Акты для выяснения политического положения Великого княжества Фин­ ляндского. СПб., 1908. С. 13

Там же. С. 14—15.

Цит по.: Минаева Н. В. Правительственный конституционализм... С. 142.

ституциею... Сохранение религии и законов, создание Сейма, учреждение правительствующего Совета среди нации, непри­косновенность судебного и административного порядка суть доказа-тель- ства, которые должны обеспечить за финской нацией права политического ее существования». Относительная политическая независимость Великого княжества Финляндского подтверждалась и рескриптом Александра I финляндскому генерал-губернатору от 14 сентября 1810 г. В нем, в частности, говорилось: «Намерение мое при устройстве Финляндии состояло в том, чтобы дать народу сему бытие политическое, чтоб он считался не порабощенным Рос­сией, но привязанным к ней собственными его очевидными поль­зами, для сего сохранены ему не только гражданские, но полити­ческие его законы».⁶³

Содействуя установлению конституционного строя в Великом княжестве Финляндском, Сперанский и его единомышленники могли надеяться, что по образу и подобию установленной там фор­мы правления могут со временем возникнуть аналогичные отно­шения между Александром I — императором, признающим «ко­ренные законы», и Россией, которой он станет управлять как «сво­бодным народом». В свете этих настроений можно и действия Сперанского, связанные с передачей Великому княжеству Фин­ляндскому в 1811 г. Выборгской губ., которую финны называли «Старой Финляндией», рассматривать как попытку поставить од­ну из русских губерний в условия, определяемые наличием кон­ституции, с тем чтобы по этому образцу можно было постепенно преобразовывать и другие российские губернии. Указывая, что опыт с Финляндией был не единственной,попыткой создания ав­тономий, А. Е. Пресняков писал: «В то же время обсуждалось ана­логичное с финляндским автономное устройство Великого княже­ства Литовского, вводилось особое управление в Тарнопольской области — восточной части Галиции, отошедшей к России по Шен-бруннскому миру 1809 г., разрабатывалось будущее устройство Молдавии и Валахии, в присоединении которых к империи были

тогда уверены».⁶⁴

* ♦ ♦

Настроение той части дворянства, которая была против ре­форм, нашло отражение в составленной в 1810—1811 гг. Н. М. Ка­рамзиным записке «О древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях».⁶⁵ При посредстве вел. кн. Екатерины Павловны Карамзин передал «Записку» Александру I, который, как предполагал М. П. Погодин, познакомился с ней 19 марта 1811 г. Ссылаясь на свидетельства И. И. Дмитриева, П. А. Вязем-

⁶³ Акты для выяснения политического положения Великого княжества Фин­
ляндского. С. 34—35, 36.

Пресняков А. Е. Российские самодержцы. С. 187.

Карамзин Н. М. Записка о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях. М., 1991.

Власть и реформы 225

ского и,К.'С. Сербиновича, М. П. Погодин писал, что к «Записке» Александр I отнесся холодно и не скрыл этого от Карамзина.⁶⁶

Рассуждения о роли самодержавия в России Карамзин начинал ' с напоминания о его исторических заслугах: «Россия основывалась по­бедами и единоначалием, гибла от разновластия, а спасалась самодер­жавием».⁶⁷ Ко времени написания «Записки» он уже проникся убеждением в папубном влиянии Французской революции на Ев­ропу и в том, что ее роковые последствия стали для европейцев оче-видными. Это, по его мнению, должно было укрепить самодержа­вие в России, если бы не злоупотребления в царствование Павла I.

