Многообразие трактовок политической культуры

 

Политическая культура в силу множественности своих проявлений в историческом, геополитическом, этнонациональном, вероисповедном и иных аспектах очень разнообразна. К данному цивилизационному феноме­ну вполне применимо образное выражение американского философа Уиль­яма Джеймса — «цветущая и жужжащая неразбериха». Поэтому малове­роятно создание совершенно четкой и «окончательной» характеристики по­литической культуры. Вместе с тем для осознания понятия все-таки нужно руководствоваться некоторыми концептуальными построениями.

Самое признанное из них было предложено и более 40 лет развива­лось Алмондом. В первоначальном виде эта модель в основном была спро­ецирована на изучение американской политической практики. Лишь впос­ледствии его соотечественники Сидней Верба, Люсьен Пай (род. 1921), Уолтер Розенбаум, Рональд Инглхарт, англичане Ричард Роуз (род. 1933) и Деннис Каеанах, немецкий теоретик Клаус фон Бейме (род. 1934), фран­цузы Морис Дюверже и Роже-Жерар Шварценберг, другие политологи существенно дополнили учение о политической культуре, превратив его в универсальный теоретический инструмент исследования существова­ния человека в мире политики. Несмотря на то что политическая культура связывается с наличием ценностной мотивации, верований, идеалов и убеждений, присущих национальному характеру и вовлекающих челове­ка в политическую жизнь конкретного общества, данное понятие стало символом обобщенной характеристики всего субъективного контекста политики.

 

АЛМОНД(Almond), Габриэль (1911, Рокайленд, шт. Иллинойс - 2002, Пасифик-Грув, шт. Калифор­ния) — выдающийся американский политолог, труды которого в области сравнительных исследований поли­тических систем и культур, а также по теории полити­ческого развития являются классикой современной по­литической науки. Преподавал в университетах: Йеля (1947-1951,1959-1963), Принстона (1951-1959), Стэн-форда (с 1963) и др.; был президентом Американской ассоциации политической науки (1965-1966); лауреат премии им. Дж. Мэдисона (1981). Автор многочисленных работ: «Борьба за демократию в Германии» (1949, соавт., ред.); «Американский народ и внешняя политика» (1950); «Соблазны коммунизма» (1954); «Политические системы развивающихся регионов» (1960, соавт., ред.); «Гражданская культура» (1963, соавт. С.Верба); «Сравнительная политология: эволюционный подход» (1966, соавт. Дж.Б. Пауэлл); «Полити­ческое развитие» (1970); «Сравнительная политология: система, процесс, по­литический курс» (1978, соавт. Дж.Б. Пауэлл); «Гражданская культура: пере­смотр концепции» (1980, соавт.); «Прогресс и его недостатки» (1982, соавт.); «Разделенная наука: школы и секты в политологии» (1990); «Плутократия и политика в Нью-Йорк сити» (1998, соавт.); «Современная европейская поли­тика» (1999, соавт, соред.); «Современная сравнительная политология» (2000, 7-е изд., соавт.) и др. Вклад в развитие политической науки. Алмонд принадлежит к числу клас­сиков современной политической науки; его труды ценны для развития не только собственно сравнительной политологии и политической теории, но и всей дис­циплины в целом. Алмонд — один из самых упоминаемых авторов в современной политичес­кой науке и лидер по этому показателю в сравнительной политологии. Подроб­нее о концепциях и практических выводах Алмонда см. в отдельных главах этой книги.

Даже при интенсивной теоретико-практической работе политологов многих стран по тематике политической культуры вполне понятны причи­ны незавершенности этой дискуссии и, разумеется, самой теории. В их на­учном споре сошлись две тенденции — к предельно широкой трактовке данного явления и к его более специализированному пониманию.

