Социологическое сознание западного человека

ББК 60.5 Б 32

Бачинин В. А., Сандулов Ю. А.

Б 32 История западной социологии: Учебник. СПб.: Издательство «Лань», 2002. — 384 с. — (Мир куль­туры, истории и философии).

ISBN 5-8114-0354-2

Учебник по истории западной социологии охватывает два основных периода в развитии социологической мысли. Первый — эпоха традиционного общества, классической цивилизации и <)] культуры, когда рождались отдельные социологические идеи. Второй — эпоха индустриального общества, цивилизации и куль­туры модерна, когда социология обрела статус полномасштаб­ной, системной теоретической дисциплины. В книге представ­лены творческие портреты наиболее значительных мыслителей, чьи теории существенно обогатили социологическую науку.

Учебник предназначается студентам высших учебных заве­дений.

ББК 60.5

Обложка С. ШАПИРО, А ЛАПШИН

Охраняется законом РФ об авторском праве.

Воспроизведение всей книги или любой ее части

запрещается без письменного разрешения издателя.

Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.

Издательство «Лань», 2002

В. А. Бачинин,

Ю. А. Сандулов, 2002

Издательство «Лань»,

художественное оформление, 2002

РАЗДел

РАЗДЕЛ ПЕРВЫЙ

Западное социологическое сознание

 

 

 

социология -

ТЕОРЕТИЧЕСКОЕ САМОСОЗНАНИЕ ЦИВИЛИЗОВАННОГО СОЦИУМА

СПЕЦИФИКА СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО ПОДХОДА

В

К РЕАЛИЯМ ОБЩЕСТВЕННОЙ ЖИЗНИ

истории каждого конкретного общества, каж- дой локальной цивилизации существует такая стадия зрелости, когда социальная система в лице ее наиболее пытливых и интеллектуально одаренных представителей обращает взор на себя. Это похоже на то, что происходит с отдельной личностью, которой тоже свойственно на известных ступенях свое­го взросления устремлять свой взгляд в зеркало само­сознания и задаться вопросами: «Кто я? Откуда я? Куда я иду?»

Ситуация такого рода в масштабах общества приво­дит поначалу к появлению отдельных социологических идей. Проходит время, и наступает следующая фаза в развитии общественного самосознания, когда из разроз­ненных идей складывается система — социологическая теория как концептуальное целое.

Как взрослый человек не может существовать без самосознания, так и зрелая, полномасштабная обществен­ная система не в состоянии нормально функциониро­вать и развиваться без социологической науки, которая выполняет функции самосознания.

Социология — сравнительно молодая научная дисцип­лина, имеющая не слишком длинную историю протяжен­ностью в полтора столетия. Но у нее солидная предысто­рия, насчитывающая со времен Платона и Аристотеля почти двадцать пять веков. На предысторической, эмбрио­нальной стадии развития ее идеи и принципы складыва-

•4 •

 

лись и существовали внутри социально-философских и религиозно-богословских теорий.

Социология собирает, обобщает, систематизирует ин­формацию о том, что происходит в обществе с людьми, с отношениями между разномасштабными социальными субъектами, с общественным и индивидуальным созна­нием. Своеобразие ее подходов к каждому конкретному объекту определяется длиной тех причинных цепочек, которые связывают этот объект с различными социальны­ми структурами. Эти причинные связи, их начала теря­ются в пространствах того гигантского социального тела, которым является цивилизация.

ПРЕДМЕТ СОЦИОЛОГИИ

Предметом социологического внимания могут быть социальные структуры как локальных цивилизаций, так и мировой цивилизации, выступающей в качестве единого, интегрированного целого. В последнем случае социология превращается уже в макросоциологию ци­вилизаций.

Социология как самостоятельная теоретическая дис­циплина исследует:

а) любые социальные реалии как специфические ло­
кальные системы, обладающие характерными типовы­
ми признаками;

б) причинные воздействия цивилизационной метаси­
стемы на эти реалии;

в) встречные причинные воздействия социальных реа­
лий на цивилизационную мегасистему.

