Ищущие истину в конце концов находят ее; а найдя, они обретают Бога

постмодернизма. Будучи непримиримым атеистом, он обнаружил ис- тину, когда столкнулся с реалиями жизни — не с тем, как он их пред- ставлял, но с их действительной сущностью.

Жизнь Уоллеса Стивенса указывает нам не только на ошибоч- ность постмодернистского мировоззрения, но и на живущую в нас божественную неугомонность, требующую познания истины. Она по- буждает нас не останавливаться в поисках. Это увидел в своей жизни даже один из наибольших критиков христианства — Бертран Рассел. Он сказал: «Человек — это призрак, плавающий по миру без какого- либо реального контакта. Даже чувствуя себя совсем близко к другим людям, что-то внутри него упрямо принадлежит Богу, отказываясь войти в земное взаимодействие. По крайней мере, именно так я вы- разил бы это, если бы считал, что Бог существует. Странно, не так ли? Я страстно забочусь об этом мире и о многих вещах, и о людях в нем, и все же — к чему все это? Человек чувствует, что должно быть что-то более важное, хотя я и не верю в его существование».1 В от-

С Ч А С Т Л И В А Я Ж И З Н Ь

личие от Стивенса, Бертран Рассел остановился в своих поисках, и в этом и заключается трагизм его жизни.

Не уподобляйтесь Бертрану Расселу. Продолжайте искать. Пас- каль утверждал, что ищущие истину в конце концов находят ее; а найдя, они обретают Бога.

Что вы обнаруживаете в процессе поиска? Апостол Павел за- являет, что мы можем познать существование Бога, глядя на природу. В своем послании к церкви в Риме он пишет: «Его невидимые свой- ства — вечная сила и Божественная природа — со времени сотворения мира постигаются разумом через созерцание сотворенного».2

В творении мы четко видим по- рядок от Творца, разоблачающий «ве- ликий миф эволюции», как его назвал

Наша падшая природа

побуждает нас ко злу, хотя мы и знаем, как поступать правильно. Она способна настолько исказить наше восприятие, что мы уже не в состоянии увидеть истину.

не можем не знать.

философ Элвин Плантинга.3 Мы также видим естественный нравственный по- рядок, формирующий поведение чело- века в соответствии с физической и биологической реальностью. Это то, что апостол Павел называет законом, написанным в наших сердцах. Мы также обнаруживаем, что истина про- низывает само наше естество, когда мы соприкасаемся с ней в созерцании кра- соты. Существует истина, которую нельзя отвергнуть; истина, которую мы

Это опять возвращает нас к главной человеческой дилемме, что и составляет ту самую плохую новость, которая обещана в названии главы. Мы знаем, что является истинным и правильным, но не можем или не хотим так поступать. Это один из великих парадоксов, кото- рый всем искателям истины крайне важно понимать. Он дурачит нас, ибо по самой нашей природе мы слепы в отношении его. Этот пара- докс, как уже упоминалось ранее, известен под богословским тер- мином «грех».

По натуре мы все бунтари. Человеческой расе была дана сво- бодная воля, и наши прародители, Адам и Ева, отказались избрать доброе. Они предпочли то, что святой Августин назвал «недобрым». (Даже если вы считаете рассказ о сотворении мира в Книге Бытие мифом, хотя лично я — нет, суть остается неизменной: ответствен- ность за грех несет человечество, а не Бог.) Этот изначальный грех (или «грехопадение», как его называют христиане) исказил нашу природу. Наша падшая природа побуждает нас ко злу, хотя мы и знаем, как поступать правильно. Она способна настолько исказить

Г Л А В А 2 7

наше восприятие, что мы уже не в состоянии увидеть истину. Мы становимся уязвимыми для лжи, доминирующей в обществе. Мы даже можем убегать от истины, что, как неоднократно сказано в Библии, ожесточает наши сердца. В таком состоянии мы можем со- знательно избрать отдаление от Бога даже без особых причин и стать внутренне злыми.

Я увидел это воочию, когда в начале 1980-х был приглашен в Нью-Йорк для участия в съемках небольшой развлекательной про- граммы Дэвида Фроста на телеканале «NBC». Была выбрана самая эффектная по меркам того времени студия на телевидении. Аудито- рия расположилась на трибунах, как во время футбольного матча. Фрост сидел на большой сцене перед зрителями, а его гости — по обе стороны от него, и все это — на фоне броских декораций. В шоу ин- тервью перемежались музыкальными номерами и короткими телепо- становками. В то время Фрост считался одним из самых престижных интервьюеров в мире. Незадолго до этого он как раз выпустил в эфир нашумевшую серию подробных интервью с опальным экс-президен- том США Ричардом Никсоном.

Фрост пригласил меня поучаствовать в том, что он представил, как «открытые дебаты» с Мэдлин Мюррей О’Хара — знаменитой атеисткой. Именно она в 1963 году стала инициатором судебного раз- бирательства, в результате которого из государственных школ США была официально устранена молитва. Некоторые из друзей отгова- ривали меня от этих дебатов. Они считали, что Фрост не даст мне дискутировать на равных, а О’Хара была агрессивной полемисткой. Она стала еще более знаменитой после серии дебатов с «капелланом с Бурбон-Стрит» Бобом Харрингтоном, которые широко освещались прессой, вызвали большой интерес у общественности и принесли ор- ганизаторам немалый доход.

Прибыв на съемки в штаб-квартиру «NBC», расположенную в одном из зданий Рокфеллеровского центра, я был препровожден двумя ассистентами в гримерную, а оттуда — в артистическое фойе, где гостей угощали канапе и винтажными винами. (Должен сказать, вино — не самый лучший способ успокоить волнение, оказавшись на телевидении.)

Наступило время съемок интервью, и двое референтов в ярких пиджаках и галстуках проводили меня в студию. Там режиссеры-по- становщики показывали аудитории карточки с подсказками и объ- ясняли условные сигналы. Зрители были проинструктированы: когда им аплодировать, когда смеяться, когда отвечать одобрительным

С Ч А С Т Л И В А Я Ж И З Н Ь

гулом. (Требуется немало работы, чтобы реакция людей в студии выглядела спонтанной.) Слева от Фроста на возвышении, напоминаю- щем трон, сидела Мэдлин Мюррей О’Хара. Фрост тепло попривет- ствовал меня в своей изысканной британской манере. О’Хара ничего не сказала. Я протянул ей руку для рукопожатия, но она проигно- рировала мой жест. Мэдлин явно была не в настроении.

Я прочитал все стенограммы ее дебатов с Харрингтоном и об- наружил, что она неизменно побеждала в дискуссиях, ссылаясь на Библию. Когда-то Мэдлин Мюррей О’Хара окончила евангельский колледж и неплохо знала Писание. Из биографических сведений о годах ее юности я пришел к выводу, что в какой-то момент она даже была интеллектуально уверена в истинности христианства. Я заметил, что в дебатах с Харрингтоном О’Хара прибегала к расплывчатым, огульным обобщениям сказанного в Библии, чем нередко приводила оппонента в замешательство. Поэтому я решил держать под рукой свою Библию в черном кожаном переплете, причем старался, чтобы она была как можно меньше на виду.

К моменту начала шоу «дирижеры» разогрели публику до шум- ного, восторженного кипения. Камеры, резко развернувшись, напра- вились на нас.

Фрост начал свои вопросы с меня, перечисляя под возгласы

«у-у-у», «а-а-а» и изредка «фу-у-у» некоторые из моих злодеяний, связанных с Уотергейтом. Я начал объяснять, как моя новая вера от- крыла мне глаза на истинную сущность моих поступков, но Фрост парировал: «Но, мистер Колсон, вы — осужденный преступник. По- чему вы думаете, что мы будем воспринимать подобные рассказы из ваших уст?» На это аудитория взорвалась единодушными овациями.