 

Политическая кулыура — это тот феномен, что задает форму выра­жения связи между событиями в политике и поведением индивидов как реакции на них; хотя политическое поведение индивидов и групп... — это ответ на действия официальных лиц из правительства, войны, избирательные кампании и тому подобное, оно еще в боль­шей степени определяется тем [символическим] значением, которое придается каждому из этих событий людьми, их наблюдающими. Можно сказать, что политическая культура — всего только проявле­ние того, как люди воспринимают политику и как они интерпретиру­ют увиденное.   С. Верба, «Сравнительная политическая культура»

При расширенном подходе политическая культура расценивается не­которыми теоретиками всего лишь как «новый термин для старой идеи» (Каванах), а концепции, отождествляющие политическую культуру со всей политической системой (например, Дз/с. Ньюмен), кажется, устраняют саму необходимость использования понятия. В противоположность таким иде­ям в науке постоянно развиваются подходы, согласно которым политичес­кая культура — это особый субъективный срез содержания поля политики, что не позволяет сводить ее к различным субъективным состояниям: мас­совым настроениям, идеологиям, психическому складу нации и т.д.

 

Обратите внимание Показательно, что сам Алмонд вовсе не считал политическую куль­туру теорией как таковой, а видел в данном понятии набор перемен­ных, облегчающих работу исследователей по многим направлениям политологии, ибо психологическое и субъективное измерения поли­гики могут служить объясняющими факторами. Способность самой политической культуры выступать в качестве объясняющей катего­рии открыта ятя проверки (см. «Гражданская культура»).

 

ВЕРБА (Verba), Сидней (род. 1932, Нью-Йорк) - американский политолог, работы которого считаются классикой современной политической науки. Преподавал политологические дисциплины в университетах: Принстона (1960-1964), Стэнфорда (1964-1968), Чикаго (1968-1972), Гарварда (с 1972). С 1984 г. является директором Гарвардской университетской библиотеки и входит в состав совета директоров издательства «Harvard University Press». Занимал по­сты: вице-президента (1972-1973) Ассоциации международных исследований, вице-президента (1979— 1981) и президента (1994-1995) Американской ассоциации политической науки. Принимал активное участие в деятельности Национального исследовательского совета и Исследовательского совета по социальным наукам. В 1993 г. за вклад в развитие политической науки удос­тоен премии им. Дж. Мэдисона, дважды — в 1972 и 1976 гг. — удостаивался премии Американской ассоциации политической науки за лучшую книгу Автор многих трудов, в том числе: «Малые группы и политическое поведе­ние: изучение лидерства» (1961): «Гражданская культура: политические ориен­тации и демократия в пяти странах» (1963, соавт. Г. Алмонд); «Анализ сравни­тельного исследования» (1969, соавт. С. Роккан и др.); «Формы демократичес­кого участия» (1971, соавт. Н. Най, Ж. Ким); «Кризисы политического развития» (1971, соавт. Дж. Коулман, Л. Пай и др.): «Каста, раса и политика: сравнение Индии и США» (1971, соавт. Б. Ахмед, А. Бхатт); «Изменяющийся американс­кий избиратель» (1976-1979, соавт. Н. Най, Дж. Петрочик); «Гражданская куль­тура: пересмотр концепции» (1980, соавт., соред.); «Равенство в Америке: взгляд сверху» (1985, соавт. Г. Оррсн); «Элиты и идея равенства: сравнение Японии, Швеции и США» (1987); «Участие и политическое равенство: сравнение семи обществ» (1987, соавт. Н. Най, Ж. Ким); «Участие в Америке: политическая демократия и социальное равенство» (1987, соавт. Н. Най); «Планирование со­циального исследования. Научное заключение в качественном исследовании» (1994, соавт. Г. Кинг, Р. Кеохейн); «Голос и равенство: гражданский волюнта­ризм в американской демократии» (1995, соавт. К. Щдоцман). Вклад в развитие политической науки. Верба принадлежит к числу ак­тивно работающих и авторитетных политологов (один из наиболее упоминае­мых в литературе как общедисциплинарного, так и специального характера), имеющих статус интеграторов науки. Вместе с тем Верба является одним из ведущих специалистов в области сравнительной политологии и исследований политического участия.

 

В настоящее время в политологии сложились три основных направле­ния в истолковании политической культуры*. Одна группа ученых, про­должая заложенные Алмондом традиции и воплощая стремление к объем­ному пониманию предмета, отождествляет политическую культуру со всей совокупностью духовных явлений (Верба и др.) в мире политики. В этом смысле она не только поглощает целиком субъективное содержание поли­тики, но и интерпретирует его как сугубо идеальное образование. Тем са­мым политическая культура как бы превращается в форму общественного сознания или психического склада, но лишенную поведенческих аспектов.