Социологический подход предполагает, что логика исследования подчинена принципу социального детер­минизма. Данный принцип требует исходить из того, что общественные отношения, социальные институты и структуры способны задавать сознанию людей и их дея­тельности определенную содержательно-смысловую на­правленность. Социология смотрит на человека не как на автономную личность, а как на гетерономного инди­вида, находящегося под влиянием надличных соци­альных структур.

• 5 •

В свете социологического подхода каждая соци­альная реалия предстает не как самостоятельный и са­моценный феномен, но как составная и в значительной мере подчиненная часть социальной системы, наделен­ная функциями обслуживания этой системы. Подоб­ный подход позволяет учитывать всю совокупность со­циальных воздействий на исследуемый предмет и одно­временно абстрагироваться от причинных воздействий трансцендентного, космологического, естественно-при­родного характера.

Социологический подход несет в себе идею приори­тета целого над частью, социума над индивидом. Для социологии принципиально важно то, что человек пре­бывает в непосредственной зависимости от силовых ли­ний общественно-исторической необходимости и от внеш­них механизмов социальной системы. При этом одна из главных жизненных задач человека состоит в том, что­бы постичь смысл и суть этих зависимостей, приспосо­биться к их требованиям и отыскать внутри них свою нишу допустимой социальной свободы.

Социальная детерминация может рассматриваться и как активное содействие общественной системы воз­никновению чего-либо, и как ограничение свободы че­ловеческих действий, т. е. установление нормативных, организационных, технологических пределов для целе-полагания и целеосуществления. Поэтому прямым след­ствием действия детерминационных механизмов может быть личная несвобода субъектов, выступающих как добровольные или подневольные адаптанты, вынужден­ные подчиняться социальной системе. При этом социо­логическое знание способно выступать как одно из средств поведенческой саморегуляции, позволяющее личности приспосабливаться к требованиям таких мак-росоциальных систем, как государство и гражданское общество.

К социологии не следует подходить с позиций тради­ционной для европейской социологии дихотомии «номо-тетическая — идиографическая». Ее нельзя назвать су­губо номотетической дисциплиной, интересующейся толь­ко типическим, необходимым и закономерным. В той же мере ее нельзя считать только идиографической нау-

 

кой, сосредоточившейся лишь на особенных, неповтори­мых, уникальных социальных фактах. В ней присут­ствуют оба эти познавательных вектора; она интересует­ся и фактами, и закономерностями, являясь, по сути, номоидеографической научной дисциплиной.

ОТНОШЕНИЯ

МЕЖДУ СОЦИОЛОГИЕЙ

И ФИЛОСОФИЕЙ

Между социологией и философией нет жесткой гра­ницы. Напротив, обе дисциплины своими проблемными пространствами вторгаются и взаимопроникают друг в друга. В результате граница между ними напоминает извилистую, изрезанную кромку некоего берега, где не понять, то ли суша столь причудливо вторглась в море, то ли море капризно объяло сушу. Они имеют общее проблемное пространство, но каждая из них самостоя­тельно трудится на его просторах. При этом социология гораздо ближе к нуждам непосредственной обществен­ной практики, чем философия.

Философия, если она выступает в качестве метафизи­ки, доказывает идентичность общих нормативных прин­ципов, господствующих на всех уровнях миропорядка — в космосе, природе, социуме, правосознании. Рядом с ней социология сознает себя носительницей позитивных зна­ний, не стремящейся выходить за пределы социального опыта. Выглядя более приземленной и прагматичной, она прочнее стоит на твердой почве жизненных реалий. Если от философии никто не ждет конкретных практических рекомендаций, то от социологии их ожидают.

Обеим дисциплинам вполне удается сосуществовать, не соперничая. Соседствуя, они традиционно взаимообо­гащают друг друга. Так, например, если социология ис­следует конкретные механизмы действия социальных норм по обеспечению общественного порядка и скрепле­нию социальной системы в жизнеспособную целостность, то философия стремится показать, как через нормы за­являют о себе историческая воля и общественная необ­ходимость.

В отличие от философии, которая по своей сути космо-центрична и уделяет значительное внимание проблемам

• 7 •

соотношения социальных норм с законами миропоряд­ка, социология социоцентрична и ищет ответы на все свои вопросы в пределах доступных анализу социальных структур. Для нее разгадки тайн социальных феноменов находятся в самом обществе. Социум для нее — это са­модостаточный макрокосм со своими законами, распро­страняющимися на природу всех общественных явле­ний и процессов.