Карамзин критиковал как внешнюю, так и внутреннюю по- \ литику Александра I. Он.сетовал на ошибочные, с его точки зре- \ ния, действия, приведшие к Аустерлицу и Тильзитскому миру,;; утверждавшим «господство Франции над Европою» и сделавшим русских «чрез Варшаву соседями Наполеона». Присоединение: Финляндии, на новое устройство которой в виде Великого княже-ства Финляндского Сперанский затратил так много усилий, по мнению Карамзина,.принесло лишь «ненависть шведов» и «уко­ризну всех народов».⁶* Перечислив недостатки новой системы го­сударственного управления, всячески критикуя, во многих случа­ях справедливо, деятельность министерств и министров, Карамзин не звал к ее усовершенствованию, а высказывал одобрение поряд­кам, существовавшим при Екатерине II. Он был уверен, что со­зданная ею «система правительства не уступала в благоустройстве никакой иной европейской, заключая в себе, кроме общего со все- j ми, некоторые особенности, сообразные с местными обстоятельст­вами Империи».⁶⁹ Начав с указания на то, что войны требуют, больших расходов, Карамзин затем отводит большое место резко­му ухудшению положения в области экономики и финансов Рос­сии.⁷⁰ По поводу слухов о том, что «нынешнее Правительство име­ло... намерение дать господским людям свободы», Карамзин, углубившись в историю, старался доказать право дворян и на зем­лю, и на крепостных. Он не допускал возможности освобождения крестьян с землей, доказывал, что не вольные земледельцы, а дво­ряне снабжали рынки хлебом.⁷¹ Подчеркивая особую роль дворян в государстве, Карамзин вновь возвращается к вопросу о самодер­жавии: «Самодержавие есть Палладиум России: целость его необ­ходима для ее счастия». Далее он представляет дворянство как главную опору,.особенное ударение делает на значении развитого дворянства, возражает против «выведения» простолюдинов «в ми­нистры, в вельможи, в генералы».⁷²

Наряду с дворянством одной из опор самодержавия Карамзин считает духовенство. По его словам, «дворянство и духовенство,

⁶⁶ Погодин М. П. Н. М. Карамзин по его сочинениям, письмам и отзывам со­
временников. М., 1866. Ч. 2. С. 81.

⁶⁷ Карамзин Н. М. Записка о древней и новой России... С. 22.

⁶⁸ Там же. С. 53, 54.

⁶⁹ Там же. С. 57.

⁷⁰ Там же. С. 75—88.

⁷¹ Там же. С. 70—73.

⁷² Там же. С. 105, 106.

Сенат и Синод как хранилище законов, над всеми государь, един­ственный законодатель, единовластный источник властей». Все это он называет «основанием Российской монархии».⁷³

Обосновывая необходимость сохранения старых порядков, из­давна существовавших в России, Карамзин возражает против за­имствований западноевропейских правовых и политических норм. Он утверждает, что «для старого народа не надобно новых зако­нов», дает понять, что не время теперь предлагать россиянам за­коны французские.⁷⁴ Но с особой энергией, протестуя против ограничения права государя вершить суд, Карамзин выступает против увлечения английскими порядками и пишет: «Как живо­писцы изображают монарха? Воином и с мечом в руке, не пастуш­ком и не с цветами. В России не будет правосудия, если государь, поручив оное судилищам, не будет смотреть за судьями. У нас не Англия; мы столько веков видели Судию в Монархе и добрую волю его признавали вышним Уставом».⁷⁵ Своеобразие России, ее осо­бенности, в частности в области политического и общественного устройства, Карамзин выдвигает в качестве аргумента против но­вовведений.

Одна из главных мыслей- в «Записке» Карамзина — незыбле­мость самодержавия. Сперанского, если следовать формальной стороне его проектов, нельзя было отнести к его противникам. От­стаивая «постепенное изменение образа правления на твердых и непременяемых основаниях закона», он не имел в виду введения конституционной монархии. Идеалом Сперанского была не кон­ституционная, а «истинная» (г. е. практически неограниченная) монархия, однако попытки осуществить на практике ее принципы вели к тому, что намечалась эволюция в сторону монархии кон­ституционной. Интуитивно Карамзин это, по-видимому, чувство­вал. Сперанский это тоже понимал, но до поры до времени не рас­крывал до конца своих политических симпатий.

———^_ч

Получив в 1807 г. благодаря Тильзитскому мирному договору
передышку, позволявшую обратить внимание на внутренние дела
России, правительство Александра I должно было серьезно заду­
маться над финансовым положением страны.⁷⁶ Расходы продолжа­
ли расти в связи с войной 1805—1807 гг. и с затратами ria содер­
жание государственного аппарата, возросшими после учреждения
в 1802 г. министерств. '

Вступив в союз с Францией, Россия оказалась вынуждена при­соединиться к континентальной блокаде Англии. Для русского экспорта, львиную долю которого составляли поставки сырья в

⁷³ Там же. С. 109.

⁷⁴ Там же. С. 93.

⁷⁵ Там же. С. 102.

