Член предложения при неизменности его функциональной синтаксической природы во всем бесчисленном множестве реальных предложений (подлежащее как источник или объект действия, сказуемое как предицируемый подлежащему признак и т. д.), будучи по-разному выражен лексически или в силу возможной разной референтной отнесенности в условиях идентичности лексем, соотносится как компонент каждого нового предложения со все новыми предметами, их свойствами, условиями их существования, тем самым обеспечивая отражение конечным набором языковых средств бесконечного разнообразия объективного мира и миров, создаваемых интеллектуальной деятельностью человека. Вместе с тем количественно ограниченный, исторически и социально отработанный инвентарь структурных формул предложения с характерной для каждой из них схемой членов предложения и их групп позволяет представлять каждую новую ситуацию как по набору участников ситуации, так и по их взаимным отношениям как нечто в своих самых общих свойствах типовое и потому известное. Так, в каждом предложении диалектически сочетаются новое и старое, известное и неизвестное.
Член предложения — двусторонний языковой знак, обладающий значением и формой. Его значением является синтаксическая функция, т. е. то содержательное отношение, в котором данный синтаксический элемент находится к другому в составе некоторой синтаксической последовательности элементов. Форма члена предложения — это не только синтаксически значимая морфологическая форма слова, но и характеристики, связанные с принадлежностью слова к определённой части речи или разряду слов внутри части речи, наличие/отсутствие служебных слов, местоположение относительно другого элемента, интонационные показатели синтаксической связи — короче, все, что позволяет идентифицировать слово или группу слов как носителя определённого синтактико-функционального значения. Таким образом, синтаксическая форма, в отличие от морфологической, многокомпонентна.
В диапазоне между крайними пределами членения, верхним (предикативная единица) и нижним (член предложения), располагаются промежуточные уровни членения, на которых выделяются разнообразные по составу компонентов синтаксические группы. Сочинительные группы характеризуются равнопорядковым статутом каждого из элементов группы, тогда как подчинительные включают некоторый элемент в качестве центрального. Наиболее распространёнными среди подчинительных синтаксических групп являются группы со словом знаменательной части речи в качестве центрального элемента с непосредственно или опосредственно зависимыми от него словами. Вот примеры некоторых из построений именных групп:
N2sN1... William's ambition [went no farther]
(H. E. Bates)
Numcar N 1 p N2... seven men besides William [had pictured themselves as Dukes.] (H. E. Bates)
Prn poss N D A and A Her voice, very low and soft, [...] (H. E. Bates).
Многообразие синтаксических и семантических конфигураций синтаксических групп беспредельно. Грамматика может описать лишь допустимые соединения классов слов и наиболее распространённые конфигурации. Реальная же их комбинаторика во всем её многообразии — принадлежность речетворческого процесса.
3.2.1.2. Система членов предложения. Из каких элементов складывается сама система членов предложения? Их номенклатура общепринята и потому вряд ли нуждается в обосновании. Это — подлежащее, сказуемое, дополнение, обстоятельство и определение. В какой-то мере эта система соотносительна с системой частей речи, по лишь в какой-то мере (даже, казалось бы, синтаксически монофункциональное наречие допускает возможность приименного употребления: the then government, essentially a bachelor). Полный параллелизм между той и другой системами не только нежелателен с точки зрения содержательных задач и возможностей языка, но и в принципе невозможен, уже хотя бы потому, что в самой структурно-семантической природе некоторых частей речи заложена их синтаксическая полифункциональность. Так, существительное как выразитель значения предмета может быть подлежащим, дополнением, обстоятельством, приименным определением, именной частью сказуемого.
Традиционно члены предложения делятся на главные и второстепенные. Принимая данные обозначения как условные (так называемые второстепенные члены, как и главные, могут принадлежать к структурному минимуму предложения; дополнение соотносительно с подлежащим), следует признать, что установленное традицией деление отражает важное дифференциальное свойство членов предложения, а именно их участие/неучастие в формировании предикативного ядра предложения, в выражении категории предикативности. Практическое удобство к преимущество такого деления заключается в его однозначности: подлежащее и сказуемое — всегда главные, остальной состав предложения — всегда второстепенные члены предложения.
