Осетины почитали многочисленных покровителей природных стихий. В периоды распространения ислама и христианства среди осетин, для древних божеств изыскивались параллели в пантеоне христианских и мусульманских святых. Уацилла (Еллэ, Илия) — покровитель грома и молнии. Царевич Вахушти так описывает культ Уациллы у осетин: «Все они почитают подобие идола, которого называют Вачила, ибо они в честь Илии закалывают козла, мясо едят сами, а кожу натягивают на высокое дерево и поклоняются этой шкуре в день [праздника] Илии, дабы он избавил их от градобития и даровал урожай земли».23
Поражение громом какого-либо места считалось не случайным проявлением природы, а проявлением Божьего гнева. Хозяин пораженного места (или предмета) должен был принести кровавую жертву Уацилле. Пораженных молнией людей считали избранниками Бога за чистоту их души. В Дигории убитых молнией не хоронили на общем кладбище. Место для их захоронения должны были выбрать молодые черные бычки: их запрягали в новую арбу, в арбу укладывали тело покойного, бычков без погонщика выводили в поле и отпускали. За арбой следовали семь юношей и девушек, и там, где бычки остановились, там и хоронили покойного. Считалось, что это место указано людям свыше. Покойного помещали не в могилу, а укладывали на поверхность земли, заваливали землей и камнями, образуя над ним курган. По убитому молнией не плакали. Собираясь вокруг устроенного кургана, женщины совершали песнопения с танцами. Курган, насыпанный над покойным, служил местом для принесения ежегодной жертвы в честь Уациллы в тот день, когда погиб покойный.24
Уацилла — кавказская параллель христианского пророка Илии. По мнению знаменитого французского исследователя осетинского эпоса Жоржа Дюмезиля (1898–1986), Осетия унаследовала эту параллель в период первого этапа христианизации. При этом Ж. Дюмезиль отмечал, что «фольклорные связи святого пророка с грозой, молнией и со всем, что зависит от них в хозяйственной и религиозной жизни людей, отмечены на всем Ближнем Востоке, и Осетия лишь сохранила тут хоть и не скифскую, но очень древнюю традицию».25
У соседних народов Северного Кавказа поклонение богу-громовержцу повторялось в той или иной интерпретации. Культ почитания убитых молнией путешественники XIV—XVIII веков отмечали у адыгов, черкесов, кабардинцев. Путешественник XIV века Иван Шильтбергер писал о том, что он наблюдал у черкесов обычай класть убитых молнией в гроб, который потом вешали на высокое дерево, после чего приходили соседи, приносили кушанья и напитки и начинали плясать и веселиться.26 В честь бога грома у адыгов существовал танец «шиблеудж». Во время танца пели «Песню о громе» — «Шибле уэрэд». В песне перечислялись имена некогда убитых молнией людей, клички животных и названия пораженных ею предметов.27 Родственники резали быков и баранов, а большую часть мяса раздавали бедным. Так они поступали в течение трех дней и повторяли то же самое каждый год, пока трупы совершенно не истлевали, считая, что человек, убитый молнией, святой. Бога-громовика кабардинцы называли Шибле. В его власти были вода, огонь, гроза. Считалось, что во время грозы Шибле скачет по небу на вороном жеребце и что раскаты грома не что иное, как отзвуки его небесной джигитовки.28 В период христианизации адыгов функции Шибле перешли к Илие (Еллэ).29
Впрочем, и другие христианские святые ассоциировались у осетин с языческим культом. Жертвы-кувды приносились Николаю Угоднику, Георгию Победоносцу, Архангелу Михаилу. В честь святого Николая и Георгия Победоносца слагались религиозные песни, в которых первый назывался Другом народа, а второй — Золотым. Дигорцы считали св. Николая исключительно своим покровителем. Исследователем З. Сосиевым в начале ХХ века была записана легенда о том, как в давние времена живущие в горах дигорцы должны были переплыть море для того, чтобы убрать за морем, на принадлежащих им полях, урожай. Но поднялась буря, которая застала дигорцев в море, корабли потерпели крушение и весь народ должен был погибнуть. В это время все святые, возвращаясь от Бога, пролетали над этим местом. Тонущие, увидев святых, обратились к ним с молитвой о спасении. При этом один старец воззвал к святителю Николаю, обещая в случае избавления, «принести ему в жертву всех белых баранов, которых у дигорцев так много, как цыплят, и всех белых быков, которых у них столько, сколько белых баранов». И хотя святые уже пролетели над утопающими, святой Николай, услышав молитву, вернулся и перенес их за море. Предание гласит, что «за этот подвиг Бог сделал святого Николая старшим над всеми святыми и назначил покровителем дигорцев».30
