(Журнал "Северная звезда", 1878 г., № 2, с. 29)
Гомер в одиннадцатой песне Одиссеи рисует картину вызывания из загробного мира душ усопших Одиссеем:
Я меч обнажил медноострый и, им ископавши Яму глубокую в локоть один шириной и длиною, Три совершил возлияния мертвым, мною призванным вместе:
Первое смесью медвяной, второе вином благовонным, Третье водой и, мукою ячменного все пересыпав, сделав воззвания к мертвым,
Сам я барана и овцу над ямой глубокой зарезал, Черная кровь полилася в нее, и слетелись толпою Души усопших, из темныя бездны Эреба поднявшись.
Сам же я меч обнажил изощренный и с ним перед ямой
Сел, чтоб мешать приближаться безжизненным теням усопших
К крови, пока мне ответа не даст вопрошенный Тирезий.
Вскоре предстал пред ним образ Тирезия; Одиссей дозволил ему напиться крови, тогда Тирезий дал ему желанный ответ. Относительно же прочих теней Тирезий сказал Одиссею:
Та из безжизненных теней, которой приблизиться к крови
Дашь ты, разумно с тобою начнет говорить, но безмолвно
Та от тебя удалится, которой ты к крови не пустишь.
Сыновняя любовь Одиссея к умершей матери, вызванной на землю:
Увлеченный сердцем, обнять захотел я отшедшую
Матери душу; Три раза руки свои к ней, любовью стремимый, простер я,
Три раза между руками моими она проскользнула Тенью иль сонной мечтою...
Вавилоняне при вызывании из загробного мира душ человеческих, как значится в дошедшем до нас арабском переводе древнего вавилонского сочинения "О земледелии", зажигали для этого огонь и бросали туда разные курения, произнося при этом таинственные заклинания. В восходящем дыме дух материализовался пред ними до совершенно плотной непроницаемости. Халдеи веровали, что души умерших живут в шеоле, под землею, без крови и жизненной теплоты, и что заклинаниями можно вызывать их и заставлять открывать живым будущую их судьбу.
В Новом Завете прежде всего из загробного мира: из рая Илия, из ада Моисей — явились Спасителю во время Его Преображения на горе Фавор, при трех свидетелях: Петре, Иакове и Иоанне (Лк. 9, 28-32).
В минуту смерти Христа воскресшие умершие проповедовали Воскресение Христово. Из слов евангелиста Матфея (27, 52) видно, что воскресшие были святые и что их было много. Одни из древних учителей Церкви полагали, что в это время воскресшие были патриархи и пророки, особенно те, которые находились в родственном союзе по плоти с Иисусом Христом, как то: Авраам, Давид, или служившие прообразами Ему, как то: Иона, Мельхиседек и др. Другие, имея в виду, что давно умершим трудно было быть узнанными, думали, что воскресшие святые принадлежали к числу недавно умерших, как то: Симеон Богоприимец, Анна Пророчица, Иосиф Обручник. Можно еще присовокупить и то, что воскресли лишь те, которые были погребены в окрестностях Иерусалима, потому что древнейшее предание говорит, что скалы, где находились гробы, распались только около Иерусалима. Так называемое Первоевангелие Никодимово указывает на воскресение двух сынов Симеона Богоприимца (Пасха Господня, Пасха. Афонское издание, 1869 г., с. 31). Апостол Петр по просьбе плачущих вдовиц в Иоппии воскресил умершую их благодетельницу (Деян. 9, 40-41).
Апостолу Фоме жребий пал проповедовать Евангелие в Индии. Он пришел в ужас, чго ему пришлось идти в такие дикие страны. Господь явился ему, утешил, обещаясь быть с ним. Фома отправился. На пути встретился с ним богатый купец именем Аван, который был послан от индийского царя Гундафора в Палестину, чтобы сыскать отличного архитектора для постройки царского дворца наподобие дворцов римских кесарей. Аван рассказал причину своего путешествия, а апостол Фома выдал себя за архитектора. Аван был рад, и отправились они вместе в Индию. По прибытии Аван представил царю желаемого архитектора. Гундафор рассказал апостолу свое желание иметь великолепный дворец по подобию римских, и Фома вызвался построить таковой дворец. Дело покончено. Апостол для постройки получил большое количество золота и серебра. Царь отправился в другие страны Индии. Апостол стал проповедовать Евангелие и учить народ христианской вере, щедро раздавая милостыню всем нуждающимся. Почти через два года царь прислал узнать о постройке дворца, Фома отвечал, что только остается сделать верх дворца, и на это получил еще довольное количество денег. Наконец царю решительно донесли, что никакой дворец не строится, а что странный Фома только учит народ новой вере и раздает царское сокровище бедным. Царь, прибыв домой, действительно убедился, что никакой постройки не производилось -и не производится. Немедленно приказал он взять и заключить в темницу Фому и Авана, намереваясь предать их лютой казни.