ПОЗНАВАТЕЛЬНЫЕ ВОЗМОЖНОСТИ СОЦИОЛОГИИ

Главное предназначение социологии, как и любой теоретической дисциплины, состоит в том, чтобы обес­печивать приращение знаний, добывать новую инфор­мацию. Эти знания возникают в результате того, что весь потенциал исследовательских возможностей социо­логической науки сосредоточивается в пределах конк­ретного проблемного участка социосферы. Социология предпринимает целенаправленные усилия по расшиф­ровке тех значений и смыслов, которыми изобилует дан­ная социосфера. При этом ее поисковые стратегии раз­ворачиваются на нескольких уровнях.

Первый уровень имеет методологический характер, и его можно обозначить как уровень метасоциологии. Здесь осуществляются фундаментальные исследования, касающиеся возможностей применения универсальных познавательных принципов к анализу социальной ре­альности. Здесь же выявляются главные ценностные и нормативные ориентиры, определяющие основные проб­лемные магистрали, в направлении которых движутся авангардные группы ученых-социологов.

На втором уровне располагается теоретическая со­циология, формулирующая гипотезы, выстраивающая аргументированные концепции, которые объясняют ме­таморфозы, совершающиеся с теми или иными реалия­ми в социальных контекстах цивилизационных систем. На этом уровне анализ ведется с использованием позна­вательных средств психологических, демографических, статистических и других научно-теоретических и научно-практических дисциплин. При этом объяснительные

•8»

модели строятся, как правило, в пределах ограничен­ных нормативных пространств и локальных смыслов, что позволяет им избегать явных внутренних противо­речий. Но замкнутость, искусственная самодостаточность выстраиваемых семантических сфер зачастую придает формулируемым объяснениям упрощенно-схематический характер.

Третий уровень — область эмпирической социологии, в наибольшей степени приближенной к практике непос­редственных социальных отношений, позволяющей со­циологу переместиться из тиши кабинетов и читальных залов в гущу человеческих масс и суету «живой жиз­ни». Здесь проводится практическая работа, ведутся раз­личные формы наблюдений, ставятся эксперименты, организуются опросы, анкетирования, позволяющие со­бирать конкретные социальные факты, которые затем обрабатываются, группируются, обобщаются, ложатся в основание теоретических предположений или же слу­жат подтверждению или опровержению уже имеющих­ся гипотез.

Все три уровня необходимы в равной степени, у каж­дого имеются свои конкретные задачи, и все они нужда­ются друг в друге, поскольку только все вместе, в каче­стве методологически неразрывного триумвирата, они способны добывать полноценную социологическую ин­формацию и осуществлять то приращение качествен­ных, добротных знаний, без которого наука не может существовать.

 

СОЦИОЛОГИЧЕСКОЕ СОЗНАНИЕ ЗАПАДНОГО ЧЕЛОВЕКА

МЕНТАЛЬНОСТЬ ЗАПАДНОГО ЧЕЛОВЕКА

онятием ментальности (менталитетом) обознача­ются характерные особенности мышления и ми­росозерцания индивидов, принадлежащих к оп­ределенным социальным общностям. Существу­ют различные типологии менталитетов, опирающиеся на различные социокультурные основания. Одна из них — это разграничение ментальностей по принципу принад­лежности к макроцивилизационным формообразовани­ям — Востоку, Западу, Евразии и т. д. Так, восточная ментальность — это миросозерцательные особенности людей азиатского, преимущественно дальневосточного региона, образовавшиеся в условиях традиционных, до-индустриальных обществ и наложившие особый отпеча­ток на философское, религиозное, художественное твор­чество Востока. Особенности восточного менталитета — традиционализм, консерватизм, почтительное отношение к прошлому, готовность индивидуального «я» растворять­ся в общем «мы», преобладание интровертных ориента­ции над экстравертными, чуждость безграничному рацио­нализму, скептическое отношение к идее всемогущества человеческого разума, почтительно-благоговейное отно­шение к природе, к всему естественному и др.