Если же исходить из той роли, какую члены предложения играют в формировании структурно-семантического минимума предложения, то окажется, что большинство дополнений и некоторые обстоятельства (в зависимости от синтагматического класса глагола-сказуемого столь же важны и необходимы, сколь подлежащее и сказуемое. Устранение дополнения и обстоятельства в приводимых ниже предложениях делает их грамматически и семантически неотмеченными She closed her eyes. (D. Lessing) She was there. (I. Murdoch)
Распределение членов предложения в системе будет иным, если их рассматривать исходя из их роли в актуальном членении предложения (об этом явлении см. 3.3.0). Здесь окажется, что именно второстепенные члены предложения зачастую являются
коммуникативно существенными (рематичными), тогда как подлежащее и (в меньшей степени) сказуемое составляют исходную часть высказывания (тематичны). В предложении But she cries always в последовательности предложений 'She doesn't move for hours at a time. But she cries always.' (S. Maugham) обстоятельство always составляет более важную часть сообщения, передаваемого этим предложением, чем подлежащее.
Таким образом, элементы одной и тон же системы по-разному организуются, если их рассматривать в аспекте разных присущих им свойств.
Видимо, будет правильным при установлении системы членов предложения исходить из роли членов предложения в образовании предложения и из характера их взаимных отношений. В этом случае можно выделить три основные группировки членов предложения.
Первую составят подлежащее и сказуемое. Статус подлежащего и сказуемого особенный сравнительно с другими членами предложения. Лишь подлежащее и сказуемое взаимно связаны друг с другом и независимы по отношению к любому другому члену предложения, тогда как все другие могут быть возведены на основе связей зависимости к подлежащему и сказуемому как главенствующим элементам. Эта иерархия зависимостей хорошо видна при построении схемы зависимостей. Верхний ярус в ней неизменно занимают подлежащее и сказуемое. См. схему зависимостей для предложения Small white crests were appearing on the blue sea (в ней взаимозависимые элементы соединены обоюдонаправленной стрелкой, главенствующие и зависимые элементы — однонаправленной стрелкой от зависимого к главенствующему элементу):
Подлежащее и сказуемое (при соответствующем лексическом заполнении позиций этих членов предложения) могут быть достаточными для образования предложения: Ben smiled. (J. Aldridge)
Вторую группу составят дополнения и обстоятельства. Дополнения и обстоятельства являются неизменно зависимыми членами предложения. Они могут быть (и даже преимущественно являются) глагольно-ориентированными, т. е. синтаксически обычно зависят от глагола. (Дополнение может зависеть и от прилагательного, но опять-таки (характерно!) от прилагательного в предикативной позиции: I am very bad at refusing people who ask me for money. (I. Murdoch) Дополнения и обстоятельства могут быть
"комплетивами», т. е. элементами, необходимыми для структурно-семантической завершенности элементарного предложения. Ср. невозможность опущения обоих этих членов предложения в предложении She treated Daddy like a child, [...] (A. Wilson).
В третью группу могут быть выделены определения. Постоянно зависимые, подобно дополнениям и обстоятельствам, определения— в отличие от названных членов предложения—синтаксически связаны лишь с существительными. Их неглагольная синтаксическая ориентированность определяет их принадлежность к иному срезу в членении предложения, чем тот, который образуется выделением из предложения вербоцентричного ядра, т.е. глагола и непосредственно связанного с ним левостороннего (подлежащее) и правостороннего (дополнение/я и/или обстоятельство/а). В отличие от всех этих элементов определение не входит в структурную схему предложения (о ней см. 3.2.2.2) 1.
Сложным является вопрос об основаниях дифференциации членов предложения. Относительно легко он решается при разграничении главных и второстепенных членов. Лишь через первые выражается категория предикативности, тогда как вторые не участвуют в её выражении. Далее начинаются сложности. При глагольном сказуемом дифференциация подлежащего и сказуемого осуществляется на основе признака морфологической природы слов: имя — подлежащее, глагол — сказуемое. В том случае, когда сказуемое именное, с существительным в качестве именной части, решить вопрос о том, что есть что, в отдельных случаях оказывается непросто. Ведь возможно и инверсивное расположение подлежащего и сказуемого. Именно такие случаи заслуживают особого внимания, так как позволяют уточнить критерии разграничения подлежащего и именной части сказуемого.