Затем Фрост попросил меня поделиться своим свидетельством и объяснить, каким образом человек, выполнявший грязную работу для Никсона, обратился к Богу. Мне надо было вложиться в не- сколько минут, и я начал рассказ, глядя прямо на ведущего. Пока я говорил, миссис О’Хара наклонилась вперед на своем кресле и повернула голову вправо, впившись в меня глазами поверх плеча Фроста.

Это уже само по себе отвлекало, но затем она начала корчить нелепые гримасы. Я не мог поверить своим глазам. О’Хара отогнула нижнюю губу, обнажив зубы. Ее взгляд стал колючим и холодным.

Я немного отвел взгляд в сторону от Фроста на камеру с ми- гающей красной лампочкой, но все равно видел боковым зрением ужимки миссис О’Хара, которые становились все более экстравагант- ными. Для того чтобы мешать мне, она даже передвинула свое кресло и начала агрессивно жестикулировать обеими руками и шевелить гу- бами, изображая слова, смысл которых я не хотел даже угадывать.

Г Л А В А 2 7

Мне приходилось говорить перед многими шумными и враж- дебно настроенными аудиториями — от раздевалок бейсбольных ко- манд до тюрем, где заключенные были на грани бунта. Меня забрасывали выкриками и каверзными вопросами на политических митингах. Я должен был бы спокойно реагировать на странное пове- дение миссис О’Хара, но не смог. Мне было сложно сосредоточиться, и не уверен, удавалось ли мне как следует доносить свою мысль. По- началу я воспринимал поведение О’Хара, как ребяческие попытки

«достать» оппонента — как фаны иногда кричат, чтобы сбить с толку игроков другой команды. Но в конце концов понял, что эта женщина действительно всеми силами пытается помешать мне рассказать свою историю.

В ходе дискуссии Фрост умело провел нас по широкому спектру вопросов. В большинстве случаев аудитория (наверное, по подсказке) реагировала гораздо благосклоннее на ответы миссис О’Хара. Затем Фрост дал ей благоприятную возможность, упомянув о Библии.

«Библия полна убийств и ненависти! — прогремела она в ответ. — В этой грубой, ужасной книге убивают даже маленьких детей!»

Это был момент, которого я ожидал. Быстро поднявшись, я протянул над головой Фроста свою Библию. «Миссис О’Хара, если вы намерены дать характеристику Библии, то вам лучше процитиро- вать ее. Я так понимаю, вы ее хорошо знаете, так прочитайте же нам то, о чем вы говорите», — сказал я.

О’Хара отшатнулась от меня с таким видом, как будто у меня в руках было оружие. Но я не отступал.

«Это вполне справедливо, миссис О’Хара, — вмешался в разго- вор Фрост. — Мистер Колсон прав. Если вы намерены говорить о Биб- лии, то почему бы не процитировать ее?»

«Нет, нет! — ответила О’Хара, отодвигаясь еще дальше и отка- зываясь взять у меня Библию. — Она полна ненависти и убийств!» Мэдлин так и не прикоснулась к книге.

Это сразу же качнуло маятник дебатов в другую сторону. С этого момента аудитория уже была на моей стороне, как и Дэвид Фрост, который не преминул несколько раз напомнить о неспособ- ности миссис О’Хара ответить на мои вопросы.

Дебаты длились без остановки двадцать минут. Когда, наконец, камеры выключились, я чувствовал себя изможденным. Дэвид Фрост пожал мне руку, поблагодарив за прямоту.

Беседуя с некоторыми людьми из аудитории, я взглянул в сто- рону и увидел, что О’Хара сидит в одиночестве на табуретке в углу. Я подошел к ней и, наклонившись, сказал: «Миссис О’Хара, я хочу, чтобы вы знали, что я, как и миллионы других христиан, молюсь о вас, чтобы вы нашли истину».

С Ч А С Т Л И В А Я Ж И З Н Ь

Сердито посмотрев на меня, она проворчала: «А я вот не мо- люсь, но если бы и молилась, — так о том, чтобы вы проиграли. Вы проиграете, мистер Колсон. Вы потерпите крах».

Я ответил, насколько только мог спокойно, что я, возможно, и потерплю крах, но то дело, в которое я верю, — никогда.

Откуда взялась такая яростная реакция? Если миссис О’Хара считала, что Бога нет, то почему она с такой решимостью сражалась с людьми, подобными мне? Если она думала, что я следую суевериям, то почему бы не оставить меня в покое или просто посмеяться надо мной? Я бы поступил именно так.

Я пришел к выводу, что единственная причина, по которой мис- сис О’Хара не могла мириться с чужой верой, заключалась в том, что на самом деле она знала правду. Как уже отмечалось ранее, подо- зреваю, что однажды она приняла истину, но затем полностью от- вернулась от нее. Возможно, О’Хара была побеждена грехом, и стала внутренне злой. Это зло и толкало ее на попытки уничтожить си- стему верований, которая, как она знала, была истинной.4

По крайней мере, никакой лучшей версии у меня не было, и позже, узнав о том, как умерла Мэдлин Мюррей О’Хара, я понял, что видел женщину, воистину обреченную на гибель. История ее смерти словно взята прямо со страниц «Трагической истории доктора Фау- ста» Марло. В этой классической пьесе Фауст продает свою душу дья- волу, чтобы приобрести знания и власть. В ее финале, когда демоны собираются вокруг него, воля Фауста настолько растлена, что раская- ние для него совершенно невозможно. Он может лишь кричать в нево- образимом ужасе, когда его тащат в ад. Аналогичным образом, смерть миссис О’Хара показывает, куда ведет путь тех, кто практикует зло.

Выиграв дело по устранению молитвы из государственных школ, Мэдлин Мюррей О’Хара основала организацию «Американ- ские атеисты». Она объявила «крестовый поход» по запрету любого упоминания о Боге в общественной жизни.

Весной 1995 года (примерно через 15 лет после нашего знаком- ства) миссис О’Хара приехала в Сан-Диего, чтобы выступить в свою защиту по судебному иску со стороны атеистической организации

«Искатель правды», утверждавшей, что она пыталась силой получить контроль над ними. По их словам, О’Хара прибегла даже к выпуску поддельных акционерных сертификатов.

Ошеломляющие события, последовавшие далее, документально подтверждаются несколькими первоисточниками. Публикации в жур- нале «Crime», книга Теда Дракоса «Безбожница» и интервью сына

Г Л А В А 2 7

Мэдлин Мюррей О’Хара, Билла Мюррея, позволяют нам получить целостную картину случившегося.

Миссис О’Хара передала главную контору «Американских атеистов» в Остине, штат Техас, на попечение одного из своих со- трудников, Дэвида Уотерса, у которого было обширное криминаль- ное прошлое, включая тюремный срок за убийство. Тем не менее, он поднялся до позиции офис-менеджера и получил доступ к банков- ским счетам организации. Похоже, миссис О’Хара наняла Уотерса не вопреки его прошлому, как жест сострадания, а наоборот — ввиду его прошлого. Как выяснилось позже, она применяла в управлении

«Американскими атеистами» теневые схемы, принимая пожертвова- ния, целевое использование которых нигде не отражалось. Она, воз- можно, надеялась, что на бывших заключенных, подобных Уотерсу, можно положиться в том, что они будут смотреть сквозь пальцы на уклонение от уплаты налогов.