Другие политологи усматривают в политической культуре выражение нормативных требований (Стивен Уайт; род. 1945) или совокупность типичных образцов поведения человека в политике (Джек Плейно). В этом подходе политико-культурные явления предстают в виде некоей устойчи­вой, постоянно воспроизводящейся матрицы поведения человека («управ­ленческая решетка» Мэри Дуглас), ориентирующей его на самые распрос­траненные в данном обществе нормы и правила политической игры. Зна­чит, за счет подчинения массовых действий сложившимся стандартам и формам взаимодействия общества с властью открывается возможность ре­гулировать политические процессы.

В рамках третьего направления культура истолковывается как способ, стиль политической деятельности человека, предполагающий воплоще­ние его убеждений, идеалов, принципов и прочих базовых воззрений в поведении, — Иен Шапиро, Парматма Шаран, Уолтер Розенбаум. Понимание политической культуры как системы поведенческих ценнос­тей* раскрывает ее как совокупность наиболее устойчивых форм, «духов­ных кодов» политической деятельности людей, свидетельствующих о сте­пени свободного усвоения ими общепризнанных норм и традиций государ­ственной жизни, о сочетании в их повседневной активности и творческих, и стандартных для данного общества приемов осуществления своих прав и обязанностей и т.д.

 

Нельзя сводить понятие политической культуры исключительно к психическим состояниям. Нужно включить в него также опреде­ленные образцы поведения. Это соответствует общему пониманию культуры,...а также той исследовательской интуиции, которая зас­тавляет искать устойчивые образцы поведения как важнейшие чер­ты культуры, детерминирующие общественные и политические действия.   Е. Вятр, «Социология политических отношений»

 

1.3. Сущность и отличительные черты политической культуры

 

Таким образом, политическую культуру можно определить как сово­купность типичных для конкретной страны образцов поведения людей в публичной сфере, воплощающих их ценностные представления о смысле и целях развития мира политики и поддерживающих устоявшиеся нормы и традиции взаимоотношений государства и общества.

 

Интерпретация Принято считать, что самые точные знания о предмете и содержании понятий изложены в научных справочных изданиях. Раздел «Поли­тическая культура» для «Международной энциклопедии социальных наук» (1-е изд. — 1968) подготовил Пай: «Политическая культура есть совокупность ориентации, мнений и убеждений, которые при­дают логику и смысл политическому процессу, обеспечивают осно­вополагающие представления и нормы, управляющие поведением человека в политической сфере. Тем самым политическая культура — это обобщенное выражение психологического и субъективного измерения политики».

В приведенных определениях прежде всего отражена центральная роль ценностных ориентации личности*, представляющих особую мотивационную систему человеческого поведения.

Ценностные ориентации задают некие коды мышления и установки, составляющие поведенческий кодекс, т.е. своего рода идеальный тип поли­тической деятельности человека. Такая система ориентации, в своей осно­ве достаточно строгая и определенная, должна сохранять и известную гиб­кость, позволяющую человеку приспособиться к текущим изменениям по­литической реальности.

 

Интерпретация Несмотря на свою глубину и абстрактность, ценностные ориента­ции вполне могут быть представлены в качестве конкретных пока­зателей человеческой активности. Вот какие операционные харак­теристики дает Розенбаум политико-культурным ориентациям:   Ориентация Операционные определения Политическая идентифика­ция Нация граждан: политические образования и группы, относительно которых индивид настро­ен позитивно или негативно; политические об­разования или группы, в которые индивид вов­лечен глубже всего Политическая вера Готовность сотрудничать с различными группа­ми в акциях; членство в группах; оценка деятель­ности группы с точки зрения того, заслуживает ли она доверия, каковы ее мотивы и т.д. Ориентации относительно режима Вера в легитимность режима; чувства по пово­ду основных политических учреждений и сим­волов режима; включенность в политическую деятельность по поддержке или противостоя­нию режиму Правила игры Как индивид относится к высказываемым по­литическим мнениям; концепции политических обязательств для самого себя и для других; кон­цепции принятия политических решений влас­тями; отношение к политическим девиантам и диссидентам Правила игры Как индивид относится к высказываемым по­литическим мнениям; концепции политичес­ких обязательств для самого себя и для дру­гих; концепции принятия политических реше­ний властями; отношение к политическим де­виантам и диссидентам Политическая действенность Вера в то, что власть ответственна за свои дей­ствия; вера в важность гражданской активно­сти и участия в политической жизни; вера в возможность политических изменений Политическая компетент­ность Частота голосований и других типов политичес­кой активности; знания о политических событи­ях и их влиянии на человека; интерес к политике Input-Output ориентации Удовлетворенность политикой власти; знание о том, как политические требования достига­ют центров принятия решений; вера в эффек­тивность «входов» и «выходов» политической системы