Что подлежащее и что сказуемое в предложении Gossip wasn't what I meant? Взаимное изменение положения членов предложения (What I meant wasn't gossip) сколько-нибудь существенным образом не меняет содержания предложения. Трудно первое или второе построение, и только его, квалифицировать как инверсивное, что могло бы помочь в разрешении вопроса. Для определения синтаксической природы каждого из двух составов предложения вряд ли можно использовать и количественные характеристики.
1 Структурная и семантическая необходимость определения, невозможность его опущения в некоторых построениях, например, в She had blue eyes, определяются не языковыми свойствами составляющих предложение единиц языка. Они связаны с особенностями отношения, существующего между внеязыковыми денотатами слов she и eyes, а именно: предмет, обозначенный существительным eyes, — неотчуждаемая принадлежность каждого человека, следовательно, и лица, названного здесь she. Знание носителей языка о мире делает бессодержательными и коммуникативно пустыми высказывания вроде She had eyes. Именно" поэтому прилагательное blue в приведённом примере не может быть опущено. Оно, однако, не входит в структурную схему предложения, которая для данного предложения, как и, скажем, для She had an umbrella, остается «подлежащее — сказуемое-глагол беспредложно-объектной направленности (действительный залог) —прямое дополнение объекта».
Хотя отмечалось, что группа сказуемого обычно по объему (т. е. количеству слов) в два-четыре раза больше группы подлежащего, по это не более чем тенденция, среднее арифметическое, а не структурная закономерность и потому не может служить критерием разграничения в конкретных случаях.
Привлекши предтекст ('How do you do, Miss Preyscott,' Christine said. 'I've heard of you.' Marsha had glanced appraisingly from Peter to Christine. She answered coolly, ' I expect, working in a hotel, you hear all kind of gossip, Miss Francis. You do work here, don't you?' 'Gossip wasn't what I meant,' Christine acknowledged. (A. Hailey) и тем самым восстановив с большей полнотой речевую ситуацию, можем установить у синтаксических элементов gossip и what I meant свойства, позволяющие однозначно идентифицировать их синтаксическое содержание. Существительное gossip — нереферентно (о референциисм. 3.3.5), его значение отличает признаковое содержание. Все это свойства, характерные для существительных в позиции именной части сказуемого. Далее, предметом сообщения (а в синтаксическом плане это обычно подлежащее) является, что имела в виду Кристина, произнося ранее фразу I've heard of you'. Этому объекту предицируется признак «не-сплетни». Таким образом, предложение Gossip wasn't what I meant инверсивно. Соответствующей конструкцией с прямым порядком слов является What I meant wasn't gossip. Возвращаясь к предложению Gossip wasn't what I meant, видим, что gossip, действительно, логически выделено. Такое выделение нехарактерно для подлежащего в «своей» позиции в начале предложения. (Для выделения подлежащего синтаксическими средствами предложение должно быть перестроено по модели предложений тождества типа It is N who/ that...). Это ещё один аргумент в пользу интерпретации gossip как именной части сказуемого, a what I meant как подлежащего.
Одним из нерешенных вопросов теории членов предложения является вопрос о возможных и, главное, необходимых пределах внутренней дифференциации членов предложения. Должны ли мы в делении дополнений ограничиться немногими традиционными типами или идти дальше? Завершается ли деление обстоятельств установлением среди них обстоятельства места или следует ещё выделять обстоятельства собственно места и обстоятельства направления, а, возможно, проводить деление и далее? Ведь, например, среди «обстоятельств направления» можно выделить предельные и непредельные: ср. toward the house и westward. Если да, то каковы основания такой более детальной классификации, и как должны (и должны ли) соотноситься между собой подтипы и «подподтипы» разных традиционных членов предложения? (Стремление учесть в синтаксическом описании более широкий спектр синтактико-семантических признаков, присущих словам как элементам предложения, характерно, в частности, для синтаксемного анализа).