Пока миссис О’Хара находилась в Сан-Диего с двумя другими ключевыми сотрудниками «Американских атеистов», — своими со- рокалетним сыном Джоном Гартом Мюрреем и внучкой Робин Мюр- рей, — Уотерс уволил остальных сотрудников, закрыл офис и опустошил банковские счета, украв с них более 50 тысяч долларов.5Позже Уотерс заявил полиции, что Джон Гарт позвонил ему

из Сан-Диего и сообщил, что судебный процесс оборачивается про- тив них. Согласно письменным показаниям, Гарт распорядился украсть как минимум 100 тысяч долларов, обналичив доступные по- жертвования на счетах организации. Уотерс должен был оставить себе 15 тысяч за услуги, а 40 тысяч положить в сейф в офисе, чтобы Гарт мог забрать их по возвращении.6

Предательство Уотерса привело Мэдлин Мюррей О’Хара в ярость. Медлительность местных властей в привлечении Уотерса к суду еще больше разожгла в ней гнев. Узнав же о вынесенном ему мягком приговоре — возмещение ущерба и условный срок — она в бе- шенстве прибегла к тактике «выжженной земли». О’Хара решила, что расскажет всему миру правду о том, кто ее предал. Согласно инфор- мационному бюллетеню «Американских атеистов», Дэвид Уотерс в подростковом возрасте помог забить палкой до смерти своего сверст- ника. После освобождения из тюрьмы он набросился на собственную мать, избив ее до потери сознания ручкой метлы, а затем помочился на ее бесчувственное тело. Он промышлял подделкой чеков, квартир- ными кражами и оказывался под арестом за несколько разбойных на- падений. Миссис О’Хара заявила, что снисходительность судей к этому безжалостному животному может объясняться только их пред- взятостью по отношению к ней. Мол, укради Дэвид Уотерс столько же денег у какой-нибудь церкви, то ему дали бы пожизненный срок.7

С Ч А С Т Л И В А Я Ж И З Н Ь

Уотерс не относился к числу тех, кто забывает и прощает — или страдает от укоров совести за свершенную месть. Едва получив воз- можность действовать, он сделал ставку на историю сокрытия миссис О’Хара ее активов. Люди из ее окружения знали, что иск со стороны

«Искателя правды» спровоцировал подготовку к дальнейшему со- крытию активов (особенно многомиллионной коллекции книг О’Хара) ввиду перспективы оказаться в бегах.

Когда 28 августа 1995 года Мэдлин Мюррей О’Хара, Джон Гарт Мюррей и Робин Мюррей исчезли из их дома в Техасе, почти все были уверены, что они скрылись от глаз общественности и теперь будут жить за счет незаконно нажитых средств, хранящихся в ино- странных банках.

Именно к такому выводу пришел сотрудник «Американских атеистов» Дэвид Трэвис, приехав на работу 28 августа и обнаружив прикрепленную к дверям записку: «Семья Мюрреев-О’Хара была вы- звана из города по срочному делу. Сейчас, когда мы пишем эту за- писку, мы не знаем, как долго будем отсутствовать».8 Несколькими месяцами ранее, Трэвис вскрыл письмо, пришедшее из Новой Зелан- дии, и обнаружил банковскую выписку по одному из тайных счетов, на котором содержалось более миллиона долларов. Естественно, это вызвало у него подозрения.

В доме, где жили Мюрреи и О’Хара, полиция не обнаружила никаких признаков борьбы. Тем не менее, кое-что не сходилось. На обеденном столе были расставлены тарелки, приготовленные для зав- трака. На кухне остались диабетические медикаменты миссис О’Хара. Но наиболее тревожным был тот факт, что без присмотра были бро- шены два кокер-спаниеля: Шеннон и Геннон. Все знали, что Робин любит этих собак гораздо больше, чем людей.

Полиция ничего не предприняла. Старший оперуполномочен- ный сказал, что исчезновение в Техасе преступлением не считается. Бразды правления «Американскими атеистами» быстро под- хватили двое членов правления организации. Эллен Джонсон и Спайк Тайсон возобновили работу офиса и занялись выполнением отсроченных заказов на поставку книг, неизменно заявляя обще- ственности, что все в порядке. Тайсон переехал в пустующий дом Мюрреев-О’Хара, а Джонсон, как новоизбранный президент органи- зации, сказала репортерам: «У нас нет никаких подозрений в мошен- ничестве… Я не могу объяснить вам всех причин — почему. Мы просто в этом уверены — и все».9 Джонсон неизменно заверяла, что

все фонды организации сохранились нетронутыми.

Вскоре Спайк Тайсон установил контакт по мобильному теле- фону с Джоном Гартом Мюрреем, подтвердившим, что семейство уехало по причинам, которые он не хотел обсуждать. Эпизодические

Г Л А В А 2 7

телефонные звонки от Мюрреев-О’Хара поступали на протяжении нескольких недель. Джон Гарт и Робин постоянно утверждали, что с ними все в порядке, хотя тон их голосов говорил о противополож- ном. Последним, что Робин Мюррей сказала Эллен Джонсон, было:

«Я знаю, что вы все сделаете правильно».10

Но что подразумевалось под этим «правильно»? Новые руко- водители «Американских атеистов» восприняли это, как распоряже- ние любой ценой защитить репутацию организации, — а вовсе не жизнь Мюрреев-О’Хара. Порывшись в архивах, Эллен Джонсон и Спайк Тайсон обнаружили веские причины верить, что трио попросту пустилось в бега. Бухгалтерские книги показали, что Мюрреи-О’Хара обращались с «Американскими атеистами», как с семейной копил- кой.

Невзирая на это, Джонсон и Тайсон продолжали утверждать, что все в порядке. Особенно рьяно Тайсон отметал слухи о том, что Мюрреи-О’Хара украли деньги организации. «Нам известно состоя- ние всех банковских счетов, — заявил он. — Учтено каждое пенни».11Единственным, кто считал, что трио Мюрреев-О’Хара, скорее всего, стало жертвой преступления, был Уильям Мюррей III — сын Мэдлин Мюррей О’Хара, с которым она не поддерживала отношений. В 1980 году Билл Мюррей публично объявил о своем обращении в христианство, после чего мать не хотела иметь с ним ничего общего. Она публично отреклась от сына. «Думаю, это можно назвать пост- натальным абортом со стороны матери. Я отрекаюсь от него пол- ностью и всецело, отныне и вовеки… Его поступок лежит за гранью

человеческого прощения».12

Через год после исчезновения Мюрреев-О’Хара Билл Мюррей подал в полицию Остина заявление об исчезновении родственников. Это вызвало протесты со стороны «Американских атеистов». Спайк Тайсон обвинил Билла Мюррея в том, что его поступок вызван же- ланием прорекламировать свое христианское служение.13

Примерно в это же время, летом 1996 года, исчезновением Мюрреев-О’Хара заинтересовался репортер Джон Маккормак из Сан-Антонио. Вместе с частным детективом Тимом Янгом он начал прослеживать перемещения Мюрреев-О’Хара в течение сентября пре- дыдущего года по записям звонков с мобильного телефона Джона Гарта Мюррея. Статьи Маккормака вызвали волну анонимных со- общений, давших новые ниточки для расследования. К делу, нако- нец-то, подключилась полиция. В итоге открылась ужасная история о последних днях Мэдлин Мюррей О’Хара, Джона Гарта Мюррея и Робин Мюррей.

Как выяснилось, изобличенный сотрудник их организации, Дэвид Уотерс, нанял двух товарищей по тюрьме, — Дэнни Фрая и

С Ч А С Т Л И В А Я Ж И З Н Ь

Гари Карра, — в качестве сообщников в похищении трио Мюрреев- О’Хара с целью вымогательства. Они перевезли пленников из Остина в Сан-Антонио, где изолировали их от мира в захудалом отеле

«Уоррен Инн». Посадив Мэдлин и ее внучку под замок, Уотерс и его сообщники потребовали от Джона Гарта помочь им в краже свыше 600 тысяч долларов.

