Сладострастие: великий символ счастья для более высокого

Счастья и наивысшей надежды. Ибо многому обещан был брак и

больше, чем брак, --

Многому, что более чуждо друг другу, чем мужчина и

Женщина, -- и кто же вполне понимал, как чужды друг

Другу мужчина и женщина!

Сладострастие: однако я хочу изгородить свои мысли и даже

свои слова -- чтобы не вторглись в сады мои свиньи и гуляки! --

Властолюбие; пылающий бич для самых твердых сердец,

Жестокая пытка, которую самый жестокий приготовляет для себя

Самого; мрачное пламя живых костров.

Властолюбие: злая узда, наложенная на самые тщеславные

Народы; пересмешник всякой сомнительной добродетели; оно ездит

Верхом на всяком коне и на всякой гордости.

Властолюбие: землетрясение, сламывающее и взламывающее все

Гнилое и пустое внутри; рокочущий, грохочущий, карающий

Разрушитель повапленных гробов; сверкающий вопросительный знак

Возле преждевременных ответов.

Властолюбие: пред взором его человек пресмыкается, гнется,

Раболепствует и становится ниже змеи и свиньи: пока наконец

великое презрение не возопит в нем. --

Властолюбие: грозный учитель великого презрения, которое

Городам и царствам проповедует прямо в лицо: "Убирайтесь

Прочь!" -- пока сами они не возопят: "Пора нам убираться

прочь!"

Властолюбие: оно же заманчиво поднимается к чистым и

одиноким и вверх к самодовлеющим вершинам, пылая, как любовь,

Заманчиво рисующая пурпурные блаженства на земных небесах.

Властолюбие: но кто назовет его любием, когда

Высокое стремится вниз к власти! Поистине, нет ничего больного

И подневольного в такой прихоти и нисхождении!

Чтобы одинокая вершина уединялась не навеки и не

Довольствовалась сама собой; чтобы гора спустилась к долине и

ветры вершины к низинам:

О, кто бы нашел настоящее имя, чтобы окрестить и возвести

В добродетель такую тоску! "Дарящая добродетель" -- так назвал

Однажды Заратустра то, чему нет имени.

И тогда случилось -- и поистине, случилось в первый раз!

-- что его слово возвеличило себялюбие, цельное,

здоровое себялюбие, бьющее ключом из могучей души --

-- из могучей души, которой принадлежит высокое тело,

Красивое, победоносное и услаждающее, вокруг которого всякая

вещь становится зеркалом, --

Гибкое, убеждающее тело, танцор, символом и вытяжкой

Которого служит душа, радующаяся себе самой. Саморадость таких

Тел и душ называет сама себя -- "добродетелью".

Своими словами о добре и зле огораживает себя такая

Саморадость, как священной рощею; именами своего счастья гонит

Она от себя все презренное.

Прочь от себя гонит она все трусливое; она говорит: дурное

Значит, трусливое! Достойным презрения кажется ей

Всякий, кто постоянно заботится, вздыхает и жалуется, а также

Кто собирает малейшие выгоды.

Она презирает и всякую унылую мудрость: ибо, поистине,

Существует также мудрость, цветущая во мраке, мудрость ночных

теней, постоянно вздыхающая: "Все -- суета!"

Она не любит боязливой недоверчивости и тех, кто требует

Клятв вместо взоров и протянутых рук; также всякой слишком

Недоверчивой мудрости, -- ибо таковы повадки душ трусливых.

Еще ниже ценит она слишком услужливого, кто тотчас, как

Собака, ложится на спину, смиренного; и существует также

Мудрость смиренная, по-собачьи униженная, смиренная и слишком

Услужливая.

Ненавистен и мерзок ей тот, кто никогда не хочет

защищаться, кто проглатывает ядовитые плевки и злобные взгляды,

Кто слишком терпелив, кто все переносит и всем доволен: ибо

Таковы повадки раба.

Раболепствует ли кто пред богами и стопами их, пред людьми

И глупыми мнениями их: на все рабское плюет оно, это

Блаженное себялюбие!

Дурно: так называет оно все приниженное и

Приниженно-рабское, глаза моргающие и покорные, сокрушенные

сердца и ту лживую, податливую породу, которая целует большими,

Трусливыми губами.