Практика лингвистических исследований свидетельствует о том, что предел дифференциации, или, иначе, уровень
анализа, имеющий в каждом случае объективную основу в закономерностях языка, устанавливается исследователем, исходя из целей исследования и возможностей исследователя. Под последними следует понимать не субъективные возможности исследователя как индивида (хотя они тоже важны), а состояние современной исследователю науки, совокупность научных идей современной эпохи. Равно правомерны и самое общее описание тех же членов предложения в школьных грамматиках, более детальное и, следовательно, более дифференцированное описание их в научных грамматиках и, с ещё большей детализацией и дифференциацией, их анализ в монографических исследованиях. Если дифференциацию к тому же не рассматривать лишь как «движение вниз по вертикали», т. е. как последовательнее, все более дробное деление всего корпуса материала, а понимать её как учёт, систематизацию и объяснение любых различительных признаков (в нашем случае — любых различительных признаков синтаксической релевантности), то предельные границы такой дифференциации оказываются подвижными и раздвигаются все шире с прогрессом лингвистического знания.
Возможны, наконец, случаи, когда общность формы и (для второстепенных членов) общность синтаксической отнесенности у разных членов предложения затрудняют квалификацию члена предложения как принадлежащего к тому или иному классу. Такая ситуация может возникнуть, например, при анализе приглагольных именных групп. Чем является, например, предложно-именная группа across the carriage floor в предложении William [...] stretched his legs across the carriage floor. (K.Mansfield) — обстоятельством места? обстоятельством образа действия? дополнением? Обстоятельством образа действия или дополнением является выделенная группа в предложении The meeting ended with a unanimоus vote of confidence by the s t r i k e r s in their officers and the hunger strikers. (Morning Star)? Эти и подобные случаи показывают, что граница между членами предложения, выделенными во вторую группу (дополнения и обстоятельства), в отдельных случаях может быть зыбкой и даже условной, что отдельные реализации членов предложения могут быть синкретичными, объединяя в себе свойства разных членов предложения. Кстати, обнаруживаемая в этом близость дополнения и обстоятельства свидетельствует о правомерности их объединения в одну группу с противопоставлением подлежащему, сказуемому и определению.
3.2.1.3. Статус подлежащего и сказуемого. Как указывалось выше, статус подлежащего и сказуемого в структуре предложения уникален. Лишь через них выражается категория предикативности, этот важнейший структурный и семантический признак предложения. Строго или формально говоря, предикативностьвыражается формами глагола-сказуемого. Поскольку, однако, сами эти формы возникают и существуют на
основе единства и одновременно взаимной противопоставленности подлежащего и сказуемого, можно говорить об участии, пусть косвенном, подлежащего в выражении категории предикативности. Показательно, что в назывных, безглагольных предложениях существительное принимает ту форму, которая присуща именно подлежащему (именительный падеж в русском языке, общий падеж в английском).
Уникальны и взаимные отношения этих двух членов предложения. В сочетании подлежащего и сказуемого нет главенствующего и зависимого элементов. Подлежащее и сказуемое находятся в отношениях взаимной зависимости, или интердепенденции.
В то же время все остальные члены предложения прямо или опосредованно связаны с подлежащим и сказуемым связью зависимости. Именно поэтому первое и основное членение предложения по непосредственно составляющим, учитывающее как раз отношения синтаксической зависимости,—это членение на состав подлежащего и состав сказуемого (подругой терминологии, группа существительного и группа глагола).
Подлежащее и сказуемое — единственные среди членов предложения синтаксические единицы, которые неизменно входят в структурно-семантический минимум предложения. В английском языке возможны глагольные предложения лишь двусоставного типа. В побудительных предложениях подлежащее обычно не называется, но оно дано в импликации. Это местоимение you. Его реальность подтверждается построениями побудительного типа с эксплицитным подлежащим, например: You stay at home!, а также доказывается трансформационным анализом побудительных предложений с возвратными формами глагола: Wash yourself!
3.2.1.4. Подлежащее. Подлежащее является синтаксическим противочленом и одновременно «партнером» сказуемого. Подлежащее выполняет в предложении две структурные функции: категориальную и релятивную.
Категориальная функция подлежащего заключается в обозначении носителя предикативного признака, передаваемого сказуемым. Обязательная двусоставность английского глагольного предложения делает подлежащее существенным конституентным элементом предложения.
Релятивная функция подлежащего состоит в том, что оно является исходным элементом в последовательном синтагматическом развертывании предложения, составляя левостороннее окружение глагола-сказуемого, которое противостоит его правостороннему окружению, прежде всего дополнению или дополнениям.