По неподтвержденной информации, Карр улетел с Джоном Гартом в Нью-Джерси, чтобы организовать электронный перевод денег в Сан-Антонио ювелиру по имени Кори Тикнор. Затем Гарта вынудили отправить этому ювелиру запрос на конвертирование 600 тысяч долларов в золотые монеты. Пока эта схема реализовыва- лась, преступники снимали огромные суммы наличными по кредит- ным картам, принадлежавшим Мюрреям-О’Хара.14

Хотя у Джона Гарта было достаточно возможностей сбежать от своего похитителя или обратиться за помощью к властям, он, судя по всему, так и не попытался ими воспользоваться. Вероятно, пред- положил Билл Мюррей, его брат, над которым мать всегда насмеха- лась, считая простофилей, наконец-то, мог ей показать, на что способен, и выступить в роли избавителя. Мне кажется, также воз- можен и другой вариант. Мюрреи-О’Хара понимали, что им грозит смертельная опасность, но не менее остро они осознавали, что шу- миха и чрезмерное внимание положат конец их жизни, как ведущих атеистов Америки. Они надеялись, что смогут откупиться от зло- умышленников и затем уйти в настоящее подполье, воспользовавшись дополнительными тайными активами, о которых похитителям ничего не было известно.15

Но как только деньги были «отмыты» через покупку золотых монет, Дэвид Уотерс, Гари Карр и Дэнни Фрай уже больше не нуж- дались в Мюрреях-О’Хара. Подвергнув Робин сексуальному насилию, они убили всех троих пленников (вероятно, их собственноручно за- душил Уотерс), после чего тела были перевезены в складской кон- тейнер, арендованный другим пособником Уотерса, Чико Осборном. В этом тесном помещении тела были расчленены с помощью ножовки и сложены в металлические бочки из-под масла. Через некоторое время преступники останки частично сожгли, а частично вывезли за 200 километров на безлюдное ранчо и погребли там в неглубоких мо- гилах, о чем землевладелец ничего не знал.16

Спустя пару дней, услуги Дэнни Фрая для его подельников ока- зались явно излишними, и они его убили. Его обнаженный, обезглав- ленный труп был выброшен на обочину пустынной дороги в Техасе. Заметая следы преступления, Уотерс вымыл контейнер водой с хлоркой. После этого, он и Карр вместе со своими подругами отпра- вились проматывать золотые монеты общей стоимостью в 80 тысяч

Г Л А В А 2 7

долларов. Остальная часть добычи была спрятана в тайнике в другом складском контейнере, арендованном подругой Уотерса.

Когда потребовалось освежить запасы наличности для продол- жения разгула, Уотерс вернулся к тайнику и обнаружил, что осталь- ная часть золота исчезла. По причудливой иронии судьбы другая шайка воров, обзаведясь отмычкой к тому типу замков, который ис- пользовала подруга Уотерса, натолкнулась в контейнере на клад. В конечном итоге, полиции удалось обнаружить только одну монету. Остальные были промотаны и канули в небытие.

«Я знаю, что вы все сделаете правильно», — сказала Робин Мюррей, умоляя о спасении своей жизни. Дэвид Уотерс же сделал ставку на тот факт, что ее бабушка, Мэдлин Мюррей О’Хара, уже давно отказалась от всего «правильного».

Печальная и отвратительная история жизни Мэдлин Мюррей О’Хара — это современная притча о том, что происходит, когда вы знаете правду, но выбираете ложь. Вы становитесь самим злом, не- способным ни счастливо жить, ни достойно умереть.

Возможно, пример миссис О’Хара кому-то покажется исклю- чительной крайностью, но в действительности все мы похожи на нее больше, чем нам хотелось бы думать. Каждый из нас виновен в от- рицании истины и противлении добру в своей жизни.

Проведите небольшой эксперимент. Проснувшись утром, выбе- рите один из своих любимых грехов — не видимых, но тех, о которых мечтаете, — будь то похоть или обжорство, вещизм или жадность. Возьмите тот, который искушает вас больше всего, и затем заставьте себя не совершать этот грех в своих мыслях, признав, что любой грех в разуме в конце концов ведет к греховным действиям. Начните день исполненными решимости, например, не завидовать и не желать больше материальных благ, чем у вас есть, — чего бы вам это ни стоило.

Полагаю, вы можете избежать зависти или любого другого из своих любимых грехов, не включая телевизор, не читая журналов и не выходя из дому. Пожалуй, вы можете повторять себе с утра до вечера: «Я не буду завидовать», — но в обычном течении жизни не проходит и дня, чтобы вы не помыслили о том, о чем зарекались ду- мать. Вы можете натренировать свой разум мыслить определенным образом, и даже дисциплинировать свои эмоции, хотя это гораздо сложнее, но вам никогда не удастся реформировать свои желания и волю, сколько бы усилий ни прилагали. Вы уже родились с переко- шенными желаниями, и для того, чтобы снова сделать их прямыми,

С Ч А С Т Л И В А Я Ж И З Н Ь

требуется вмешательство Высшей Силы — или, по моему убеждению, бесконечного, личностного Бога через Иисуса Христа.

К счастью, люди могут услышать истину, обратиться к ней и достичь ее. Но, к сожалению, они могут и потерпеть крах, когда грех препятствует им принять то, что, как они догадываются, есть истина. Такие люди заслуживают жалости больше всего. Они могут увидеть Бога в устройстве вселенной и распознать этические реалии, потому что нравственный закон написан на их сердцах. Но они неспособны справиться со своей бунтарской волей, хотя и понимают, что должны были бы это сделать. Люди в таком состоянии обречены, как мини- мум, на дисфункциональную жизнь. Когда ты знаешь, что правильно, но поступаешь совершенно иначе, — это и есть определение дисфунк- ции.

Увидеть дисфункцию Мэдлин Мюррей О’Хара нетрудно, но мы все дисфункциональны в этом же смысле. Мы все грешим. Мы знаем истину, но живем, отвергая ее. Мы стремимся к счастливой жизни, но систематически выбираем противоположное.

Некоторые из нас заходят еще дальше. Мы перестаем сопро- тивляться силе греха в нашей жизни и отдаем себя его власти. Это происходит в тех случаях, когда люди, знающие истину на уровне убеждений, сознательно и упорно бунтуют против нее. Грех уже про- извел в них свою работу, ожесточив их сердца и сделав бесчувствен- ной совесть. Подобные случаи — наиболее трагичны, поскольку такие люди становятся внутренне злыми и ведут самую отвратительную жизнь.

Мы видим прогрессию: постоянное отвержение истины ведет к сознательному противлению добру. Ужасная перспектива! Вот по- чему мы рассмотрели здесь историю Мэдлин Мюррей О’Хара как предостережение для всех нас.

Впрочем, сколь бы упрямой ни была человеческая воля, у нас нет причин отчаиваться. Один из вопросов, чаще всего задаваемых оппонентами христианства, звучит так: «Почему мы не видим, как Бог участвует в человеческой истории?» Но факт в том, что видим. Мы не оставлены в этом мире наедине со своими деструктивными ре- шениями.

Несколько лет назад я читал лекцию в Колледже Вильгельма и Марии. Когда наступило время вопросов-ответов, к микрофону по- дошел какой-то мужчина, назвавший себя профессором кафедры фи- лософии. Он разразился длинным монологом о логическом позитивизме, в завершение которого сказал: «Таким образом, мистер

Г Л А В А 2 7

Колсон, вы не можете доказать существование Бога, но я предо- ставлю вам шанс сделать это. Попросите у своего Бога совершить чудо. Дайте нам увидеть его прямо сейчас». По аудитории прокати- лась волна смеха. Некоторые встретили брошенный мне вызов апло- дисментами.

Возможно, аудитория на какой-то момент подумала, что этот человек «поймал» меня. Сейчас я уже не помню, о чем именно думал в тот момент, но, полагаю, это были какие-то логические контраргу- менты. Но затем мне пришел в голову гораздо более наглядный довод.

Я сказал тому человеку, что, если он хочет увидеть чудо, ему надо просто посмотреть на меня. Если бы он знал, насколько ради- кально Бог преобразил мое сердце и мою волю, то ему не потребо- валось бы никаких дополнительных чудес.

