Ние гражданскому закону — одно из требований естественного закона

В целом Гоббс дает следующее определение гражданского

закона: "Гражданским законом являются для каждого подданного те правила, которые государство устно, письменно или при помощи других достаточно ясных знаков своей воли предписало ему, с тем чтобы он пользовался ими для различения между правильным и неправильным, т. е. между тем, что согласуется, и тем, что не со­гласуется с правилом"¹.

С позиций светского идеолога Гоббс утверждает, что "вера и тайные помышления человека не подчиняются приказаниям"². И вообще святое место "бессмертного бога" в философско-правовом учении Гоббса прочно занято государством ("смертным богом", Ле­виафаном). "Я поэтому заключаю, — подчеркивает он, — что во всех вещах, не противоречащих нравственному закону (т. е. естест­венному закону), все подданные обязаны повиноваться как божест­венным законам тому, что будет объявлено таковыми государст­венными законами"³.

Законодательство, следовательно, становится орудием прове­дения в жизнь не только приказов суверена, но и его духовных, идеологических установок и воззрений. Этот диктат власти допол­няется обосновываемыми Гоббсом положениями об управленческих, контрольных и цензорских полномочиях суверена относительно научных доктрин и общественного мнения.

В целом гоббсовская философия права и государства носит антилиберальный и антииндивидуалистический характер. В своей трактовке закона (всего позитивного человеческого законодатель­ства) как приказа суверена Гоббс противопоставляет закон (граж­данский, государственный) и право (естественное) таким образом, что закон резюмирует в себе лишь несвободу, бесправие и обязан­ности подданных по отношению к суверену и свободу, полновла­стие и полномочия суверена по отношению к подданным.

В философско-правовой концепции Гоббса отсутствуют идея правового закона, понимание закона и государства как форм сво­боды в цивилизованном, гражданском состоянии.

Свобода людей в трактовке Гоббса — это синоним критикуе­мого им (применительно к индивидам) естественного права и со­стояния войны. Вместо этой свободы он признает и буквально обо­жествляет свободу государства и суверенной власти. По смыслу гоббсовской концепции, для достижения гражданского состояния и мира людей надо лишить естественных прав и свобод, наделив та­ковыми лишь государство: переходу людей из естественного в гра-

ясданское состояние здесь корреспондирует перемещение (и бытие) гражданской власти (государства) в естественное состояние.

Сформулированная Гоббсом концепция правопонимания дает основание для характеристики его в качестве родоначальника бур­жуазного юридического позитивизма. Ведущие представители этого направления (Д. Остин, Ш. Амос, К. Гербер, П. Лабанд, Г.Ф. Шерше-невич и др.) отстаивают (в той или иной модификации и вариации) основную идею гоббсовского этатистского правопонимания: позитив­ное право (у Гоббса — позитивный закон) — это приказ суверена.

Так, Дж. Остин характеризовал право как "агрегат правил, установленных политическим руководителем или сувереном", и под­черкивал: "Всякое право есть команда, приказ"¹. Так же и согласно Ш. Амосу, "право есть приказ верховной политической власти го­сударства с целью контроля действий лиц в данном сообществе"². Г.Ф. Шершеневич придерживался аналогичных воззрений. "Вся­кая норма права, — писал он, — приказ"³. Право, по его оценке, — это "произведение государства", а государственная власть харак­теризуется им как "тот начальный факт, из которого исходят, цеп­ляясь друг за друга, нормы права"⁴.

Основное различие в подходах Гоббса и названных позитиви­стов в XIX в. к праву состоит в том, что Гоббс, допуская естествен­ное состояние, признает в его рамках и естественное право, а его последователи отрицают и то, и другое. Но и Гоббс, как мы видели, по существу отрицает для граждан естественное право в государ­ственном состоянии.

Существенно общее в их позициях заключается в том, что в условиях государственности правом признается лишь позитив­ное право (позитивный закон), понимаемое как властный приказ. Отрицание объективных свойств права сопровождается здесь вез­де подменой правовых качеств закона (и так называемого позитив­ного права вообще) его властно-приказным характером.

Своим приказом государственная власть порождает право — таково кредо данного типа правопонимания, подлинная суть кото­рого проявляется в утверждении: все, что приказывает государст­венная власть, есть право. Отличие права от произвола тем самым в принципе лишается объективного и содержательного смысла и имеет для приверженцев юридико-позитивистского подхода лишь субъективный и формальный характер: явный произвол, санкцио­нируемый определенным субъектом (государством) в определенной форме (в форме того или иного акта — закона, рескрипта, декрета и т. д.), безоговорочно признается правом.

¹ Там же. С. 208. ''/*.',

| Там же. С. 223.

³ Там же. С. 223_224.

¹ Austin J. Lectures on Jurisprudence or the Philosophy of Positive Law. London, 1873, vol. 1, p. 89, 98. <•_ ^! Amos Sh. A systematic View of the Science of Jurisprudence. London, 1872, p. 73^ ₍

³ Шершеневич Г.Ф. Общая теория права. M., 1910. Вып. 1. С. 281. *

⁴ Там же. С. 314. ^:»«*'*

Раздел V. История философии права и современность

Глава 3. Философия права Нового времени

Юридический позитивизм тем самым расписывается в своей полной беспомощности установить какие-либо научно значимые объ­ективные критерии отличия права как особого социального явле­ния от иных феноменов (как от произвола и бесправия, так и, ска­жем, от морали) и ограничивается указанием на авторитет власти как единственный критерий для данного отличия. В позитивист­ской трактовке за приказом государственной власти признаются магические возможности. Получается, что властным приказом ре­шаются задачи не только субъективного характера (формулирова­ние норм законодательства), но и объективного плана (формирова­ние, создание самого права), а также собственно научного профиля (отличие права от произвола и вообще от неправовых явлений). Во всем этом отчетливо проявляются этатистские корни и установки всех направлений так называемого юридического позитивизма, который по сути дела является легистским позитивизмом или, про­ще говоря, легизмом.