Для Аристотеля государства, как и люди, — это живые организмы, соединяющие в себе различные, в том числе противоположные, свойства и качества. Они неоднородны в зависимости от степени выраженности положительных или отрицательных свойств. Аристотель выделяет шесть наиболее распространенных форм государства — три положительные, служащие общему благу, и три превратные, не служащие ему. К первым он относит монархию, аристократию и политию, а ко вторым — тиранию, олигархию и демократию.
Монархия — самая древняя из всех форм политического устройства, выросшая из патриархальной семьи. Она божественна по своей сути, ибо на самом Олимпе существует монархический порядок, подчиняющийся единоличной воле мудрого Зевса.
Аристократия отличается от монархии тем, что в ней власть сосредоточена в руках не одного человека, а целого ряда лиц, обладающих явно выраженными достоинствами и добродетелями. В тех государствах, где люди сами по себе отличаются высоким уровнем нравственности и способны ценить личные достоинства, власть легко обретает аристократическую форму.
Полития предполагает, что у власти находится большинство граждан, обладающих воинскими доблестями, и их коллективный политический разум принимает все наиболее важные для государства решения. Это форма народовластия, открытая для тех граждан, кто владеет
оружием и вместе с тем изъявляет готовность подчиняться законам государства.
Тирания представляет собой в глазах Аристотеля такую форму государственного устройства, которая противоречит высшему предназначению человека. Внешне она похожа на монархию, но имеет своей целью не общее благо, а выгоды одного лишь правителя, власть которого не знает ни политических, ни нравственных ограничений. Как форма недолжного, тирания подлежит искоренению. Поэтому в условиях тиранического гнета, по утверждению Аристотеля, больше чести не тому, кто убьет вора, а тому, кто убьет тирана.
Олигархическая форма правления, как и аристократия, предполагает власть меньшинства. Но, в отличие от аристократии, здесь у власти находятся не самые достойные, а наиболее богатые. Это происходит в результате того, что, хотя в выборах участвуют все граждане, но выбирать они вынуждены из людей высшего имущественного слоя. Во времена Аристотеля таким был государственный строй в Карфагене. Олигархическая власть может обрушиться в результате двух причин. Первая — это грубое притеснение олигархами народной массы. Вторая — это раскол в среде олигархов, когда власть сосредоточится в руках меньшей части, а другая, будучи оскорблена, прибегнет к содействию народа.
Демократия — это власть в руках народного большинства из числа свободных граждан. Ее отличительная особенность состоит в утверждении принципа равенства, препятствующего тому, чтобы богатые имели какие-либо преимущества по сравнению с бедными, и открывающего всем гражданам доступ к управлению государством. В условиях демократии власть может опираться на закон, но она же может оказаться и в руках демагогов, потакающих капризам толпы, и превратиться в «охлократию» — власть толпы. Аристотель не исключает такой опасности, когда народовластие начнет использовать деспотические методы управления. В таких случаях лучшие граждане окажутся жертвами демагогов и вертящихся вокруг них льстецов, а демократия станет напоминать тиранию.
Закон и справедливость
Аристотель провел разграничение между естественным правом и условным. Первым он называл неписаное право, которое повсеместно имеет одно и то же, общее для всех значение, независимо от того, признают ли его люди, и от того, как они его толкуют. Естественное право выступает проводником всеобщей справедливости. Условным правом являются конкретные, частные, зависящие от обстоятельств времени и места, письменно зафиксированные законоположения, принимаемые людьми, а также строящиеся на основе этих законов отношения между ними.
Позднее в Европе через стоиков, а затем юристов Древнего Рима эта идея разграничения права на два вида будет развиваться и при этом возникнет традиция называть аристотелевское условное право положительным или позитивным. Естественное право допускает и защищает естественное превосходство одних людей над другими и требует, чтобы одни господствовали, а другие повиновались. Так, взрослый имеет право господствовать над ребенком, мужчина над женщиной, свободный над рабом, эллин над варваром. От этого разграничения окажется производным и разделение Аристотелем справедливости на естественную (устанавливаемую самой природой и имеющую для всех людей одинаковую силу) и политическую (объединяющую только тех, кто принадлежит к конкретному сообществу). К условному праву восходит и третий тип справедливости, именуемой законной, поскольку она определяется конкретными законодательствами, отличающимися друг от друга в разных государствах.
Люди поступают несправедливо по отношению друг к другу из-за нескольких причин: во-первых, это может быть имущественное неравенство; во-вторых, неравенство в получаемых почестях; в-третьих, по причине соперничества из-за жизненных благ и удовлетворения своих желаний.
Аристотель как рационалист и политический прагматик считал, что в сфере политики и права можно считать справедливым лишь того, кто творит справедливые дела. Положительные душевные качества человека
не имеют значения для окружающих, если они не проявились в конкретных делах. В общественной жизни, как на олимпийских играх, одобрения и наград достоин не тот, кто сильнее, а тот, кто победил.