В это время брат царский, услышав о печали Гундафора, впал в тяжкую болезнь и послал сказать царю, что он не в силах был перенести печали царской и занемог так сильно, что, кажется, придется расстаться с жизнию. Больной вскоре умер. Тогда царь забыл о своей печали, причиненной ему апостолом Фомою, а скорбел и неутешно плакал о смерти любимого брата. Ангел Божий душе покойного показал все небесные обители и, обходя все горние селения, показывал многие предивные светлые палаты праведников. Из всех палат одна особенно была хороша. Тогда ангел спросил душу: "В которой палате ты желала бы жить?" Душа, смотря на сию превосходную палату, отвечала: "Если бы мне хотя в каком-нибудь уголке сей палаты дозволено было жить, то не желала бы ничего более". "Нет! — отвечал водивший ангел, — в сей палате тебе жить нельзя: она принадлежит твоему брату! Ее создал ему странный Фома на золото, которое он получал от твоего брата для построения ему царского дворца". Тогда душа сказала: "Молю Тебя, Господи, пусти меня к брату, и я куплю у него сию палату, ибо он не знает красоты ее, и потом возвращусь сюда опять". Ангел возвратил душу в тело — и умерший воскрес. Воскресший, как бы от сна пробудившийся, прежде всего обратился с речью к предстоявшим о брате и молил их, дабы дали знать царю, чтобы он немедленно пришел. Царь, услыша, что брат его воскрес, обрадовался и не замедлил придти. Видя, действительно, брата живым, царь был вне себя от радости. Воскресший начал говорить: "Царь! Знаю верно, что ты любишь меня, брата твоего, и знаю, как горько плакал о мне. Знаю, добрый царь и брат, что ты не пожалел бы дать даже полцарства твоего, чтобы искупить меня от смерти! Не правда ли?" — 'Ты знаешь мою к тебе любовь и не ошибся в надежде", — отвечал царь. Воскресший продолжал: "Ежели действительно так меня любишь, то прошу у тебя одного дара, да не откажешь мне!" Царь отвечал: "Все, что находится в моей державе, тебе, любимому моему брату, дарю", — и утвердил свое обещание клятвою. Тогда воскресший продолжал: "Отдай мне твою палату, которую ты имеешь на небесах, а за нее возьми все мое богатство!" Царь, услышав такую просьбу, задумался, долго молчал и наконец спросил: "Какая у меня на небесах палата?" — "У тебя на небесах такая приготовлена палата, — продолжал воскресший, — каковой ты не воображаешь и какой ты не видел и видеть не можешь во всей вселенной. Эту палату тебе создал Фома, которого ты держишь в темнице. Я видел твою палату, дивился неизреченной ее красоте и хотел хотя в каком бы нибудь уголке ее жить, но ангел, показавший мне все небесное, сказал: в ней ты жить не можешь, ибо она принадлежит твоему брату; ему создал ее странный Фома. Я умолил ангела, чтобы он отпустил меня к тебе для приобретения сей палаты. Итак, ежели любишь меня, отдай мне ее, а себе возьми все мое имение". Тогда царь вдвойне обрадовался о воскресении брата и о палате, созданной ему Фомою на небесах, и сказал воскресшему: "Возлюбленный брат! Я клялся не пожалеть для тебя ничего, что на земле, в моей державе и в моей власти, а что на небесах у меня есть палата, в том не клялся. Если же и ты желаешь иметь себе такую же палату на небе, то этот строитель у меня; он и тебе созиждет подобную палату". После сего приказано было привести из темницы апостола Фому. Сам царь пошел к нему навстречу и, припав к ногам его, просил прощения, что согрешил пред ним в неведении. Тогда апостол Фома возблагодарил Бога, крестил обоих братьев, научил их христианской вере. И воскресший многими милостынями тоже создал вечную обитель на небесах.
«В стране моей, — говорил блаженный Кир, — умер князь и был погребен как должно. Я тогда был отроком. Однажды, проходя мимо кладбища, я увидел при одной могиле стоящего человека, черного, как потухший уголь, и звавшего меня к себе. Когда я подошел к нему, в испуге и онемении, то он говорил мне так: "Я написал в завещании моем, чтобы раздали бедным такую-то сумму денег за избавление моей души; почему же до сих пор не сделали сего? Ступай, скажи, чтобы раздали непременно, а иначе я навсегда останусь в таком положении, в каком ты меня видишь"».
