Так сам явившийся умерший из ада засвидетельствовал, что он освободился из адского заключения

В обоих случаях мертвые своим явлением как бы выражали свою благодарность и спешили поделиться радостию со своими благодетелями.

Умершие грешники являлись на земле из ада, свидетельствовали свое горестное состояние и просили помощи у живых, которым они являлись чувственно. Что явление умерших не было обманом чувств, видно уже из того, когда живые действительно обратились к Богу с искреннею молитвою и благотворительностию в память умерших, то сии последние по истечении времени опять являлись тем же живым, свидетельствуя перемену своего состояния на лучшее.

О благотворном следствии милостыни усопшим сохранилось еще следующее повествование. Святая игумения Афанасия пред отшествием своим от сей жизни заповедала сестрам своего монастыря поставлять в память ее трапезу нищим до сорока дней. Случилось же, что сестры только до 10-ти дней соблюдали завещание своей начальницы. Сие нерадение вызвало святую из другого мира. Явившись в сопровождении двух ангелов некоторым из сестер обители, она говорила им: "Для чего преступили вы заповедь мою? Да будет всем известно, что творимая до сорока дней за душу усопшего милостыня и питание алчущих умилостивляют Бога. Если грешны души усопших, то чрез сие приемлют они от Господа отпущение грехов, если праведны — благотворительность за них служит ко спасению благотворителей" (Четии-Минеи, 12 апреля).

У блаженного Кир-Луки был родной брат, который и по вступлении в монашеский чин мало заботился о душе своей. В состоянии такой беспечности постигла его смерть. Блаженный Лука, скорбя особенно о том, что брат его не приготовился как должно к смерти, молил Бога открыть его участь. Однажды увидел старец душу брата во власти злых духов, и тотчас после видения сего послал осмотреть келию брата. Посланные нашли там деньги и вещи, из чего старец уразумел, что душа его брата страдает, между прочим, за нарушение обета нестяжания. Все найденное старец отдал нищим. После сего во время молитвы старцу открылось судилище, на котором ангелы света спорят с духами злобы о душе усопшего брата. Старец услышал вопль злых духов: "Душа наша, она творила дела наши!" — но ангелы сказали им, что она избавляется от их власти милостынею, розданною за нее. На сие духи злобы возразили: "Разве усопший раздал милостыню? Не этот ли старец?" — и указали на Кир-Луку. Блаженный подвижник отвечал: "Да, я сотворил милостыню, но не за себя, а за сию душу". Опечаленные духи, услышав ответ старца, рассеялись, а старец, успокоенный видением, перестал сомневаться и скорбеть об участи брата (Пролог, 12 августа).

"Однажды, — рассказывает святая мученица Перпетуя, — в темнице во время общей молитвы я нечаянно произнесла имя умершего моего брата Динократа. Вразумленная этою нечаянностию, начала я молиться и воздыхать о нем пред Богом. В следующую ночь было мне видение. Вижу я, будто из темного места выходит Динократ, в сильном жару и мучимый жаждою, нечистый видом и бледный; на лице его рана, с которою он умер. Между им и мною была глубокая пропасть, и мы не могли приблизиться друг к другу. А подле того места, где Динократ стоял, был полный водоем, которого край был гораздо выше, чем рост моего брата, и Динократ вытягивался, стараясь достать воды. Я жалела, что высота края препятствует моему брату напиться. Тотчас после сего я проснулась и познала, что брат мой в муках, но, веруя, что молитва может помочь ему в страданиях, я все дни и ночи в темнице молилась с воплем и рыданиями, чтобы он был мне дарован. В тот день, в который мы оставались связанными в темнице, было мне новое видение: место, которое прежде видела я темным, сделалось светлым, и Динократ, чистый лицом и в прекрасной одежде, наслаждается прохладою. Где у него была рана, там вижу только след ее; и край водоема теперь был вышиною не более, как по пояс отроку, и он мог без труда доставать оттуда воду. На краю стояла золотая чаша, полная воды. Динократ, подошедши, из нее стал пить, и вода в ней не уменьшалась. Насытившись, он отошел и начал веселиться. Сим видение и кончилось. Тогда я уразумела, что он освобожден от наказания".