Менталитет западного человека характеризуется ря­дом иных признаков — трансгрессивностью общего скла­да психики, развитостью личностного начала, умением ценить и отстаивать духовную, интеллектуальную, нрав­ственную независимость, бороться за гражданские пра-

10 •

ва и свободы личности, преобладание рационалистиче­ских ориентации и др.

Евразийская (российская) ментальность включает не­приязненное отношение к суетному активизму западного образца, преимущественную интровертность культурного сознания, нехватку чувства меры и формы, которое выра­батывается веками интенсивной культурной работы и др.

Остановимся на особенностях ментальности западно­го человека и рассмотрим их более подробно. Следует особо отметить, что мыслительные и мировоззренческие свойства европейского человека коррелируются с доми­нирующими особенностями левополушарной активнос­ти мозга. Эта активность характеризуется рядом следую­щих признаков.

1. Трансгрессивность интеллекта и общего склада пси­
хики, проявляющаяся как устремленность ко всему но­
вому, неизвестному, наполняет творения европейской
культуры и цивилизации духом энергичного активизма,
страстной порывистости, определяющим образом сказы­
вается на морально-психологическом облике западного
человека, делает его волевым, «военно-спортивным»,
авантюристичным, склонным к агрессии, заставляет стре­
миться к освоению, изменению, покорению мира, позво­
ляет считать себя его хозяином.

2. Жажда новизны, потребность в переменах, отсутствие
стойкой привязанности к прошлому и его традициям.

3. Отзывчивость к чужому, готовность ассимилиро­
вать новые культурные ценности, чьими бы они ни были.
Это позволило войти в классическую европейскую куль­
туру религиозным откровениям древних евреев, матема­
тическим достижениям арабов, техническим открыти­
ям китайцев и многому другому.

4. Развитость личностного начала, стремление выде­
лять свое индивидуальное «я» из общего «мы», умение
ценить и отстаивать духовную, интеллектуальную, нрав­
ственную независимость, бороться за гражданские пра­
ва и свободы личности.

5. Более слабая, чем у восточного человека, развитость
адаптивных способностей, отсутствие гибкости и готовно­
сти приспосабливаться к любым обстоятельствам, хруп­
кость, ломкость внутренних структур индивидуального «я».

• 11 •

 

6. Привязанность к своему индивидуальному «я»,
привычка считать его уникальным, неповторимым по­
рождает экзистенциальную доминанту в виде явно вы­
раженного страха смерти, воспринимаемой как угроза
абсолютной гибели этого неповторимого личного мира.

7. Бинарно-оппозиционный характер большинства
констатации и оценок, стремление акцентировать вни­
мание на выявлении противоположностей доброго и зло­
го, истинного и ложного, рационального и иррациональ­
ного и т. д. Склонность к повсеместному обнаружению
альтернативных логосов, препятствующая восприятию
мира как целого и регулярно ставящая европейское куль­
турное, философское, моральное, правовое сознание в си­
туации вынужденного выбора. Постоянно возникавшие
при этом затруднения оценочно-избирательных предпоч­
тений мобилизовали интеллектуальные резервы субъек­
тов и тем самым стимулировали и ускорили развитие
европейской цивилизации.

8. Преобладание рационалистических ориентации,
превозношение разума в качестве высшего авторитета
способствовали тому, что логика аналитического расчле­
нения сущего на составные элементы довлела над попыт­
ками к целостному, синтетическому мировосприятию.

9. Практицизм ориентации, способность погружать­
ся в практическую деятельность с головой и видеть в
этом призвание и смысл жизни оборачиваются частым
забвением высших духовных истин, превращают евро­
пейца в деятеля, чьи поступки легко приобретают иммо­
ральную и противоправную окрашенность.

10. Стремление расчленять единую поведенческую
акцию на цели и средства, превращая те и другие в
разные фрагменты атомарного мира, способствовало им-
морализации и криминализации социальной практики.

СОЦИОЛОГИЧЕСКОЕ СОЗНАНИЕ

Социологическое сознание представляет собой комп­лекс познавательных свойств и аналитических способнос­тей человеческой психики, которыми располагает профес­сиональный социолог, исследующий социальную реаль­ность. Как инструмент познания, социологическое сознание имеет характерные функциональные особенности.