 

Однако человек не всегда имеет возможность вести себя в соответ­ствии со своими убеждениями (например, когда пытается решить какую-то практическую задачу, требующую иного подхода, или в ситуации, когда нельзя действовать согласно собственным принципам из-за угрозы наси­лия). Поэтому в целом политическая культура содержит в себе противоре­чия между идеальными и практическими формами существования на уров­не и отдельной личности, и целого государства.

 

Любая национальная политическая культура включает в себя как идеальные (императивно-нормативные) модели сознания и поведе­ния, которые нередко закрепляются официальной идеологией, так и модели, реально действующие, вступающие порой в противоре­чие с официальными догмами. Например, в стране «X» большин­ство граждан убеждено, что правительственные чиновники, беру­щие взятки, поступают дурно, а между тем взятки чиновники все-таки берут. Что же считать политической культурой данного общества: убеждения граждан или поведение чиновников? «И то, и другое», — отвечает большинство политологов, поскольку и убеж­дения граждан, и поведение чиновников приняли устойчивый ха­рактер и служат воспроизводству сложившейся системы полити­ческих отношений. Поэтому исследователь культуры держит в поле внимания как идеалы, так и реальность — даже если они противо­речат друг другу.   Э.Я. Баталов, «Политическая культура современного американского общества»

 

Ценностные ориентации позволяют человеку осознать свою иден­тичность (самотождественность), а значит, и отличие от представителей иной системы взглядов. На практике это проявляется в использовании людьми различных символов, закрепляющих образы и смыслы, которые знаменуют определенные политические реалии настоящего или прошло­го (к примеру, красные флаги на митингах в бывших коммунистических странах).

Политические ценности, будучи по природе результатом личностно­го освоения мира политики, в то же время обязательно испытывают спе­цифическое влияние общественных требований. Прежде всего это проис­ходит на основе восприятия человеком норм политической системы, ко­торые несут в себе не только современные требования, но и включают опыт прошлого, представленный в традициях*, обычаях, ритуалах и сте­реотипах деятельности.

В самом общем смысле механизм традиции, обеспечивая преемствен­ность между прошлым и будущим, сплачивает общество в целостный орга­низм. Именно традиции придают устойчивость политико-культурным фор­мам деятельности людей, дают им возможность влиять на политический процесс, противостоять отрицательным тенденциям современной жизни. Воспроизводя традиции, политическая культура оформляет овладение че­ловеком позитивным наследием, оставленным ему предшествующими по­колениями.

Однако даже при тиранических режимах усвоение прошлого опыта на уровне ценностных ориентации может происходить только на основе свободного присоединения к каким-то формам мышления и поведения жив­ших ранее поколений. Диктатура способна контролировать лишь поведе­ние, но не мысль, и потому у культуры нет никаких механизмов контроля, кроме ограничений сознания человека.

 

Безусловной противоположности между традицией и разумом не существует. В действительности традиция всегда является точкой пересечения свободы и истории как таковых. Даже самая подлинная и прочная традиция формируется...естественным путем,...требует согласия, принятия... Сохранение старого является свободной уста­новкой...[человека].   Х.-Г. Гадамер, «Истина и метод»

 

Учитывая такой характер нормативно­го влияния традиции, ценностные ориента­ции воплощают собой не идеальные умона­строения, а связывают личные взгляды, ин­тересы человека (т.е. его субъективность) со стандартами, которые признаны данным обществом позитивными и предпочтитель­ными. Поскольку в мышлении и поведении конкретного индивида всегда существует определенный разрыв между освоенными и неосвоенными им нормами и традиция­ми политической игры, сложившимися обы­чаями гражданской активности, то у поли­тической культуры сохраняется мощный источник саморазвития.