Следующее явление мертвого из ада свидетельствует о силе и действительности молитв верующего и о загробном состоянии грешников в аду. Святогорец пишет о дивном событии, случившемся с двумя друзьями. Однажды, будучи в храме, пришлось им слушать поучение. Слово Божие сильно подействовало на сердце одного, и он решился изменить род жизни — сделался монахом; тогда как другой продолжал прежнюю беспечную жизнь, оставаясь по-прежнему в миру. Скоро постигла смерть мирянина, и, тронутый его кончиною, монах, друг почившего, приступил к Богу с усердною молитвою открыть ему загробную участь умершего. Бог услышал молитву и послал из ада его друга, да сам свидетельствует о своем состоянии. Во сне монаху является умерший его друг. "Ну что, брат, как тебе, хорошо ли?" — спросил своего друга монах, обрадованный видением его. 'Ты хочешь знать это? — со стоном отвечал мертвец. — Горе мне, бедному! Червь неусыпающий точит меня и не дает мне покоя чрез целую вечность." — "Что ж это за мучение?" — продолжал вопрошать монах. "Это мучение невыносимое! — воскликнул умерший, — но, делать нечего, нет возможности избежать гнева Божия. Мне теперь дана свобода, ради твоих молитв, и, если хочешь, я тебе покажу мое мучение; только совершенно ли хочешь ты видеть и чувствовать то, или отчасти? Вполне всего мучения ты не можешь вынести; итак, некоторую часть познай и виждь." При этих словах мертвец приподнял подол своего платья по колено, и ужас, и невыносимый смрад так поразили все чувства спящего монаха, что он в то же мгновение проснулся. Вся нога, которую открыл ему друг его, была покрыта страшным червем, и от ран выходил такой зловонный смрад, что нет возможности выразить того. Этот адский смрад так наполнил келию монаха, что он едва мог выскочить из нее, не успевши даже затворить двери за собою, отчего смрад разлился на весь монастырь; все кельи переполнились им, и встревоженные иноки не понимали, что это значит. В течение долгого времени этот адский воздух не исчезал, и братия поневоле должны были оставить монастырь и в другом месте искать себе приюта; а друг покойника не мог ничем избавиться от раз вдохнутого зловония, ни отмыть от рук адского запаха, ни заглушить его никакими ароматами (Письма Святогорца. Письмо 6-е). Посещением своим и показанием язв геенский страдалец как бы делил свою вечную неизбежную скорбь. Переданная скорбь облегчает несколько душу, ежели в ней примут участие другие.

«В наше время, — так рассказывал один пустынник,— был некоторый брат, по имени Иоанн. Он как знаток в книгах сделан был у нас чтецом. Брат этот умер и спустя несколько времени явился не во сне, а наяву своему отцу духовному Савве. Он стоял в дверях келий нагой и обгорелый, как уголь; с горьким воплем, испрашивая себе милости и прощения, исповедовал своему отцу духовному грех, за который несет столь ужасные мучения. "Я, — говорил он, — всегда противился и смеялся закону и Писаниям." Скоро страшное сие видение исчезло от очей духовного отца; в испуге не рассказывал он об этом никому, даже и мне, всегда при нем находившемуся, опасаясь, не прелесть ли это бесовская. Спустя долгое время опять повторилось видение. С мучительным воплем несчастный страдалец просил отца духовного: "Расскажи, расскажи всем о моем грехе! Иначе ты сам истязан будешь". Только тогда Савва рассказал мне все. Разузнавши подробно о жизни отшедшего брата, мы уверились, что он действительно был таков, каким исповедовал себя после смерти пред отцом духовным.»

В настоящее время, по воле Божией, не без причины, продолжаются подобные явления душ умерших живым. Так и в жизнеописании иеромонаха Аникиты, между прочим, повествуется следующее: иеромонах Аникита (в миру князь Сергей Шахматов) услышав о болезни своей благочестивой матери, отправился к ней, чтобы проститься с нею и получить благословение на вступление в монашество, но, застав ее уже бездыханною, горько плакал о том, что не успел получить от нее благословения. Благочестивая мать слышала его слезы и не замедлила утешить его своим явлением. Во время легкого сна она явилась к нему с светлым лицом и сказала: "Благословить много, а дозволить можно" (О жизни и трудах иеромонаха Аникиты).

