Асхемато́н. См. Неудачное использование стилистических приёмов

АТТРИ́ЦИЯ – процесс изменений, происходящих в языке иммигранта под воздействием языковой среды страны пребывания, возникающих в результате контакта двух языков и влияющих на актуализацию языковой личности. В различных странах в зависимости от особенностей языка страны пребывания один и тот же исходный язык приобретает особенный, характерный именно для этой страны специфический колорит. Скажем, русский язык в Израиле отличается от русского языка в Финляндии или в Германии. А. как системное явление может проявляться на всех уровнях языка, отражаться на лексиконе, на морфологических, фонетических, синтаксических характеристиках. Интересные примеры проявления А. приводит израильский русист Л. Найдич. Этот автор, фиксируя высказывания русскоязычных израильтян, в обиходной речи которых в русских фразах очень часто встречаются инкрустации иврита, приводит такие примеры: Заплатили арнону (‘налог на землю’); Она живет с шутафой (т.е. ‘с соседкой, с которой снимает вместе квартиру’); У нас был матконет (‘пробный экзамен перед экзаменом на аттестат зрелости’); Началась швита (‘забастовка’); Вызвали миштару (‘полицию’); Купили для малыша титулимы (‘подгузники’); Он служит в милуиме (‘в армейском резерве’) [Найдич 2005]. Знаменательно, что, будучи употреблёнными в русском контексте, слова из иврита снабжаются русскими морфологическими атрибутами (окончаниями, суффиксами и т.д.).

А вот как Е. Протасова комментирует свои наблюдения: «Типичные особенности речи русскоязычного ребёнка в Финляндии, напр., такие: “Посмотри, что здесь kasvaa” (= ‘растёт’, после небольшой паузы) − вместо русского слова употребляется финское, потому что оно недавно употреблялось и его удобнее произнести; “Где мой… enkelini” (= ‘мой ангел’) − слово “ангел” в русском языке употребляется в семье сравнительно редко, а в финском детском саду чаще; притяжательный показатель стоит в финском слове на конце, и он как бы прирастает к основе и повторяется еще раз, хотя притяжательное местоимение уже было произнесено по-русски перед словом, род же существительного употреблен правильно; нельзя не заметить, что и сходство слов в двух языках играет определенную роль; “У меня будет porkkananen” (= ‘нос морковкой’) − финское творчески образованное сложное слово кажется более соответствующим ситуации и языку, на котором дети шутят и говорят между собой; “она в каникулах” (по аналогии с “она в отпуске”) − ребёнок знает, что про ребёнка не говорят, что он в отпуске, хотя в финском языке оба варианта отсутствия обозначаются одним словом, но сохраняет предлог, употребляемый в соответствующей конструкции русского языка, произносимой в разговоре о взрослых, потому что никогда не слышал правильного варианта на русском языке; “поставь новое мыло на раковину” (вм. “положи”) − два глагола не различаются в финском языке, соответственно, одно из употреблений финского глагола распространяется на ситуации, где по-русски должен был бы быть другой глагол <…> [Протасова].

Изучение явления А. представляет как теоретический интерес для функциональной лингвистики, так и большое прикладное значение для методики сохранения языка в диаспорах.

Лит.: Клюев Е.В. «Вавилонизм» как признак языковой личности» (интервью) и «Аттриция» (стихотворение) // Русский язык за рубежом. 2008. № 4; Мальцева Н.Г. К понятию языковой аттриции // Проблемы онтолингвистики − 2009: материалы международной конференции. Саратов, 2009; НайдичЛ. Новая алия сохраняет русский // Отечественные записки: журнал для медленного чтения. 2005. № 2 (23). URL: http://www.strana-oz.ru/2005/2/novaya-aliya-sohranyaet-russkiy; Панькин В.М., Филиппов А.В. Языковые контакты: краткий словарь. М., 2011; Протасова Е. Финляндский вариант русского. http://do.gendocs.ru/docs/index-77849.html?page=5; Пфандль Х. Четыре волны русской эмиграции XX века и культурно-языковое поведение эмигрантов // Русский язык в диаспоре: проблемы сохранения и преподавания. М., 2002.

В.В. Молчановский