исключительными полномочиями председателя Комитета министров, которого, кстати сказать, он именовал президентом. Это позволяло, по его замыслу, предотвратить децентрализацию, возникавшую из-за того, что император не успевал следить за деятельностью всех министерств, превращало президента Комитета министров в эффективного посредника между императором и министерствами — высшими органами исполнительной власти. Александр I приказал записку Аракчеева оставить «без действий». Как резонно полагает А. В. Предтеченский, он поступил так «потому, что она имела в виду создание официальной должности с такими правами, которые могли быть присущи только монарху».18 В том же 1815 г. проект реформы государственного аппарата был предложен председателем Государственного совета и Комитета министров кн. Н. И. Салтыковым.19 По существу ничуть не посягая на принцип самодержавного правления и существующую бюрократическую систему, Салтыков осуждал главным образом хаос, возникавший в государственном аппарате во время частых заграничных отлучек императора. В составленном им проекте манифеста, изменявшего статус Сената, Салтыков наделял Сенат правами, превращавшими его в учреждение, заменявшее императора в его отсутствие. Наряду с проектом манифеста Салтыков прилагал к своему проекту реформ также и проект рескрипта к министру юстиции.
Записка Аракчеева и проект Салтыкова, как видим, не посягали на прерогативы самодержавной власти. Тем не менее в записке Аракчеева витала тень «визирства», а в проекте Салтыкова можно было усмотреть нечто общее с проектами начала XIX в., в которых был намек на то, что реформированный Сенат как-то ограничит права самодержца.
Александр I после окончания войны, видимо, полагал необходимым публично подчеркнуть, что принцип самодержавной власти считается незыблемым. Он решил использовать ореол победы над наполеоновской Францией как подтверждение торжества российского самодержавия над ее смертельным врагом — революцией. В «Манифесте высокомонаршей признательности к народу за оказанные в продолжение войны подвиги», опубликованном 1 января 1816 г., Александр I, обличая поверженного Наполеона I и рассуждая о причинах, приведших к войне 1812 г., напомнил о Французской революции 1789 г. Революция, утверждал он, повинна в том, что французский народ, «поправ веру, престол, законы и человечество, впадает в раздор, безначалие, в неистовство, грабит, казнит, терзает самого себя... оскверненный убийством верховных властей своих и всего, что было в нем лучшего и почтеннейшего, избирает себе в начальники, потом в цари простолюдина, чужеземца».20
18 Предтеченский А. В. Очерки общественно-политической истории Рос
сии... С. 370.
19 Сборник исторических материалов, извлеченных из Архива собственной его
императорского величества канцелярии / Под ред. Н. Дубровина. СПб., 1895.
Вып. 7. С. 217—228.
20 ПС31. Т. 33. № 26059.
За несколько дней до издания этого манифеста, 24 декабря 1815 г., в связи с болезнью председателя Комитета министров Н. И. Салтыкова Александром I «для доклада и надзора по делам комитета» был назначен А. А. Аракчеев. Вскоре, в 1816 г., он получил еще и право докладов по делам Государственного совета. Усиление влияния Аракчеева имело тем большее значение, что именно с его мнением чаще всего соглашался Александр I. Правда, Аракчеев еще не достиг положения всесильного временщика. В ближайшем окружении Александра I не утратили своих позиций князь П. М. Волконский и князь А. Н. Голицын. Независимо держался министр финансов Д. А. Гурьев. Свою линию проводил О. П. Козодавлев. Сначала он был товарищем министра, а в 1810 г. стал министром внутренних дел. Его министерство имело в своей компетенции широкий круг вопросов: по существу Козодавлев держал в своих руках нити, посредством которых претворял в жизнь экономическую политику правительства. Экономического процветания России, считал он, можно достигнуть лишь при условии развития промышленности, поддерживаемой правительством, он был противником стеснения-частного предпринимательства. В правительстве Александра I Козодавлев выступал с последовательной программой протекционизма.21 В своей практической деятельности он старался не приказывать и предписывать, а только указывать, избегал мелочной опеки в делах, касавшихся как промышленности, так и торговли. В эти годы в его министерстве главное место занимали Департамент хозяйственный и Департамент мануфактур и внутренней торговли. Первый из них был нацелен на изыскание мер, которые могли бы способствовать развитию всех отраслей сельского хозяйства. В обязанности Министерства входили и сбор статистических данных, и выделение денежных средств фабрикантам, обобщение и использование сведений об изобретениях, и привлечение иностранцев к торговой и промышленной деятельности в России. Козодавлев и министр финансов Гурьев, преодолевая трудности, возникавшие из-за сословных ограничений и крепостнических порядков, в 1818 г. внесли в Комитет министров проект закона о праве всех казенных, удельных, помещичьих крестьян и свободных хлебопашцев основывать фабрики и заводы и добились его утверждения. В том же году получил силу закона проект Козодавлева, согласно которому поставка рекрутов из числа мастеровых людей заменялась денежным сбором.22 Так в деятельности высших правительственных лиц переплетались прогрессивные и консервативные тенденции. Свидетельством усиления реакции были начавшаяся в 1816 г. подготовка к созданию военных поселений и назначение кн. А. Н. Голицына министром народного просвещения.