Один священнослужитель на 16-м году брачной своей жизни лишился супруги умной, благовоспитанной и благочестивой. Брак их скреплен был истинною, нелицемерною взаимною любовью, живя постоянно в мире и единодушии, в неизменной друг к другу верности и целомудрии, составляя, по словам апостола, одно тело (Еф. 5, 31), одно нравственное лицо. Разлука с супругою сильно поразила его. Глубокая скорбь и невыразимая тоска овладели им. Он впал в уныние и, пошатнувшись, пошел было путем опасным, сдружившись с вином. «Не знаю, — говорит сам вдовый священник, — долго ли бы я шел этим губительным путем и куда бы пришел, если бы не остановила покойная моя жена. Она явилась в сонном видении и, принимая искренне участие в моем положении, сказала мне: "Друг мой! Что с тобою? Ты избрал опасный путь, на котором уронишь себя в мнении людей, а главное — можешь лишиться благословения Божия, которое доныне почивало на нашем доме. Ты в таком сане, в котором и малое пятно представляется великим; ты на таком месте, откуда видят тебя со всех сторон; у тебя шесть неоперившихся птенцов (детей), для которых ты должен быть теперь отцом и матерью. Ужели ты перестал дорожить своим саном, своими заслугами и тем почетом, которым пользовался от всех? Ужели твоя жизнь, твои заслуги, твоя честь нужны были только для одной твоей супруги? Подумай, друг мой, об этом; прошу и умоляю тебя, размысли и рассуди здраво и поспеши сойти с того опасного пути, на который ты, к невыразимой моей горести, так необдуманно и так опрометчиво вошел. Ты грустишь о разлуке со мной, но, как видишь, союз наш не прерван; мы и теперь можем иметь духовное общение друг с другом; а в жизни загробной можем на веки соединиться на лоне Авраама, если будем того достойны. Ты жалуешься на пустоту в сердце твоем; наполняй эту пустоту любовью к Богу, к детям и братьям твоим; питай душу твою хлебом ангельским, как любил ты называть слово Божие и любил им питать себя и семейство твое; укрепляй себя богомыслием и частым богослужением, молись Богу за меня и за себя, за детей наших и за души, тебе вверенные". Этот голос искренно любимой супруги моей глубоко проник в душу мою и благотворно подействовал на меня. Я принял его как голос моего ангела-хранителя, как голос Самого Бога, вразумляющего меня, и решился всеми силами противостать искушению, и — благодарение Богу! — при его помощи преодолел искусителя и твердою ногою стал на путь правый» (Странник, 1865 г. июль, с. 122-124. "Спасительный голос из страны загробной").

Святогорец пишет: один архиепископ, А. В., жестоко страдавший меланхолическими припадками, усердно просил у Бога себе помощи и раз во время вечерней молитвы заметил, что в передних его комнатах разлился свет, который, постепенно усиливаясь, наконец окружил его самого. Тут же увидел он какую-то женщину и, всмотревшись в нее, узнал, что это была покойная мать его. "Зачем так горько плачешь, чадо, — сказала она, — и понимаешь ли, чего просишь у Господа? Для Господа нетрудно исполнить твое прошение, но знаешь ли, чего ты чрез это лишаешь себя? Ты и сам не знаешь, чего себе просишь." И, дав ему несколько наставлений, сделалась невидима (Письма Святогорца, собранные по смерти его, с. 218).

В Орлове, Вятской губернии, пишет еще Святогорец, есть священник отец М. Л., близкий мне родственник; он передал мне следующий случай. В его приходе, в расстоянии от города верст десять, жил крестьянин, отличавшийся кротким характером и скромностию. В 1848 или 1849 году, хорошо не упомню, крестьянин этот отчаянно заболел; по желанию его отец М. напутствовал его Святыми Тайнами, и по принятии их вскоре больной умер. Его омыли, положили на стол и приготовили гроб. Прошло два часа, как больной испустил дух, вдруг он открыл глаза, сел на свою постель сам собою, тогда как в течение всей своей болезни он не мог того сделать, оставаясь в крайнем изнеможении сил. Первые слова его, как только открыл глаза и сел, были, чтоб поскорее послали за священником, что и было тотчас же исполнено. Когда я, говорит о. М., прибыл к ожившему, он просил выйти из комнаты всех, объявляя, что он желает наедине поговорить со священником. Домашние удалились; оживший глубоко вздохнул и сказал: «Батюшка! Я ведь умирал, был взят ангелами и представлен ко Господу. Когда я явился пред Ним и поклонился Ему, Он посмотрел на меня так милостиво, с такою любовию, что я не могу того выразить. Вид Его — не сказать как хорош! "Что ж вы взяли его? — наконец кротко сказал Господь ангелам, приведшим меня, — а у него еще есть на душе грех, в котором он никогда не исповедовался духовнику, забывши его по давности." И при этом Господь напомнил мне мой неисповеданный грех. Я тогда только и сам почувствовал, что точно было у меня такое дело, но я забыл и никогда не каялся в том священнику. "Отведите же его, — продолжал Господь, — чтоб он очистил свою совесть пред духовником, и тогда опять сюда возьмите его." — И сам я не знаю, сказал после того оживший, как я опять сделался жив». Тут он с чувством рассказал забытый грех, и отец М. прочел над ним разрешительную молитву, прося вспомнить и его как своего духовного отца, когда предстанет опять пред Господом. Едва только отец М. отправился к дому, оживший мирно и без смущения предал дух свой Господу. Так-то милостив Господь (Странник за 1860 г., т. 1, с. 63).