Политическая культура — органическая составная часть общесоци­альной (национальной) культуры каждой страны. По мнению Толкотта Парсонса, общекультурные ценности ограничивают основания политичес­кой системы. В данном смысле политическая культура понимается как со­вокупность явлений из мира политики, содержащихся в культуре данного общества, на которые влияют характерные для него цивилизационные со­ставляющие жизнедеятельности: религия, этнонациональный менталитет, достигнутые уровни развития науки и техники, образованности и т.д. Ина­че говоря, культура в целом — это социальный контекст, внутри которого политические события только и становятся для человека понятными и вра­зумительными. Политика, таким образом, — средство бытия культурного язы­ка общества, его смысловых структур, народных образов, традиций. Выра­жая «генетический код» народа, его дух в символах и атрибутах государ­ственности (флаге, гербе, гимне), политическая культура своими способами содействует единению общества, обеспечивает в привычных для людей фор­мах стабильность отношений элитарных и неэлитарных слоев.

Не бывает «хороших» и «плохих» культур, потому признание поли­тической культуры как составной части обще социальной показывает, что их национальные разновидности соотносятся не по типу низшая — выс­шая, а гораздо сложнее. В известном смысле политическую культуру США нельзя рассматривать как более высокую по сравнению, к примеру, с тра­диционными формами мышления и поведения какой-то африканской стра­ны. Просто это неодинаковые политические культуры, в основании цен­ностных ориентации которых заложены своеобразные механизмы граж­данской идентификации, символы осознания национального единства, стереотипы отношений общества и государства. Для гуманитарно разви­того человека нет высоких или низких политических культур: одна культура не может быть ступенькой либо целью эволюции другой. Полити­ческая культура — органически присущая обществу характеристика его качественной целостности.

Вместе с тем, несмотря на невозможность применения критериев од­ной культуры для оценки другой, политико-культурные явления все же об­ладают некоей ценностной определенностью. В идеале политическая куль­тура должна включать в себя очень широкий круг гуманистически ориен­тированных ценностей (и обусловленных ими форм поведения), которые отличают разнообразие жизни конкретных обществ, слоев населения, их обычаев и традиций. Однако там, где субъект политики руководствуется идеями, пренебрегающими ценностью человеческой жизни, чувствами не­приязни и ненависти, ориентируется на насилие и физическое уничтоже­ние другого, распадается ткань и культуры в целом и политической культу­ры в частности. В подобных случаях в сфере политики культурные ориен­тиры и способы участия, ценностная обусловленность действий власти уступают место иным взаимоотношениям. Фашистские, расистские, шови­нистические движения, геноцид и терроризм, охлократия и тоталитарный диктат властей не способны не только развивать, но и поддерживать куль­турное пространство в политической жизни. В таких условиях оно как бы сворачивается, сокращается.

Итак, если исходить из осознания нереальности построения всех форм участия граждан в политике на образцах культуры и действий институтов власти в соответствии с ценностной системой общества, то надо признать, что политической культуре свойственно сужение или же расширение зоны ее влияния. Поэтому в целом она не может быть универсальным полити­ческим явлением. Но развиваясь по собственным законам, она способна влиять на политическое устройство общества, характер межгосударствен­ных отношений и т.д.

 

 

1.4. Структура и функции политической культуры

 

Характер каждой политической культуры во многом зависит от ее струк­туры, которая складывается под влиянием различной способности тех или иных элементов воплощать ценностно-смысловую обусловленность актив­ности человека в сфере политики, отражать особенности понимания им сво­их интересов в отношении власти, вести себя при достижении целей не толь­ко по правилам политической игры, но и творчески перестраивать приемы и способы деятельности при изменении потребностей и внешних обстоятельств.