⁷⁶ При написании раздела о проектах реформ в области финансов использо­
вано новейшее исследование (Поляков П. С. План финансов и финансовая рефор­
ма 1810—1812 годов: Дипломная работа. С.-Петербургский ун-т. 1993), любезно
предоставленное нам автором.

Англию, это было крайне невыгодно. Обещания Наполеона I, что»
Франция будет покупать у русских купцов пеньку, смолу и другие
«корабельные товары», оказались на деле трудновыполнимыми.
Доходы от экспорта резко сократились. Нечем было покрыть рас­
ходы, понесенные в связи с военными действиями против Швеции
и Турции. 1

В 1809 г. создается специальный Финансовый комитет, куда вошли сам Александр I, товарищ министра финансов Д. А. Гурьев, государственный казначей Б. Б. Кампенгаузен, М. А. Балугьянский, М. М. Сперанский (в это время — член Комиссии составления зако-' нов, управляющий Финляндским комитетом, товарищ министра юстиции). В переписке с членами Комитета состояли Ф. А. Голуб­цов и Н. С. Мордвинов. Комитет, называемый иногда «кружком* Гурьева», получил высочайшее повеление разработать программу выхода из финансового кризиса и в конце декабря 1809 г. рассмот­рел документ, составленный Балугьянским и Сперанским и оза­главленный «План финансов на 1810 г.».⁷⁷ 1 января 1810 г., в день открытия первого заседания Государственного совета, он вместе с 1-й частью «Уложения государственных законов» и «Введением» к этому «Уложению» был представлен императору.

В «Плане финансов на 1810 г.» было два раздела. В первом из­лагалось то, что следовало сделать в 1810 г., во втором — програм­ма долгосрочных мероприятий. При составлении сметы на 1810 г.' i приходилось исходить из расчета 1 рубль серебром = 2,5 руб. ас­сигнациями. В связи с непрекращавшейся инфляцией Сперанский предупреждал Александра I, что если в текущем году печатание бумажных денег не будет остановлено, то к 1811 г. общий долг государства достигнет 800 млн. руб.⁷⁸

Сперанский пытался найти возможности для экономии. Он ре- ■ комендовал отложить строительство зданий по Военному ведом­ству, сократить сооружение новых кораблей для военного флота (по¹; существу отменялся план модернизации флота), пытался сэко­номить на рассрочке строительных работ по Министерству вну­тренних дел и на сооружении и содержании дорог. Ежегодный от­пуск серебра на содержание войск, расквартированных в Польше, Сперанский предложил заменить «хлебным сбором» с местных про­винций. Это предложение примечательно тем, что оно легло в осно­ву выдвинутой вскоре Сперанским идеи о создании военных посе­лений. В рамках мер по экономии были предложения о сокращении Коммерц-коллегии (хотя были учреждены министерства, некото­рые коллегии продолжали существовать) и о значительном сокра­щении расходов по Капитулу Орденов Российских за счет приоста­новления выплат «по орденам» (за исключением пенсий рядовым и унтер-офицерам). «План финансов» содержал и другие предложе­ния, более общего характера. В нем предлагалось теоретическое ос­мысление системы доходов и расходов. Обращалось внимание на целесообразность равномерного распределения доходов. Сперан-

78 Там же. С. 2. 228

⁷⁷ Финансовые документы царствования императора Александра I / Под ред.
А. Н. Куломзина // Сб. РИО. 1885. Т. 45.

Таи wp Г 7

ский считал вредным чрезмерное финансирование отдельных от­раслей хозяйства или государственных учреждений в ущерб осталь­ным. Предлагались перемены в системе налогов. В частности, име­лось в виду изменить налог с купцов, чтобы получать налог с оборо­та, ставился вопрос о диффиренциации налога, взимаемого с мещан. Налогообложение промышленности увязывалось с ее рен­табельностью. Размышляя о реорганизации окладных сборов, Спе­ранский исходил из намерения увеличить налоги и подати, расши­рять сферу обложения. В области внешней торговли он считал нуж­ным повышать пошлины на экспортируемые товары.