Действительный тайный советник князь Владимир Сергеевич Долгорукий, находясь в звании посланника при прусском дворе в царствование Фридриха, заразился там вольномыслием. Узнав об этом, родной брат его, князь Петр Сергеевич, не раз писал к нему письма, в которых уверял его, что он в заблуждении, что без истинной веры нет на земле счастия, что вера существенно необходима для будущей жизни и прочее. Но все было напрасно. Читая беспрестанно Вольтера, Даламберта и др., князь Владимир Сергеевич смеялся над убеждениями набожного брата. Однажды он, возвратясь от короля и чувствуя сильную усталость, разделся наскоро, бросился в постель и скоро задремал. Вдруг слышит он: кто-то отдергивает его занавес, приближается к нему, и хладная рука прикасается к его руке, даже жмет ее. Он смотрит, видит брата и слышит от него: "Верь". Обрадованный неожиданным явлением, князь хочет броситься в объятия брата и друга, но вдруг видение исчезает. Он спрашивает слуг, куда девался брат, и, услышав от них, что никакой брат к нему не являлся, старается уверить себя, что это сон, мечта, но слово "верь" не перестает раздаваться в ушах его и не дает ему покоя. Он записал число, час и минуту видения, и вскоре получил известие, что в этот самый день, час и минуту скончался брат его, князь Петр Сергеевич. С тех пор он сделался набожным и верующим христианином и об этом видении часто говаривал другим (Утешение в смерти близких сердцу, с. 95-96).

Поэт Жуковский приводил два случая, за достоверность которых ручался. Вот один из этих случаев, который подтверждается и профессором хирургии Пироговым. Дело было в Москве. У одной дамы был сильно болен ее любимый сын, у которого она и сидела ночью. Все внимание матери было сосредоточено на страждущем младенце, как вдруг она видит, что в дверях ее горницы стоит ее родственница Мойер, проживавшая в Лифляндии, в Дерпте. Явление было так живо, что скорбящая мать, забыв ребенка, обратилась с распростертыми объятиями к вошедшей Мойер: "Это ты, М.?" — но посетительница мгновенно исчезла. Что же оказалось? В эту самую ночь, в этот самый час г-жа Мойер умерла родами в Дерпте.

Другой же случай и многие другие примеры привидений, о которых рассказал автор, я не помещаю здесь, но желающие могут обратиться к 6-й книге сочинений Жуковского, к статье "Нечто о привидениях".

В "Словаре достопамятных людей Русской земли" Бантыш-Каменского, изд. 1836 г., в т. 5 на с. 94-95 сказано: однажды Екатерина Ивановна Штакельберг, в бытность Высочайшего Двора в Царском Селе (1767 г.), по званию фрейлины находясь при Дворе, занималась своим туалетом в присутствии нескольких молодых подруг, и в том числе графини Елисаветы Кирилловны Разумовской. Среди полного веселья Екатерина Ивановна, как бы невольно, взглянула в окно, потом еще раз взглянула с большим удивлением, а затем и в третий раз, причем, вскочив с кресел, вскрикнула: "Батюшка приехал и подходил к окну!" Она побежала навстречу отцу в сад, но там никого не было, и после долгих разысканий наконец убедилась, что родитель ее не приезжал. Когда рассказали об этом Императрице, то она повелела записать день и час видения. Через несколько дней получили известие из Риги о кончине отца Екатерины Ивановны, и именно в тот день и час, когда он явился дочери.

Жили два приятеля, и жили душа в душу. Раз они куда-то ехали и остановились на ночлег в одном городе: один у своего приятеля, а другой, у которого не было никого, ни родных, ни друзей, должен был остановиться в трактире. Первый, остановившийся у приятеля, лег, заснул и видит сон, будто к нему является друг его и говорит: "Приди, пожалуйста, ко мне, хозяин трактира меня обижает и даже хочет убить". Сон этот так сильно встревожил его, что он проснулся и пошел было в трактир выручать из беды приятеля, да дорогой раздумал, полагая, что сон — бред, пустяки, и воротился домой; но только что он уснул, как опять видит во сне, будто приятель его, плавая в своей крови и умирая, упрекает его за то, что он не пришел к нему на помощь, и говорит: "Я уже убит трактирщиком, тело мое изрезано в куски, вывезено моим убийцей за такие-то городские ворота и там зарыто в навозе". Этот последний сон еще более встревожил спавшего, он проснулся и тотчас же побежал за городские ворота, где и нашел своего друга в таком именно положении, в каком сказано ему было во сне, и он предал убийцу суду. (Странник за 1860 г., т. IV, с. 105).