Как мы увидим в последующих главах, Бог действительно влияет на историю и на нашу жизнь. Христиане называют это про- видением.

Жить

Счастливо

Глава 28

Провидение

а одном из воскресных собраний в моей церкви был показан видеоопрос, проведенный среди случайных посетителей в пре- стижном торговом центре. Оператор спрашивал, чувствуют ли люди, что их жизнь направляема какой-то высшей силой?

Очевидно, ему не попались дарвинисты, поскольку, к моему удивлению, никто из опрошенных не ответил «нет». Напротив, все почти единодушно выразили уверенность в том, что их жизнь дей- ствительно направляет какая-то сила. Один человек упомянул о Боге, остальные говорили о судьбе. Какой-то мужчина сказал, что раньше думал, будто сам управляет своей жизнью, но теперь он понимает, что это не так. По его словам, перед принятием важных решений он часто ожидает какого-нибудь знака свыше. Кроме того, он добавил: оглядываясь назад, понимает, что на его пути было много таких зна- ков, но он просто не увидел их. Предположений о том, от кого они исходили, этот мужчина не высказал.

В нас, людях, живет неотъемлемое ощущение, что нашей жизнью управляет нечто, выходящее за пределы земного. Я уверен, что это чувство вложено внутрь каждого из нас целеустремленным Творцом. Вот почему все религии и большинство философских си- стем пытаются объяснить наличие взаимосвязи между индивидуаль- ной и вселенской волей. Христианское объяснение заключается в том, что Бог не только создал, но и поддерживает и направляет нас. В конечном итоге, именно Он формирует всю историю и определяет нашу роль в ней, преследуя Свои собственные цели. Это и есть Про- видение.

Даже те люди, которые утверждают, что верят во что-то мень- шее, чем личностный Бог, в конце концов приписывают своим собст- венным концепциям некоторые качества христианского Бога. Помните Хэзер Миллс Маккартни, чью жизненную историю и дея- тельность по запрету наземных мин мы рассматривали в главе 3? Ли- шившись ноги в результате несчастного случая, она сказала:

С Ч А С Т Л И В А Я Ж И З Н Ь

«Похоже, судьба таким образом говорит мне, что она уготовила для меня что-то еще».1

Как судьба может нам что-то «сказать»? Древние стоики ве- рили, что каждое событие определено судьбой. Но у стоиков она не высказывала мыслей, а лишь непреклонно и неотступно, словно гра- витация, управляла человеческой жизнью. Высказывание же Хэзер

Миллс Маккартни предполагает, что сила, контролирующая ее жизнь, про-

являет по отношению к ней определен-

Люди бегут от Бога,

потому что, в отличие от некой таинственной силы, библейский Бог предъявляет нравственные требования, с которыми они не хотят сталкиваться

ную степень заботы. Фатум не может действовать таким образом. Он лишь определяет установленный порядок вещей. Утверждение миссис Маккартни указывает на ее веру в то, что за судь- бой на самом деле скрывается какая-то более личностная сила, направляющая ход событий.

Широко распространенная уве- ренность людей в том, что их жизнью управляют замыслы, превосходящие их собственное своеволие, противоречит

концепции хаотической вселенной. Если этим миром правит случай, то жизнь — это вопрос удачи, и понятия, наподобие судьбы и пред- начертания, не имеют смысла. При этом, жизнь — воистину «только тень минутная; фигляр, свой краткий час шумящий на помосте».2 Но что-то внутри нас протестует, догадываясь, что наша жизнь своей формой отражает заложенный в нее глубокий смысл.

Чтобы проиллюстрировать, как наша культура пытается под- менить всевышнего Бога судьбой, кинокритик Брайан Годава приво- дит в пример фильм «Изгой». В нем Том Хэнкс играет работника почтовой службы «FedEx». Самолет, на котором он летел, терпит крушение над Тихим океаном, а его самого волны выносят на необи- таемый остров. Мы наблюдаем за тем, как герой Хэнкса строит себе убежище, создает инструменты и ищет общения, нарисовав собст- венной кровью лицо на волейбольном мяче. В конечном итоге, он сконструировал плот с импровизированным парусом, вышел на нем в открытое море и однажды утром был подобран кораблем, ревун которого пробудил его от полубессознательного состояния после долгих скитаний по просторам океана.

Вернувшись в цивилизацию, Хэнкс обнаруживает, что лишился своей невесты. Но это не проблема, поскольку одна из посылок

«FedEx», которую он бережно хранил в ходе всех своих злоключе- ний, привела его к другой очаровательной женщине. Фильм завер-

Г Л А В А 2 8

шается надеждой. Хэнкс символично стоит на перекрестке дорог, глядя на знаки, указывающие в двух разных направлениях. Он пово- рачивается сначала в одну, затем в другую сторону, задумчиво всмат- риваясь вдаль, и, наконец, пожав плечами, отправляется в выбранном направлении в предвкушении нового поворота судьбы.3 (Впрочем, если считать, что одна дорога ничем не хуже другой, и наши решения не имеют последствий, то фильм завершается безысходностью.)

Как утверждал богослов-пуританин Джонатан Эдвардс, мы не можем смириться с хаотичностью и небытием. Мысль о том, что мы живем на этой вертящейся планете без цели, плана и будущего, про- сто невыносима. В итоге, те, кто отвергают Бога и Его водительство, обычно прибегают к любой замене, чтобы заполнить возникшую пу- стоту. Вот почему четверть американцев читают астрологические прогнозы и верят в них. Нэнси Рейган, когда жила в Белом доме, ве- рила в астрологию настолько, что советовала мужу-президенту со- ставлять свое рабочее расписание с учетом расположения звезд.

Неужели образованные люди действительно верят, что на нас влияют звезды? Они верят, что индивидуальная воля и воля вселен- ская должны быть как-то взаимосвязаны. Но им удобно думать, что эта взаимосвязь не имеет никаких нравственных аспектов. Как отме- тил Клайв Льюис: «Приятно поразмышлять о великой таинственной силе, которая струится через века, неся вас на себе. Если, с другой стороны, вы хотите сделать что-то бесчестное, то сила жизни, будучи слепой, лишенной разума и нравственных понятий, не станет вмеши- ваться в ваши намерения, как вмешивается тот назойливый Бог, про Которого нам рассказывали в детстве».4

Люди бегут от Бога, потому что, в отличие от некой таинствен- ной силы, библейский Бог предъявляет нравственные требования, с которыми они не хотят сталкиваться. Но они никогда не перестанут жаждать той уверенности, которую может предоставить только Бог, — даже когда сверяются с астрологическим прогнозом. Эта уве- ренность становится доступной лишь в том случае, если мы откры- ваем глаза, и снова и снова видим свидетельства, подтверждающие, что Божья рука направляет жизнь как отдельных людей, так и целых народов.

Смелый профессор права из Беркли Филип Джонсон, с которым мы уже встречались ранее, свою встречу с Провидением не спутал бы ни с чем другим. Мы тесно сотрудничали с Джонсоном более десяти лет. Я наблюдал за тем, как он решительно принимает на себя роль командующего масштабным движением ученых и интеллектуалов, ко- торые стремятся привлечь внимание общественности к свидетельствам о «разумном замысле», о чем мы уже говорили в главе 20. Джонсон занимался невероятно важным и стратегически значимым делом.

С Ч А С Т Л И В А Я Ж И З Н Ь

Затем, когда ему было за шестьдесят, и его проект был на пике успеха, Филип пережил внезапный и сильный инсульт, из-за которого был парализован и прикован к постели. Я помню, насколько угне- тающе подействовала на меня новость об этом. Все, что я слышал от близких друзей и родственников Джонсона, не вселяло ни малейшего оптимизма. Было похоже, что его двигательные функции уже нико- гда не восстановятся. Как Бог мог допустить такое? Он, конечно же, знал о незаменимой роли Джонсона.