• 12 •

Во-первых, его предметом является социальная ре­альность, которую можно структурировать, расчленять на элементы, уровни, фрагменты и т. п.

Во-вторых, оно имеет дело с локализованными в со­циальном пространстве и времени, конечными, прехо­дящими, относительными социальными фактами, фено­менами, процессами.

В-третьих, социологическое сознание опирается как на исходные теоретические посылки, так и на эмпири­ческие, доступные проверке данные, появляющиеся в результате наблюдений, измерений, экспериментов и дру­гих познавательных процедур.

В структурном отношении социологическое сознание многосоставно и включает в себя социологический рас­судок, социологический разум, социологическую интуи­цию и социологическое воображение.

СОЦИОЛОГИЧЕСКИЙ РАССУДОК

Социологический рассудок — это способность субъек­та познавательной деятельности к эмпирическим кон-статациям, схематизирующим умозаключениям. Он пред­полагает умение расчленять исследуемые предметности на составные части, фрагменты, элементы, уровни и т. п.

Характерные особенности социологического рассудка:

1) имеет дело с очевидностями «точечных» соци­
альных феноменов, отдельных социальных фактов и их
совокупностей, пребывающих в пределах локальных ареа­
лов социального пространства;

2) опирается на эмпирические, верифицируемые дан­
ные, появляющиеся в результате непосредственных на­
блюдений, измерений, экспериментов и т. д.;

3) при построении объяснительных моделей не идет
дальше выявления ближайших, непосредственных соци­
альных детерминант, и потому получаемые с его помо­
щью выводы пребывают, как правило, в плену мировоз­
зренческих стереотипов и расхожих объяснительных штам­
пов своего времени и окружающей социальной среды;

4) не приемлет антиномий, предпочитая при обслу­
живании разнообразных по своей направленности социо­
логических построений иметь дело в каждом отдельном

. 13 •

случае либо с конкретным тезисом, либо с его антите­зисом;

5) не признает существования метафизической реаль­ности, категорически отвергает метафизику как сред­ство миропонимания и не видит возможности для уста­новления продуктивных контактов с нею.

Социологический рассудок как познавательный ин­струмент уверенно ведет себя в замкнутых нормативно-ценностных и смысловых пространствах конкретных мировоззренческих и идеологических систем. Ему доста­точно легко дается техника конструирования теорети­ческих схем в пределах догматики юридического позити­визма. При этом отличительными особенностями рацио­нально-рассудочного понимания являются ограниченность целей, поверхностность и схематизм оценочных сужде­ний, наивно-вульгарный прагматизм мировоззренческих и этических выводов.

СОЦИОЛОГИЧЕСКИЙ РАЗУМ И РЕФЛЕКСИЯ

По сравнению с социологическим рассудком, социо­логический разум — более сложный познавательный инструмент. Его основная функция — структурирова­ние социальной реальности в соответствии с фундамен­тальными философскими, метафизическими принципа­ми. С его помощью осуществляется синтез результатов познавательных усилий социологического рассудка и ин­теллектуально-метафизической интуиции.

Конкретной формой рационально-разумного мышле­ния является социологическая рефлексия как способ­ность социологического разума к исследованию своих отношений с социальной реальностью. Субъекту реф­лексии свойственно интересоваться не столько социаль­ной практикой самой по себе, сколько тем, как она отра­жается и какой вид принимает в его собственных пер­цептивных (связанных с особенностями человеческого восприятия), оценочных и аналитических структурах и какие она порождает в них состояния и противоречия.

Социологическая рефлексия позволяет субъекту по­знания преодолевать свои непосредственные оценочные реакции и погружаться в сплетение сложнейших содер-

• 14

жательно-смысловых зависимостей, опосредованных мно­гими практическими и духовными факторами. Чем бо­лее развито социологическое сознание, тем эффективнее его рефлексивная деятельность, тем больше она позво­ляет обнаружить смысловых интерференции, ценност­ных полутонов, нормативных и экзистенциальных кол­лизий в социальных феноменах.