Иной характер носило утверждение 23 мая 1816 г. нового положения об эстляндских крестьянах, последовавшее в ответ на заявление местного дворянства о его готовности освободить кресть-
21 Предтеченский А. В. Очерки общественно-политической истории Рос
сии... С. 295—296.
22 Там же. С. 308.
ян. 25 августа 1817 г. последовал аналогичный указ в-отношении Курляндии, а 26 марта 1819 г. —Лифляндии. Отмена крепостного права в прибалтийских губерниях облегчалась тем, что оно было выражено там в смягченном виде, а крестьяне в 1804 г. получили некоторые права. К тому же крестьяне, обретая личную свободу, ущемлялись в экономических правах (главное — они лишались земли, переходившей в личную собственность помещиков). Эти указы по-разному оценивались в исторической литературе. В последнее время высказывается заслуживающее внимания мнение, что они являли собой «принципиально новый этап в истории крестьянского вопроса в России», поскольку в 1816 г. «самодержавие публично, не на словах, а на деле продемонстрировало свою готовность при определенных условиях пойти на конкретные меры по освобождению крепостных крестьян».23
В это же время Александру I было представлено несколько проектов и записок с предложением различных вариантов освобождения крестьян. Одной из первых была составленная П. Д. Киселевым и датируемая 1816 г. записка «О постепенном уничтожении рабства в России».24 Киселев, 28-летний флигель-адъютант, отличившийся на войне, наделенный недюжинными способностями, хотя и не имел систематического образования, приобрел немало конкретных знаний. Он был близок с многими образованными людьми, как консерваторами (Н. М. Карамзин), так и с будущими деятелями тайных обществ, такими как С. Г. Волконский и П. И. Пестель. В записке Киселева теоретические обоснования необходимости отмены крепостного права, выдержанные в духе просветительских идей XVIII в., сочетались с практическими соображениями о том, что «успехи просвещения и политическое сближение... с Европою, усиливая час от часу брожение умов, указывают правительству необходимость предупредить те могущие последовать требования, которым отказать будет трудно или невозможно, кровью обагренная революция французская о чем свидетельствует». Конкретные меры, предложенные Киселевым, предусматривали расширение числа сословий, обладающих правом приобретения имений вместе с крепостными при условии, что законодательно будут определены права новых владельцев и обязанности крестьян. Законодательно должно было быть установлено число дворовых м крестьян, необходимых их владельцу для обработки земли. Оказавшихся лишними крестьян правительству предлагалось постепенно выкупать и переводить в разряд «вольных хлебопашцев». В ту же категорию должны были переходить и крестьяне при разрешении дворянам учреждать майораты. От крепостной зависимости предлагалось освобождать крестьян в случае создания в поместьях фабрик.
Записка Киселева, как видим, была скорееуишпг-напоминани-ем о необходимости готовиться к отмене крепостного права. Тем не менее она весьма симптоматична. Дохих пор даже сторонники
23 Мироненко С. В. Самодержавие и реформы. С. 77—78.
24 Заблоцкий-Десятовскип А. П. Граф П. Д. Киселев и его время. СПб., 1882.
Т. 4. С. 197—199.
отмены крепостного права, такие как Сперанский, не смели открыто писать об этом в записках и проектах, представляемых Александру I.
Записку Киселева Александр I оставил без последствий. По смыслу содержавшихся в ней предложений к ней были близки записка адмирала И. С. Мордвинова (1816)25 и Е. Ф. Канкрина (1818),26 в годы войны генерал-интенданта, человека консервативного, известного своей честностью. Возможно, что приложением к проекту Мордвинова, своего рода исторической справкой, была записка Наумова (1816 или 1817 г.).27 Характерная черта этих проектов — осторожность предложений, соседствовавшая с сознанием настоятельной необходимости приступить к отмене крепостного права. Так, Канкрин предложение об освобождении крестьян сопровождал сравнением России с вулканом, но одновременно считал, что опасно сразу отпустить их на волю.