Как член предложения sui generis подлежащее формируется лишь при наличии сказуемого. В отсутствие последнего словоформа именительного падежа личного местоимения или общего падежа существительного недостаточна для приписывания соответствующим словам статуса подлежащего. (Составляющие номинативных предложений, например 'Night или Не, —не подлежащее, а элемент, сочетающий свойства подлежащего и сказуемого).
191.
С другой стороны, количественное значение существительного-подлежащего (не его форма!) определяет форму глагола как сказуемого пли его изменяемой части в отношении числа. При форме единственною числа (но значении расчлененного множества) подлежащего сказуемое стоит во множественном числе. Наоборот, при форме множественного числа (по значении нерасчлененного множества) или множественности связанных сочинительной связью существительных и группе подлежащего, трактуемых языковым сознанием как единый референт, сказуемое стоит в единственном числе. Ср.: The staff were very sympathetic about it. (A. J. Cronin) и The bread and cheese was presently brought in and distributed [...] (C. Brontë). Ещё одним показателем первостепенной важности реального, а не формально обозначенного содержания подлежащего (в самом подлежащем) может служить выбор способа согласования между подлежащим и сказуемым в лице в случаях, когда лицо у подлежащего не имеет дифференцированного выражения: 'Then it's not your wife who left you; it's you w h o'v e left your wife.1 (S. Maugham)
3.2.1.5. Сказуемое. Категориальная сущность сказуемого определяется его отношением с подлежащим. Сказуемое выражает предикативный признак, носителем которого является предмет, передаваемый подлежащим. В выражении такого признака заключается категориальная функция сказуемого.
Наряду с категориальной, т. е. предикативной, или сказуемостной, функцией, сказуемое выполняет релятивную связывающую функцию, выступая в качестве опосредствующего звена между подлежащим и элементами правостороннего глагольного окружения — дополнением и обстоятельством. Так, в отношениях между предложением в действительном и предложением в страдательном залоге глагол-сказуемое образует своеобразную «ось», вокруг которой «вращаются» подлежащее и дополнение, меняющиеся своими местами в предложениях актива и пассива. Ср.:
Four doctors arc looking after them.
They are being looked after by four doctors. (Morning Star) Релятивная функция сказуемого как имени отношения между подлежащим и обстоятельством менее очевидна, но она
выполняется и в этом случае. Именно в силу выполнения сказуемым этой функции возможны предложения с обстоятельствами, выраженными качественными наречиями, передающими весьма условный в смысле реальности существования признак действия, как в предложении The washing flapped w h i t e l у on the lines over patches of garden. (D. Lessing) Формально whitely — признак действия, реально же — субстанции. Такие предложения с особой легкостью преобразуются в построения с соответствующим прилагательным в качестве именной части сказуемого (The washing was white) или определения (The white washing flapped).
Сказуемое выражает две разновидности структурных значений: категориальное значение, т. е. значение, присущее сказуемому как определённому члену предложения (= значение предикативного признака), и значения, связанные с грамматическими категориями личной формы глагола (значения наклонения и времени, залога, лица и числа). Совместное выражение двух указанных разновидностей значений в одном слове возможно лишь в простом глагольном сказуемом: Не paused. (H. G. Wells)
Хотя в грамматических описаниях глагольное и именное сказуемые представляются как изолированные, не связанные друг с другом, в действительности они связаны соотносительной связью. Их соотносительность становится очевидной при сопоставлении конструкций, в которых эти два типа сказуемых имеют общую лексико-семантическую базу: глагол (в глагольном сказуемом) и именная часть (в именном сказуемом) связаны словообразовательными отношениями: Andrew reddened. (A. J. Cronin) — Andrew we.at/grew red. В двух сопоставляемых сказуемых—общее понятийное содержание предицируемого признака, одни и те же структурные значения, но последние по-разному распределены в каждом из двух типов сказуемого.
Таким образом, два основных типа сказуемого — это глагольное и именное. Они элементарны в том смысле, что не могут быть преобразованы в более простые, содержательно и формально, структуры.