В результате рефлексивной активности социологи­ческого разума действительные социальные противоре­чия обретают в очерченном им проблемном простран­стве вторичные знаково-символические формы образов, идей и концептов, помогающих освоению наиболее зна­чимых проблем социально-правового существования. В распоряжении социологического рассудка и социоло­гического разума находятся специальные понятия — со­циологические категории. Они выполняют инструмен­тально-познавательную функцию, являясь орудиями-средствами, с помощью которых социальная реальность исследуется в самых разных аспектах и направлениях.

СОЦИОЛОГИЧЕСКАЯ ИНТУИЦИЯ

Многие известные мыслители признавали, что вещи и явления несут в себе гораздо больше того, что в них доступно восприятию и рациональному анализу, что по­знавательные возможности разума отнюдь не безгранич­ны. В те моменты, когда это обстоятельство осознава­лось с наибольшей отчетливостью и остротой, рожда­лись грустные сентенции, вроде известного сократовского признания: «Я знаю, что я ничего не знаю». Возникали болезненные состояния человеческого духа, пронизан­ные чувствами бессилия и подавленности и получившие благодаря Декарту название интеллектуальной печали.

Вывести дух из подобного состояния помогает такая познавательная способность как интеллектуальная интуи­ция. Там, где социологический разум бессилен перед не­постижимостью тайн социального бытия, интеллектуаль­ная интуиция, активно использующая скрытые резервы подсознания и сверхсознания, позволяет продолжать по­гружение человеческого духа в глубины этих тайн.

• 15

 

Для интеллектуальной интуиции все сущее, каждый фрагмент социальной реальности живет и движется не только в пределах наблюдаемых физических измерений. Она позволяет предполагать, что у всякого социального феномена имеется, кроме очевидной, еще и другая, не­наблюдаемая, тайная жизнь.

В отличие от разума, нередко идущего на сознатель­ный разрыв с мифологией, мистикой, религией, интел­лектуальная интуиция никогда не теряет с ними связи и готова выступать в роли их преемницы. Если язык разу­ма денотативен, т. е. стремится обнажать скрытые смыс­лы, то язык интуиции коннотативен, т. е. предполагает присутствие смысловых подтекстов, которые до конца словесно невыразимы.

Социологическая интуиция, как одна из модифика­ций интеллектуальной интуиции, предполагает непос­редственное, внерациональное проникновение в средото­чие разномасштабных социальных реалий. Ее познава­тельный потенциал особенно важен на первых стадиях исследования, когда идет процесс формулировки гипотез и очерчиваются примерные контуры исследуемых пред­метов. Она незаменима там, где необходимо мысленно соотнести предмет анализа с объектом, а объект — с со­циальным целым, с задаваемыми этим целым норматив­ными, ценностными и смысловыми координатами.

СОЦИОЛОГИЧЕСКОЕ ВООБРАЖЕНИЕ

Теоретическое воображение представляет собой спо­собность творческого сознания к достраиванию недостаю­щих связей между исследуемыми реалиями, а также между ними и авторским «я». Творческое воображение способно дорисовывать до необходимой полноты карти­ну исследуемого предмета, окрашивать интересующую исследователя реальность в те тона, каких она, сама по себе, не имеет. Когда для построения социологической модели отдельного социального факта, явления, процес­са не хватает уже существующих, готовых к использо­ванию и ранее использовавшихся другими исследовате­лями объяснительных компонентов смыслового, ценно­стного, нормативного характера, то социолог вправе

прибегнуть к компонентам воображаемым. В итоге в определенное место воздвигаемой концептуальной кон­струкции, будь то базовое причинное основание или вен­чающие все сооружение смысловые своды метасоциоло-гических выводов, вместо реальных содержательных бло­ков вписываются блоки виртуальные, измышленные автором или заимствованные им из других культурных контекстов. Привнесение их туда, где никто ранее в таком функциональном преломлении их не использо­вал, может считаться прямой заслугой творческого во­ображения исследователя.