«План финансов» предусматривал меры, направленные на ста­билизацию денежного обращения и переход к серебряному стандар­ту. Сперанский полагал начать с возврата к исчислению на серебро уже с 1811 г. В дальнейшем в начале каждого финансового года предполагалось устанавливать средний курс ассигнаций. Эти меры, помимо прочего, могли способствовать дальнейшему укреплению финансовых связей России с Польшей и Лифляндией, в которых су­ществовала система металлических денег, основанная на серебре. Твердая монетная система, к созданию которой стремился Сперан­ский, должна была быть защищена от инфляции и внешних курсов и основана на трех составляющих: обеспеченных серебром кредит­ных билетах, звонкой монете и широкой банковской сети. В своем «Плане финансов» Сперанский перечислял несколько способов по­гашения ассигнаций и ликвидации инфляции и приходил к выводу, что оздоровление государственных финансов возможно только в слу­чае перехода от ассигнаций к кредитным бумагам. Особое значение он придавал внутренним займам, рассматривая возможные источ­ники для погашения долга, такие как отчисления от таможенного дохода, обмен меди на серебро. Управление оборотами, направлен­ными на погашение долга по ассигнациям, должно было перейти в руки сначала временного учреждения — Эсконтной конторы, а за­тем специального «Банка на серебре». Посте его создания предпо­лагалось восстановить кредит рубля до европейского уровня, огра­ничить выпуск разменной серебряной монеты меньшего достоинст­ва, ввести так называемую банковскую монету настоящей или выс­шей пробы достоинством не ниже 1/4 руб. В результате этих мер должна была быть проведена полная девальвация денежной систе­мы.

Реформируя финансовую систему, Сперанский настаивалла^ введении гласного государственного бюджета и предлагал новую, централизованную систему управления финансами, при которой министр финансов должен был осуществлять власть законодатель­ную, министр казначейства — власть исполнительную, главный директор государственных счетов — власть судебную. Последнее учреждение нашло воплощение в созданном в 1811 г. Государ­ственном контроле, во главе которого стал Б. Б. Кампенгаузен. При министре финансов должен был действовать Финансовый совет, ку­да входили бы министры финансов и казначейства, главный дирек­тор государственных счетов, директор того департамента, дела кото­рого обсуждались. Расширялись права министра финансов. В его ком­петенцию входило определение законодательства, относящегося к

казенным имуществам, казенным правам, налогам и податям. Им­ператор сохранял право вотирования и аннулирования предложе- i ний.

1 февраля 1810 г. был издан манифест, согласно которому пре­
творялась в жизнь часть намеченных Сперанским финансовых ме­
роприятий. Все ассигнации объявлялись государственным долгом,
часть их изымалась из обращения, предусматривалось сокращение
государственных расходов. В области налоговой политики было
признано необходимым увеличить размеры ряда податей и налогов,:
среди них — подушный оклад, оброчная подать, собираемая с ка-:
зенных крестьян, оклад с мещан, налог с торгующих в Петербурге и }
Москве крестьян, налог на соль, налог на выплавленную медь. Од- <
нако на этот раз, согласно смыслу манифеста, повышение налогов, \
взимаемых прежде всего, как обычно, с крестьян, отчасти с мещан
и купцов, не могло в «полной мере удовлетворить всем необходим
мым расходам». В связи с этим объявлялось, что необходимое «по­
собие» должно последовать и со стороны дворянства, которое долж­
но было уплатить «единственно на сей 1810 год» по 50 коп. с каждой
ревизской души. Обложение особым сбором дворян-землевладель­
цев было для России делом необычным. Сперанский требовал наве-;
дения порядка в расходовании государственных средств, для чего
предложил ввести строгие правила отчетности, которые должны
были соблюдать все распоряжавшиеся деньгами должностные лица,
вплоть до министров. До этого именно министры имели возмож-)
ность бесконтрольно расходовать крупные суммы денег.⁷⁹ j

Некоторые из начинаний Сперанского вызвали недовольство в, дворянской среде. В его адрес раздавались упреки и обвинения,; большей частью необоснованные, вплоть до утверждения, что; Сперанский является агентом Наполеона I. Александр I был недо-> волен тем, что Сперанский оказался слишком влиятельным, co-_t| средоточил в своих руках по существу все нити управления госу-,; дарством. Доклады министра полиции Балашева о деликатных связях Сперанского с заграничной агентурой, осуществлявшихся j помимо императора, послужили предлогом для выражения неудо- I вольствия деятельностью Сперанского. Настораживать Александ- ' ра I могла и присущая планам Сперанского общая тенденция к ■ постепенному ограничению прав монарха, а император был слиш-ком чувствителен к этому. Осложнялись отношения и с Наполео- j ном I, все более реальной становилась угроза войны. В такой об- ' становке можно было и приостановить выполнение плана реформ, { и убрать с политической сцены их главного сторонника. 17 марта j 1812 г. неожиданно для Сперанского Александр I заявил ему об] увольнении в отставку, потребовав от него одновременно немед-jj ленного отъезда в Нижний Новгород.