Подразделяя право на естественное и условное, Аристотель, однако, сознавал относительность этого деления и ясно видел пункты их соприкосновения. Так, для него была очевидна их общая родословная, восходящая к обычаям старины, то есть к обычному праву. Поэтому он считал условное право важным средством поддержания уважения к обычаям. Вся сила закона, утверждал он, должна быть направлена на то, чтобы заставить людей склонить головы перед существующими обычаями. Силой, которая движет процессом создания законов, утверждением прав и порядка, является мощное энергетическое начало, именуемое Аристотелем энтелехией. По своему смыслу и содержанию понятие энтелехии наиболее близко понятию деятельной причины. Это присущая людям духовно-практическая энергия, приводящая социальный мир в движение и переводящая различные возможности в состояние воплощенной действительности. Энтелехия создает, структурирует, изменяет, совершенствует строй социальной реальности, придает ей необходимую степень упорядоченности и цивилизованности.
Социальный беспорядок
Аристотель не проходит мимо проблемы саморазрушения государства. Он говорит о том, что в каждом виде государственного устройства содержатся деструктивные начала и государство вынуждено в целях самосохранения активно противодействовать им.
Наибольшую опасность для государственного организма представляют вспышки внутренних междоусобиц и посягательства на существующий строй с целью его замены на другой. Аристотеля как серьезного и глубокого аналитика интересуют в первую очередь причины этих явлений. На первое место среди них философ ставит настроения людей, готовящих государственный переворот. Ими может двигать сознание ущемленности своих прав и стремление занять в государстве такое же место,
как и те, что наделены в изобилии разными правами. Другая категория мятежников состоит из людей, стремящихся к власти из сознания собственного превосходства над другими, желающих занять в государственной иерархии подобающее им место.
Среди причин вспыхивающих распрей Аристотель называет множество отрицательных человеческих качеств — наглость, жажду непомерного возвышения, страх, презрение, зависть, корыстолюбие, несправедливость тех, кто властвует. Поводами к таким вспышкам могут служить самые незначительные мелочи, скрупулезно перечисляемые Аристотелем. Рассуждения Аристотеля о способах государственных переворотов как бы предуведомляют будущие наблюдения Макиавелли в его «Государе». Автор «Политики» подразделяет перевороты на две разновидности — на те, которые совершаются путем обмана, и те, что происходят в результате применения насилия. Но, несмотря на различия, между ними всегда просматривается очевидная связь. Так, зачинщики могут обмануть народ и с его согласия произвести переворот. Но потом, по прошествии времени, они способны начать применять, уже помимо воли народа, насилие. Оно им необходимо, чтобы удержать власть в своих руках. В государствах, где правит демократия, перевороты чаще всего возникают как результат необузданного поведения демагогов, натравливающих массы на достойных людей. Последние могут объединиться и решительными действиями упразднить демократию. Олигархия способна пасть в тех случаях, когда власть имущие станут злоупотреблять притеснениями народной массы или же внутри самой олигархии начнутся серьезные распри, которыми воспользуются ее противники и покончат с ней.
Говоря о внешних и внутренних причинах нарушений социальной стабильности, Аристотель обращается и к проблеме тех спасительных средств, которые способны воспрепятствовать нежелательным деструкциям. Суметь постичь суть нарождающегося зла в самом его начале, говорит он, дело не первого встречного, а опытного государственного мужа. Он предостерегает, указывая на то, что губительные опасности обычно прокрадыва-
ются в механизмы власти незаметно. Своей малостью и кажущейся незначительностью они могут поначалу не вызывать серьезных опасений. Но те, кто по-настоящему озабочен задачей сохранения существующего государственного строя, должны быть наготове и обязаны заранее пресекать любые попытки противодействия за-конопорядку.
Аристотель предлагает активно использовать правовые средства, существующие законы для пресечения социальных распрей в их начальной стадии. Законоположения необходимо использовать для того, чтобы не позволить никому слишком возвыситься над остальными своим богатством и могуществом. Если же это происходит, то лучше всего, по мнению Аристотеля, удалять таких людей за пределы государства. Законы государства не должны позволять должностным лицам чрезмерно наживаться. За этим власти должны следить особенно тщательно. При олигархическом правлении следует предоставлять неимущим доходные должности, а тех, кто посмеет их оскорблять, подвергать строгим наказаниям. Этими и другими подобными им рекомендациями Аристотель преследует одну цель — при любом государственном устройстве изыскивать все возможные средства и способы для поддержания социального равновесия и правового порядка внутри общества и государства. Мир он ставит выше войны, стабильность выше социальных распрей, правопорядок выше дисномии. И основную надежду он возлагает при этом на законы, на их способность предупреждать взрывы недовольств, контролировать исполнение гражданами их прямых обязанностей, регулировать многообразие складывающихся между ними отношений. Делая ставку на правовое регулирование социальных процессов, Аристотель не упускает из виду и другие, внеюридические, средства предупреждения дисномии. Важную роль он отводит воспитанию граждан в духе уважения к существующему государственному устройству. Умело организованный воспитательный процесс способен в не меньшей степени, чем хорошие законы, поддерживать государственный механизм в должном состоянии и препятствовать его преждевременному разрушению.
