Традиционные осетинские моления

Главным выражением почтения к Богу у осетин является молитвенная трапеза, «кувд». То, что европеец назвал бы тостами, за осетинским столом имеет характер молитвенных речей, порядок которых строго предопределен. Первая такая речь всегда произносится во славу Великого Бога (Штыр Хуцау), вторая — во славу покровителя Осетии святого Уастырджи (святому Уастырджи в православной традиции соответствует святой Георгий).

Кувд — это и моление, и пиршество — включает и обряд жертвоприношения. Для жертвоприношения осетины обычно режут быка или барана. В молельнях-дзуарах, перед тем, как зарезать жертвенное животное, по его голове проводят крестообразно огнем. Приносящий жертву, перекрестившись, режет животное, стараясь при этом, чтобы струя крови попала не на землю, а в подставленную посуду или специально вырытую для этого яму. Сваренное в котлах жертвенное мясо разрезают на куски, а голова принесенного в жертву животного кладется на отдельную тарелку. На столе также обязательно должны присутствовать три пирога. По осетинским обычаям, каждая семья в течение года должна была устроить хотя бы один кувд. Традиция кувдов, порицаемая в советское время, в настоящее время возрождена. Объявления о семейных кувдах, призывающие всех представителей фамилии собраться вместе в определенный день, печатают районные газеты.

Семейные кувды, как правило, проходят в мае-июне на специально отведенных для этого полянах. По сообщениям очевидцев, в 1878 году для участия в кувде новопереселенцев из Дигории в станицу Черноярскую был приглашен священник С. Машитов. Кувд проходил за станицей, под деревом. Во время кувда священник увидел, что на дереве висели десятки черепов животных. Дигорцы объяснили священнику, что они верят в святость голов приносимых в жертву животных. Машитов, нарушая проведение кувда, начал говорить собравшимся о том, что такое верование является грехом. Когда собравшиеся потребовали от священника не осквернять проведение молитвенного собрания, С. Машитов схватил палку и стал сбивать черепа с дерева. Такое осквернение народной святыни вызвало большое возмущение среди населения; народ ждал, что Бог покарает священника.

Автор «Терского сборника», рассказавший об этом случае в 1903 году, констатировал: «Как ни груб был прием, употребленный священником Машитовым для подавления суеверия, тем не менее он имел успех, и теперь черепа приносимого в жертву скота уже не вешаются на деревья»31. Однако даже в конце 1970-х годов газета «Социалистическая Осетия» признавала, что хотя отдельные элементы языческих политеистических верований встречаются и у других народов Северного Кавказа, однако «у осетин в силу исторически обусловленных причин пережитки ранних форм религии оказались более живучими, и борьба против них, с целью их преодоления, составляет важную проблему в системе коммунистического воспитания трудящихся».32

Через десять лет, в 1987 году на бюро Ирафского райкома КПСС забили тревогу по поводу того, что в районе «регулярно справляются обряды «Фацбадæнтæ», «Габона», «Задалески нана» и другие, посвященные языческим культам с жертвоприношениями».33 В 2000–2001 годах, во время полевых исследований в Дигории (Ирафский район Северной Осетии), автор видел, что спустя сто двадцать лет народная традиция мало изменилась. По-прежнему, население Дигории, в том числе и в мусульманской части, собирается на больших полянах на свои родовые кувды. И на больших деревьях, как и раньше, развешивают черепа жертвенных животных.

Кроме родовых, поминальных и кувдов по случаю больших праздников, в отдельных местностях существовали свои местные традиционные кувды. В Дигории исследователи начала ХХ века наблюдали отправление домашнего кувда «бундори кувд» или «кувд нафаткак». Суть его заключалась в приношении жертвы домовому, могущему, по представлению дигорцев, принести семье как счастье, так и несчастье. Кувд этот устраивался каждой семьей втайне от других. Вечером мужчины резали барана и варили жертвенное мясо, женщины готовили пироги и ставили все это на стол. С наступлением темноты вся семья выходила из комнаты, в которой был накрыт жертвенный стол. Таким образом, комната была освобождена для того, кому приносилась жертва. Горцы считали, что если домовой принимает подношение, то он должен прикоснуться к пище. Через некоторое время кто-либо из мужской половины семьи входил в комнату и указывал на какое-либо из блюд, сдвинутое, по его мнению, домовым с места. Тогда объявлялось, что хранитель дома принял жертву. В следующей за этим трапезе могли принимать участие только члены семьи. Оставшиеся кости тщательно собирали и закапывали в землю.34