⁷⁹ ПС31. Т. 31. №24116.

Глава 2 ПРОЕКТЫ РЕФОРМ ПОСЛЕ ВОЙНЫ 1812—1813 гг.

Россия и послевоенная Европа. Конституция Царства Польского. — Проекты и записки J8JO — 1820-х годов. — Проект Гражданского уложе­ния для Бессарабии. — Тайные общества и их программы.

В ночь с 11 (23) на 12 (24) июня 1812 г. войска Наполеона I переправились через р. Неман и вторглись в пределы России. На­чалась Отечественная война 1812 г. Война отодвинула на второй план вопрос о реформах, но порожденные ею трудности порой в очень острой форме напоминали о несовершенстве государствен­ного строя и социально-экономической системы в России. Серьез­ным испытаниям подвергся авторитет императорской власти. Кон­сервативные силы, расценивавшие отставку Сперанского как свой успех, именно в годы войны не преминули показать свою силу и оказать давление на императора. 6 июля 1812 г. Александр I при­нял решение покинуть армию, а затем согласился заменить М. Б. Барклая де Толли М. И. Голенищевым-Кутузовым. Особен­но отчетливо недоверие к Александру I проявилось после оставле­ния Москвы. 6 сентября 1812 г. великая княгиня Екатерина Пав­ловна, сестра Александра I, писала ему: «Недовольство дошло до высшей точки, и вашу особу далеко не щадят... вас громко обви­няют в несчастье, постигшем вашу империю, во всеобщем разоре­нии и разорении частных лиц, наконец в том, что вы погубили честь страны и вашу личную честь. И не один какой-нибудь класс, а все классы объединяются в обвинениях против вас».¹

Перелом в ходе войны, изгнание наполеоновских войск из Рос­сии ослабили критику Александра I. Более того, он проявил твер­дость, приняв вопреки оппозиции — консервативно-национали­стическим элементам — решение перенести военные действия^згГ^ пределы России и участвовать в окончательном разгроме Наполе­она I. Победа над наполеоновской Францией создала Александру I ореол освободителя Европы и укрепила его авторитет. /

В то же время в образованной части русского общества/ прежде всего в среде гвардейских офицеров, участников войны и загра­ничных походов, росло число людей, все более убеждавшихся в необходимости отмены крепостного права и проведении других ре­форм в России. Высказывались и симпатии к конституционной

¹ Цит. по: Дружинин Н. М. Историческое значение Отечественной войны 1812 года // Дружинин Н. М. Избранные труды: Внешняя политика России. Исто­рия Москвы. Музейное дело. М., 1988. С. 90.

форме правления, особенно к конституционной монархии англий­ского типа.

Путь реформ находили более предпочтительным вариантом и те государственные деятели, которые опасались революции как в Западной Европе, так и в России. Одним из наиболее ранних сви­детельств такого рода настроений было письмо Адама Чарторый­ского Александру I от 15 (27) декабря 1812 г., написанное вскоре после изгнания наполеоновских войск из России. Чарторыйский писал императору: «Якобинское движение, которое существовало в Париже, должно навести на серьезные размышления. Если во Франции случится революция, то очень вероятно, что она распро­странится на значительную часть Германии, где почва для этого вполне подготовлена. Не является ли это еще одним весьма силь­ным доводом в пользу устройства дел на Севере так, чтобы не бо­яться никаких превратностей, никакой грозы».² Комментируя это письмо, А. В. Предтеченский писал: «Вряд ли Чарторыйский под­разумевал под выражением «устройство дел на Севере» (arranger le Nord) только польский вопрос, которому он посвятил все свое письмо. Разрешить польский вопрос так, чтобы при этом в самой России все осталось абсолютно нетронутым, он никогда не имел в виду. Конечно, ив России должны были последовать какие-то пе­ремены».³