Благодаря превосходному медицинскому уходу и посвященной заботе родных, Джонсон хоть и медленно, но все же смог восстано- вить большинство из своих физических способностей. К счастью, его разум не пострадал. Будучи ревностным и решительным человеком, Джонсон усиленно трудился с логопедом и физиотерапевтом до тех пор, пока однажды не смог вернуться к работе — по крайней мере, с посторонней помощью.

О своей болезни Джонсон написал проникновенные мемуары.5 По его признанию, больше всего в жизни он боялся повреждения мозга. Смерть страшила Филипа гораздо меньше, чем «позор беспо- мощности». Бывали моменты, когда он лежал на больничной койке в смятении и депрессии, с парализованной левой половиной тела, и желал только одного — умереть. Его охватывала жалость к самому себе вместе с преувеличенными страхами, которые он назвал «дра- конами разума».

Джонсон описывает пережитое им в больничной палате, кото- рая часто была полна любящих друзей, молящихся о нем. Во время одного из таких визитов друг из его церкви спел простой гимн:

«Христос — скала для моих ног. Другие все опоры — лишь песок».6 Слова этой песни пронзили Джонсона до глубины души. Он осознал, что строил свою жизнь не на прочной скале, а на зыбучем песке. Да, конечно, Джонсон был христианином — по крайней мере, считал себя таковым. Однако уверовал он только потому, что «был скептиком в отношении всего остального». Будучи «выздоравливающим рацио- налистом», выявившим все изъяны в логике этого мира, Джонсон по- настоящему так и не вверил свою жизнь Иисусу Христу. Подобная глубоко личностная вера «казалась слишком сентиментальной, чтобы понести всю тяжесть жизни в ее самые безысходные моменты».7 Но когда Джонсон лежал беспомощным в больнице, и слова гимна за- полонили его мысли, он осознал, что его прочной скалой может быть только Иисус. В тот момент, он из христианина по уму, способного отстаивать истину, превратился в христианина, по-настоящему на- полненного Божьим Духом.

Хотя Джонсон до сих пор испытывает проблемы со здоровьем и переживает последствия инсульта, он стал более эффективным бор-

Г Л А В А 2 8

цом, исполненным яростной решимости. К тому же, он стал совер- шенно другим человеком — более спокойным и мягким.

Послал ли Бог Джонсону инсульт, чтобы привлечь к Себе вни- мание этого гордого профессора? Я не верю в это ни на мгновение. Все смертные тела подвержены болезням. Каждый из нас приближа- ется к физическому угасанию. «Прах ты и в прах возвратишься». Нет, я не думаю, что Бог наносит нам такие почти смертельные удары, чтобы наказать или научить чему-то, но Он, бесспорно, до- пускает их, используя для Своих целей.

Провидение мы зачастую понимаем лишь в ретроспективе. Оглядываясь на свою жизнь, я четко вижу признаки присутствия его невидимой руки, направлявшей мою жизнь в критические моменты — даже до того, как я уверовал. Многое из происходившего в моей жизни я приписывал своим замыслам: служба в морской пехоте, учеба на юридическом факультете, работа в правительстве. Но сейчас я воспринимаю все это как подготовку к чему-то гораздо большему. Если бы вам потребовалось спроектировать образцового лидера тюремного служения, который понимал бы заключенных и мог им бла- говествовать, то вполне возможно, вы спроектировали бы кого-то вроде меня. Во-первых, мне самому пришлось побывать за решеткой. Когда однажды я посетил одну очень проблемную тюрьму, и меня обступили заключенные, один из них язвительно бросил: «Эй, Колсон, тебе же место в загородном клубе! Что тебе за дело до нас? Зачем ты сюда при- ехал?» Это был один из редких случаев, когда кто-то из заключенных бросал мне вызов. В тот момент в помещении находилась, наверное, добрая сотня человек. Не успел я ответить, как другие заключенные криками поставили нахала на место: «Да ты не понял! Он тоже побы-

вал за решеткой и знает, что такое тюрьма. Он — один из нас».

Во-вторых, у меня репутация «крутого парня». Как ни пе- чально, очень многие тюрьмы живут по законам джунглей, где вы- живает сильнейший. Сегодня я могу появиться в тюрьме, одетый, как директор компании, в строгий костюм и галстук, но заключенные знают, что я был офицером морской пехоты, а в тюрьмах нет про- фессии более уважаемой, чем морпехи. Вдобавок ко всему, я прослыл

«вышибалой Никсона». В то время мне этот эпитет не нравился, но за годы служения в тюрьмах он мне очень пригодился.

Наконец, я был юристом и высокопоставленным чиновником. У заключенных почти всегда неурядицы с правовой системой, и им приходится решать проблемы, обусловленные правительственной по- литикой и решениями властей.

С Ч А С Т Л И В А Я Ж И З Н Ь

Меня всегда немного удивляет то внимание, которое мне ока- зывают заключенные, когда я проповедую в тюрьмах, — а я побывал в сотнях тюрем, где произнес тысячи проповедей. Молодые заклю- ченные не помнят Уотергейт или президента Никсона, но все равно проявляют большой интерес к тому, что я им говорю. Почему? Из- за того, как Бог готовил меня для этого дела, и, конечно же, потому, что я годами навещаю их.

Объявил ли Бог о Своих намерениях для меня в течение первых месяцев после того, как я освободился из тюрьмы и задавался во- просами о том, что мне делать дальше со своей жизнью? У меня было несколько соблазнительных предложений в сфере бизнеса и юрис- пруденции, но я хотел заниматься чем-то гораздо менее публичным. Мне хотелось побыть со своими детьми и уделить какое-то время тому, чтобы собрать воедино собственную жизнь. И все же, я посто- янно чувствовал побуждение начать что-то делать для заключенных. Не скажу, что мне этого хотелось. Подобная работа — не самый при- влекательный способ времяпрепровождения. Один мой знакомый из Вашингтона, с которым мы сдружились в тот период, организовал небольшую молитвенную группу в мою поддержку. Он хотел, чтобы я работал с политическими лидерами, проводя для них занятия по изучению Библии. Это, несомненно, выглядело вполне логично.

Тем не менее, я не мог избавиться от уверенности в том, что призван для служения в тюрьмах. Подобно ветхозаветному Иакову, я боролся с Богом до наступления рассвета. Для Иакова все закон- чилось поврежденным суставом бедра, а для меня — решением начать работу в тюрьмах.

Было ли это Провидением? Определенно, это не было моим собственным желанием.

Несколько лет назад я прочувствовал на себе, каким образом Бог формирует события для достижения Своих целей. Меня постигла самая серьезная болезнь за всю мою жизнь, и я впервые понял, на что похожа смерть. Я был в поездке на Филиппинах и собирался вы- ступить с речью, когда понял, что у меня проблемы с желудком. Ощущения были гораздо хуже, чем при обычных пищеварительных неприятностях, которые связаны с путешествиями. Затем я обнару- жил, что у меня внутреннее кровотечение и предположил, что это открылась язва желудка. Все же я выступил с той речью, что было большой ошибкой, поскольку мои боли резко обострились.

Вернувшись к себе в отель, я взвесил возможные варианты. Серьезно заболеть в стране третьего мира — это всегда повод для не-

Г Л А В А 2 8

которой паники. Смогу ли я получить адекватное медицинское об- служивание? А вдруг я умру?

Один из друзей уговорил местного уролога посмотреть меня (не то, чтобы совсем по специальности, но другого варианта не было). Он прописал мне «зантак» и еще кое-какие лекарства. Я подумал, что надо как следует выспаться, а решение о госпитализации принять утром. Проснувшись на следующий день, я решил, что полечу домой. Врач советовал мне воздержаться от перелета, поскольку не был уве- рен, что мое внутреннее кровотечение остановилось, но я поступил по-своему.