Достаточно распространенной является точка зрения, будто бы в науке, в отличие от искусства, воображение не играет существенной роли и потому в нем нет особой надобности. Не делается исключения и для социологии как одной из рядовых социогуманитарных дисциплин. Так, например, французский исследователь Ж. Карбо-нье писал, что социолог, в отличие от писателя, не дол­жен пропускать изучаемый объект сквозь призму своего воображения. Но американский социолог Ч. Р. Миллс утверждал противоположное в своей работе «Социологи­ческое воображение». Согласно его позиции, исследова­тель социальных проблем не должен сдерживать свое социологическое воображение. Напротив, он обязан как можно активнее привлекать его ресурсы к творческому освоению исследуемых проблем.

Воображение выполняет важную функцию в модели­ровании социальных коллизий, при выстраивании мыс­ленных экспериментов. Без сомнения, оно сыграло оп­ределяющую роль для М. Вебера, когда тот создавал кон­цепцию идеального типа. Ведь идеальный тип вбирает в себя то, что разрознено, разбросано по частям в социаль­ном мире, и в качестве целостности он появляется имен­но как плод теоретического воображения ученого.

Социологическое воображение имеет еще более важ­ное значение там, где социология обнаруживает ограни­ченность своих познавательных средств. Когда социоло­гические построения наталкиваются на непреодолимые методологические препятствия в виде ограниченных воз­можностей принципа социального детерминизма, ког­да каузальный вектор намерен устремиться за пределы

социальной реальности, но при этом обнаруживается не­хватка исходного материала и несовершенство социоло­гического инструментария, на помощь приходит твор­ческое воображение.

В подобных ситуациях социологии не следует сторо­ниться метафизики, помня об их общих культурно-исто­рических корнях. Если в пределах сугубо социологиче­ских, преимущественно рассудочных построений вооб­ражение играет в основном вспомогательную роль, то при выходе на метафизический уровень его роль стано­вится ведущей, что предопределено различными свой­ствами социологических и метафизических средств по­знания. Так, если социологию интересует прежде всего мир реального, то метафизике интересен еще и мир воз­можного (равно как и невозможного).

Социология исследует социальные реалии, будучи прочно привязана к ним, крепко стоя на почве фактов и имея весьма скромные возможности для полетов теоре­тического воображения. Метафизическое же воображе­ние, как правило, не рефлексивно и далеко не всегда связано с результатами непосредственного созерцания. Имея свои цели и прокладывая свои пути к ним, оно, в силу своей природы, более свободно и раскованно в по­летах и играх творческой фантазии.

Метафизика готова делиться с социологией резуль­татами собственных изысканий, вносить свою специфи­ческую лепту в концептуальные блоки будущих теоре­тических построений социологической теории.

Если социология с ее пристрастием к социальным фактам чем-то напоминает живопись импрессионистов-пуантилистов, поскольку ей присущ интерес к «точеч­ным» фактам и сиюминутным состояниям социальной среды, то метафизика — это нечто вроде живописи пост­импрессионизма, ибо она стремится разглядеть за соци­альными реалиями их сверхфизические сущности и обо­значить их концептуальные контуры при помощи соб­ственных изобразительных средств.

Когда позитивистски ориентированные социологи об­виняют кого-либо из мыслителей прошлого, например, ученых немецкой школы, в метафизической умозритель­ности их теоретических построений, то они, по сути,

обрушиваются на методологию метафизического вообра­жения. Их не устраивает то, что мыслитель имел сме­лость поместить исследуемую реалию в контекст, гораз­до более широкий, чем социальность, что он решился вообразить некие дополнительные каузальные зависи­мости сверхсоциального, универсального характера. Меж­ду тем, умение соединить, синтезировать творческие по­тенциалы социологии и метафизики является одним из высших проявлений способности к социологическому воображению. Образцы такого умения содержатся в твор­честве таких писателей-мыслителей, как Бальзак, Каф­ка, Оруэлл и др., умевших искусно соотносить интере­сующие их социальные факты с метафизическими уни­версалиями. Интерес к общезначимому позволял им в ходе социально-художественного анализа воссоздавать не столько характеры, сколько типы. При этом в каждом из таких типов, как правило, отчетливо просматривается и социальное, и метафизическое содержание. Взаимно до­полняя друг друга, эти компоненты создают эффект нео­бычайной глубины постижения сущности отношений человека с социальным миром.

СОЦИОЛОГИЧЕСКОЕ ПОЗНАНИЕ