Если письмо Чарторыйского Александру I было свидетельством того, что о необходимости реформ вспоминали в ближайшем окт ружении императора, то переписка между М. Ф. Орловым н М. А. Дмитриевым-Мамоновым в 1814 г. была доказательством того, что сторонники преобразований не надеялись на инициативу правительства и обсуждали вопрос о создании тайного общества, В намечавшейся ими программе «Ордена русских рыцарей» (или «Ордена русского креста») предусматривались ограничение прав монарха при помощи наделения Сената правами представитель' ного учреждения, защита интересов, с одной стороны, дворянства, прежде всего аристократии, а с другой -г- торговых буржуазных слоев общества (например, города наделялись правами «ганзей­ских городов»). Принципиальное значение имели требования об «упразднении рабства» (т. е. крепостного права), о введении суда присяжных, «вольного книгопечатания» (т. е. свободы печати), уничтожении государственных монополий. Критически оценивая присутствовавшие в программе М. Ф. Орлова и М. А. Дмитриева-Мамонова следы влияния аристократической фронды, Н. М. Дру жинин писал, что «первые прозелиты воинствующего либерализма; начинали с утверждения старого сословно-феодального принци­па».⁴

² Цит. по: Вел. кн. Николай Михайлович. Император Александр I: Опыт исто­
рического исследования. 2-е изд. СПб., 1914. Т. 1. С. 399.

³ Предтеченский А. В. Очерки общественно-политической истории России i
первой четверти XIX века. Л., 1957. С. 323.

⁴ Дружинин Н. М. Декабрист Никита Муравьев // Дружинин Н. М. Избран-:
ные труды: Революционное движение в России XIX в. М., 1985. С. 619.

Не вдаваясь в анализ программы «Ордена русских рыцарей» и оценок, данных ей историками, отметим, что в кругах, близких к аристократической фронде, скорее, чем в других, была продемон­стрирована способность быстро предложить проекты возможных реформ. Однако принадлежность к этой аристократической фрон­де служила причиной и того, что быстро написанная программа остается достоянием узкого круга лиц. Составители программы «Ордена русских рыцарей» занимались ее усовершенствованием, но не приступили к практической деятельности.

Хотя тайные общества в 1814 г. еще не возникли, важно, что началось независимо от правительства, пусть еще в самой общей форме, обсуждение возможных радикальных преобразований.

Тем временем Александр I, считавший свое положение доста­точно прочным, после победы над Наполеоном I не приступил к подготовке либеральных реформ. Более того, в 1814 г. были изда­ны законодательные акты, укреплявшие положение поместного дворянства, подтверждавшие исключительное право дворян вла­деть населенными имениями и запрещавшие покупать земли лич­ным дворянам.

При всем том сразу после завершения войны над Наполеоном Александр I придерживался довольно осторожного курса. Созна­вая, что в послевоенной Европе наступившее равновесие может быть нарушено не только вследствие нового подъема революции, но и в результате возможного разгула реакции, Александр I при­менительно к Европе видел выход в умеренном монархическом либерализме, в ограниченном конституционализме как возмож­ной форме монархического правления. 15 (27) декабря 1814 г. Александр I писал русскому послу в Лондоне X. А. Ливену: «Прежняя европейская система была ниспровергнута революцией, т. е. влиянием новых мнений на нравы и устаревшие порядки, рас­шатанные злоупотреблением. Революции никогда не отступали. Последствия революции наших дней, изменившей отношения внутри государства, уже не могут быть уничтожены и смениться внезапным возвратом к прежним установлениям».⁵ Александр I не только понимал, что невозможен возврат к старым порядкам в За­падной Европе, но и сознавал неизбежность реформ в России. Он решился на важный шаг. Отошедшие к России польские земли получили статус автономного Царства (Королевства) Польского, что закрепляется оглашенным 9 мая 1815 г. манифестом «...О присоединении к империи Российской обширнейшей части Гер­цогства Варшавского под наименованием^Польского Царства».⁶ Таким образом, в России, где уже^уществовало автономное Ве­ликое княжество Финляндское, появляется новая автономия. Бо­лее того, Александр I решил ввести в Царстве Польском консти­туцию — вопреки Меттерниху. Против такого шага выступает и прусская дипломатия. Г. Штейн, прусский государственный дея-

⁵ Внешняя политика России XIX и начала XX века. Сер. 1: 1801 — 1815. М.,
1972. Т. 8: Май 1814—ноябрь 1815 г. С. 145—146.