Перелет занял 14 часов, и позже мне сказали, что если бы кро- вотечение не остановилось само по себе, то я умер бы прямо в само- лете.

Когда по приезде домой я отправился на обследование, рентге- нолог, взглянув на снимки, диагностировал у меня язву. Он сказал, что кровотечения уже нет, и предположил, что лечение можно свести к правильному подбору лекарств. Однако мой лечащий врач Джо Спано решил не ограничиваться одним лишь рентгеном. Ему казалось странным, что язва открылась, а затем кровотечение остановилось само по себе, поэтому он сделал мне эндоскопию. Как он и подозре- вал, у меня обнаружилась опухоль. На самом деле, никакой язвы во- обще не было. Просто опухоль раздражала слизистую оболочку желудка, что и вызвало кровотечение, а на рентгеновском снимке это выглядело как язва. Дополнительные обследования показали, что опу- холь доброкачественная.

Мое расписание было составлено на год вперед, поэтому я хотел подождать с операцией, но Джо Бэйли — полостной хирург, поддерживавший наше служение, — посоветовал мне не затягивать.

«Немедленно ложись на операцию», — сказал он, поскольку знал: если доброкачественная опухоль желудка перерастет в злокачествен- ную и начнет поражать слизистую оболочку, то это может представ- лять смертельную угрозу.

Мои друзья в Вашингтоне порекомендовали мне больницу при университете Джорджтауна. Встретившись там с хирургом, я сказал ему, что мой врач во Флориде посоветовал просто удалить опухоль, поскольку она доброкачественная, без резекции желудка.

«Вы хотите указать мне, как делать операцию? — спросил хи- рург. — Я не смогу сказать, в каком состоянии эта опухоль, пока не увижу ее. Пока что, мистер Колсон, мне известно только одно: у вас рак».

Я отметил высокомерие, сквозившее в его поведении, и мне сле- довало бы сразу же покинуть ту больницу, но все же я решил лечь в нее.

С Ч А С Т Л И В А Я Ж И З Н Ь

Я провел на операционном столе четыре часа, в течение которых хирург вырезал опухоль и окружающие ее лимфатические узлы. Кроме того, он сделал значительную резекцию желудка, в чем принимали уча- стие и его интерны, для которых это было учебное упражнение.

Придя в себя после анестезии, я увидел над собой лица Пэтти и Эмили.

— Это был рак? — спросил я.

— Да, — ответили они.

— Его полностью вырезали?

— Да.

— Прекрасно! — сказал я, искренне выразив свое настроение, которое приписывал Божьей благодати. Мне действительно не было страшно.8

В следующие пять дней мое состояние ухудшилось. Мне стало ужасно плохо. Дренажная трубка была установлена неправильно, и мой желудок начал раздуваться, разрывая швы. Из-за серьезной ин- фекции у меня поднялась настолько высокая температура, что я впал в бредовое состояние.

Хирург пришел в палату, чтобы решить проблему с инфекцией. Из-за высокой температуры мне не давали в достаточных дозах обез- боливающих, потому что от них у меня начинался бред. То ли по этой, то ли по другой причине хирург решил обойтись вообще без какой-либо анестезии. Для решения проблемы он просто взял скаль- пель, наклонился над моей койкой (я помню, как от него пахнуло си- гарами), проделал дыру между швами, которые стягивали операционный надрез, и вставил в нее дренажную трубку. Никогда ни до, ни после я не кричал так громко.

В субботу вечером моя горячка разбушевалась настолько, что я полностью потерял связь с действительностью. Медсестра, решив, что я умираю, вызвала Пэтти и Эмили. Помню, как время от времени я выныривал на несколько мгновений из бредового состояния, и осо- знавал, что могу умереть. Я понимал, что мой организм борется за жизнь и проигрывает эту борьбу. Тем не менее, внутри меня царил покой, потому что я знал, что нахожусь в Божьих руках.

За 28 дней больничного курса восстановления я похудел на 14 килограмм. Мои раны должны были оставаться открытыми, чтобы процесс заживления, начинаясь снаружи, продвигался внутрь. Каждые четыре часа надо было делать перевязку. Она заключалась в снятии бинтов, промывке ран и повторном наложении повязок. Боль, которую причиняла эта процедура, я мог переносить, лишь вцепившись руками в столбики кровати и напрягая что есть силы каждый мускул тела. Боль по-прежнему была невыносимой, а морфий мне не кололи, по- тому что он замедлял все физиологические процессы в организме,

Г Л А В А 2 8

включая желудочные. Если я хотел скорее поправиться, то должен был просто терпеть, стиснув зубы.

В больнице я провел три с половиной недели, в течение которых был постоянно подсоединен капельницами к разным аппаратам. Тем не менее, я оставался мобильным — мне разрешалось вставать и гу- лять по коридорам, что было для меня большой отдушиной.

Однажды меня навестил администратор госпиталя, чтобы по- интересоваться моим самочувствием. Он упомянул, что только что выгнал репортера Боба Вудворда, не позволив ему пробраться в па- лату бывшего директора ЦРУ Билла Кейси, которому недавно сде- лали серьезную операцию на головном мозге. Вудворд, наверное, был, как всегда, агрессивен, потому что главврач сказал: «Сегодня я впервые понял, через что вы прошли во время Уотергейта».

«А где лежит Билл?» — спросил я. Мы с Кейси были хорошими друзьями, и новость не оставила меня равнодушным.

«Его палата прямо над вашей. Когда вы слышите, как наверху двигают стулья, то знайте: это охранники Кейси».

Я сказал администратору, что хотел бы увидеться с моим дру- гом, на что он ответил, что охрана не допускает к Кейси никого, кроме вице-президента Буша, главного юрисконсульта ЦРУ и членов семьи. Но он пообещал, что передаст мою просьбу.

Через двадцать минут мне позвонила жена Билла Кейси, София. Она сказала, что при желании я могу подняться к нему. Я сразу же направился к лифту в сопровождении Пэтти, помощь которой со всеми торчащими из меня капельницами и трубками была просто не- оценимой.

У дверей палаты Кейси стояли двое охранников. Увидев меня на пороге, Билл улыбнулся. Он полулежал, опираясь на гору подо- ткнутых под его бок подушек. Билл имел характерный вид недавней жертвы инсульта. Половина его лица была неподвижной, а рот ис- кривился. Справа на голове Билла — там, где ему сделали операцию, — была вмятина, что придавало ему гротескный вид. Увидев меня, он слегка прослезился.

Я рассказал Биллу свою историю, чтобы объяснить, как меня угораздило явиться к нему в палату в пижаме и опутанным трубками капельниц. Он не мог ничего ответить, а только улыбался и мычал. Билл не произнес ни одного вразумительного слова — это важная де- таль, о чем я расскажу позже.

Я спросил, не будет ли он против, если я помолюсь с ним. В ответ Билл быстро кивнул головой. Я спросил у него: «Ты знаешь Господа? Ты примирился с Иисусом?»

Билл озадаченно посмотрел на меня, словно спрашивая: «По- чему ты задаешь мне такой вопрос?» Я знал, что он — набожный ка-

С Ч А С Т Л И В А Я Ж И З Н Ь

толик, и не собирался судить его веру. Я просто хотел удостове- риться, что пред лицом смерти у него будет такая же спокойная уве- ренность, как у меня. «Видишь то распятие на стене? — спросил я. — Ты знаешь, что это значит. Иисус умер за твои грехи. В этом вся суть. Все остальное не имеет значения. Ты хочешь помолиться?»