Политическая культура — явление со сложной структурой, многоуров­невое, что объясняется разнообразием ее связей с различными социальны­ми и политическими процессами. Одни элементы отражают технологию формирования политического поведения субъектов, другие — этапы ста­новления политической культуры в конкретной стране, третьи — те ценно­сти, которыми руководствуются элиты и группы электората, этносы, жите­ли отдельных регионов.

Самоидентификация и ориентация человека в политике основаны на использовании всех его антропологических (в т.ч. мировоззренческих) ха­рактеристик. В этом смысле в политической культуре заложены рациональ­ные и иррациональные компоненты. Если рациональные предполагают, что человек действует в соответствии со своими интересами, статусом, ра­зумно соотносит цели и средства их достижения, то наличие неотрефлектированных (неосознанных) компонентов ориентации человека в полити­ческой сфере связано с его эмоционально-чувственным восприятием мира, некритическими архетипами* мышления, воспроизводством предрассуд­ков, предубеждений и т.д. Присутствие в сознании иррационального, зада­ющего собственную, нередко искаженную логику поведения людей, силь­но затрудняет объяснение процессов формирования и функционирования политической культуры.

 

Интерпретация Известный британский теоретик Майкл Оукшотт (1901-1990) в книге «Рациональность в политике» (1962), которую часто цитиру­ют политологи, предложил новаторское для того времени истолкова­ние рационального подхода к политическому мышлению, поведению и действиям. Он утверждал: «Большая часть политической активно­сти человека состоит в том, чтобы отдавать под трибунал своего ин­теллекта социальное, политическое, правовое и институциональное наследство общества; остальное — это рациональное управление с помощью контроля «разума» над обстоятельствами. Для рационали­ста ничто не имеет ценности в силу только самого факта существо­вания...на протяжении многих поколений... Рационалист признает лишь сознательно производимые изменения, оттого легко ошибает­ся, отождествляя привычное и традиционное с неизменным. Это хо­рошо видно на примере рационалистической установки по отноше­нию к традиции в мышлении. И речи не может быть о сохранении и обогащении такой традиции, ибо и то, и другое предполагает покор­ность. Традиция эта должна быть уничтожена, и на ее месте рацио­налист создает нечто по своему выбору».

 

Обратите внимание Весьма влиятельная в социальных науках феноменологическая шко­ла (основоположник — австро-американский философ Альфред Шюц; 1899-1959) считает рациональность не объективной характеристикой поведения человека, а субъективным и чисто ситуацион­ным явлением. Используя это исходное положение, ученые данного направления Питер Бергер (род. 1929), Морис Натансон (род. 1924) и др. внесли солидный вклад в изучение динамики субъектив­ных представлений в ходе формирования политических явлений, в описание типических мотиваций и личностных типов в политичес­ких действиях.

В качестве основы строения политической культуры в науке, как пра­вило, рассматривают ориентации на политическую систему и образующие ее части. В классической форме вопрос о структурировании ценностных воззрений человека поставил Алмонд, выделив в своем определении поли­тической культуры (оно приведено выше) познавательные (понимание со­става политической системы, ее основных институтов, механизма органи­зации власти); эмоциональные (чувства к тем, кто обеспечивает функцио­нирование политических институтов и, по мнению людей, олицетворяет собой власть), а также оценочные (суждения, опирающиеся на ценностные критерии) элементы.

В свою очередь Розенбаум предложил распределять политические ориентации по следующим блокам: 1) относительно институтов государ­ственного управления (включая нормы, символы, действия официальных лиц), а также «входов» и «выходов» политической системы (режима) в целом (оценки различных требований к власти, ее решений и эффективно­сти их реализации); 2) относительно «других» в мире политики, в т.ч. само­идентификация (осознание принадлежности к нации, государству, партии и др.), политическая вера (т.е. убежденность в позитивных/негативных по­следствиях действий связанных с человеком иных людей), субъективные предпочтения в плане правил политической игры и доминирующего право­порядка; 3) относительно собственной активности с оценкой своей полити­ческой компетентности (уверенность в способности реально влиять на ин­ституты власти).

