всей системы на мировоззренческом уровне.
Прежде всего требовалась смена идеологических приоритетов.
Необходимым условием прогресса кемалисты считали решительный разрыв с прошлым и формирование новой нации. Прошлое ассоциировалось у них с пережитками идеологии османизма, существенной частью которой был ислам как системообразующий фактор.
При этом нельзя забывать, что ислам в Османской империи играл важную политическую роль, обеспечивая внутреннюю стабильность и цельность государства.
В связи с этим наиболее принципиальным условием осуществления реформ стало вытеснение религии за пределы политического контекста. Отказ от ислама как доминанты общественного сознания вызвал необходимость выработки новой интегрирующей идеологии.
Для заполнения идеологического вакуума и консолидации всех слоев общества Кемаль предложил основные принципы национальной идеи, включенные в Конституцию 1924 года.
Это «шесть стрел»: национализм, лаицизм, народность, республиканизм, революционизм, народный суверенитет на основе демократизма.
Но ключевыми идеями, направленными на сплачивание народа новой Турции, стали турецкий национализм и лаицизм.
Идея турецкого национализма как организующего начала в объединении патриотических сил зародилась в годы национально-освободительной войны. Она пришла на смену великодержавному османизму, младотурецким пантюркизму и панисламизму.
Национальное достоинство турков было подорвано за предшествующие два века почти непрерывными поражениями и внутренним развалом империи. О его возрождении заговорила прежде всего интеллигенция. Ее инстинктивный национализм носил по отношению к Европе оборонительный характер – достаточно упомянуть, что в европейской прессе того времени само слово «турок» употреблялось с оттенком пренебрежения.
Поэтому знаменитые слова Ататюрка: «Какое счастье быть турком!» -прозвучали как вызов остальному миру и легли в основу национальной идеи возрождающейся страны.
Во внутренней политике национализм стал главным фактором мобилизации масс на революционные преобразования. Принцип турецкого национализма был включен в конституцию и в программу правившей Народно-республиканской партии. Он стал важной составной частью обязательной для всех граждан официальной идеологии.
После победоносного завершения национально-освободительного движения идеология национализма получила дальнейшее развитие. Прежде всего она была очищена от пантюркизма. С точки зрения кемалистов турецкий национализм мог реализоваться исключительно в рамках национального государства. Пантюркистские идеи «Великого Турана», имперские по своей сути, были объявлены неприемлемыми и опасными. Консолидировать население, жившее на территории нового государства и состоявшее более чем из 20 этнических групп, было решено на основе провозглашения национального единства, т.е. создания «государственной нации» – путь, повторенный впоследствии многими странами «третьего мира».
Принциплаицизма или отделения религии от государства стал вторым краеугольным камнем в фундаменте нового государства. Вывести религию за рамки политической и социально-культурной жизни общества было сложнейшей и принципиальной задачей. Это объяснялось огромным авторитетом ислама в теократическом государстве, который распространялся буквально на все сферы государственной, общественной и личной жизни в Османской империи. Между тем, творцы новой Турции воспринимали ислам и все производные его культурной традиции как символ невежества и отсталости, препятствие для вхождения страны в цивилизованный мир.
Исламизм, считали они, явился причиной того, что в рамках Османской империи не могли быть созданы турецкая национальная культура, условия для формирования национального государства. Отсюда стремление к реформам законодательства, языка и письменности, одежды, социальных правил, поведения в быту.
Кемалистские реформы были направлены на вытеснение религии как принципа общественного устройства в сферу индивидуальной духовности. Принцип лаицизма не предполагал насаждения атеизма, и ислам был по-прежнему широко распространен в повседневной жизни рядовых граждан.
В целом, новая идеология, основанная прежде всего на принципах турецкого национализма и секуляризма, открыла дорогу для достижения главной национальной цели – создания светского цивилизованного (т.е. европейского) государства.
***
Реформы Ататюрка заложили основы новой турецкой государственности. Их базовые принципы были направлены на реализацию следующих приоритетов:
- отказ от державных амбиций и имперского мессианизма в пользу турецкой национальной государственности;
- осуществление секуляризации государства;
- решительный поворот в сторону Европы и демократической модели политического устройства;
- буржуазные экономические преобразования;
- проведение независимой внешней политики и равноправное вхождение в систему европейских государств;
- изменения в социальной, духовной и культурной жизни народа, в его традиционном менталитете.
Для понимания всей грандиозности поставленных Ататюрком задач необходимо иметь в виду, что в 1920-е гг. христианскую Европу и мусульманскую Турцию разделяла пропасть. Идеи единства мира, «всечеловечности» в современном смысле слова в западном обществе только начинали формироваться. Молодая Турецкая Республика для Европы была таким же «антимиром», как и исчезнувшая Османская империя.
С другой стороны, надо оценить смелость и дальновидность Ататюрка, предложившего европейский путь мусульманскому народу, который справедливо видел в Европе злейшего врага, едва не уничтожившего саму турецкую государственность. Бескомпромиссный курс на европеизацию и секуляризацию породил мощное внутреннее сопротивление. По стране прокатилось несколько крупных мятежей с целью свергнуть прозападное правительство Кемаля и вернуться к традиционным мусульманским порядкам.
Все это вынуждало турецкого лидера использовать авторитарные методы и в своих реформах опираться прежде всего на преданную ему армию. Во многом успех реформ зависел только от силы политической воли первого Президента и его авторитета. Надо признать, что без этого не было бы ни турецкой демократии, ни самой Турции, которую мы знаем – современного, динамично развивающегося государства.
Турция на пути к демократии: формула успеха
Нетрудно представить, насколько сложно было новой власти внедрять основы демократии во вчерашней феодально-теократической империи. Ведь ее жители, образно говоря, легли спать при султанате, а проснулись уже в республике.
Поэтому, разъясняя сущность демократии народу, Ататюрк стремится быть максимально понятен соотечественникам.
«В наше время, - говорил он - построить демократическую республику – это означает, чтобы люди в ней жили по-человечески и поняли, отчего это зависит, и что надо делать для того, чтобы жить по-человечески. Нужно не господствовать над народом, а служить ему. Кто служит своему народу, тот и будет его господином».
«Чтобы узнать, государство наше демократическое или нет, нужно задать только один вопрос: «Какова цель этого государства?» У государства есть две цели. Одна - защита интересов народа, вторая – поднять достоинство народа, если государство проводит это в жизнь – это демократическое государство, а если нет – не демократическое».
Между тем, политическую модернизацию кемалисты однозначно понимали как вестернизацию. В беседе с французским писателем Морисом Перно 29 октября 1923 года М.Кемаль заявил: «Есть разные страны, но цивилизация одна, и для прогресса нации необходимо приобщение к этой единственной цивилизации… Мы склоняемся к желанию иметь европеизированную Турцию, вернее, Турцию, ориентированную на Запад… Мы хотим модернизировать нашу страну. Все наши стремления направлены на то, чтобы создать в Турции современную, т.е. западную, политическую систему».