Билл с энтузиазмом кивнул головой, и я взял его и Софию за руки. Мы вместе помолились, и, когда закончили, по щекам Билла Кейси текли слезы. Я не знаю, что в тот день происходило в его ра- зуме, но верю, что, по крайней мере, его вера укрепилась и стала глубже. Но я твердо убежден, что оказался в той больнице именно в тот момент, чтобы помолиться с Биллом. Бог использовал мою бо- лезнь, мои решения о выборе места и курса лечения и мое личное соприкосновение со смертью, чтобы привести меня в ту палату и сде- лать чутким к мыслям и переживаниям моего друга. Я знал, о каких вопросах должен ему напомнить, и какие заверения он должен услы- шать. Позже София сказала мне, что мой визит стал самым важным событием за все время, проведенное Биллом в больнице. Через два месяца он умер.

Спустя два года после моей госпитализации, Боб Вудворд вы- пустил книгу, в которой заявил, что Кейси «признался» в том, что санкционировал незаконную продажу оружия, направленную против Ирана. По описаниям Вудворда, Кейси рассказал ему об этом в своей больничной палате, и выглядел в тот момент вполне нормально. Я навестил Билла в считанные часы после предполагаемого визита Вуд- ворда, и лично удостоверился в том, что он никак не мог бы сделать подобное признание. Во-первых, охранники ни за что не пропустили бы журналиста, а, во-вторых, даже если бы они это и сделали, Кейси был просто не в состоянии что-либо сказать. Когда его вымышленное

«признание» оказалось на первых полосах газет, я смог опроверг- нуть обвинения. Это стало еще одним положительным следствием моей болезни. Я оказался в состоянии объективно осветить один из эпизодов истории и защитить честь хорошего человека.

Последующая углубленная биопсия подтвердила, что моя опу- холь была доброкачественной. Будь это известно на момент опера- ции, то опухоль просто вырезали бы без удаления большой части желудка. Но тогда я, конечно же, не застрял бы в больнице на целый месяц и не увиделся бы с Биллом Кейси. Так что Провидение иногда обходится нам недешево.

Разумеется, вы можете отнестись ко всему вышесказанному, как к случайному совпадению. Или же увидеть Божью руку. Для того чтобы распознать дела Провидения, необходимы глаза веры, потому что любое событие всегда можно истолковать по-разному. В напол- ненных слезами глазах Билла Кейси я увидел осознание благодати,

Г Л А В А 2 8

и это уверило меня в том, что Бог извлек огромную пользу из самого трудного времени в моей жизни.

Оглядываясь на свою жизнь, я осознаю, что у меня было много случаев, подобных тому визиту к Биллу Кейси, — знаки Божьего во- дительства. Присутствие Бога было очевидно даже в мелочах. Я на- писал более двух десятков книг и неоднократно переживал экстраординарные моменты, когда углублялся в какой-нибудь слож- ный, серьезный вопрос, ломая голову над тем, как лучше его препод- нести читателю, как вдруг мне в руки попадалась какая-нибудь книга или статья, прямо отвечающая на мою проблему. Так произошло и во время работы над этой книгой, когда я дошел до истории о пауке, за которым наблюдала в своей камере Ньен Чен. Во время обеден- ного перерыва я решил просмотреть содержимое коробки с книгами, которые мне шестью месяцами ранее прислал один из моих сотруд- ников. Первая же книга, которую я взял в руки, была издана в Гер- мании и затем переведена на английский. Я о ней никогда раньше не слышал. Я открыл книгу наугад, и оказалось, что как раз на той стра- нице, где описывались тонкости строения пауков и их паутины. Ра- зумеется, это можно было бы назвать случайным совпадением, если бы не тот факт, что за мою писательскую карьеру произошли десятки аналогичных «совпадений». Нечто подобное переживал и известный советский писатель-диссидент Александр Солженицын. В своих ме- муарах под названием «Бодался теленок с дубом» он рассказывает о том, что, приступая к работе, не раз чувствовал, как какая-то не- видимая рука направляет его перо, и слова потоком текут по стра- нице.

Я также видел знаки Провидения в моменты принятия важных решений. В 1996 году во время поездки в Европу я чувствовал себя особенно измотанным и опустошенным. В тот момент я возглавлял не только «Тюремное братство» в Соединенных Штатах, но и «Меж- дународное тюремное братство». Это было отдельное служение, охватывающее более сотни стран по всему миру. В той поездке мне предстояло навестить тюрьмы и волонтеров в России, Румынии, Бол- гарии и Чехии. Это был потрясающий опыт — особенно посещение тюрем в России, где я увидел прекрасные плоды служения людям, оказавшимся в самых безвыходных обстоятельствах. Тем не менее, сидя в одиночестве в номере московской гостиницы, я пришел к вы-

С Ч А С Т Л И В А Я Ж И З Н Ь

воду, что пора передать председательство в «Международном тю- ремном братстве» кому-то другому. Президент этой организации Рон Никкель был чрезвычайно одаренным человеком, превосходно раз- бирающимся в межкультурных особенностях. Безусловно, мы могли бы найти председателя, который смог бы уделять больше времени тому, чтобы помогать Рону. Меня на все уже просто не хватало. Итак, я начал молиться, спрашивая у Бога, как мне поступить.

На следующем заседании правления «Международного тюрем- ного братства» в Париже я ошарашил директоров своим заявлением о решении сложить с себя полномочия председателя. Я попросил вре- менно занять этот пост Тома Пратта, который тогда был президен- том «Тюремного братства» в США, пока не подыщут нового кандидата. Невзирая на негативную реакцию потрясенных директо- ров, я чувствовал, что поступил правильно. Если бы я и дальше от- тягивал это решение, то они никогда не зашевелились бы.

После заседания мы собрались отдельно с некоторыми членами правления и сошлись на том, что идеальным кандидатом был бы Майк Тиммис — американский бизнесмен и член правления «Тюремного братства» в Соединенных Штатах. Майк имел обширные деловые связи за рубежом, и был глубоко посвященным христианином. Я догады- вался, что он не ищет работу на общественных началах, которая может занять половину его времени, и все же прямо из парижского гостинич- ного номера мы разыскали его по телефону и изложили ему суть на- шего предложения. Майк в ответ поинтересовался, не провели ли мы слишком много времени в легендарных французских винодельнях.

В последующие полгода он и его жена Нэнси размышляли и молились о нашем предложении. Они провели немало вечеров в го- стях у нас с Пэтти. Это была огромная ответственность, и Майк хотел все как следует молитвенно обдумать.

И вот однажды он позвонил мне и взволнованно сказал: «Чак, моя жена Нэнси не относится к тем мнительным особам, которые склонны к видениям или повсюду замечают знамения от Бога. Она — очень сдержанная и рассудительная христианка, но, пока я был в командировке, она пережила нечто невероятное. Нэнси уверена, что Бог проговорил ей слышимым голосом, что мне следует занять эту должность. Так что я принимаю ваше предложение».

Майк Тиммис показал себя гораздо лучшим лидером междуна- родного служения, чем я. С того момента, как он стал председателем

«Международного тюремного братства», число филиалов служения в других странах почти удвоилось.

Еще более драматичным было вмешательство Провидения в по- иски моего преемника для «Тюремного братства» в США. Когда мне исполнилось 62 года, совет директоров решил заняться поисками че-

Г Л А В А 2 8

ловека, которого служение могло бы подготовить мне на замену. Член правления Кен Уэсснер сказал: «Знаешь, Чак, время пришло. Хороший лидер всегда думает о своем преемнике».

Итак, мы сформировали комитет и решили, каким должно быть служение, и какими характеристиками должен обладать человек, чтобы реализовать наше видение. Мы наняли сотрудника кадрового агентства — известного специалиста по подбору персонала. Однажды вечером, сидя за столом в переговорной, он спросил у совета дирек- торов: «Скажите, кого вы считаете идеальным кандидатом на эту должность? Если бы вы могли выбрать одного человека, подходящего для этой работы по всем статьям, то кто бы это был?»

«Марк Эрли», — тут же ответил я рекрутеру.

Я был