Структурирование политической культуры возможно и с учетом раз­личий в значении и роли ценностей для формирования политической дея­тельности человека. Здесь выделяются мировоззренческие, гражданские и политические ориентиры. Ценностная ориентация человека на мировоз­зренческом уровне встраивает представления о политике в его индивиду­альную картину мира и восприятие жизни. Выработка политического ми­ровоззрения заставляет людей соотносить свои моральные представления (о добре и зле, смысле жизни) с особенностями политики, определять ее место в достижении их главных жизненных целей. В рамках гражданских ориентиров человек осознает собственные возможности как участника пуб­личных отношений, где действуют некоторые органы и институты (судеб­ные, государственного управления и пр.), влияющие на осуществление его прав и свобод. На уровне политических представлений человек формиру­ет свое отношение к практике конкретного правительства, партий, офици­альных лиц и т.д.

Такое распределение ценностей показывает, что на каждом уровне у человека могут складываться разные мнения о политических явлениях, а это обусловливает и внутреннюю противоречивость политической культу­ры как таковой. Из опыта хорошо известно: отношение к конкретным со­бытиям обычно изменяется значительно быстрее, чем мировоззренческие принципы, следовательно, восприятие новых целей и ценностей, переос­мысление истории и сама ориентация в политическом пространстве осу­ществляются весьма рассогласованно. Значит, почти каждая разновидность политической культуры обладает внутренней неравновесностъю, поэтому стремление к большей ее целостности — постоянная проблема политико-культурного развития.

Типичный способ выявления структуры политической культуры — различение ценностных ориентиров и способов политического поведения в зависимости от принадлежности людей к социальным, этнонациональ-ным, демографическим, территориальным, конфессиональным, ролевым (элита и электорат) и другим группам. Тем самым политическая культура предстает как совокупность субкультурных* образований, характеризую­щих наличие у их носителей существенных (и несущественных) отличий в отношении к власти в целом, государству, правящим и оппозиционным партиям, в способах политического участия.

Данный подход позволяет увидеть, что в конкретных странах наи­большим политическим влиянием могут обладать религиозные (в Север­ной Ирландии и Ливане), этнические (в Азербайджане) или элитарные (в переходных обществах) субкультуры. В этом смысле самые важные эле­менты субкультурной дифференциации политической культуры — харак­теристики лидеров и элит, показывающие их способность к выражению интересов граждан, эффективному управлению и укреплению легитим­ности власти.

Политическая культура как специфический круг явлений оказывает реальное воздействие на политический процесс, динамику изменений в сфере государственной власти, качество и состояние акторов. Ниже дан перечень ее наиболее устойчивых функций в политической жизни, связан­ных с различными направлениями влияния на власть.

— Идентификация раскрывает постоянную потребность человека в понимании своей групповой принадлежности, в определении приемлемых для себя способов участия в выражении и отстаивании интересов данной общности

— Ориентация характеризует стремление человека к смысловому ото­бражению политических явлений, пониманию собственных возможностей при реализации прав и свобод в конкретной политической системе.

— Предписание (программирование) выражает приоритетность каких-то ориентации, норм и представлений, обусловливающих направленность и границы человеческого поведения.

— Адаптация передает потребность человека в приспособлении к из­меняющейся политической среде, условиям осуществления его прав и вла­стных полномочий.

— Социализация проявляет обретение человеком определенных навы­ков и свойств, позволяющих ему реализовывать в той или иной системе власти свои гражданские права, политические функции и интересы.

— Интеграция (дезинтеграция) обеспечивает различным группам воз­можность сосуществования в рамках данной политической системы, со­хранение целостности государства и стилистики его взаимоотношений с обществом.

— Коммуникация показывает уровень взаимодействия всех субъектов и институтов власти на основе использования общепринятых терминов, сим­волов, стереотипов и других средств информирования и общения.

В различных исторических условиях — чаще всего при нестабильных политических процессах — некоторые функции политической культуры могут сворачиваться и даже прекращаться. Например, при кризисе (эконо­мическом, социальном, политическом) значительно снижается коммуника­тивная способность норм и традиций государственной жизни, в результате чего неизбежно обостряются споры между различными общественными группами по поводу правительственного курса. В переходных процессах нередко возрастает способность политической культуры к разложению (де­зинтеграции) формы правления либо институтов, которые основаны на не­привычных для населения целях и ценностях.