Закономерен вопрос; были ли записки, подаваемые Александру I, инспирированы им или написаны без его ведома? Скорее всего, и то и другое. К числу записок, составленных по поручению Александра I, с наибольшей вероятностью можно отнести проект, подготовленный в 1818 г. Аракчеевым.28 Такого мнения придерживаются почти все историки. В свете их рассуждений привлечение Аракчеева к составлению записки об отмене крепостного права не выглядит уж таким большим парадоксом. В начале ее были сформулированы принципы, ранее уже изложенные в законе о вольных хлебопашцах, а впоследствии использованные при проведении реформы 1861 г. Подчеркивалось, что «проект сей не заключал в себе никаких мер, стеснительных для помещиков, и особенно чтобы меры сии не представляли ничего насильственного в исполнении со стороны правительства». Меры, предусмотренные в проекте, должны были отвечать «выгодам помещиков» и возбуждать в них самих «желание содействовать правительству в уничтожении крепостного состояния людей в России».29
Реально проект Аракчеева предусматривал приобретение казной помещичьих имений — в широких масштабах и «по добровольно условленным ценам с помещиками», а также на основании «особенных правил». Ожидалось, что помещики начнут продавать имения из соображений экономических, в основе которых должно было быть желание избавиться от долгов и более рационально вести хозяйство, прибегая к наемному труду или к передаче этой земли в аренду. Проект содержал не только расчеты необходимых
25 Архив гр. Мордвиновых. СПб., 1902. Т. 5. С. 141 — 145.
26 Записка об освобождении крестьян в России от крепостной зависимости,
составленная в 1818 году... // РА. СПб., 1865. С. 1360—1373.
27 Предтеченский А. В. Очерки общественно-политической истории Рос
сии... С. 341—342, 348.
28 Текст проекта не сохранился. Его содержание наложено в записке аноним
ного автора, копия которой находится в архиве Н. К. Шильдера: РНБ. Отдел ру
кописей. Ф. 859 (Н. К. Шильдера). К. 31. № 16. Л. 3—7 об. Проект Аракчеева
был упомянут в составленной при подготовке реформы 1861 г. «Записке о разных
предположениях по предмету освобождения крестьян» (см.: Девятнадцатый век:
Исторический сборник / Изд. Петром Бартеневым. М., 1872. Кн. 2. Стб. 145—208).
29 Цит. по: Мироненко С. В. Самодержавие и реформы. С. 101.
средств, но и ответ оппонентам, считавшим, что компенсации помещикам окажутся непосильными для государственной казны.30
С. В. Мироненко делает попытку оценить реальные возможности осуществления проекта Аракчеева и приходит к выводу, что «однозначного ответа дать нельзя». В обстановке упадка помещичьего хозяйства после войны 1812 г. с публичных торгов продавались десятки тысяч- крестьян. С. В. Мироненко полагает, что предложенная в проекте Аракчеева сумма в 5 млн. руб. в год для выкупа крестьян была составлена исходя из количества крепостных, ежегодно объявляемых к продаже за долги, поэтому в первые несколько лет такого рода выкуп был бы возможен, но впоследствии дело бы вновь застопорилось, поскольку никаких мер для принуждения помещиков проект не предусматривал.31
В записке анонимного автора есть упоминания о том, что сделанное Аракчеевым предложение «удостоилось, сколько известно, высочайшего одобрения государя и, конечно, восприяло бы со временем свое действие, если бы не воспрепятствовали тому многие политические обстоятельства, и особенно возникшие тогда смуты в некоторых государствах Южной Европы, увлеченных идеями неумеренного либерализма, и особенно если бы несчастная история Семеновского полка в отсутствие государя не произвела, наконец, конечного изменения в мыслях его и намерениях».32
Косвенным подтверждением того, что предложенный Аракчеевым вариант освобождения крестьян сопоставлялся с другими предложениями, может служить и то, что в бумагах Аракчеева сохранился также относящийся к 1818 г. проект А. Ф. Малиновского.33 Этот проект предусматривал освободить крестьян без земли. По мысли Малиновского, следовало объявить свободными всех крестьянских детей, которые родились после 1812 г. и впредь будут рождаться. В основной же массе крестьяне по этому проекту по-прежнему оставались бы в положении крепостных. Полное освобождение крестьян наступало лишь после того, как вымерли бы последние крепостные. На фоне проекта Малиновского проект Аракчеева выглядел более реалистическим и рациональным.
Кроме проекта Малиновского, в руках Аракчеева побывала и записка без подписи и даты с карандашной пометой «Крюкова 1818». Из другой карандашной пометы, сделанной рукой Аракчеева, явствует, что записка эта «отдана» «для хранения, 17 ноября 1818». Записка интересна тем, что составитель, обращаясь к Александру I, призывал его освободить крестьян, напоминая о подвиге, совершенном русским народом в 1812—1814 гг. В «Записке» Крюкова предлагалось освободить крестьян, наделив их землей из расчета 3 десятины на одну душу. За это с крестьян полагалось брать ежегодный выкуп в пользу помещика по 5 руб. с десятины, «да за усадьбу, огороды и выгоны по 5 руб. с души»чКрестьяне должны были также выполнять ряд обязанностей-в пользу поме-
Л
30 Там же. С. 101—102.
Там же. С. 104.
Цит. по: Там же. С. 105.