К названным двум типам примыкает третий — фразеологическое сказуемое. Фразеологическое сказуемое выражается фраземой, содержащей существительное со значением действия и переходный глагол: Не g a v e a gasp. (S. Maugham)
В связи с последним типом правомерно возникает вопрос, насколько обоснованным является его выделение. Ведь построения фразеологического характера есть и среди именных сказуемых (ср., например, употребление образований to be under fire, to be at a loss, to be under age и мн. др. в качестве сказуемых). Возможно, эти и многие подобные им образования тоже следует выделить в отдельный тип или включить в качестве подтипа в отмеченное фразеологическое сказуемое? Так, возможно, и следовало бы поступить, если бы наиболее существенным признаком сказуемых типа to give a glance являлась их фразеологичность. В данном случае мы имеем дело с неудачным наименованием, ориентированным на
П. И. Иванова и др. 193
несущественный или, точнее, не самый существенный признак явления. Основанием для их выделения является, прежде всего, то их свойство, которое было названо «грамматической направленностью» некоторых устойчивых словосочетаний. У таких словосочетаний, как to have a bath, to take hold, to give a smile и т. п., используемых в качестве сказуемого, не только четкая семантическая соотносительность с глаголом, основывающаяся на деривационных особенностях их именного компонента 1, но — и это главное — моделированность отношений структуры и содержания, определяющая и продуктивность конструкции, и множественность соответствующих единиц, и предсказуемость значения каждой новой единицы множества, в том числе новообразований: при структуре VNsg они все выражают однократное действие. Памятуя об указанных выше моментах, сохраним наименование «фразеологическое сказуемое» за неимением лучшего.
Построения тина to give a glance обнаруживают тенденцию ко все более широкому употреблению, к охвату коррелятивной соотнесённостью все более широкого круга глагольных лексем. Причину этого Дж. Керм склонен видеть в большей конкретности существительного, которой народным сознанием отдается предпочтение сравнительно с абстрактностью глагола. Возможно, это и так. Не менее важно, однако, другое. По своей грамматической семантикеконструкции типа to give a glance комплементарны по отношению к системе английского глагола: в большинстве случаев они передают значение однократного действия, для выражения которого у глагола нет грамматикализованных средств. В развитии и распространении конструкций рассматриваемого типа находит проявление и общая тенденция к аналитизму, присущая английскому языку.
Проблематичен и статус образований типа (The moon) rose red. Поскольку группа глагольных связок не исчерпывается глаголом be, а включает широкий круг глаголов достаточно разнообразной лексической индивидуальности (to become, to remain, to taste и мн. др.), то, казалось бы, rose red может быть поставлено в один ряд с became tired. Так и поступают некоторые исследователи, квалифицируя такой тип сказуемого как «глагольно-именное». Если стать на чисто формальную почву, то такое объединение правомерно. В самом деле, и в том и в другом случае сказуемое состоит из глагола и имени. Однако чисто формальный принцип классификации при анализе членов предложения неприемлем, поскольку в этом случае не учитываются очевидные и существенные содержательные различия (ср., например: gave a blow и is a blow являются одинаково «глагольно-именными», хотя по содержанию
1 Семантическая и деривационная соотносительность рассматриваемых образований с глаголом послужила для некоторых исследователей основанием для включения их в глагольное сказуемое. С таким пониманием их статуса трудно согласиться. «Глагольное сказуемое» выделяется по способу выражения. В этом отношении сказуемые типа (he) gave a glance никак не могут быть поставлены в один ряд со сказуемыми типа (he) glanced,
они существенно разнятся). Имеются, впрочем, и структурные различия, связанные с различием трансформационных потенциалов, что будет показано ниже.
Следует, очевидно, дифференцировать глагольные связки, т. e. разграничивать такие глаголы, которые как связки составляют принадлежность соответствующей области системы языка (to be, to become, to grow, to seem, to taste и т. п.), и иные, несвязочные глаголы, которые окказионально могут употребляться как связки в речи. Иначе говоря, необходимо различать связочность как неотъемлемый признак глагола, формирующий его (глагола) структурную сущность, и связочность как окказиональное функциональное свойство глагола. Отграничить первые от вторых позволяет преобразование типа The moon rose red → The moon was red when/while it rose, в котором истинные связки не способны участвовать, ср. Не grew old → *He was old when he grew или The milk tastes sour → *The milk is sour when it tastes.
Из сказанного можно сделать вывод, что в построении (The moon) rose red сказуемое — не элементарного типа, какими являются глагольное и именное сказуемые. Действительно, такое построение является результатом синтаксического процесса контаминации (см. с. 227).
